Как мозг адаптируется к изменениям. И причем тут стресс
часть 1
У каждого органа в нашем теле есть определенная специализация. Скажем, сердце прокачивает кровь, легкие отвечают за газообмен, обеспечивая приток кислорода и отток углекислого газа, печень обезвреживает токсины. А на чем специализируется мозг?
Один из вариантов, о которых интересно подумать, звучит так: мозг – орган для предсказания будущего. Развиваясь и обучаясь, мы совершенствуем этот навык – понимать, как устроен мир и чего от него можно ожидать. При этом один из лучших способов предсказывать будущее – это создавать его самостоятельно. Мы не просто пассивно смотрим на происходящее с нами, надеясь получить то, в чем нуждаемся – пищу, отдых или ощущение безопасности. Мы активно вмешиваемся в окружающую нас среду: заглядываем в холодильник, пишем заявление на отпуск и закрываем входную дверь на замок, обычно хорошо представляя, с какой именно целью мы все это делаем.
Что нужно, чтобы принять оптимальное решение.
Хотя наши повседневные действия кажутся нам самоочевидными, это не совсем так. Когда мы чувствуем голод, мы лезем в холодильник, а не в стиральную машину или посудомойку. При этом люди прошлого с теми же целями вели себя иначе: тысячу лет назад они скорее всего лезли за едой в погреб, а за десятки тысяч лет до того могли отправиться в саванну на охоту или в лес за плодами и кореньями. Даже когда мы принимаем самые тривиальные решения, мы все равно руководствуемся своими знаниями о мире: о том, как он устроен и каким образом мы можем получить желаемое.
Можно формализовать это таким образом: любое наше действие приводит нас из пункта А в пункт В, и чтобы попасть именно туда, а не в малоинтересный для нас С или пугающий нас D, мы удерживаем в голове несколько концепций.
Во-первых, нам нужно понимать, что из себя представляет пункт А, во-вторых, куда из него вообще можно попасть (B, С, D) и, в-третьих, куда именно нам бы попасть хотелось (B). Другими словами, нам нужно неплохо представлять свое текущее состояние, набор достижимых для нас состояний и набор желаемых состояний. Пункт B, куда мы стремимся из А, лежит где-то на пересечении наших возможностей и наших желаний – в идеале, это максимально желанное состояние из возможных.
Скажем, человек возвращается с работы и оказывается у закрытой входной двери своего дома. У двери есть два состояния – открытое (1) и закрытое (2), и их можно менять в зависимости от того, чего мы сейчас хотим. Для того, чтобы попасть домой, придется перевести дверь из состояния 2 в состояние 1, а чтобы спокойно заснуть ночью, состояние входной двери придется поменять обратно. Пока дверь открыта, через нее можно проходить внутрь и наружу, однако этим может воспользоваться и хозяин дома, и злоумышленники. Поэтому, чтобы достичь желаемого – спокойно выспаться дома – человек приходит домой, сначала открывает, а потом закрывает за собой дверь. Пока все просто, да?
Теперь представим себе зомби-апокалипсис. Как и в прошлом примере, наш герой кое-как добрался с работы домой и теперь судорожно открывает дверь, а потом трясущимися руками закрывает и даже баррикадирует. В этом случае текущее состояние довольно заметно отличается от прошлого примера, хотя обстановка (человек и его дом), на первый взгляд, та же. Но сейчас по городу ходят опасные и жестокие безмозглые твари, желающие оторвать нашему герою голову, и сам он еле жив от страха. Как и в прошлом примере, наш герой отчаянно желает просто оказаться в безопасности, и хотя набор желаемых состояний у нашего героя может быть очень обширным, достижимых вариантов у него с гулькин нос. Скорее всего, наш герой хотел бы оказаться где угодно, только бы рядом не было кошмарных зомби, однако у него есть только город, наводненный толпами этих отвратительных тварей, и дом, где можно спрятаться, переждать и может быть придумать план дальнейших действий.
За стенкой, тем временем, может проснуться сосед нашего героя, и спокойно отправиться на кухню варить себе кофе. Сосед еще не знает, какая опасность грозит человечеству, и по-прежнему действует из своих устаревших представлений о текущей ситуации. Пока наш герой отчаянно хочет спастись от зомби, заколачивая окна досками, его сосед хочет взбодриться и настроиться на рабочий лад, и, обнаружив на кухне пустую банку из-под кофе, одевается, чтобы отправиться в ближайший магазин, не зная, какая опасность его поджидает на улице.
Как видно из примеров выше, принимая решение действовать, мы используем все три концепта, и все они одинаково важны. Мы должны хорошо представлять текущую обстановку, следить за тем, не угрожает ли нам что-то, и если да, то принимать меры, чтобы обезопасить себя. Если мы не знаем чего-то важного, мы будем действовать неадекватно, отправляясь в магазин за продуктами к завтраку, вместо того, чтобы немедленно спасать свою шкуру. Мы должны понимать, какие варианты действий у нас есть и к чему примерно они могут нас привести. Защищаясь от зомби, мы будем учитывать, где находимся (дома, на кладбище, на улицах города или в чистом поле) и что есть под рукой (пила, лопата или волшебная палочка), чтобы оказать сопротивление и избежать гибели. С другой стороны, если вдруг кто-то мечтает расстаться с жизнью и быть сожранным зомби, он будет вести себя совершенно иначе, потому что у него сейчас другая желаемая цель. Если идеальный план недостижим, человек старается выбрать наилучший вариант из имеющихся, чтобы хотя бы немного приблизить желанное состояние (примерно это имеют в виду, когда рекомендуют людям по крайней мере лечь в направлении заветной цели).
И причем тут стресс?
Ситуация с зомби-апокалипсисом будет отличаться от обычного возвращения домой еще одним важным обстоятельством: те, кто улепетывают от зомби и прячутся от них, запираясь в своих домах, пребывают в сильном стрессе. Острый стресс сопровождается довольно неприятными ощущениями. Во рту пересыхает, зрачки расширяются, сердце бешено стучит, кровь приливает к мышцам, мы забываем про голод и усталость, мы возбуждены, полностью концентрируясь на текущем моменте и том, что в нем происходит. В кровь в это время выбрасываются “гормоны стресса” - адреналин и кортизол, а еще инсулин, который должен обеспечить организм дополнительной энергией в виде легко доступной глюкозы. Состояние острого стресса, в котором человек оказывается, мобилизует дополнительные ресурсы организма на случай возможной угрозы: вместо релакс-режима“лежи и переваривай”, вегетативная нервная система переключается в максимально напряженный режим “бей/беги”.
Если угроза не уходит, острый стресс может постепенно стать хроническим: все это время человек скорее всего будет испытывать проблемы с концентрацией, легко отвлекаться, испытывать проблемы со сном и с памятью. Меня, если честно, всегда немного озадачивало это обстоятельство: стоит чуть дальше задержаться в состоянии угрозы (точнее, неопределенности – об этом ниже), и стресс зачем-то делает тебя рассеянным и забывчивым, взвинченным и при этом совершенно неспособным заниматься чем-то продуктивным. Понятно, почему перед угрозой надо мобилизовать все силы и ресурсы, но зачем при этом чувствовать себя настолько отвратительно и вести себя настолько непоследовательно?
Хотя вокруг нас не бродят орды зомби, все мы временами испытываем стресс, и порой достаточно сильный, чтобы надолго отравить нам жизнь. Причем далеко не всегда в стрессе что-то непосредственно угрожает нашей жизни: стрессом может обернуться увольнение, ссора с близким человеком, рождение ребенка, чтение новостей и даже злоупотребление социальными сетями. Станет ли что-то стрессором и насколько сильным будет стресс, зависит от того, к какому уровню стабильности мы привыкли и насколько дискомфортный уровень неопределенности несет с собой ситуация, с которой мы сталкиваемся. И чем больше и длительнее возникающая неопределенность, тем сильнее будет ответный стресс.
Стресс – это неспецифический ответ на неизвестность, которая угрожает нашим планам на будущее. Примерно так же иммунная система, еще не разобравшись, с чем ей предстоит бороться, запускает другую неспецифическую реакцию – воспаление. Задача воспаления – создать условия, в которых организму будет проще бороться с разными типами поражений и агентов. Задача стресса – создать условия, в которых мозгу будет проще адаптироваться к неопределенности и по возможности сделать так, чтобы в следующий раз лучше подготовиться к происходящему и надежнее предсказывать события наподобие того, с которым мы сейчас столкнулись.