Что здесь не так: как устроен авантюризм
Сегодня один мой друг подкинул роскошный по своей развесистой наукообразности и при этом потрясающе неграмотный текст.
Сначала позволю себе немного эмоций. История о людях, отправившихся на экскурсию в систему московских коллекторов и утонувших там во время ливня, конечно, очень грустная. Экскурсовод поступил глупо и безответственно, погубив себя и других людей. Никто из погибших не смог разумно оценить риски, хотя вина лежит прежде всего на организаторах этой вылазки – обычные горожане могли воспринимать этот поход просто как необычную экскурсию и не знать о том, что во время ливня такая прогулка может угрожать их жизни. В общем, в этой истории есть о чем подумать и что обсудить, включая и тягу человека к экстриму и авантюрам, но обсуждать такие вещи тоже надо уметь. Если обсуждение выглядит, как на скриншоте выше, то лучше уж промолчать.
Прежде всего, голословно и бездоказательно называть кого бы то ни было больными людьми – это, мягко скажем, некрасиво (скажем очень, о-о-о-чень мягко и деликатно). Такие высказывания гораздо красноречивее говорят об авторе, а не о тех, в чей адрес они обращены. Диагнозы должны ставить врачи. А людям, работающим в медийном поле, неплохо бы высказываться аккуратнее и поменьше использовать притянутые за уши цитаты (в данном случае быстрый гуглинг выдал статью об игромании с сайта частной клиники). И уж тем более абсурдно обобщать сказанное об одной категории расстройств на широкий спектр самых разнообразных занятий - от совершенно безобидных до уголовно наказуемых.
Таким же образом можно надергать цитат из текста о сексуальных расстройствах (скажем, сексуальной аддикции), и “немножко” расширить сказанное на любой интерес к сексу. Вы любуетесь сексуальным бельем и вас привлекает вид красивого обнаженного тела, вам нравится секс? Да вы, батенька, больной человек! Относитесь к тому же типу, что насильники и сексуальные маньяки! У вас гормональное расстройство и неполноценность мозга! Вам таблеточки надо пить, а не вот это вот все! У нормального человека существует способность к смирению плоти и укрощению своих желаний, а вот эта вся стыдоба – страшная болезнь! Это не я так думаю, это вердикт науки!! Да-да, от просмотра порно и мастурбации до…. ну скажем, до привязанности к животным. А что, если можно объединять поход в горы с избиением протестующих дубинками и пытками (это, внезапно, люди одного типа - с тягой к экстриму!), то чего бы не объединить эротические фантазии и любовь к котикам? И там и там вы испытываете удовольствие, наверняка это общее медицинское расстройство!
(Ох, как же меня раздражает, когда безграмотные люди суют научные термины в свои нелепые тексты, да еще и подают это все с таким апломбом и претензией на объективность!)
Люди, действительно, отличаются друг от друга по своей тяге к риску и экстриму. Правда, это спектр, а не жесткие категории и типы. По большому счету, люди хотят удовольствий, и ожидаемая награда определяет многие виды наших занятий: мы спим, едим, тупим в интернете или спускаемся под землю, лезем на скалу и прыгаем с парашютом, потому что нам это нравится. За удовольствие и радость в мозге отвечает система подкрепления (мезокортиколимбический контур). Это сеть структур, "заведующих" мотивацией и связывающих наши занятия с нашими потребностями и исходами наших действий через выброс дофамина и других нейромедиаторов, обеспечивающих нас положительными эмоциями.
Мозг подростка, по-видимому, более чувствителен к вознаграждающим сигналам, чем к аверсивным (т.е. тем, которые заставляют нас избегать каких-то вещей). Подростки чаще и легче рискуют, стремятся к неизведанному и активно пробуют новое, не особенно задумываясь о возможных негативных последствиях своих поступков – здесь могут появляться проблемы с алкоголем, наркотиками или законом (надо сказать, на этом фоне занятия альпинизмом, мотокроссом или там парашютным спортом в секции смотрятся куда более выигрышно). С возрастом склонность рисковать и испытывать новое у всех снижается, но в разной степени: открытость новому опыту считается достаточно стабильной личностной чертой.
Новизна и разрядка напряжения, связанного с риском, могут быть мощными источниками мгновенного удовольствия – наряду с едой, сексом и высоким социальным статусом они тоже активируют нашу систему подкрепления. Если упрощать, то система подкрепления “работает на дофамине”. Дофаминовые нейроны в зоне вентральной покрышки обильно ветвятся и дотягиваются своими многочисленными отростками до многих зон мозга, включая “зоны удовольствия” в прилежащем ядре и “зоны самоконтроля” в префронтальной коре. У подростков связи внутри мозга продолжают активно формироваться, включая те, которые обеспечивают взаимодействие префронтальной коры и подкорковых “зон удовольствия”. Когда эти связи дозревают во взрослом возрасте, людям становится проще контролировать сиюминутные импульсы в и подавлять их ради долгосрочных целей. Тем не менее, дофамин у всех одинаковый, а стремление щекотать себе нервы у всех разное. Почему так?
Чтобы дофамин мог повлиять на наше поведение, ему нужно связаться со своими рецепторами. Существует несколько разных дофаминовых рецепторов, но сейчас нас интересует дофаминовый рецептор второго типа, у которого есть несколько генетических разновидностей (аллелей). Разновидности эти отличаются по уровню экспрессии: условно говоря, люди, унаследовавшие тот или иной аллель, будут отличаться по числу рецепторов и чувствительности к дофамину. Те, кому с дофаминовыми рецепторами повезло меньше, не так восприимчивы к слабым наградам и будут искать более мощные стимулы, которые смогут “торкнуть” систему подкрепления. Такие люди активнее ищут новые впечатления, более склонны к рискованному поведению и чаще страдают от аддикций. Некоторые варианты рецепторов к дофамину 2 типа (особенно если человек обладает сразу двумя копиями такого гена) связаны также с более высокой агрессивностью – однако, по данным исследований, проблемы с социумом во взрослом возрасте гораздо чаще возникают, только если человек растет в неблагополучном районе или у родителей есть криминальное прошлое (классический пример взаимодействия наследственности и среды, в которой формируется поведение и психика). Относительно связи генов дофаминовых рецепторов с психопатией данные противоречивые: в каких-то исследованиях ассоциация обнаруживается, в других – нет.
Можно ли считать, что тяга к новым впечатлениям не сулит нам ничего хорошего и связана только с высоким риском всяких неприятностей? Естественно, мир устроен гораздо сложнее. Например, тяга к новому и склонность рисковать коррелируют с объемом рабочей памяти и другими когнитивными параметрами. Другими словами, такие люди не только рискуют влипнуть в какую-нибудь зависимость, но и, например, лучше соображают: новый опыт потенциально может принести не только опасности, но и новые знания о себе и окружающем мире. Вообще говоря, противоположный тяге к новизне консерватизм и изоляционизм не дают людям и обществам развиваться – прогресс всегда сопряжен с рисками, а полный отказ от рисков влечет за собой отказ от развития и постепенную деградацию. Устойчивое развитие и личности, и общества возможно только при разумном балансе между сохранением старого и получением нового опыта.