«Прощай, Африка». Континент, утопленный в крови
Каждый человек, который сталкивался с жанром документального кино, знает, что в его основе лежат съёмки подлинных событий и лиц. Возможность извлекать знания от такого рода фильмов не подлежит сомнению. Грамотно сделанный документальный фильм может стать для интересующихся людей серьёзным источником, на основе которого можно воспроизводить какие-никакие знания по данной проблематике.
Однако документальность кинокартины не означает, что она свободна от функции пропаганды, которая преследует множество целей. И нередко задача, которая заявляется как исключительно просветительская, может лишь затушёвывать пропагандистский фактор документальной кинокартины. В этом нет ничего необычного, поскольку рассмотреть любое человеческое творение невозможно в отрыве от преследуемых утилитарных задач. Вопрос состоит в содержании самих целей, а здесь всё может оказаться не так просто.
Рассмотрим это явление на примере эксклюзивного в своём роде итальянского документального фильма «Прощай, Африка» (1966), снятого режиссёрами Гуалтьеро Якопетти и Франко Проспери.
О фильме
Изначально стоит обозначить весьма важную для понимания общей направленности картины деталь: фильм был снят в 1966 году на волне продолжающейся деколонизации африканского континента, когда национально-освободительные движения, при поддержке преимущественно социалистических стран, одно за другим избавляясь от империалистического гнёта. Они сразу же были вынуждены вступить в борьбу с колониальным наследием. И здесь уже наблюдается совсем иная картина.
Фильм повествует об африканских реалиях некоторых освободившихся стран, притом имеющих в своей основе полный набор неразрешённых после колониального прошлого социально-экономических проблем: жестокость, геноцид, гражданские войны, разгул бандитизма и мелких военных группировок.
Впечатлительным и людям со слабой психикой этот фильм к просмотру не рекомендуется. Многочисленные сцены расстрелов, убийств диких животных, исполнения жестоких ритуалов были отсняты вживую. Из-за таких сцен режиссёров судили. При этом в одной из сцен люди были убиты по команде «Мотор». Им пришлось доказывать невиновность в суде и разыскивать свидетелей. Сама группа была во время съемок схвачена повстанцами в Кении и едва избежала расстрела.
Съёмочная группа всего лишь двигается от события к событию и поверхностно фиксирует увиденное. Однако в фильме много комментариев, которые поясняют цель показа определённого сюжета.
Вступление
Почему фильм называется именно так? В самом начале авторы утверждают, что цель фильма состоит в том, чтобы «попрощаться с Африкой, умирающей в агонии под ударами сил прогресса». Колониальная Африка, в свою очередь, представляется авторам местом «приключений, великих исследователей и охоты, в котором мечтали побывать многие дети».
Насколько соответствует колониальная Африка идеализированному образу режиссёров?
Первые события по сюжету происходят Кении, получившей независимость ещё в 1963 году. Зритель видит кадры из жизни независимой Кении, чередующиеся с кадрами из колониального прошлого. Относительно уже обозначенной цели кадры поставлены весьма грамотно: чистые, опрятные и хорошо одетые британцы на параде выглядят куда привлекательнее, чем толпа гогочущих, кричащих и неорганизованных аборигенов, парады и процессии которых больше напоминают фарс.
Авторы с недоумением задаются вопросом:
«Почему Африка, взявшая у Европы, фактически, больше чем отдала, теперь гонит Европу и ненавидит её за белый цвет кожи? Незрелую, непутёвую Африку Европа бросает тогда, когда она ей наиболее нужна».
Налицо явно империалистическая повестка фильма. На первый взгляд, режиссёры не задаются, казалось бы, логичными вопросами. Почему, например, страны метрополии выводят свои контингенты из Африки в наиболее кровавый и жестокий период её истории? Каким образом кровавое настоящее Африки могло родится из цивилизованного прошлого под пятой британцев, французов, бельгийцев и других колониальных держав? Если деколонизация есть процесс длительный (по словам авторов фильма), почему он начался ещё в колониальные времена и не до сих пор не затих, несмотря на все попытки метрополий дать Африке, якобы, всё хорошее, что есть в европейской культуре?
На примере самой же Кении можно увидеть, что британцы больше любили брать у колонии, не особо заботясь о последствиях. Восстание Мау-Мау в 1950-х годах, спровоцированное как раз практикой колониальных властей по раздаче земель белой прибывшей буржуазии и вытеснением местного населения в резерваты, было подавлено с фанатичной жестокостью со стороны британцев. На этом фоне преступления самих повстанцев оказались не сопоставимы с действиями колонизаторов. Подтверждением этому служит тот факт, что 21 января 2019 британские газеты опубликовали материал о том, что Министерство иностранных дел Великобритании уничтожает архивные документы, свидетельствующие о причастности британского правительства к подавлению восстаний в Африке и других колониях[1][2][3].
Зритель видит кадры роскошных встреч белой и зарождающейся национальной буржуазии времён колониальной Кении. И они демонстрируют не заявленный авторами компромисс и «дружное сожительство», а явный разрыв взаимоотношений колонизаторов и коренного населения, не приближённого по своему статусу к колониальной администрации.
Часть 1. Поток жестокостей
Авторы фильма не обошли стороной восстание Мау-Мау — показаны кадры с процессов над повстанцами. Симпатии режиссёров на стороне колониального правительства. За жестокие преступления, убийства с расчленением, пытки представителей белого населения, изувечивание скота белых фермеров (!), повстанцы «гуманно» приговариваются к пожизненным срокам. Однако те же повстанцы после независимости объявляются национальными героями. Рассказывается судьба нескольких белых фермеров, убитых ими. Не подлежит сомнению, что фильм здесь больше старается апеллировать к чувствам, чем к рациональному рассмотрению общей ситуации. Далее следует сюжет о приватизации «по-африкански», когда местная буржуазия за бесценок начала скупать земли и имущество белых фермеров.
Про то, что жестокость в войне Мау-Мау была присуща обеим сторонам, а по количеству убитых колониальная администрация значительно превзошла повстанцев,, в фильме не говорится ни слова. И дело тут вовсе не в метании стрелок по принципу «кто больше народу зарубил, тот и хуже», а в том, что в фильме дискредитирующие национальное движение факты умело выдаются за общую специфику, а о лишнем, соответственно, умалчивается.
Считается, что за все годы восстания Мау-Мау было убито лишь 95 белых поселенцев. Бо́льшая часть погибших от рук мау-мау (1800 мирных жителей) были сами африканского происхождения, заслужившие ненависть повстанцев своей лояльностью колонизаторов. На фоне убитых во время войны повстанцев (11,5 тыс.), казнённых британской администрацией после войны, (1,1 тыс. человек), арестованных и интернированных в концлагеря (250–300 тыс. африканцев), апелляции к зверствам повстанцев выглядят, по меньшей мере, неоправданно[4].
Надо сказать, что в этом небольшом (менее 10 минут) отрезке отразилась та колониальная парадигма, в которой авторы фильма хотели бы её представить (и многие в неё поверили).
«Европейцы пришли на пустыни, превратили их в оазис, и аборигены научились сначала хвалить эти земли, затем желать их, а уже после — хватать, пока могут»,
История «белого колонизатора», пришедшего на помощь неблагодарному аборигену и по доброте душевной вытащившего его из состояния варварского невежества, — наивная басня с давними корнями. Несмотря на это, многие верят в неё до сих пор. «Африканцы плохо живут и сегодня, потому что неисправимо глупы, хотя историческая возможность перенять опыт более цивилизованных народов у них была, но поскольку эти варвары обрубили кормящую руку, они вынуждены и по сей день оставаться в состоянии вековой давности», — скажет каждый из приверженцев мифа о «бремени белого человека».
Конфликты, войны и ежеминутная разруха не реалии независимых африканских стран, которые не могут без европейского вмешательства, а следствие европейской колониальной политики. Её первой целью было извлечение прибыли путём поставок из колоний (превращённых в аграрно-сырьевые придатки метрополий) сырья, дешёвой рабочей силы, вспомогательных промышленных материалов и драгоценностей. Политика же европейских стран по разделу границ колоний при помощи «карандаша и линейки», создала предпосылку для межнациональных конфликтов. В той же Кении сразу же после объявления независимости было введено военное положение. Причиной войны стала попытка Сомали присоединить населённую преимущественно сомалийцами кенийскую Северо-Восточную провинцию. Кенийские военные демаркировали зону вдоль сомалийско-кенийской границы. Этот сюжет вошёл в историю под названием «Война Шифта». Особенность заключается в том, что это была война за постколониальный ресурс, выраженный в самом понятии границы и суверенитета[5].
При всех его достоинствах фильма упор в нём однобоко сделан исключительно на положительном прошлом африканских независимых государств.
Значительная часть фильма посвящена проблеме браконьерства. Зрителю показывается, как толпа чернокожих охотится на слонов и бегемотов — по-старому, с копьями. Зверей буквально превращают в «ежей», закидывая копьями и норовя попасть в глаза. Проблема браконьерства действительно остро стоит в Кении до сих пор. Например, к концу 1970-х популяция слонов оценивалась примерно в 275 тыс., но к 1989 году упала до 20 тыс. В фильме показан сюжет с конфискацией слоновых бивней (82 тонны) и поджогом неосвежёванных туш зебр. Авторы стремятся выставить это как показатель исключительной жестокости аборигенов, «сорвавшихся с цепи» после ухода белых.
Не стоит, однако, забывать, кто установил такие отношения, когда слоновый бивень стал ценным для охоты, ведь раньше слон не был для местных столь важным объектом охоты. В колониальные времена охота на слонов в Кении рассматривалась как спорт для знати и широко практиковалась колониальными губернаторами. Британская Восточная Африка в этом плане не была уникальна: охота на крупную дичь была популярна во многих частях Империи. Известен пример британского охотника Уолтера Далримпла Мейтленда «Карамоджо» Белла, лично убившего около 1 тыс. слонов, 800 буйволов, и огромное количество других равнинных зверей, включая львов и носорогов.
Среди кадров с браконьерами то и дело мелькают лица белых туземцев, которые, как оказалось, сами не прочь заработать на подобном поприще. Именно они охотились более эффективно, поскольку использовали ружья и машины.
На этом съёмки в Кении заканчиваются, и камеры переносят нас в другие части континента.
Часть 2. Правые и виноватые
Далее действие разворачивается в Анголе. Зритель видит, как португальские войска выманивают ангольских партизан. При помощи магнитофона и громкоговорителя проигрываются звуки природы, заставляющие партизан думать, что в засаде никто не сидит, и это срабатывает. Идут кадры военных действий. Крупным планом показаны тела убитых партизан и португальцев.
«Такова судьба тех,
кто не разделяет людей по цвету кожи. На белых и чёрных. Но ангольские мятежники говорят по-другому».
И вновь следует знакомое противопоставление белых «толерантных» и чёрных «расистов». Отсюда и авторский вывод — о несопоставимости этих двух культур, желании чернокожего населения любыми средствами выгнать «гуманных» европейцев, что приводит к войне.
В действительности, Португальская империя, дольше всех цеплявшаяся за колониальные владения, менее всех остальных метрополий заботилась о придании местному населению хотя бы формально равного с европейцами статуса. Доктрина португальской колонизации была обоснована ещё во времена праворадикальной диктатуры Салазара. Она имела своей отправной точкой тезис о «неполноценности» и «неисторичности» африканской расы и вытекающий отсюда взгляд на европейцев как на естественных опекунов и наставников африканцев. Пытаясь подвести «научную» базу под теорию ассимиляции, премьер-министр Португалии Марселу Каэтану писал:
«Чернокожие должны управляться и обучаться европейцами. Африканцы не умели развить страны, которые они населяли в течение тысяч лет, они не сделали ни одного полезного изобретения, ни одного сколько-нибудь ценного технического открытия, ни одного завоевания, которое имело бы значение в эволюции человечества, не сделали ничего, что могло бы сравниться с достижениями в области культуры и техники европейца или даже азиата»[6].
Согласно переписи 1950 года, из общей численности населения Анголы, Мозамбика и Гвинеи (Биcay) 10 355 тыс. человек 10 119 тыс. официально считались «нецивилизованными»[7]. «Цивилизованным» чернокожим в ангольской колонии считался только тот, кто умел свободно читать, писать и говорить по-португальски, исповедовал христианство, получал достаточный доход, чтобы обеспечить себя и свою семью, соблюдал правила хорошего поведения, не уклонялся от воинской повинности и не являлся дезертиром; «нецивилизованные» гражданами не считались, а, следовательно, были лишены любых гражданских прав[8].
Если учесть, что среди 236 тыс. «цивилизованных» было 135 тыс. европейцев, то станет ясен смысл надуманной снисходительности португальцев к чёрнокожему населению[9].
В фильме же мятежники показаны откровенными расистами, не принимающими португальских дармовых благ ради абстрактной «независимости». Но идём далее.
Государство Бурунди. Война между племенами Банту и Ватузи изображена в самых кровавых красках. Демонстрация десятков отрубленных конечностей показывает серьёзность намерений конфликтующих сторон. Тем не менее, причиной называются расистские мотивы, подогретые... китайской пропагандой. Без комментариев.
Далее опять следует сюжет о браконьерстве, где участвуют и чёрные, и белые егеря.
Затем камера переносит нас в Кейптаун. Южная Африка видится создателям оплотом чистоты и порядка во всей дикой Африке. Авторы считают ЮАР ни Европой, ни Африкой. Для них она — «Земля обетованная, созданная людьми, которые пытаются доказать, что их Бог — истинный». На кадрах мы видим местный пляж, где люди выглядят порядочно, счастливо и… где нет ни одного чернокожего. Естественно, про апартеид в ЮАР авторы и не заикнулись. По общему сюжету и высказываниям можно было бы предположить, что для создателей фильма такая политика не будет чем-то плохим. Не исключено, что и для любого факта расовой дискриминации со стороны белых у режиссёров нашлась бы парочка обвинительных слов в адрес чернокожих. Но в данном случае известная политика ЮАР даже не оправдывается, а просто-напросто замалчивается. Зато достаточно показаны «завоевания белой цивилизации». Ведь они охраняют природу, не допускают войн и не заставляют чернокожий люд носить одежду. Кадры провинций в ЮАР так и пестрят стабильностью и гармонией.
Но действие вновь переносится в Танзанию. События здесь кажутся уже своевременными и соответствующими местной жестокости, но опять же не без влияния колониального прошлого. В качестве контраста показана острая фаза конфликта — так называемая Занзибарская революция 1964 года, которая привела к свержению султана Занзибара и его арабского правительства, местными революционерами. После этих событий Занзибар был включён в состав Танзании. В фильме показаны сцены массовых убийств арабов вуду-католиками в городе Дар-эс-Салам. Стоит сказать, что этот фильм сегодня является единственным документальным подтверждением массовых убийств. На улицах — анархия, католики убивают мусульман и грабят их дома, мусульмане убивают военных в качестве ответной меры. Именно здесь съёмочная группа была захвачена и едва не расстреляна. Европейцы с камерой выглядят во всем этом беспорядке вызывающе и несвоевременно.
Далее показана Республика Конго времён т. н. Восстания Симба, антиправительственного выступления племён северо-восточного Конго в 1964–1965 годах. Оно происходило параллельно с восстанием в Квилу маоистской группы Пьера Мулеле, в результате чего СССР неразборчиво оказал поддержку и тем, и другим, а правительственные силы получили повод смешать одних с другими. Истоки всех этих событий в фильме умалчиваются. Восставшие были сторонниками курса Патриса Лумумбы, лидера левонационалистического Национального движения Конго, которое выиграло выборы в парламент, после чего 30 июня 1960 года страна получила независимость от Бельгии под названием Республика Конго. Однако в 1960 году Лумумбу сместил президент Касавуба при поддержке начальника генштаба конголезской армии Мобуты, союзника западных стран (и будущего небезызвестного диктатора). В 1961 году Лумумбу убили при режиме Чомбе по указке бельгийских властей, что спровоцировало многолетний конголезский кризис[10]. Фильм обходит стороной эти события, перемещаясь к ходу действий.
В августе 1964 года войска Симба захватили крупный город Стэнливиль. Лидер Мулеле, находясь под явным влиянием сочинений Мао, требовал от своих бойцов следовать очень строгому моральному кодексу, особо подчёркивая самодисциплину и уважение к населению. Однако трайбалистские настроения восставших крестьян стало невозможно контролировать, и это вылилось в зверства по отношению к мирному населению. После высадки группы бельгийских десантников при поддержке американской авиации город удалось отвоевать. Съёмочная группа показывает уже последствия всех этих столкновений: множество трупов, разруха и анархия. Без контраста с бельгийскими «бравыми» наёмниками не обошлось.
Всё это происходит как бы в вакууме, без объяснения каких-либо причин, следствий и мотивов разных сторон. От этого и появляется некоторая недосказанность, заставляющая сомневаться в искренности стремлений авторов «не подвергать моральной оценке такой современный процесс, как деколонизация». На этом бо́льшая часть фильма подходит к концу.
Часть 3. Верхние и нижние
В конце фильма у авторов проскальзывает объективный взгляд на события. Они не могут отрицать очевидные факты, говоря, что общество в Африке совершенно разделённое, что есть «верхние» и «нижние». Какие бы мотивы ни двигали авторами при создании фильма, они не могут отрицать, что многие бывшие колонии ещё являются заложниками мировой экономики. Пока преимущественно чернокожее население трудится «внизу», в шахтах, совсем немногие, среди которых большинство белых, — «наверху», на фондовых биржах и в администрациях, продолжают уповать на сохранность старого порядка.
«Белые и чёрные африканцы продолжают работать вместе, скрипя зубами и скрывая ненависть друг к другу»,
Суть заключается и в том, что национальная африканская элита, по-сути, слабо заинтересована в развитии собственных стран. Они продолжили и продолжают делать то же, что и сто лет назад — с той лишь разницей, что теперь не прислуживают метрополиям, а «взаимовыгодно» сотрудничают с ними на правах главной силы в собственных странах.
«Африканское двумирие» налицо, но представляется оно не тем, что видит режиссёр. На деле всё это выглядит как постепенная трансформация уродливых экономик уже независимых стран из ориентированных на метрополию в неравноправное партнёрство, которым экономика любой из стран — бывших африканских колоний — является и по сей день. Создатели фильма уповают на изменения, что «когда-нибудь ужасы будут сметены другой силой, и континент, затопленный в крови, вновь вернётся ко дню без греха».
Можно по-разному трактовать эти слова, но зритель не получает ответ.
Итог
Нельзя сказать, что колониализм совсем не сыграл некоторой положительной роли на определённом этапе истории Африки. Европейцы, стремясь к собственному удобству, хотели как можно быстрее включить завоёванных аборигенов в мировой рынок, подчинить их экономической логике рыночной системы. Для этого развитыми странами рыночные отношения как бы экспортировались в колонии. В конце концов, наследие колониального прошлого, будь то колониальные границы, инфраструктура шоссейных и железных дорог, модель управления или система образования и здравоохранения, европейские языки и многое другое осталось в большинстве случае без изменений.
Авторы, однако, всё преподнесли отрывочно, тенденциозно и без попыток рассмотреть объективные процессы под другим углом. А ведь факт остаётся фактом: на месте колониального мира возник мир «третий», зависимый от внешней торговли и, таким образом, до сих пор остающийся в руках метрополий. Колониализм перешёл к неоколониализму, вместе с тем восприняв современные идеи глобализации, интеграции и либерализации по западному типу.
Впрочем, фильм не является сплошным перехлёстыванием: показанное действительно происходило, оно было обострено процессами деколонизации и связано с обретением колониями национальной независимости. Даже колониальная система была системой — со своей социально-экономической и политической структурой, которую после деколонизации пришлось воспроизводить заново, при невозможности игнорировать пережитки колониального прошлого и доколониальных времён. Многие постколониальные проблемы, войны, геноциды и браконьерство не появились в одночасье. Сложные процессы всегда требуют всестороннего рассмотрения на основе научного анализа. Африка действительно «утонула в крови», но не из-за собственной неполноценности, а из-за многочисленных факторов, в числе которых — наследие «бремени белого человека». И оно было далеко не на последнем месте.
Фильм может дать цельное представление о чисто содержательном наполнении процесса деколонизации. Реалии там показаны с предельной точностью. Размах действий также можно отнести к положительным моментам фильма.
Объективную оценку событиям придётся обозначить самому зрителю. Фильм прощается со «старой Африкой», в которой, якобы, были и стабильность, и мир, и порядок. На деле же апологеты идей, преподносимых фильмом, не распрощались с Африкой и до сегодняшних дней. Многие ужасы африканских реалий также остались. Всё же культурное, политическое, а главное, экономическое наследие тех времён, даже в будущем, будет напоминать многим странам Африки об их колониальном прошлом.
Примечания
- Foreign Office admits to destroying hundreds of files from the start of Tamil uprising in Sri Lanka // Morning Star.
- Британия зачищает информацию о своих военных преступлениях в Африке и Азии // РИА Новости.
- СМИ: Британское правительство прячет секретные документы // EurAsia Daily.
- Historical Survey of the Origins and Growth of Mau Mau. Presented to Parliament by Secretary of State for the Colonies by Command of Her Majesty. L., 1960.
- Macarthur J. Decolonizing sovereignty: states of exception along the Kenia-Somali frontier // The American Historical Review. - N. Y., 2019. — Vol. 124, Issue 1. — P. 108–143.
- М. Caetano. Os nativos na economia africana. Coimbra, 1954, p. 16.
- «Recenseamento de populacao civilizada em 21 de setembro de 1950», vol. 1. Lourenco Marques, 1953.
- Хазанов А. М. Португалия и ее империя в эпоху Салазара и Каэтану. М.: Москва, МБА, 2015. С. 55–60.
- «Recenseamento… setembro de 1950», vol. 1. Lourenco Marques, 1953.
- Мазов С. В. Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964. — М.: Университет Дмитрия Пожарского, 2015.