История злодея. Новелла - 2 глава. Часть 4
Перевод : Аврора
Редакт: Мираи
Если есть желание поддержать работу переводчиков, канал или автора:
Наш Teletype
Наш Бусти
Ку Вон Джэ направился в личный онсэн на заднем дворе отдельного здания ближе к полудню.
Есть особо не хотелось. Из главного дома снова передали угощение, якобы преподнесённое в жертву божеству.
— Надоело. — Мужчина раздражённо прикрыл глаза и ненадолго запрокинул голову. Осеннее солнце мягко касалось его густых бровей.
Дойдя до онсэна, он без колебаний снял халат. Тёмная, лёгкая ткань сползла вниз, обнажая широкую спину, покрытую рельефными мышцами.
От крепко очерченных плеч спускался рисунок лисицы с девятью хвостами — она будто вот-вот соскользнёт по его массивному телу. Зверь с горящими красными глазами и оскаленными клыками казался живым. Передние когтистые лапы держали сгустки дымчатого облака, а сам узор простирался до его упругих бёдер.
Ку Вон Джэ босиком ступил на камни, затем неторопливо вошёл в горячую воду. Пар мягко рассеивался, а кленовые листья, покачиваясь, отступали от лёгких волн, вызванных его движением.
Он широко раскинул руки, опираясь на камни по бокам, и запрокинул голову, обнажая изящную линию шеи. Из груди вырвался низкий вздох.
Погрузившись в воду, он, наконец, почувствовал себя живым. Природа окружала его спокойствием: щебет птиц, шелест ветра, плеск воды. В этих, казалось бы, скучных звуках он находил умиротворение. По словам шамана, его тело и сознание напоминали засушливую землю — быть может, именно поэтому он так тянулся к покою.
Его лицо, до этого напряжённое, постепенно расслабилось.
Солнечные лучи просачивались сквозь сплетение клёновых ветвей, рисуя на его лбу дрожащие узоры теней.
Звук был тихим, но не укрылся от его слуха — лёгкий стук, будто что-то катилось и запнулось.
Ку Вон Джэ нахмурил брови и лениво приоткрыл один глаз.
— И что это за хлам? Кто решил складировать здесь жёлуди?
Он узнал хозяина этого голоса. Ким Гон У – его двоюродной брат. Стоя чуть в стороне, Ким Гон У смотрел на него сверху вниз. В его руке поблёскивала стеклянная банка, наполовину заполненная орехами, и из-за её стенок то и дело слышался слабый шорох. Их взгляды пересеклись, но из-за ракурса казалось, будто мир перевернулся.
Выражение лица Ку Вон Джэ оставалось холодным и отстранённым, но голос, разрезавший тишину, прозвучал твёрдо:
Ким Гон У без лишних слов вернул стеклянную банку с желудями на столик, затем, сунув руки в карманы брюк, смачно зевнул.
— Ладно, я в Сеул поеду. Если в следующем месяце не будет дел, может, снова заеду.
— В смысле «с чего»? Все в последнее время будто сдулись, к гольфу интерес пропал.
Как человек, у которого уже был постоянный партнёр, Ким Гон У не особо интересовался светскими мероприятиями. Он приехал сюда исключительно ради гольфа.
— Да и, честно говоря, это поле полное говно. Только начнёшь паттить, а мяч, сука, ведёт себя как хочет…
— Ну, тебе, может, и да. А ещё тут без кэдди как без рук. Эти уёбки на электрокарах прут прямо на поле, так что куда ни глянь — один сплошной бункер.
Гольф-клуб До Вон Хяна и правда был не для слабаков. Высеченный в горных склонах, он отличался крутыми перепадами высот. Ветры здесь гуляли, как хотели, а сложность трасс была легендарной.
Ку Вон Джэ быстро заскучал от этого бессмысленного нытья и медленно склонил голову набок.
— Если собрался свалить, то просто делай это молча. Не трать время на пиздёж.
— А ты, если так раздражаешься, просто набери тётю, — Ким Гон У медленно нахмурился, переходя к сути. — Она мне уже мозг вынесла. Раз ты трубку не берёшь, мне проходу не дают. У меня телефон вот-вот сгорит нахер.
Он осуждающе скрестил руки на груди.
— Кстати, ты вообще съел те подношения? Тётя велела следить, чтобы ты доел всё до последней крошки. Так что звони ей немедленно. Я только этого и жду, потом сваливаю.
Выпалив всё это на одном дыхании, он схватил со стола телефон Ку Вон Джэ и протянул ему. Тот, выглядя так, будто его всё это жутко утомляет, всё же взял трубку сухой рукой. Разблокировал — и увидел почти сотню пропущенных. Телефон стоял на беззвучном режиме.
— Ах да, слышал, ты тут пару дней назад в Морангаке целый цирк устроил?
Ким Гон У поставил ногу на камень и облокотился локтями на колено.
— Как там было? А, точно, та самая «белка» опять влез не в своё дело и спровоцировал что-то крупное? Джун Мо потом полдня только и делал, что поливал нас в чате. Это вообще правда?
Ку Вон Джэ не ответил. Вместо этого открыл сообщения, нашёл контакт, подписанный как «Управляющий Чон», и перешёл по отправленной ссылке.
На экране появилось несколько видео, снятых в его владениях: вход в седьмой коттедж, переулки деревни вокруг.
— Эй, ты чего? Вроде бы велели позвонить, а ты только и делаешь, что втыкаешь в экран.
Ким Гон У склонил голову набок, пытаясь заглянуть.
На записи появилось перекрёсток перед отдельным зданием. Там стояли Шин Джун Мо, Тэсон и какой-то парень.
Они явно были увлечены разговором, а затем Джун Мо что-то протянул молодому человеку. Даже без приближения было ясно — визитка.
Ким Гон У не удержался и наклонился ещё сильнее, но в этот момент на записи молодой человек остался один. Он бросил взгляд на карточку в руке, а потом убрал её в карман.
Голос Ку Вон Джэ прозвучал глухо, почти с ленивым интересом.
Через четыре дня Чон У сжёг визитку Шин Джун Мо. Прямо во дворе дома для работников.
Когда приближался день зарплаты, сотрудники расслабились всей группой. Коробки с самгёпсалем, заказанным отдельно для Суравона, громоздились во дворе флигеля.
Наблюдая, как мясо шипит и подрумянивается на перевёрнутой крышке казана, Чон У достал из кармана визитку. И просто бросил её в жаровню.
"Если вдруг случится что-то непоправимое..."
В таком случае, вместо того чтобы искать Шин Джун Мо, не проще ли просто уйти из До Вон Хяна? Это было решение, к которому он пришёл после долгих и мучительных раздумий.
Если выбирать между тем, чтобы обслуживать Ку Вон Джэ или Шин Джун Мо, и тем, чтобы попасть под суд за кражу объедков, то второй вариант был бы куда лучше. Да и кто сказал, что та самая непоправимая ситуация вообще случится?
За последние четыре дня не произошло ничего особенного.
Чон У всё так же исправно ходил между седьмым корпусом и Суравоном, разнося еду и убираясь во дворе. За всё это время он ни разу даже краем глаза не видел Ку Вон Джэ. Можно было бы смело предположить, что тот нарочно избегает его.
Эта мысль немного беспокоила, ведь причин для подобного поведения он не находил. Но долго тревожиться было некогда — завтра его ждал долгожданный день зарплаты.
— Дядя, сегодня я вас угощаю! Что-нибудь вкусненькое, обещаю.
— Ага! У меня же сегодня зарплата!
Ближе к полудню Чон У вместе с садовниками забрался в карт и покатил вверх по дорожке к гольф-клубу. Там он принялся разглаживать вмятины на газоне, шарил по округе в поисках потерянных мячиков, вылавливал из пруда всякий хлам и вообще брался за любую подработку, какая подворачивалась.
Когда уборка уже подходила к концу, он с сияющими глазами подскочил к садовнику, с которым особенно сдружился за последнее время, и выпалил:
— Вы же всегда мне кофе покупали. А сегодня мой черёд! Угощу вас самым вкусным тансуёком.
Садовник рассмеялся и замахал руками, словно отмахиваясь от этой затеи.
— Ну, раз уж Чон У так настаивает, можно сегодня принять его угощение.
Разговаривая, они покинули гольф-клуб и направились к просторному вспомогательному зданию с аккуратно выложенной черепичной крышей. Внутри было довольно оживлённо — члены клуба либо обедали, либо просто отдыхали за столами.
Чон У сразу же направился к кассе. Официантка за стойкой приветливо улыбнулась.
— Для начала… одну порцию тансуёка, пожалуйста. А ещё…
Он медленно замолчал, внезапно осознав, в какую ловушку сам себя загнал.
Внимательно изучая цены в меню, Чон У вдруг застыл, а с его лица мигом слетела улыбка.
"Тансуёк… 180 000 вон за порцию?"
Его глаза задрожали, словно во время землетрясения.
ЧТО?! Это ещё что за безумие? За что, черт возьми, такие грабительские цены?
Он нервно облизнул пересохшие губы, заставляя себя сохранять спокойствие. Лихорадочно пробежался по остальным позициям: тансуёк — 180 000, ттокпокки — 70 000, манду — 80 000, ччигэ — 100 000… Дочитав до этого момента, он окончательно оцепенел.
Мозг отключился. Просто перегорел.
Из всех накопленных чаевых он взял с собой лишь одну купюру в 50 000 вон. Смешно сказать, но даже на жалкую порцию ттокпокки её не хватит.
— Господин, будете заказывать?
Вежливый голос официанта вывел его из ступора. По спине скользнул холодный пот.
Чон У так растерялся, что на несколько секунд просто застыл, делая вид, будто нервно шарит по карманам.
— Ах… Кажется, я… забыл взять наличные…
И что теперь?! Он же сам так уверенно заявил, что угостит тансуёком! Просто развернуться и уйти? Нет уж… Лицо вспыхнуло жаром.
Он уже готовился открыть рот и хоть как-то спасти ситуацию, когда вдруг…
Глухой, холодный голос прозвучал так близко, что по спине Чон У пробежали мурашки.
Ещё до того, как он успел обернуться, его ноздри уловили лёгкий, но отчётливый аромат дорогого парфюма. А спустя мгновение появилась рука — неторопливая, без тени сомнения. В длинных пальцах покоилась чёрная, лакированная карта, сияющая под мягким светом ламп.
Чон У замер. Медленно, почти с опаской, поднял взгляд — и наткнулся на чёткий, резкий контур подбородка. Ещё выше — идеально уложенные тёмные волосы, подчёркнутые светлыми оттенками гольф-формы. Его присутствие было невозможно игнорировать. Он излучал силу и контроль, даже просто стоя рядом.
Официантка тут же приняла карту с профессиональной улыбкой. А Ку Вон Джэ, чуть склонив голову набок, медленно опустил на Чон У тёмный, изучающий взгляд.
Воздух между ними сгустился, но Чон У не мог ответить.
Он моргнул, пытаясь справиться с волнением. В горле пересохло. Ладони мгновенно вспотели.
Голос его прозвучал тише шёпота. Он опустил голову ещё ниже, но это не помогло скрыть пылающие уши, предательски выделяющиеся на фоне светлых волос.
Клубный ресторан, полный негромких разговоров и звуков приборов, вдруг показался Чон У странно далёким. Будто он оказался в стеклянном пузыре, где были только они двое.
Тишина давила. Сердце билось так громко, что, казалось, его мог услышать даже дыхание Ку Вон Джэ.
Ку Вон Джэ смотрел, как белая кожа Чон У постепенно наливается румянцем, окрашиваясь в нежный розовый оттенок. Он чуть наклонил голову набок, словно задумавшись о чём-то своём.
Официантка вернула ему карту и чек.
Вон Джэ безмолвно принял карту, лениво зажав её между пальцами. Затем дважды, легко и неспешно, постучал ею по стеклянной стойке.
Его равнодушный взгляд медленно скользил вниз: округлый затылок Чон У, его залитая краской шея, дрожащие пальцы, сжатые в кулаки.
Сейчас он выглядел так, словно не знал, куда себя деть. А ведь ещё несколько минут назад заходил сюда с лёгкой улыбкой на лице, сияя от радости.
И почему-то именно это не выходило у Вон Джэ из головы.
— Эм… Можете… Можете упаковать с собой, пожалуйста?
Чон У неловко переминался с ноги на ногу, то и дело бросая короткие, тревожные взгляды в сторону Вон Джэ.
— Где собрался есть? — вдруг раздался его низкий, ровный голос.
— А… Просто… снаружи. Там как-то удобнее…
Он даже говорить нормально не мог. Голос был тонким, сдавленным, он и сам не верил в свои слова.
— Правда… спасибо вам. Я обязательно верну… Завтра.
Ку Вон Джэ прищурился, словно пробуя эти слова на вкус, и лениво повторил, будто размышляя вслух:
Глухой стук карты по стеклу заставил Чон У вздрогнуть.
Ку Вон Джэ словно ненароком постучал ею, но в этом жесте было что-то давящее. Чон У сам не заметил, как уставился на это место, а затем — снова встретился с его взглядом.
Глубокий, цепкий. Ловко поймавший его, как в капкан.
Он даже не заметил, как это случилось — тёплая, большая ладонь мягко обхватила его шею сбоку, чуть прижав кончиками пальцев крохотную точку на коже, будто проверяя пульс. От прохладного прикосновения тело отозвалось предательской дрожью.
Кончики пальцев легко коснулись его щеки, как финальный штрих, и тут же исчезли.
А Ку Вон Джэ, не оборачиваясь, уже направлялся к выходу вместе со своими спутниками.
Чон У провёл ладонью по месту, где только что лежала чужая рука. Словно хотел стереть это прикосновение. Словно напоминая себе, что нельзя терять бдительность.
Он нервно вздохнул, пытаясь взять себя в руки, когда ему наконец подали заказ.
Горячий бумажный пакет приятно грел ладони.
Чон У сжал его чуть крепче, словно это могло вернуть ему чувство равновесия.
Когда Чон У вернулся в До Вон Хян, солнце уже клонилось к закату.
Перед началом вечерней смены он первым делом заглянул в офис.
— Что, деньги так греют душу? Глянь-ка, аж светишься от радости.
Чон У долго вертел в пальцах тяжёлый конверт — первую зарплату за месяц, а потом, словно опомнившись, быстро сунул его в карман передника. Но губы всё равно не слушались и то и дело расползались в довольной улыбке.
— А кому деньги не нравятся?..
Менеджер, наблюдавший за ним с лёгкой усмешкой, наконец хмыкнул:
— Ну, тут не поспоришь. Теперь тебе попроще будет. Чаевые тоже, небось, прилично накопил?
— Вот и отлично. Впредь покупай талоны на питание заранее и ешь три раза в день, как нормальный человек. А если снова поймаю тебя за тем, что воруешь еду с подносов, не посмотрю, что ты теперь при деньгах, понял?
— Больше такого не повторится, правда. Спасибо вам.
Чон У искренне склонил голову, выражая благодарность.
В офисе Чон У впервые за долгое время зарядил телефон и связался с бабушкой по видеосвязи. Она, лежа в постели, тут же расплакалась, и Чон У тоже не смог сдержать слёз.
— Ах ты мой хороший… Мой дорогой мальчик… Сколько ты натерпелся из-за меня, совсем исхудал…
— Да нет же, бабушка, я всегда таким был! Скоро заработаю побольше и приеду, так что ты тоже постарайся. Принимай лекарства, не пропускай уколы, хорошо кушай и не забывай про упражнения. Обещаешь?
— Конечно, милый. Береги себя, слышишь? Люди бывают разными, так что держись подальше от больших скоплений народа, не притягивай к себе беду.
Эту наставительную фразу Чон У слышал с самого детства. Они попрощались, и он отключился.
После этого он разослал друзьям несколько сообщений, чтобы они знали, что с ним всё в порядке. А затем позвонил своему лучшему другу, Гю Джину. Их разговор был коротким, но на душе после него стало теплее.
Выключив телефон, Чон У снова оставил его в офисе на хранение.
С небывалой лёгкостью в ногах он направился в общежитие для работников. Пальцы машинально зарылись в карман передника, сжимая пухлый конверт с первой зарплатой. Всё казалось таким непривычным, таким новым.
Во дворе стоял кто-то знакомый.
— Хён, что ты здесь делаешь? Я ведь сегодня днём искал тебя повсюду, хотел пообедать вместе!
Чон У радостно подбежал, сияя улыбкой.
— Ты столько раз меня угощал, вот я и подумал, что сегодня моя очередь. Хотел купить тебе что-нибудь вкусное…
Тэсон вдруг перебил его, пристально глядя вниз.
Что-то было не так. Чон У сразу почувствовал это — странное напряжение, словно воздух между ними загустел. Он тут же замолчал, моргая в замешательстве.
Лицо Тэсона выглядело хуже, чем когда-либо. Пальцы, нервно теребившие шею, слегка дрожали.
Тэсон долго молчал, подбирая слова, затем медленно поднял голову. Глаза его были влажными, но не от слёз — взгляд стал холодным, отстранённым.
— Чон У, у меня нет никого, к кому бы я мог обратиться… Только ты.
У Чон У екнуло сердце. На мгновение его зрение словно затуманилось, а потом в голове вспыхнула мысль — сегодня же он получил зарплату.
И ещё одна мысль следом — Тэсон знал об этом.
Чон У почувствовал, как внутри всё сжалось.
Семь миллионов… Его губы беззвучно повторили эту сумму, пересохший язык невольно провёл по нёбу.
Если сложить все чаевые, которые он копил, и зарплату, полученную сегодня… Набиралась примерно такая сумма.
Чон У опустил голову, колеблясь.
— У меня есть деньги, но… Завтра мне нужно их внести. Это долг по ссуде, и если я просрочу хоть на день…
— Чон У, я знаю… Знаю, что это неправильно, что прошу такое у тебя. Ты и сам едва сводишь концы с концами, а я… Но, пожалуйста, помоги мне. Я в отчаянии.
Голос Тэсона дрожал. Он не смотрел Чон У в глаза, его руки нервно теребили волосы. В каждом его слове было отчаяние, в каждом жесте — безысходность.
— Это мой брат… Он натворил дел, и если я не решу всё сегодня, нас обоих посадят.
Странно, но слова Тэсона почти не доходили до сознания.
С самого первого дня в До Вон Хяне именно он первым заговорил с Чон У по-доброму. Часто делился едой, шутил, угощал сладостями, учил, что можно есть в столовой, а что лучше не трогать. Когда спускался в город вместе с вип-гостями, всегда брал что-то и для Чон У.
Как отказаться человеку, который с самого начала был добр к тебе?
Чон У молча опустил голову и сунул руку в карман передника. Пальцы коснулись шуршащего конверта с зарплатой. Рядом в кармане лежал небольшой пластиковый пакет с чаевыми. Он начал отсчитывать банкноты, пока сумма не составила ровно семьсот миллионов вон.
Вдруг перед глазами всплыл давно забытый образ.
Тот всегда знал, когда у бабушки появляются деньги. Являлся к ней, как по зову, и начинал рыдать, умолять. И бабушка, сколько бы раз ни клялась, что в этот раз не поддастся, всё равно не могла отказать. Именно поэтому она приучила себя притворяться, что у неё никогда ничего нет.
Чон У невольно повторил её ошибку.
Словно в каком-то дурмане он вложил деньги в ладонь Тэсона. Тот даже не выглядел удивлённым — просто широко улыбнулся, спрятал деньги и облегчённо выдохнул:
— Правда, спасибо, Чон У. Я возьму их только на одну ночь, а утром сразу отдам. Ну что ты, не веришь мне?
— Ты обещал… — пробормотал Чон У, пнув носком ботинка мелкий камешек. — Если я не верну эти деньги вовремя, мне конец…
Тэсон быстро нацарапал на клочке бумаги свой регистрационный номер, добавил какую-то неразборчивую подпись и протянул Чон У.
Чон У взял бумагу, но внутри всё сжималось от смутного предчувствия. Разве это… имеет хоть какую-то юридическую силу? Разве этот клочок бумаги хоть что-то значит?
Но он ничего не сказал. Только прикусил губу.
"Тэсон-хён обязательно отдаст деньги. Это же Тэсон. Не кто-то чужой, а он."
Это была единственная мысль, за которую Чон У мог уцепиться, чтобы успокоить себя.
Тэсон быстро скрылся, а Чон У остался стоять посреди двора, сжимая в пальцах скомканный «долговой» листок.
Спустя мгновение он аккуратно сложил его и спрятал в опустевший карман.
Воздух был тяжелым, словно напитанным влагой, а из-за гористой местности влажность ощущалась еще сильнее. Гольф-клуб и горячие источники пока не работали, поэтому гости До Вон Хяна неспешно коротали утро: кто-то сидел на верандах, наслаждаясь чаем, а кто-то отдыхал в уединенных павильонах.
— Джу Хе-нуна, ты не видела Тэсона-хёна?
— Ты не знаешь, куда он мог уйти?
— Откуда мне знать? Мы не особенно близки. А что, что-то случилось?
Чон У замер, ощущая, как по коже головы пробежал неприятный озноб. Слова застряли в горле, губы плотно сомкнулись сами собой. В его взгляде не осталось ни растерянности, ни злости — только пустота. Он глубоко вдохнул, будто только сейчас вспомнил, что нужно дышать. Слишком долго он метался по До Вон Хяну, охваченный тревогой, заглядывая в каждый угол.
Этим утром он проснулся слишком рано. Даже не проснулся — просто так и не уснул.
Как только рассвело, он вскочил с постели, даже не умывшись, наспех натянул кеды и бросился в павильон фей. Вещей Тэсона там больше не было.
Постепенно вокруг него начали собираться девушки. Выслушав сбивчивый рассказ, Джу Хе поморщилась и раздраженно выдохнула:
— Этот ублюдок… Он что, совсем с катушек слетел? Украл деньги у ребенка…
— Подожди… Ты серьезно? Тэсон сбежал? Прямо ночью? С деньгами Чон У?!
— Чон Хён говорил, что еще до рассвета он поймал машину какого-то клиента и уехал. Ну так чего мы ждем?! Надо немедленно звонить в полицию!
Чон У почувствовал, как из тела уходит сила. Колени подогнулись, он опустился на веранду и ссутулился, обхватив голову руками.
"Только сейчас до меня дошло..."
Он даже не знал фамилии Тэсона. Где он жил, сколько ему лет, какой у него номер телефона — ничего.
Эта мысль резанула по сознанию, оставляя за собой пустоту.
Они проводили вместе так много времени, что Тэсон, казалось бы, хотя однажды мог обронить эти детали. Но нет. При всей своей болтливости, при всей своей бесцеремонности, он не говорил о себе ничего. Никогда. Казалось, он намеренно держал дистанцию.
Чон У, который всегда уважал чужие границы, не стал лезть с расспросами. Теперь это оказалось его самой большой ошибкой.
Разумеется, Тэсон вписал свой номер удостоверения личности в долговую расписку. Но и без проверки было ясно — номер поддельный.
Чон У устало провел ладонью по глазам, пытаясь собраться с мыслями.
— Да ладно… Может, все не так однозначно? — попытался он себя успокоить.
— Неоднозначно? Тогда почему его комната пуста? Нет, так дело не пойдет. Нужно идти в офис и подавать заявление. Вставай, Ён Чон У, я пойду с тобой.
— Даже если заявить в полицию, это не значит, что его сразу найдут. А мне сейчас важнее не сам Тэсон, а деньги, которые он забрал…
Он прикусил губу, не зная, как договорить. Сейчас он не мог ни в чем быть уверенным. Действительно ли Тэсон сбежал с его деньгами? Или у него возникли какие-то срочные обстоятельства, и он просто ненадолго покинул До Вон Хян?
Даже это уже не имело значения. Главное — достать деньги до окончания срока выплаты.
Чон У тут же направился в офис и подробно объяснил ситуацию. Стоило новостям распространиться, как в кабинет с хмурыми лицами вошли менеджер по работе с феями и глава финансового отдела.
Менеджер заявил, что за все два года работы Тэсон ни разу не брал деньги вперед и никогда не имел финансовых проблем. Именно поэтому его внезапное исчезновение казалось еще более странным.
— Давайте сначала посмотрим записи с камер, — предложил он, включая видео за прошлую ночь.
— Ха… Этот гад… Ты только глянь, как ловко он выбрал слепые зоны камер.
— Вот именно. На записи видно, как он выходит из павильона в два часа ночи, а дальше — ничего.
— Да тут хоть черта лысого подозревай…
Чон У сидел на диване, ощущая, как пальцы холодеют, а в желудке растет неприятная тяжесть. Вокруг звучали чужие голоса, сыпались вопросы, но все это было бесполезно. Никто не собирался решать его проблему — только обсуждали ее.
Он заставил себя говорить спокойно:
— Прошу вас… Дайте мне аванс. Если я не найду деньги, мне конец. Мне нужно платить за лечение бабушки, возвращать долг… А теперь Тэсон исчез. Что мне теперь делать? Что?!
— За последние два года трое брали аванс. Один парень, как и ты, работал официантом. И еще две феи, каждая заняла по десять миллионов вон. И знаешь, что? Они исчезли в тот же день, как получили деньги.
— Исчезли? — переспросил Чон У.
— Да. С тех пор начальство взбесилось. Запретили аванс раз и навсегда. Так что… Извини, но это невозможно.
Менеджер раздраженно цокнул языком и бросил на него взгляд, полный разочарования. Как будто Чон У — не человек, а очередная проблема, которую ему не вовремя подкинули.
Все сделал Тэсон, но почему крайним оказался он?
Чон У молчал. Губы дрогнули, но ни звука не сорвалось с них. Через пару секунд он медленно поднялся с дивана.