Расстрельный полигон Коммунарка
Территория полигона «Коммунарка», подведомственая центральному аппарату НКВД, является одной из трех «особых зон». Наряду с Донским кладбищем и Бутовским полигоном, здесь со второй половины 1937 года производились массовые захоронения расстрелянных. На территории «Коммунарки» и расстрельного полигона в Бутово производились и сами расстрелы.
Спецобъект «Коммунарка» располагался на 24-м километре Калужского шоссе недалеко от одноименного объекта, также подведомственного НКВД (с/з «Коммунарка»), на территории дачи бывшего наркома внутренних дел Генриха Ягоды, арестованного в марте 1937 года. В качестве спецобъекта этот участок начинает функционировать примерно с сентября 1937 года.
На сегодняшний день известны имена примерно 6500 лиц, расстрелянных и захороненных на полигоне «Коммунарка» с 1937 по 1941 год. По некоторым данным, их общее число может достигать 14 000. Краткие биографические справки на 4527 человек представлены в этой Книге памяти жертв политических репрессий.
Расстрелянные и захороненные на территории данного спецобъекта были осуждены преимущественно высшим органом советской военной юстиции — Военной коллегией Верховного суда СССР. Эти дела рассматривались в «особом порядке», сами задержанные до момента принятия решения содержались во Внутренней тюрьме на Лубянке, Лефортовской и Сухановской тюрьмах.
Особенность «Коммунарки» как «особой зоны» в том, что среди захороненных здесь высок процент представителей советской партийной элиты — военачальников, членов правительства, кандидатов в члены ЦК ВКП(б), наркомов, министров как СССР, так и иностранных государств, дипломатов, советников посольств, разведчиков, директоров различных предприятий и т. д. Из наиболее известных можно назвать Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, А. И. Верховского, П. Е. Дыбенко, Я. Х. Петерса, М. И. Лациса, В. С. Лазаревича, Н. В. Крыленко, С. Я. Эфрона. Однако еще точнее будет сказать, что на территории «Коммунарки» захоронены останки преимущественно тех граждан, которые к моменту начала массовых репрессий второй половины 1930-х годов занимали определенное положение в советском обществе, а именно — принадлежали к образованным слоям общества и обладали высоким социальным статусом, будучи успешными в своей профессиональной деятельности.
Примерно с 1939 года, по мере сокращения масштабов репрессий расстрелы и захоронения производились преимущественно в пределах Москвы. Так, если говорить о захоронениях, то они производились в основном с помощью применения процедуры кремации, одним из важнейших центров проведения которой была территория другой «особой зоны» — Донского кладбища. Несмотря на это, точно неизвестно, использовалась ли территория «Коммунарки» как место захоронения. По состоянию на 1941 год справедливым можно считать суждение, что расстрелянных хоронили либо в зоне Бутовского полигона, либо в зоне «Коммунарки».
Как и многие другие документы о политических репрессиях в Москве, материалы, посвященные особенностям функционирования территории спецобъекта «Коммунарка» в 1930–40-е годы, не сохранились или остаются недоступными, многие полны противоречий и недомолвок.
Весной 1999 года территория расстрельного полигона в «Коммунарке» была передана от ФСБ РФ в ведение РПЦ. В настоящее время в «Коммунарке», как и во многих других выявленных местах массовых захоронений, установлены различного рода памятные знаки.
Всего В Москве в 1937—1941 гг. по делам, которые велись органами НКВД—НКГБ, было расстреляно около 32 тысяч человек. Из них не менее 29 200 в 1937–1938 гг. Эти цифры устанавливаются из предписаний на расстрелы и из актов о приведении приговоров в исполнение, хранящихся в архиве Управления ФСБ РФ по г.Москве и Московской области и в Центральном архиве ФСБ РФ. С цифрами из предписаний и актов в целом согласуются и данные из различных статистических справок и докладных записок отчетного характера, сохранившихся в бывших партийных и государственных архивах.
В августе 1937 г. начался период самых массовых, самых жестоких политических репрессий. Готовясь к ним, управления НКВД по всей стране еще в июле стали выделять специальные «зоны» — территории, предназначенные для массовых захоронений расстрелянных. Для местных жителей они обычно «легендировались» как армейские стрелковые полигоны. Так возникли хорошо известные ныне «зоны» в Левашовской пустоши под Ленинградом, в Куропатах под Минском, «Золотая гора» под Челябинском, Быковня на окраине Киева и многие другие.
Москва имела свою специфику. Здесь одновременно действовали две структуры НКВД — Управление НКВД СССР по Москве и Московской области и Центральный аппарат НКВД СССР. Соответственно и «зон» было открыто две, притом всего в нескольких километрах друг от друга: одна, подведомственная Московскому УНКВД, — в поселке Бутово, другая, находившаяся в ведении Центрального аппарата НКВД, — на 24-м километре Калужского шоссе, близ совхоза «Коммунарка» (в те времена — подсобного хозяйства НКВД), на территории дачи арестованного в марте 1937 г. бывшего наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды. «Зона» в «Коммунарке» возникла не раньше конца августа 1937 г.
