«Стать героем для злодея». Глава 45
Умереть за злодея во второй раз (8)
Образумив Юй Тана, Шэнь Юй оказался в некотором замешательстве.
Он чувствовал, что при каждом столкновении с этим мужчиной, его поведение и слова выходят из-под контроля. И это странно.
– Выметайся. Никому ни слова о вчерашнем, иначе прикажу вырвать твой язык.
– Хорошо, не волнуйся, вчера я был слеп.
Выйдя за дверь, Система не удержалась и произнесла: [Пользователь, я до смерти перепугалась. Думала вам точно конец!]
Юй Тан: «Успокойся. Этого бы не произошло.»
Юй Тан: «Я тут заметил, Шэнь Юй не так плох, как его описывают в книге.»
Шэнь Юй уже давно установил по всему дому камеры, чтобы было удобнее наблюдать за своей субличностью.
Парень зашёл в комнату наблюдения и проверил записи вчерашнего вечера. Он обратил внимание на то, как испуганно и глупо, теряя лицо, вёл себя перед Юй Таном.
Гнев, который только-только утих, начал вновь яростно прорываться наружу. Он с такой силой сжал трость, что на руке вздулись вены. Как же ему сейчас хотелось уничтожить Юй Тана.
Внезапно раздались эти слова, и Шэнь Юй на мгновение замер.
Он поставил запись на паузу и увеличил изображение лица Юй Тана. Глаза мужчины действительно были покрасневшими, даже в тусклом свете можно было заметить сверкающие в них слёзы.
Шэнь Юй молчал. Мысль об убийстве тут же развеялась, а его сердце заполнили какие-то необъяснимые эмоции.
Ведь кто-то впервые лил по нему слёзы.
[Динь! Благосклонность Шэнь Юя +2, текущая благосклонность 52.002!]
Юй Тан как раз собирался по-маленькому, когда услышал это оповещение. Молния на брюках едва не зацепилась за ткань, напугав его.
Он поинтересовался у Системы: «Тунтун, чего он там делает, что благосклонность так внезапно повысилась? Да ещё не на какой-то там нищенский 0,01%, а на целых 2! Я прям смущён такой неожиданной милостью!»
[Сейчас глянем.] Система ответила: [Он просматривает вчерашние записи с камер наблюдения.]
[Наверное, вы его растрогали?]
Юй Тан: «О, получается, у него всё же есть совесть.»
Шэнь Юй раз пять пересматривал эту запись, наблюдая, как Юй Тан готовит для него, кормит и терпеливо уговаривает. Выражение лица мужчины при этом было ласковым, а глаза полны искренней доброты.
Именно этого он так отчаянно желал в детстве.
Но не ожидал, что получит это от человека, притаившегося рядом с ним, чтобы однажды вцепиться ему в горло.
Но, отсмеявшись, ему в голову закралась мысль, – что если Юй Тан действительно станет полностью его человеком?
Что если Юй Тан будет любить не Хань Цзычэня, а его, и будет предан ему, Шэнь Юю.
Держать этого мужчину при себе, чтобы его взгляд был устремлён только на него, чтобы даже при упоминании имени Шэнь Юй его, как и в тот день, переполняла любовь.
Размышлять об этом... и правда приятно.
Юй Тан вместе со слугами уже позавтракал. Когда мужчина вышел за дверь, два высоких телохранителя в чёрном потащили его в Майбах.
Окно машины открылось, и взору предстало прекрасное лицо Шэнь Юя.
– Господин Шэнь, что всё это значит? – Юй Тан был не на шутку встревожен.
– Садись в машину. – Шэнь Юй заметил волнение мужчины и специально добавил. – Поедем тебе язык вырывать.
Не дожидаясь сопротивления Юй Тана, охранник затолкал его на заднее сиденье автомобиля.
Сидевший спереди водитель, не удержавшись, обернулся и бросил взгляд на мужчину.
Всё-таки это был первый раз, когда господин Шэнь позволил кому-то сесть рядом с ним.
Вот только неизвестно, каков статус этого слуги?
– Господин Шэнь, я ведь дал обещание. – Юй Тан пребывал в недоумении. – Так зачем лишать меня языка?
Внутренняя перегородка опустилась, машина завелась, и Шэнь Юй, окинув взглядом мужчину, сказал:
– Я так хочу. Ты всего лишь слуга. Какое право имеешь постоянно вопросы тут задавать?
Заметив, что Юй Тан растерялся, уголок губ Шэнь Юя слегка изогнулся, а на душе немного повеселело.
Прям как у ребёнка, одержавшего победу в пререканиях.
Хоть Шэнь Юй и сказал, что повезёт Юй Тана на расправу с его языком, по факту же просто обманул.
Когда они прибыли на место, Юй Тан понял, что парень приехал к врачу по имени Сун Чэн.
Шэнь Юй зашёл в кабинет, а он же остался ожидать в зоне отдыха в компании высоких телохранителей, которые будто бы боялись, что мужчина возьмёт, да и даст дёру.
Он сидел, скучающе пересчитывая листья у горшечного растения на столе, как вдруг Система подала голос, заставив Юй Тана вздрогнуть.
[Пользователь, Хань Цзычэнь здесь.]
Как только прозвучало оповещение, возле входа в частную клинику припарковался дерзкий спорткар лимитированной серии.
Дверь автомобиля открылась, и Хань Цзычэнь, главный герой этой истории, выдающегося телосложения и внешности, показав свои длинные ноги, вышел из машины. На руках он держал неприглядного мужчину.
Юй Тан: «Тунтун, это и есть главный герой, шоу, Юнь Цин, да?»
[Верно.] Ответила Система. [Во время съёмок Юнь Цин потянул на площадке ногу. Хань Цзычэнь, до ужаса его обожающий, приказал водителю немедля отвезти его в ближайшую больницу.]
После того, как Система закончила рассказ, стеклянные автоматические двери больницы распахнулись. Внутрь вошёл обеспокоенный Хань Цзычэнь с Юнь Цином на руках, но заметив сидящего в холле на диване Юй Тана, мужчина на мгновение застыл.
По его удивлённому взгляду Юй Тан всё понял.
Пожалуй, это можно было истолковать так: «Святое дерьмо, почему ты ещё не сдох? Как удалось выжить?»
Или ещё так: «Не помер, но до сих пор не связался со мной? Семья Хань лишь напрасно тебя столько лет кормила!»
Двое человек всё ещё продолжали буравить друг друга взглядом, как вдруг дверь в кабинет Сун Чэна распахнулась, и оттуда вышел Шэнь Юй.
– Вот так совпадение! – первым произнёс Шэнь Юй, нарушая неловкую атмосферу.
Его взгляд скользнул по лицу Юнь Цина:
– А ты не... эм... простите, никак не вспомню, как там имя этого неудачника*?
[Ха-ха-ха-ха-ха! Кто бы мог подумать, что Шэнь Юй такой остряк!] Система рассмеялась.
– Помнится, несколько дней назад ты шатался по отелям с актрисой? Так как же сегодня очутился в больнице в объятиях президента Хань?
Шэнь Юй явно насмехался. Одетый в серебристо-белый наряд, он был прекрасен, словно небожитель, затмевая своей сияющей аурой всех окружающих.
Он посмотрел на Хань Цзычэня и бросил язвительные слова, совсем не соответствующие его образу:
– Подумать только, спустя столько лет президенту Хань всё ещё нравится подбирать поношенную обувь**.
[Поражение! Он его просто размазал!]
Юй Тан тоже с трудом сдерживал смех.
Он не ожидал, что Шэнь Юй будет говорить с Хань Цзычэнем в ещё более унизительной манере, чем с ним.
Униженные и посрамлённые, оба главных героя застыли на месте с позеленевшими от злобы лицами.
– Шэнь Юй! – пальцы Хань Цзычэня дрожали от гнева. – У тебя нет никаких доказательств! Ты клевещешь на Юнь Цина!
– А для клеветы доказательства и не требуются. – Шэнь Юй неприязненно отмахнулся от мужчины, медленно подошёл к Юй Тану и снисходительно поинтересовался. – Чего сидим? До Нового года тут оставаться собираешься?
– Э-эм, иду. – Юй Тан, застигнутый врасплох этим вопросом, спешно встал.
Опираясь на трость, Шэнь Юй зашагал вперёд. Проходя мимо Хань Цзычэня, он холодно произнёс:
– Пёс, которого вышвырнули из дома, даже и не подумает возвращаться. Тебе он не нужен, а мне нужен.
*В оригинале используется термин (досл. «пережаренная шишка»), который употребляется китайскими пользователями сети в отношении актёров или других артистов, чья удача истекла, и которые больше не популярны или не успешны.
** Говорят, что выражение «поношенная обувь» произошло из знаменитых Восьми больших хутунов (традиционное название пекинских кварталов, ранее известных своими публичными домами). Женщина, торгующая своим телом, в качестве прикрытия, вывешивала вышитую туфельку за дверью своего дома. Со временем, под воздействием погодных условий, вышитая туфелька становилась «поношенной». Отсюда и пошло это выражение, означающее проститутку.