Cool Walls, Warm Thighs
Переводчик: Ariltime Автор: thusspakekate
Оригинал: Cool Walls, Warm Thighs
— Грейнджер, — холодно произнес Малфой, скрестив руки на груди и преграждая ей путь.
— Малфой, — коротко поприветствовала Гермиона, изо всех сил стараясь соответствовать уровню презрения, которое сквозило в голосе Драко. Но она чувствовала, как дергаются уголки ее губ.
— Знаешь, у тебя это ужасно получается, — он закатил глаза и отступил в сторону. — Заходи, пока не простудилась.
Гермиона вошла в фойе дома номер двенадцать на улице Гриммо; она наложила быстросохнущее заклинание на влажное пальто от легкой весенней мороси.
— Гарри в столовой, — сообщил Драко, вешая ее пальто.
Прошло почти пять лет с того майского воскресенья, когда Гарри ворвался в Нору с широко раскрытыми глазами и явно неохотным Драко на буксире. Он выбрал традиционный воскресный ужин у Уизли для объявления своих отношений с Драко. В конце концов, это же Гарри. Гермиона даже не удивилась, узнав, что они встречаются, у нее давно были подозрения. Что самое удивительное — их отношения не превратились в катастрофу, которую она предсказывала. «Даю им месяц», — прошептала она Рону в тот день. Он рассмеялся и поспорил с ней на неделю.
Но вот прошло пять лет, отношения Гарри и Драко стали самой стабильной вещью в жизни Гермионы. Ее собственные отношения с Роном рухнули в прошлом году. После окончания войны они стали встречаться, как все и ожидали. Начало было чудесным. Они чувствовали себя живыми и свободными, впервые за много лет строили свое будущее. Но когда мир обрел послевоенную стабильность, то же самое сделали и они. Их удобная рутина вскоре стала угнетающей в своей предсказуемости.
У них снова и снова случались одни и те же ссоры — некоторые начались еще в школе, а новые только добавлялись к списку «вещи, которые они не могли обсуждать». Рон все время уделял обучению в Аврорате, а Гермиона с головой ушла в работу в Министерстве. Впрочем, помогло не слишком: бюрократия мало отвлекала.
Когда в один из мрачных пятничных вечеров Рон пришел домой и предложил сделать перерыв, Гермиона почувствовала только облегчение, как будто наконец-то выдохнула. После трех месяцев разлуки они выпили по чашечке горького кофе в магловской закусочной и решили: сходиться нет смысла. Их отношения зашли в тупик, и ни один из них не мог найти в себе силы и желание начать все сначала. Она была по-настоящему счастлива за него, когда через четыре месяца узнала, что он снова сошелся с Лавандой Браун.
У Гарри был Драко. У Рона была Лаванда. У Джинни была вереница подтянутых бразильских игроков в квиддич. А у Гермионы была работа.
Жаль, она чертовски ненавидит свою работу.
Гермиона прошла по знакомому коридору и обнаружила Гарри в столовой, аккуратно накрывающего на стол. Он делает это по-магловски, что выдавало его нервозность.
— Четыре места? Кто-то присоединится к нам? — Небрежно спросила Гермиона, хмуро глядя на стол. Она ужинала у Гарри и Драко каждую вторую пятницу с тех пор, как рассталась с Роном, и ни разу не был приглашен кто-либо еще.
Гарри удивленно посмотрел на нее.
— О, привет, Гермиона. Не слышал, как ты вошла. — Он опустил глаза на стол. — Да, надеюсь, ты не возражаешь?
— Нет, просто удивлена, — ответила Гермиона, хотя и чувствовала небольшое расстройство. Она не хотела делиться их особым вечером с каким-то случайным незнакомцем; понимала, что это ребячество, но ничего не могла с собой поделать. Ужины с Гарри и Драко были одной из немногих вещей в ее скучной жизни, которые она с нетерпением ждала.
— Моя подруга приехала из-за границы, — сказал Драко, входя в комнату с двумя бутылками пыльного вина. — Я принес их из подвала. У нее довольно тонкий вкус, — добавил он, заметив подозрительный взгляд Гермионы.
— Ну, Драко, я и не знала, что у тебя есть друзья, — сладко сказала Гермиона, одарив Драко своей лучшей улыбкой. В течение последних пяти лет их постоянное ворчание перешло в тихое подшучивание. Драко предпочитал поддразнивать, и Гермиона старалась не отставать.
— Она — моя старая подруга, — сказал Драко со смехом. — Старые друзья очень похожи на мозгошмыгов — появляются без предупреждения, и от них невозможно избавиться.
Словно по сигналу, в дальнем конце комнаты ожил камин, комнату озарил яркий зеленый свет. Невысокая черноволосая ведьма в облегающем черном плаще и больших темных очках, спотыкаясь, прошла сквозь пламя. Перегруженная большими сумками, она, казалось, с трудом удерживала равновесие.
— Черт возьми, — проворчала она, хватаясь за каминную полку. — Напомните мне больше не ходить на шпильках через камин.
— Панси, — поприветствовал Драко, повернувшись к ней и приподняв бровь, — ты пьяна?
Гермиона почувствовала, как у нее свело живот. Панси. Чертова Панси Паркинсон. Итак, это и была «старая подруга» Драко. Она не видела Панси с войны. Многие люди, оказавшиеся на неправильной стороне войны (или имеющие достаточно связей) уехали за границу после смерти Волдеморта. Скатертью дорога мусору, подумала тогда Гермиона. Теперь, из-за дружбы с Драко, она съежилась от этой недоброй мысли, но Паркинсон — совсем другое дело. В ее доме не останавливался психопат устроивший геноцид. Ей не было оправдания: стервозность Панси была врожденной.
— Нет, Драко, я не пьяна, — коротко ответила Панси, поставив сумки на пол и со стоном облегчения сбросила туфли. — Хотя я встречалась с Дафной за поздним обедом, а ты знаешь, как она… предпочитает вино еде. Но не волнуйся, у меня было фруктовое ассорти, — быстро добавила она, небрежно махнув рукой.
Драко фыркнул и двинулся собирать ее вещи.
— Пойдем, отнесем это в твою комнату. Ужин почти готов.
— О, — сказала Панси, удивленно поднимая глаза и снимая свои смехотворно большие солнцезащитные очки. Очевидно, она не заметила в комнате постороннюю. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Эгоцентрична, как всегда.
Гермиона видела, как темные глаза Панси метнулись по комнате и остановились прямо на ней.
— Грейнджер, — сказала Панси, слегка склонив голову, что жутко напомнило шутливое приветствие Драко. Слизеринцы, должно быть, прошли специальный курс, как вежливо приветствовать людей, не заставляя их чувствовать желанными гостями.
— Паркинсон, — ответила Гермиона, хотя ее взгляд упал на Гарри, который сосредоточенно изучал деревянную поверхность стола. Панси наклонилась и подобрала брошенные туфли.
— Я все поняла, дорогой, — сказала она Драко, забирая у него сумки. — Давай я сбегаю наверх и переоденусь во что-нибудь удобное. А потом мы поужинаем. Уверена, нам предстоит многое наверстать, — добавила она с кривой улыбкой и ее взгляд вернулся к Гермионе.
Гермиона напряглась, чувствуя на себе взгляд Паркинсон. Без сомнения, осуждающий. Она вдруг пожалела, что не заскочила домой снять свою рабочую мантию.
Когда Панси исчезла в коридоре, Гарри издал тихий смешок.
— Переодеться во что-нибудь удобное? Думаешь, она собирается соблазнить нас всех?
— Я слышала это, Поттер! — Из коридора донесся пронзительный голос. — Вам должно сильно повезти.
— Ладно, может быть, я немного пьяна, — со стоном призналась Панси, плюхаясь на диван в гостиной Гарри и Драко. Гермиона прикусила язык, чтобы не сообщить самонадеянной женщине, место принадлежит Гарри и Драко. Они всегда сидели там вместе после ужина. Гермиона присела на свое обычное место, но Панси вытеснила обоих мужчин. А это был их диван.
Гермиона, похоже, была единственной, кого беспокоила смена мест, и решила держать свои мысли при себе. Ужин прошел без происшествий, Гарри будет благодарен, если они с Паркинсон продолжат вести себя вежливо.
— Подними, — сказал Драко, подталкивая коленями вытянутые ноги Панси. Гермиона подумала, что он просит ее освободить место, но была удивлена, Панси лишь подняла свои длинные ноги в воздух. Драко нырнул под них и уселся на дальнем конце дивана. Он поймал Панси за лодыжки и положил ее ноги себе на колени, нежно похлопав по ним. Гарри устроился на полу рядом с Драко, прислонившись спиной к дивану и положив голову ему на ногу.
Со своего места на стуле Гермиона изучала странную картину и задавалась вопросом: сколько раз они втроем оказывались в таком положении с тех пор, как вернулась Панси. Она не удивилась бы, узнав, что Паркинсон только вошла в дом и завладела им, как своим собственным.
— Драко, — услышала Гермиона голос Панси. Она оглянулась и увидела, как другая женщина шевелит пальцами ног перед лицом Драко с надутыми губами. — Ну пожалуйста!
Драко закатил глаза, но снисходительно улыбнулся. Он обхватил пальцами ее ногу и принялся рассеянно разминать стопы. Мерлин, какая наглость у этой женщины!
Гермиона поймала взгляд Гарри и вопросительно посмотрела на него. Он вытянул шею, чтобы посмотреть на происходящее, но когда снова повернулся к ней, его глаза были полны смеха. «Слизеринцы», — произнес он одними губами, и беспечно пожал плечами.
Обычно Гермиона проводила время, болтая с Гарри и Драко об их планах на предстоящую неделю, о своих разочарованиях на работе и как они все отчаянно хотят отдохнуть. В присутствии Паркинсон Гермионе совсем не хотелось обсуждать что-либо важное (если быть честной, вообще ничего). Поэтому она уселась в свое обычное кресло и медленно отпила из стакана огневиски.
Тишину нарушил тихий женский смешок. Гермиона только подумала о том, как некомфортно сидеть в тишине, но теперь она возмущена, что именно Паркинсон посмела нарушить молчание.
— Я просто задумалась, — начала Панси легким голосом. — Помнишь, когда мы были помолвлены, Драко?
При этих словах Гарри резко открыл глаза.
— Вы… что?! — Удивленно спросила Гермиона, на мгновение забыв о своем решении не вступать в разговор с Паркинсон до конца вечера. — Ты никогда не говорил мне об этом, Драко. Гарри, ты знал?
— Успокойся, — пренебрежительно махнул рукой Драко. — Вряд ли это было серьезно; мы были подростками.
— Все было очень серьезно, и ты это знаешь, — надулась Панси. — Драко собирался купить мне кольцо настолько непристойное, что королева магглов расплакалась бы, — объяснила она с ностальгией. — Мы собирались устроить пышную свадьбу, о которой напишут во всех волшебных газетах континента. А потом мы бы просто сидели в Малфой мэноре, считали галеоны и смеялись над своими подчиненными, пока не состарились и не сморщились. Драко даже пытался составить свой собственный брачный контракт на пятом курсе! — Панси снова засмеялась и пошевелила пальцами ног в руке Драко. — Мы относились к этому совершенно серьезно. Мы ведь уже все спланировали, не так ли, дорогой? — Панси грустно усмехнулась и еще глубже погрузилась в диван. — И вот где мы сейчас, — задумчиво произнесла она.
Щеки Драко слегка порозовели, а Гарри выглядел так, словно подавлял инстинктивное желание подразнить своего парня за его юношескую одержимость властью и богатством, но Гермиона не нашла ничего забавного в прогулке Панси по аллее воспоминаний. Она знала, что у Паркинсон не было ни малейшего шанса разрушить отношения Гарри и Драко, казалось, она даже не хотела этого, но факт оставался фактом: она была в доме Гарри и говорила о своих отношениях с его любовником. Если Гарри не возмущен этой выходкой, то Гермиона сделает всю работу за него.
— Почему ты вообще здесь, Паркинсон? — Спросила Гермиона. Она надеялась, ее тон выражает такую же жгучую неприязнь, которая бурлит в теле.
Панси моргнула, затем бросила отчаянный взгляд в сторону Драко.
— Не понимаю, о чем ты, — запинаясь, ответила она.
— Ты. Здесь. В Англии. Точнее, в доме Гарри. Почему ты здесь? — Снова спросила Гермиона.
Теперь настала очередь Гермионы избегать зрительного контакта с Гарри.
— Пришлось на время уехать из Франции, — ответила Панси, пожав плечами и обхватив себя руками.
— Значит, и из Франции сбежала? — Огрызнулась Гермиона. — Надеюсь, французы еще не начали праздновать. Ты ведь всегда приползаешь назад, а?
— Гермиона! — Гарри чуть не закричал. — Прекрати.
— Но Гарри! Разве ты не видишь, что она делает? Как ты можешь просто позволить ей прийти в твой дом, есть твою еду, отдыхать на твоей мебели и говорить о ее прошлом с твоим парнем. — Она умоляюще посмотрела на своего лучшего друга, надеясь, он увидит альтруизм за ее жестокостью. Гарри хотел видеть лучшее в каждом человеке, это было одновременно его лучшим и худшим качеством. Но иногда нужно, чтобы кто-то напомнил ему: некоторые люди гнилые до мозга костей. — Я просто хочу знать, почему она здесь, и во что играет.
— Может, моего имени и нет в названии, но это и мой дом тоже, — сообщил Драко Гермионе своим обычным холодным тоном. — Панси гостья в нашем доме, как и ты — должен ли я тебе напоминать? Мне все равно, даже если мы пригласим чертового Фенрира Грейбека на чай, ты не будешь неуважительно относиться к нашим гостям в нашем доме.
— Перестань, Драко, все в порядке, — тихо сказала Панси, высвобождаясь из его объятий и поднимаясь с дивана. — Во всяком случае, Грейнджер права. Я тоже не совсем понимаю, почему я здесь.
Драко схватил Панси за руку и грустно улыбнулся.
— Ты здесь для того… — он сделал паузу, подыскивая нужные слова, — чтобы прийти в себя.
— О, Мерлин, все не так серьезно, — Панси закатила глаза. — В любом случае, я иду спать. — Она подняла руки, когда Драко начал протестовать. — Все хорошо, дорогой, правда, я в порядке.
Быстро поцеловав Драко в лоб и взъерошив волосы Гарри, Панси ушла. Встретившись взглядом с Гермионой, она слегка кивнула и скривила губы.
— Интересно было повидаться с тобой, Грейнджер.
Гермиона сделала глубокий вдох и крепче сжала в руках бутылку вина. Прошло две недели после того ужасного вечера с Гарри, Драко и их гостьей. На следующий день у нее состоялся долгий разговор с Гарри, и теперь она была вне себя от стыда и смущения за свое поведение. Если Гарри решил простить Паркинсон за ее действия во время войны и освободить для нее место в своей жизни, то самое меньшее, что Гермиона могла сделать, как его подруга — уважать ее. Гарри больше не был тощим, неуклюжим подростком, пробирающимся сквозь юность и войну. Он больше не нуждался в опеке Гермионы, но старые привычки умирают с трудом.
Гермиона собралась с духом, взялась за дверной молоток и объявила о своем присутствии тремя властными стуками. Она собиралась поступить по-взрослому и извиниться перед Паркинсон. Она собиралась оставить прошлое в прошлом и дать этой тупоголовой потаскухе шанс. Она собиралась сделать это для Гарри.
Прошло несколько долгих минут, но ответа не последовало. Как только Гермиона собралась постучать снова, дверь приоткрылась на несколько дюймов, и из щели показалось лицо Панси.
— Грейнджер? — спросила она, сморщив лицо в замешательстве. — Что ты… ох, сегодня пятница? — Она отступила назад и открыла дверь пошире. — Ну, видимо, заходи.
Гермиона вошла в темное фойе и сразу почувствовала неладное. В доме было темно и тихо, не пахло едой, а на Панси Паркинсон были спортивные штаны.
— Не думаю, что сегодня будет ужин, — тихо сказала Панси, глядя себе под ноги.
— Почему? Что случилось? — Спросила Гермиона, начиная волноваться. Не раздумывая, она вытащила палочку из кармана пальто и сжала бутылку вина. Вино ушло в карман, но волшебная палочка осталась в руке.
— Драко и Гарри сильно поссорились сегодня днем. Мерлин, Грейнджер, это было ужасно. — Со стоном объяснила Панси. — Я слышала их сквозь маффлиато. Гарри ушел около часа назад. Драко заперся в своем кабинете и не пускает меня. — Она обеспокоено прикусила губу, Гермиона заметила ее губы в мелких ссадинах. — Я не знаю, что делать, — беспомощно добавила Панси. — А Драко не говорит мне.
Гермиона бросила обеспокоенный взгляд в сторону кабинета Драко и быстро составила в уме список мест, куда мог пойти Гарри в таком случае.
— Цирцея их знает, — ответила Панси, с усталым раздражением вскидывая руки. — Я старалась не слушать, уловила только кусочки и обрывки. Доверие, любовь и все такое прочее. Ссоры любовников редко заканчиваются одной темой, не так ли?
— Пожалуй, нет. — Угрюмо согласилась Гермиона. Не то чтобы она действительно знала. Давно у нее не было любовника, с которым можно поссориться.
— Есть нечего, но я могу заварить чай? — Предложила Панси.
Гермиона моргнула. Она предпочла бы пойти и найти Гарри, но Гарри, скорей всего, хочет побыть один. И она решила попытаться наладить отношения с Паркинсон. Они могли выпить чашку чая, не проклиная друг друга, так ведь?
— Да, конечно. — Ответила Гермиона, пытаясь убедить себя в заманчивости предложения.
Панси спустилась по лестнице на кухню и, не говоря ни слова, принялась заваривать чай. Гермиона же села за стол и начала водить пальцами по узорам на старом темном дереве.
Когда неловкое молчание стало слишком долгим, Гермиона глубоко вздохнула.
— Послушай, Паркинсон, я хотела извиниться. О сказанном тем вечером.
— Не беспокойся, — быстро ответила Панси, поставив две кружки на стол и начав рыться в шкафах в поисках сахара. — Все нормально.
Гермиона протянула руку и взяла кружку. Только когда горячая жидкость выплеснулась из краев, она почувствовала дрожь.
— Нет. У меня был плохой день, с моей стороны глупо вымещать злость на тебе. Это было грубо, и ты этого не заслужила.
Панси страдальчески вздохнула и положила две большие ложки сахара в свою кружку.
— Поверь мне, Грейнджер, я слышала и похуже. Гарри сказал, что не предупредил тебя заранее о моем приезде. Думал, ты не придешь, если узнаешь. Так что я не удивлена произошедшим. Но если ты настаиваешь, ради облегчения совести, то прекрасно. Я приму твои извинения.
Женщины обменялись слабыми улыбками. Гермиона нервничала, Панси сделала это по принуждению.
Не желая возвращаться к прежней неловкой тишине, Гермиона откашлялась.
— Но могу ли я спросить, что привело тебя сюда?
— Была одна… — начала Панси, пристально глядя на свою кружку, как будто дешевая и потрескавшаяся керамика содержала в себе ответ, — …во Франции. Я думала, наши отношения будут длиться вечно. — Она вдруг подняла глаза, поймала взгляд Гермионы и выдержала его. Губы Панси изогнулись в кривой усмешке, но Гермиона заметила печаль, скрывающуюся в ее глазах. — Я была не права, — закончила она просто и пожала плечами.
Из всех причин, по которым Гермиона могла предположить возвращение Паркинсон в Англию, восстановление разбитого сердца не входило в их число. Она с удивлением обнаружила, что у женщины, сидевшей за столом напротив, оно вообще есть. В тусклом свете кухни она казалась маленькой и изнуренной. Под глазами темные мешки, а сальные гладкие волосы неопрятно обрамляли лицо. Неужели это та самая суровая и злобная девчонка со школы? Смягчили ли ее годы, или она скрывала свою уязвимость под ухмылками и смешками?
— Прости, это ужасно. — Предложила Гермиона, запоздало осознав, что слишком долго не могла ответить. Она надеялась на искреннее звучание своих слов. — На сколько планируешь остаться здесь?
— Я не уверена. Видимо, пока Драко и Гарри не устанут от меня.
— В таком случае ты бы ушла отсюда через пару минут после своего прибытия, — раздался голос из-за спины Гермионы.
Драко стоял в дверях кухни и выглядел ужасно. Темные мешки под красными, опухшими глазами, волосы дыбом, рубашка и брюки нехарактерно помяты. Он попытался улыбнуться в тон собственной шутке, но улыбка не достигла глаз и только сделала его более несчастным. Панси вскочила со своего места и обняла Драко за талию. Гермиона зачарованно наблюдала, как Драко обнял ее в ответ, положив острый подбородок на макушку Панси. Они молча крепко держались друг за друга.
Момент закончился, и они неохотно расстались. Панси взяла Драко за руку и подтолкнула к столу, заставив сесть на стул рядом с собой.
— Выпей это, дорогой. Две ложки сахара, как ты любишь.
Он тихо пробормотал слова благодарности и обхватил кружку руками.
— Извини за ужин, — тихо сказал Драко, не поднимая глаз. Гермиона не сразу поняла, что он обращается к ней. — Я бы отправил сову, но… забыл.
— Все в порядке, — Гермиона улыбнулась, хотя Драко этого не увидел.
Рука Панси исчезла под столом, без сомнения, чтобы ободряюще сжать колено Драко. Его рука тоже упала на колени, и Гермиона замерла, гадая, держатся ли они за руки. И если да, то часто ли так делают?
— Ты хочешь поговорить об этом? — Неуверенно спросила Панси.
Драко покачал головой, но все равно ответил:
— Он уходит от меня, — сказал он с твердой решимостью в голосе.
Гермиона ахнула, словно ее пнули в живот.
Гарри и Драко иногда ссорились, как и любая другая пара, но она не ожидала этого. Их отношения всегда были трудными, но они работали, несмотря на прошлое, внимание прессы и их фундаментальные личностные различия. Это вдохновляло. Гермиона чувствовала: если они смогут преодолеть эти препятствия, то у нее еще есть надежда. До этого момента она не понимала, как много для нее значат их отношения, как сильно ей нужно, чтобы они были вместе.
Панси не ахнула, ее рот не открылся от шока. Вместо этого она уставилась на Драко скучающим взглядом.
— О, не будь таким драматичным, Драко. Гарри не собирается от тебя уходить. Он любит тебя, и ты это знаешь. Если бы я получала галеон за каждое твое «Гарри меня бросит» после глупой ссоры, я бы уже накопила… по меньшей мере 10 галеонов.
Панси повернулась и поймала взгляд Гермионы. Гермиона озабоченно нахмурилась, но Панси закатила глаза.
— На этот раз все по-другому, — слабо возразил Драко, его голос был таким тихим и надломленным, что Гермионе пришлось напрячь слух. Что-то в его тоне, должно быть, встревожило Панси, потому что ее лицо тут же потемнело от беспокойства.
— Что случилось, дорогой? Поговори со мной. — Попросила Панси, придвигая свой стул к Драко. Скучающее безразличие исчезло, сменившись искренней заботой и беспокойством в глазах. Другая ее рука исчезла под столом.
Драко поднял голову. Глаза метались между Панси и Гермионой, его нерешительность была очевидна.
— Мне пора, — сказала Гермиона, чувствуя себя незваной гостьей. Она очень сблизилась с Драко за последние несколько лет, но могла сказать, что это по части Панси. Возможно, ей удастся найти Гарри и узнать, как он справляется.
— Нет, останься, — вздохнул Драко, останавливая ее. — Ты в любом случае узнаешь. Лучше услышать из первых уст, чем ужасные сплетни, — с горечью добавил он, искоса взглянув на Панси, которая бросила на него оскорбленный взгляд.
Гермиона кивнула и опустилась обратно на свое место.
— С чего ты взял, что Гарри тебя бросит? — Спросила Панси. — Не то чтобы я в это поверила хоть на мгновение.
— Я собирался отнести наши зимние пальто в чистку, прежде чем убирать их подальше, — начал Драко, пристально глядя на руки, лежащие у него на коленях. — Я нашел клочок бумаги в кармане Гарри. На салфетке был написан адрес камина. Я позвонил Тео и попросил отследить. Я знаю, что не должен был этого делать, но я просто… я просто знал.
На столе остывали две забытые чашки чая. Гермиона и Панси обменялись встревоженными взглядами, когда Драко не смог продолжить.
— И кому же он принадлежал? — мягко спросила Панси.
— Другому мужчине. — Слова застряли у Драко в горле. — Какому-то человеку по имени Вистерия. Фрэнк Вистерия. — Имя ничего не говорило Гермионе, но она заметила искорку узнавания в глазах Панси. — Я скомпроментировал Гарри сегодня днем. Он сказал, я вторгся в его личную жизнь и обвинил меня в недоверии, но можно меня винить? Адрес камина другого мужчины на гребаной салфетке, — закончил он с ударением. — Он все твердил и твердил о необходимости доверия и прочей ерунде, но отказался сказать мне, кто этот гребаный Фрэнк. Зачем ему скрывать, если на то нет причин? Он мне изменяет, я это знаю.
Панси откинула со лба Драко растрепанную челку. Она положила ладони на его лицо и погладила большим пальцем заплаканную щеку. Драко льнул к нежным прикосновениям. Гермиона была очарована тем, как эти двое общались без слов. У нее и Гарри были похожие невербальные жесты, но Драко и Панси казались более тактильными.
Когда она заговорила, в голосе Панси снова зазвучала непринужденная уверенность.
— Он бы так не поступил с тобой, любимый. Я знаю. Он слишком сильно тебя любит. И, кроме того, он не из тех людей.
— Извини, если я не доверяю твоему авторитету в этом вопросе, — отрезал Драко. — Ты ведь тоже не думала, что Колетт из таких, правда?
Панси отшатнулась, как от пощечины. Она убрала руки от Драко и обхватила ими свою грудь, отвернувшись от него с надутым лицом, которое было скорее искренним, чем театральным.
— Нет необходимости быть жестоким, — сказала она напряженным голосом.
Драко поставил локти на стол и положил голову на руки. Гермиона заметила, как что-то упало с его лица и с влажным плеском ударилось о стол.
Панси повернулась на стуле, отвернувшись от Драко. Ее голова запрокинута назад, быстро моргающие глаза устремлены в потолок.
— Все в порядке, — сказала она совсем другим голосом.
Гермиона откинулась назад и попыталась вжаться в стул. Пара, казалось, забыла о ее присутствии, и она отдала бы все на свете за возможность бесшумно аппарировать из комнаты. Теперь она определенно чувствовала себя незваной гостьей.
— Драко, послушай меня, — продолжила Панси после напряженной паузы. Она повернулась к нему с сухими глазами и ровным дыханием. — Я уверена, что это недоразумение. Правда уверена. Гарри не обманывает тебя и не собирается бросать. — Она положила руку на стол рядом с локтем Драко. Он посмотрел на нее мгновение, затем положил свою руку поверх ее, переплетая их пальцы вместе. — Я не могу сказать тебе, откуда мне известно, но ты должен поверить.
Драко не ответил, но Гермиона увидела, как он сжал руку Панси. Должно быть, для нее этого было достаточно. Она наклонилась и нежно поцеловала его в щеку.
— Тогда пошли, я уложу тебя в постель.
Драко кивнул и медленно встал. Он слабо улыбнулся Гермионе, и легкий румянец окрасил его щеки. Гермиона улыбнулась в ответ, но ничего не сказала. Она не была уверена, кто из них чувствовал себя более неуютно.
— Иди наверх и прими душ, ты выглядишь ужасно. — Сказала ему Панси, поднимая чашки с чаем в раковину. — Я хочу поговорить с Грейнджер.
Бледно-белокурая бровь изогнулась, и Панси ответила ему тем же жестом.
— Ничего, что касается тебя, дорогой. Мне нужно расспросить ее о женских вещах — менструации, родах и тому подобном, — сказала она, наморщив нос. Гермиона подумала, что выражение лица Паркинсон довольно милое. От этого ее обычно резкие черты лица казались молодыми и игривыми. — Я уложу тебя, как только мы закончим.
Драко покачал головой, но уголки его рта удивленно изогнулись.
— Еще раз извини, — сказал он, поворачиваясь к Гермионе, — насчет ужина. И за эту сцену… — добавил он с гримасой, неопределенно махнув рукой в сторону стола, на котором сидели они с Панси.
— О, пожалуйста, не извиняйся. Меня волнует только то, что у вас с Гарри все в порядке.
— Меня тоже, — сказал Драко с натянутой улыбкой. Он повернулся и тихо вышел из комнаты.
Когда они услышали шаги Драко, Панси резко повернулась к Гермионе.
— Мне нужно знать, где Гарри, — сказала она как ни в чем не бывало.
— Что? Зачем? — Спросила Гермиона, слегка удивленная быстрым переходом Панси от теплого и успокаивающего к холодному и деловому тону.
— Чтобы я могла разобраться, — ответила она так, словно это было самой очевидной вещью в мире. — Клянусь, иногда я удивляюсь, как эти двое умудрялись оставаться вместе так долго без моей помощи.
— Я не понимаю, что ты собираешься делать? Ты же не думаешь, что Гарри изменяет? — Спросила Гермиона, совершенно сбитая с толку.
Панси издала еще один из своих долготерпеливых вздохов.
— Нет, Грейнджер, конечно, нет. Я удивлена, что ты вообще в это веришь. Кроме того, я знаю Фрэнка Вистерию. Ну, не лично, но я слышала о нем.
— Ну? И кто же он? — Спросила Гермиона через несколько секунд, поняв, что Панси не собирается вдаваться в подробности.
— Я не могу тебе сказать. Ну, я могла бы. Но это испортит сюрприз. Поверь мне, на этот раз все будет хорошо. Но мне нужно найти Гарри и вразумить его. Или вбить.
Гермиона скрестила руки на груди. Ей не нравилось, когда ее держали в неведении, особенно в том, что касалось Гарри. Она была тем человеком, к которому Гарри приходил, когда ему нужен был совет по отношениям, и она не хотела, чтобы Паркинсон взяла на себя ее работу.
— Ты говоришь всем положиться на тебя в этом вопросе, а я не вижу смысла. Извини, но ты не производишь впечатление человека, которому можно доверять.
Глаза Панси на мгновение опасно сверкнули. Но когда она отвечала, ее голос был спокоен.
— Я понимаю, почему ты так говоришь, и, возможно, на твоем месте я бы тоже не доверяла себе, но мы говорим о Драко. Я хочу для него только счастья.
— Я и не знала, что вы все еще близки. Он никогда не говорит о тебе, — легко сказала Гермиона, надеясь ранить другую женщину. Паркинсон появилась из ниоткуда и вторгается в чужие жизни. Властная, напористая и эгоцентричная, как всегда. — Я удивлена, что вы все еще поддерживаете отношения; он многое сделал, чтобы очистить свою репутацию. Может, поэтому он никогда не упоминает о тебе — ему слишком стыдно.
— Драко и я не из тех друзей, которым нужно ужинать вместе каждые две недели, доказывая свою заботу друг о друге, — язвительно заметила Панси. — Я знаю все о том, как ты, Поттер и Уизли провели седьмой год, я прочитала все чертовы книги, которые они написали. Но ты ничего не знаешь о том, что случилось со мной и Драко, о том, что случилось с нами, о том, что мы видели. — Панси сделала шаг к Гермионе, которая инстинктивно отступила назад. Гермиона с вызовом вздернула подбородок. Она не собиралась позволять Паркинсон снова запугивать ее. Она стала старше, сильнее, увереннее в себе. Она сумеет постоять за себя.
Но Панси, ничуть не смутившись, продолжала. Она сделала еще один шаг вперед, ее слова быстро вырывались наружу.
— Ужасные твари, с которыми вы пытались бороться, все те, что прятались в тени и преследовали вас в ночных кошмарах… мы жили с ними, Грейнджер. В буквальном смысле слова в случае с Драко, — добавила она с горьким смешком. Сердитое волнение в голосе росло с каждой фразой. — Они не были абстрактным злом, детскими монстрами, скрывавшимися в темноте. Они были у нас перед глазами, в наших домах, в нашей школе. Они были настоящими, живыми, из плоти и крови, и они были ужасны, — прошипела она. — Ты знала, что мы с Драко спали вместе? — Она шагнула вперед, ее голос дрожал от гнева. Гермиона почувствовала, как ее спина соприкоснулась с холодной стеной, в надежде сохранить дистанцию между ними. — Каждую чертову ночь на протяжении почти двух чертовых лет. Он просыпался от кошмара в холодном поту, прокрадывался в мою постель, дрожа и плача. Каждую чертову ночь я обнимала его и говорила, что все будет хорошо. Я была рядом с ним, когда у него не было никого. Но теперь есть. Теперь у него есть кто-то, кто любит его и заботится о нем так, как я никогда не смогла, и ты думаешь, я бы сделала… Что? Саботировала? Если лично ты не доверяешь мне, то ладно. Мне плевать на твое мнение. Но не смей делать вид, что тебе что-то известно обо мне и Драко. Даже не думай, что ты способна понять хотя бы половину того, что мы значим друг для друга. Он мой лучший друг, и я убью за него, если придется. Теперь скажи мне, где этот чертов Поттер, чтобы я. смогла. разобраться. с. этим. — Закончила она угрожающе.
В этот момент Гермиона поверила ей. Она стояла спиной к стене, пригвожденная к месту жгучим взглядом Паркинсон и уперев руки в бока. Она не уверена, в какой момент Паркинсон протянула руку и коснулась ее, но Гермиона чувствовала, как горит ее кожа под кончиками пальцев Панси.
Гермиона тяжело дышала, ее сердце громко стучало в груди. Часть ее хотела, чтобы Панси отступила, но другая — чтобы она придвинулась ближе, преодолела небольшую пропасть между их телами. Чувствовала силу, исходящую от Панси, и со стыдом поняла — она не боится другую женщину, а возбуждена ею. В течение многих месяцев она чувствовала себя эмоционально подавленной, ничто не волновало, не интересовало, не пугало, не щекотало и не согревало ее. Все, что она делала, все, с кем она встречалась, вызывало одно и то же застывшее чувство безразличия и скуки. Но здесь, прижатая к стене бывшей однокурсницей, чье имя с неприязнью выплюнула, услышав всего несколько недель назад, она чувствовала что-то помимо скуки и безразличия. Она чувствовала себя живой. Такая интенсивность была чрезмерной. Она зажмурилась и сильнее прижалась к стене.
Панси придвинулась ближе, прижимаясь всем телом к Гермионе, чужое бедро скользнуло между ее бедрами, и горячее дыхание опалило шею. Гермиона молча молилась, чтобы всхлип, который она услышала, исходил не от нее.
— Грейнджер, просто скажи мне, куда он мог пойти, — прошептала Панси ей на ухо.
Гермиона сдалась. Она чувствовала, как силы покидают ее, и позволила себе опереться на прижавшееся к ней тело Панси. Вздохнув, назвала Панси любимые пабы Гарри.
— Грейнджер! Грейнджер! Грейнджер!
Гермиона проснулась от звука своего имени. Голос звучал отстраненно, скорее нетерпеливо, чем истерично. Отбросив последние остатки сна, она грациозно скатилась с кровати и побрела по коридору в поисках голоса.
— Паркинсон? — Спросила Гермиона, зевая, когда вошла в гостиную и увидела лицо ведьмы в камине. Часы показывали лишь начало восьмого. Ее затуманенный сном мозг не сразу пришел в себя, но когда события прошлой ночи вернулись, Гермиона быстро опустилась на колени. — Что случилось? Гарри и Драко? С ними все в порядке?
— Конечно, они в порядке, — протянула Панси, закатывая глаза. — Я же говорила, что разберусь?
Гермиона попыталась подавить раздражение, но было нелегко в такую рань в субботу.
— Например, сообщить, что Драко и Гарри в порядке. Я знаю, ты волновалась. Они всю ночь мирились. Довольно громко, — добавила Панси с усмешкой. — Да, и пригласить тебя выпить.
Гермиона несколько раз моргнула, совершенно не зная, как ответить.
— О, не в том смысле, — раздраженно выплюнула Панси. — Так как мы не смогли поужинать вчера, мы все собираемся пойти выпить сегодня. Встретимся в «Дырявом» в половину восьмого, оттуда пойдем вместе.
Гермиона вздохнула. Она не была уверена, что действительно хочет проводить с Паркинсон больше времени, даже если Гарри и Драко будут там. Словно прочитав ее мысли, Панси тоже вздохнула, гораздо тяжелее и драматичнее, чем Гермиона, словно говоря: думаешь, здесь страдаешь только ты?
— Грейнджер, ты пожалеешь, если не пойдешь. Драко и Гарри хотят тебе кое-что сказать, и я уверена, ты захочешь это услышать. И постарайся одеться приличнее, — Панси неодобрительно посмотрела на огромную рубашку Гермионы с Чадли Кэннонс, — мы идем в цивилизованное место.
— Ладно, — покорно согласилась Гермиона. Спорить с Паркинсон было рано, тем более она еще не выпила кофе. — Половина восьмого, приличный наряд, поняла, — она пренебрежительно махнула рукой и двинулась к ручке, которая завершит разговор.
— Грейнджер, подожди! И еще кое-что!
Гермиона выжидательно подняла брови.
— Послушай, — начала Панси, ее глаза бегали, — я не часто это делаю, так что не привыкай. Но я хотела извиниться. Насчет прошлой ночи. О том, что произошло на кухне. Гермиона понимала, как ей трудно, но ничего не сказала. Отчасти ей хотелось услышать, что скажет Паркинсон, а отчасти она сама не знала как ответить. — Для Драко и Гарри очень важно, чтобы мы поладили. И на минуту все стало не так уж плохо, правда? Затем… — Панси замолчала, подыскивая нужные слова. Когда она, казалось, нашла их, то продолжала обороняться. — Послушай, я не самая могущественная волшебница, которая когда-либо существовала. Я привыкла получать то, что хочу, путем запугивания. Или… — она снова замолчала. Голос Панси понизился, и она смотрела куда угодно, только не на Гермиону. — Или другими способами.
Воспоминание о том, как Паркинсон пригвоздила ее к стене, всплыло в голове Гермионы. Она прокрутила эту сцену: пальцы больно сжимают ее бедра, чужое бедро толкает ее, горячее дыхание опасно скользит по ее шее, низкое рычание голоса Панси в ухе. Определенно не попытка запугивания; явно «другой способ» Паркинсон получить то, что она хотела.
Когда ее осенило, Гермиона почувствовала, как румянец пополз вверх по ее шее. Она смирилась с подобными манипуляциями и тем самым молчаливо признала свое сексуальное влечение к Панси Паркинсон. Нет, это просто смешно. Даже не тот факт, что Паркинсон была женщиной, она была Панси Паркинсон. Проблема не в том, что она попалась на удочку, у волшебницы наверняка был огромный опыт в подобных делах, и Гермиона была застигнута врасплох. Кого бы не потрясло ощущение мягких грудей, прижатых к собственным? Вполне естественное отвлечение, когда чьи-то ногти легко скользят по изгибу твоего бедра. Гермиона отреагировала так, как отреагировал бы любой нормальный человек в такой ситуации. Но проблема была не в этом. Нет, проблема была в том, что теперь Паркинсон будет думать, Гермиона втрескалась в нее. И это было просто абсурдно.
Настолько абсурдно, что Гермиона решила: лучше всего будет полностью проигнорировать, притвориться, что всего этого отвратительного инцидента никогда не было.
— Не нужно извиняться, Паркинсон, — сказала она пренебрежительно, надеясь, Панси примет легкую паузу в ее голосе за помехи, вызванные камином. — Я даже не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
— Что? — Удивленно спросила Панси. — Ты не помнишь… ох, — резко оборвала она себя. — Нет, конечно, — лениво улыбнулась она. — Моя оплошность.
Гермионе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не покраснеть. Теперь Паркинсон пристально смотрела ей в глаза. Ее глаза слишком проницательны, а улыбка слишком самодовольна.
— В любом случае, — холодно продолжила Паркинсон, — я приношу свои извинения… за дискомфорт, который могла причинить. Увидимся вечером.
Огонь вспыхнул. Когда пламя исчезло, исчезла и Панси. Гермиона присела на корточки и обхватила голову руками. Ей нужно было вернуться в постель. О выпивке и Панси Паркинсон можно будет побеспокоиться позже. И если она засыпала, думая о теплых бедрах и прохладных стенах кухни, это никого не касалось, кроме нее самой.
Гермиона взяла Гарри под руку, и они пошли по Косой аллее. Прохладная весенняя ночь собрала толпы лондонских ведьм и волшебников; группы людей толпились по углам, дети пробирались сквозь толпы, а парочки задерживались в дверях, обмениваясь короткими поцелуями.
Драко и Панси шли в нескольких шагах впереди Гермионы и Гарри. Панси и Драко по очереди притягивали друг друга к витринам магазинов, прижимаясь лицами к стеклу, как дети у Сладкого королевства, Гермиона слышала, как они обсуждают цвета и линии предстоящего сезона. Такими разговорами она и Гарри не заинтересованы, поэтому Гермиона воспользовалась возможностью насладиться редким моментом наедине с Гарри. Она слушала, как он разглагольствовал о работе и политике в офисе, рассказывал ей о последнем письме от своего крестника Тедди и болтал о предстоящем квиддичном сезоне.
И хотя она была счастлива на мгновение остаться с Гарри наедине, не могла не поглядывать одним глазом на черноволосую ведьму.
Драко и Панси остановились перед магазином мадам Малкин, презрительно задрав носы, глядя на готовые наряды в витрине. Пожилая ведьма в ярко-фиолетовых одеждах вразвалку вышла из магазина. Ее волосы были зачарованы в соответствии с одеянием, в руках она держала пурпурную шишугу. Гермиона наблюдала, как Драко наклонился и прошептал что-то на ухо Паркинсон. Взгляд Панси метнулся к старой ведьме, когда она пыталась уловить шепот Драко. Ее глаза смешно расширились, и она пронзительно захихикала.
— Драко, ты ужасен! — упрекнула она, хлопнув его по руке. Но Гермиона могла сказать по ее напряженной ухмылке, Паркинсон на самом деле не восприняла слова Драко ужасными.
Гермиона украдкой взглянула на Гарри, который тоже наблюдал за происходящим.
— Как долго она здесь пробудет? — спросила она, стараясь казаться равнодушной.
Гарри на это не купился, он слишком хорошо ее знал.
— На самом деле она не так уж плоха, Гермиона. Ты должна дать ей шанс, — мягко сказал он.
Гермиона пожала плечами, но ничего не ответила. Она не хотела заводить разговор о Паркинсон, особенно сейчас и особенно с Гарри. Он скоро заметит беспокойство Гермионы, не похожее на школьную обиду.
— Итак, Паркинсон сказала, вы хотите сообщить мне что-то интересное? — Спросила Гермиона, меняя тему разговора. — Выкладывай, Гарри, — сказала она, игриво подтолкнув его локтем.
— Я расскажу тебе, когда мы туда доберемся, — Гарри ответил на ее толчок своим собственным.
— Теперь мы храним секреты? — она подняла брови. — Ты слишком много времени проводишь со Слизеринцами.
— Это не секрет, — усмехнулся он. — А сюрприз.
Гермиона улыбнулась и крепче сжала руку Гарри, пока они шли по улице. Что бы ни случилось, по крайней мере, у нее всегда будет ее Гарри.
Здесь довольно мило, неохотно призналась себе Гермиона. Поначалу она насторожилась, когда Панси и Драко повернули в Лютный переулок. Она совсем не успокоилась, когда Паркинсон повернулась с ухмылкой: «ты мне не доверяешь, Грейнджер?» Гарри сжал ее руку и спокойно объяснил: бар располагался между двумя книжными магазинами темных искусств, но был нейтральным. Несмотря на расположение в плохом районе, предающем заведению атмосферу опасности, владельцы и служащие были на высоте.
Панси поприветствовала хозяйку быстрым поцелуем в обе щеки; их тут же усадили за столик в дальнем углу. Прежде чем они успели устроиться, Панси заказала бутылку французского гоблинского вина. Гермиона не очень разбиралась в вине, но то, как брови Драко взлетели к линии роста волос, дало ей понять — заказ Паркинсон был необычным.
— Панси, это экстравагантно. Даже для тебя, — прошептал он.
— Только самое лучшее для вас, дорогие, — махнула она рукой. — Кроме того, — сказала она, наклонившись с заговорщицкой улыбкой, — Колетт забыла снять меня со своего счета в Гринготтс.
— Тогда нам стоит выпить в честь забывчивой сучки, — подмигнул Драко и получил в ответ ослепительную ухмылку.
Через несколько мгновений появился официант в аккуратно отглаженной черной мантии, с подносом вина и бокалами. Они сидели молча, пока он наполнял бокалы. С глубоким поклоном официант молча удалился.
— За конец старых отношений, — сказал Драко, поднимая бокал в воздух и глядя серыми глазами на Панси. Глаза Паркинсон на мгновение вспыхнули, затем сузились. — И за начало новых, — добавил он с лукавой улыбкой. Он поймал взгляд Гермионы и повернул к ней голову. Она не совсем поняла, что имел в виду Драко, но улыбнулась и кивнула в ответ.
— За нас! — Сказал Гарри слишком громко. Вокруг него поднялся хор одобрительных возгласов, и все потягивали вино в напряженном молчании. Гермиона пожалела, что не знает больше о вине. Вкус напитка был хорош, но она не понимала насколько.
Что-то блеснуло на руке Гарри, когда он опустил бокал, и привлекло ее внимание.
— Гарри, это… с каких пор ты носишь украшения? — Спросила Гермиона, беря его за руку и изучая маленькое серебряное кольцо на безымянном пальце. Ее желудок скрутило в узел, и она быстро взглянула на руки Драко. Перстень с печаткой, который он всегда носил на правой руке, был на своем обычном месте, но маленькое серебряное кольцо, как у Гарри, обвилось на левой руке.
— О боже, — выдохнула Гермиона. Осознание поразило ее. — Они… а вы… Гарри! Почему ты мне ничего не сказал?! — она чуть не закричала, вскочив со своего места и обняв Гарри.
— Так и знала, что она догадается и испортит сюрприз, — сказала Панси из-за своего бокала, когда Гермиона оставила Гарри и метнулась обнять Драко. — Грейнджер, иногда ты бываешь слишком умна для своего же блага. — Гермиона взглянула на Паркинсон, ожидая увидеть фирменную усмешку на губах женщины. Вместо этого на лице Панси появилось довольное выражение.
У нее не было времени на понимание происходящего в голове Паркинсон. Ничто не могло испортить этот момент. Гарри и Драко собирались выйти замуж.
— Я удивлена! — запротестовала она со счастливым смехом. — Я не могу в это поверить! И я не могу поверить, что ты не сказал мне, Гарри!
— Ну, я подумал, что сначала должен спросить Драко, — сказал Гарри с застенчивой улыбкой. — Но этому любопытному мерзавцу захотелось порыться в моих вещах и все испортить.
— Я не рылся, — надулся Драко. — Я убирался, Гарри. Возможно, ты захочешь как-нибудь попробовать.
— Так вот что было вчера? Кто такой… как его звали? Вистерия? — Спросила Гермиона.
— Он ювелир, к тому же достаточно известный волшебник. — Ответила Панси, хотя Гермиона ее и не спрашивала. — Когда Драко сказал мне имя, я поняла, что все его глупые страхи были абсолютно беспочвенны. — Она послала Драко ухмылку, которая кричала: «я же тебе говорила». Драко высунул язык.
Гермиона откинулась на спинку стула и оглядела стол перед собой. Ее больше не волновало присутствие Паркинсон, она была слишком счастлива за Гарри и Драко, чтобы позволить чему-то испортить ее хорошее настроение. Когда Панси подозвала официанта заказывая еще одну бутылку вина, Гермиона снова и снова наполняла свой бокал. Они подняли тосты за Гарри и Драко, за банковский счет Колетт, за Фрэнка Вистерию, за фиолетоволосых ведьм с пурпурными шишугами. Гермиона решила, что если и есть подходящий вечер, чтобы напиться претенциозно завышенного вина, то он именно сегодня.
— Не оборачивайся, Панс, — невнятно прошептал Драко. — Мужчина у стойки бара смотрит на тебя.
Несмотря на указание Драко, Панси инстинктивно обернулась. Мужчина поднял бокал, и Панси ответила на его приветствие вежливым кивком.
— Неплохо, — сказала она, пожимая плечами и поворачиваясь к столу. Отработанным жестом, слегка покачиваясь, Панси потянула верх своего черного платья, обнажив пару лишних дюймов декольте. Она потратила несколько мгновений на то, чтобы поправить вырез платья, и, удовлетворенная, решительно кивнула в знак одобрения.
Гермиона не смотрела на только что открывшуюся плоть и не замечала, как грудь Паркинсон грозит выплеснуться из платья. Вместо этого она сделала большой глоток вина.
— Что ты делаешь? — Тихо прошипел Драко. — Пожалуйста, не говори, что ты возвращаешься к мужчинам.
— Конечно, нет, — сказала Панси. — Ты лучше всех должен это знать. Я просто хочу немного внимания, дорогой, разве это плохо? — Она захлопала ресницами, глядя на него.
— Бесстыдница, — пробормотал он себе под нос, хотя на его губах играла легкая улыбка. Через полсекунды он удивленно вскрикнул и уставился на Панси. По слишком невинному выражению лица Паркинсон было легко понять, что она ущипнула его. — О Мерлин, началось, — простонал Драко, когда мужчина из бара направился к их столику.
— Привет, — сказал он Панси, как будто она сидела одна. У него были черные глаза-бусинки, песочно-каштановые волосы и вельветовый блейзер поверх маггловских джинсов. Судя по легкой щетине, он не брился этим утром. Он не уродлив, подумала Гермиона, оценивая мужчину, просто не подходит. Паркинсон — гламур и опасность, он — обычный парень. Она никогда не будет заинтересована в нем.
Гермиона нашла эту мысль странно обнадеживающей.
Гермиона подумала, что, возможно, даже сочувствует ему, видя, насколько она не подходит мужчине. Так продолжалось до тех пор, пока она не увидела, как его взгляд скользнул с лица Панси на ее грудь и задержался на слишком долгое мгновение. Свинья.
— Тони, — представился он, и Гермиона фыркнула.
Панси с минуту смотрела на его протянутую руку, а потом протянула свою. Но вместо того, чтобы принять его рукопожатие, она подняла руку и стала ждать. Тони на мгновение растерянно заморгал, затем взял ее за руку. Он наклонился и нежно поцеловал.
Казалось, умиротворенная отсутствием у него хороших манер, Панси одарила его обаятельной улыбкой.
— Я Миллисент. Но друзья зовут меня Милли.
Гермиона отвела взгляд, чувствуя, как у нее портится настроение. Вино, которое приятно покоилось в желудке, начало бунтовать, вызывая легкую тошноту. Она не была уверена в причине иррационального чувства ревности, которое также кольнуло ее, но была более чем счастлива обвинить гоблинское вино. Она попыталась поймать взгляд Гарри, чтобы разделить его отвращение к происходящему, но он смотрел на Тони и Панси — нет, на Тони и Милли — с весельем. Драко, однако, выглядел скучающим.
Паркинсон медленно провела рукой по декольте, ее длинные пальцы слегка обводили линии ключиц. Это движение было прекрасно спроектировано, кокетство и беззаботность привлекали всеобщее внимание к нежной выпуклости ее груди.
Гермиона демонстративно не смотрела, но теперь не могла отвести взгляд.
Она вполуха слышала, как Панси и Тони продолжали обмениваться любезностями, на мгновение подняв глаза, когда Тони вежливо поздравил Гарри и Драко с помолвкой. Но чем сильнее Гермиона пыталась оторвать взгляд, тем упорнее прилипали глаза.
Она уже не в первый раз смотрела на грудь другой женщины — иногда трудно не заметить. Но впервые осознавала сам процесс.
Ее взгляд скользнул вниз по линии декольте Панси, пока она пыталась представить, что скрывается под облегающим платьем. Паркинсон вряд ли будет носить то же самое утилитарное нижнее белье, которое предпочитала сама Гермиона. Нет, она, вероятно, носила кружевное, едва прикрывающее и стоило больше, чем весь наряд Гермионы вместе взятый.
Гермиона была уверена, оно выглядит потрясающе.
Погруженная в грезы о черных кружевах и вздымающихся грудях, женщина не сразу поняла, что рука Панси замерла. Несколько раз медленно моргнув, она вернулась к реальности и обнаружила, что Паркинсон смотрит на нее, склонив голову набок и вопросительно глядя в глаза. Намек на улыбку искривил ее губы, пока Тони болтал о своем положении в Гринготтсе, но в его рассказе не было ничего забавного.
— Вообще-то, Том… — начала Панси, не отрывая взгляда от Гермионы.
— Конечно. В любом случае, Тим, это больше похоже на частный праздник между моими друзьями и мной.
Тони несколько мгновений бормотал что-то невнятное, удивленный столь кратким отказом. Он повернулся на каблуках и пошел обратно к бару, бормоча себе под нос «сука».
— Кроме того, — сказала Панси, ни к кому конкретно не обращаясь, и взяла свой бокал. Она пристально посмотрела на Гермиону поверх бокала, как бы призывая ее отвернуться первой. — Кажется, я получила желанное внимание.
Гермиона почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Она не могла больше выдерживать пристальный взгляд Паркинсон, даже если бы захотела. Ее поймали. Ее застукали, когда она раздевала Панси Паркинсон, и что хуже всего — она не могла этого отрицать, даже самой себе. Внезапно ее охватило желание убежать и спрятаться. К черту гриффиндорское мужество, ничто не могло смягчить такого рода унижение.
— Я… э-э… мне нужно в туалет! — Гермиона неуклюже солгала. Бросив салфетку на стол, она встала, надеясь, что сумеет добраться до женского туалета, где спокойно умрет от стыда.
— Я пойду с тобой, — весело сказала Панси, грациозно поднимаясь со стула.
Гермиона начала медленный марш смерти к туалету, отказываясь обернуться и признать присутствие Паркинсон позади нее. Ей так отчаянно хотелось исчезнуть.
— Женщины, — услышала она смешок Драко позади себя, — почему они всегда ходят в туалет парами?
Гермиона снова посмотрела на него, хотя он выглядел так, словно уже знал ответ.
В ту же секунду, как закрылась дверь, Панси повернулась и беззвучно произнесла запирающее заклинание.
Гермиона обернулась и собралась с духом. Она позволила Паркинсон заговорить первой.
Панси ничего не ответила, но подошла к стойке у раковины. Ее каблуки громко стучали по кафелю, напоминая Гермионе о каждом случае, когда она рассеянно отмечала, как пара туфель на высоком каблуке может выглядеть на другой женщине. Ей было интересно, красивы ли икры Паркинсон, но она не осмелилась посмотреть. По крайней мере, сейчас.
Панси подпрыгнула и села на край мраморной стойки. От движения ее юбка задралась вверх по бедрам, и Гермиона выругала себя за то, что заметила это.
Прошло довольно много времени, пока Панси внимательно разглядывала Гермиону, снова склонив голову набок и задумчиво поджав губы. Тишина — и напряжение, которое она принесла — почти сводили Гермиону с ума. Она уже собиралась отказаться от своего плана и нарушить молчание, когда Панси заговорила:
— Я видела, как ты смотришь на меня.
Панси откинулась, слегка выгнув спину. Она посмотрела на Гермиону холодным оценивающим взглядом.
— Я видела, как ты на меня смотришь, — повторила она. — Как будто ты голодна. Я знаю этот взгляд, — добавила она, и ее полные губы изогнулись в грешной усмешке.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — блефовала Гермиона. — Не надо так скромничать, — засмеялась Панси. — Мне не чужд такой взгляд, и я не обижаюсь на него. Во всяком случае, я заинтригована. Кто бы мог подумать, Гермиона Грейнджер, вожделеет старую добрую меня.
Панси ждала ответа, но Гермиона промолчала. Может быть, если она не будет реагировать на поддразнивания Паркинсон, женщина заскучает и оставит ее в покое.
— Мои сиськи, Грейнджер. Те, на которые ты так жадно смотрела несколько минут назад. Хочешь посмотреть на них? — Как только она спросила, Панси протянула руку за спину и начала расстегивать молнию на платье.
Гермиона ничего не сказала, застыв на месте от шока и предвкушения. Она не могла найти слов, чтобы подбодрить Паркинсон, но и остановить ее тоже не могла.
С величайшей деликатностью Панси высвободила руки из рукавов и потянула платье вниз, ткань обтянула бледную кожу на талии. Ее бюстгальтер был сделан из черного кружева, как и предполагала Гермиона.
Логическая часть мозга отключилась. Ворчливый внутренний голос, который говорил ей остановиться, быть разумной — исчез, а похоть взяла верх. Она сделала несколько осторожных шагов к стойке и остановилась перед Паркинсон.
— Можно мне? — Хрипло прошептала она.
Панси кивнула и выгнула спину.
Гермиона провела рукой по правой груди Панси, прослеживая линию, где плоть и чашка соприкасались. Кружево было мягким, но Паркинсон была мягче. Гермиона растопырила пальцы, чтобы проследить изгиб и удержать выпуклость груди в ладони. Она легонько сжала, просто чтобы посмотреть, и с удовольствием обнаружила, что грудь Панси стала твердой и податливой. Осмелев, Гермиона просунула пальцы под кружево лифчика и потянула чашку вниз, так что грудь Панси вывалилась наружу.
— Ебать, — пробормотала Гермиона, проводя ногтями по обнаженной плоти. Она смотрела, как алебастровая кожа Панси расцвела красными линиями под ее прикосновениями, а затем стала бледно-розовой.
— Знаешь, это можно устроить, — сказала Панси таким хриплым голосом, какого Гермиона еще не слышала.
Исследования Гермионы достигли сосков Панси. Они были большие и розовые, такие непохожие на ее маленькие, коричневые, и все же красивые. Гермиона покрутила комочек между пальцами, удивляясь тому, как он затвердел под ее прикосновением. Панси издала низкий стон и выгнулась еще больше. Гермиона почувствовала, как по ее телу пробежала волна силы. Она была причиной этого звука. Она заставила Панси Паркинсон стонать. Она хотела узнать, какие еще звуки издаст для нее эта женщина. Но…
— Я никогда не делала этого раньше, — тихо призналась Гермиона, отпуская сосок Панси. Она слегка отступила, но продолжала держать руку на груди Паркинсон, медленно обводя ореол большим пальцем. — Даже если бы захотела… не думаю, что это хорошая идея.
Панси схватила Гермиону за руку. На мгновение Гермиону охватила отчаянная паника, она подумала, что Паркинсон вот-вот оттолкнет ее, скажет, чтобы она убиралась и не возвращалась. Но это было ничто по сравнению с паникой, которую она почувствовала, когда Паркинсон опустила их соединенные руки между ног.
Панси слегка раздвинула ноги, отчего юбка задралась еще выше. Она провела рукой Гермионы по плотной черной ткани. Зацепившись пальцами за резинку белья, отодвинула их в сторону.
Гермиона осторожно протянула руку. Она не могла видеть, к чему прикасается, но по гладкой бархатистости поняла, что ее пальцы скользнули между складок Паркинсон и Панси была мокрой.
— По-моему, у тебя все отлично получается, — промурлыкала Панси.
Гермиона чувствовала, как слабеют ее колени, когда она исследовала влажный жар Панси. Паркинсон даже не прикоснулась к ней, но все тело Гермионы уже разгорячено и напряжено. Знакомое напряжение неослабевающей похоти прокатилось по животу, желание стало таким сильным, что почти причиняло боль.
Гермиона пробормотала еще одно благоговейное проклятие, когда ее пальцы скользнули дальше между складок Панси и нашли вход. Панси прильнула спиной к стене и еще шире раздвинула бедра в приглашении. Они обе заскулили, когда первый палец Гермионы скользнул внутрь.
Паркинсон была еще мягче и влажнее внутри. Даже если Гермиона провела много одиноких ночей за последние несколько лет, засунув пальцы себе в вагину — ничто по сравнению с этим. Она согнула палец и начала двигать, ища точку, так хорошо знакомую в собственном теле.
— Мерлин, Грейнджер, — вздохнула Панси и начала вращать бедрами, пытаясь загнать палец Гермионы глубже в себя. — Я хочу забрать тебя к себе и хорошенько трахнуть в постели, но если ты не прекратишь дразнить меня, мы не выберемся из туалета. — Она издала гортанный стон, когда Гермиона просунула второй палец и продолжила движение. — Я просто прислоню тебя к стене и возьму прямо здесь.
Глаза Гермионы распахнулись при упоминании стен. Ее мысли вернулись к тому моменту, с которого началось все безумие — едва ли больше суток назад — когда она впервые почувствовала неуютное возбуждение и влечение к Паркинсон, прижавшись к кухонной стене с бедром Панси между ног.
Прежде чем она успела отреагировать, Паркинсон рванула вперед и схватила Гермиону за талию, поймав ее в сокрушительном поцелуе, угрожавшем выбить все дыхание. Рука Гермионы зажата между бедер Панси, но это был не тот поцелуй, во время которого можно было бы заниматься несколькими делами одновременно. Настойчивый рот Панси требовал ее полного внимания, и Гермиона без труда позволила себе увлечься. Она уже много лет не целовалась с таким пылом. И целовалась ли так вообще.
Панси прервала поцелуй, вытащила руку Гермионы и спрыгнула. Соединив свою руку с рукой Гермионы, она прошептала:
Гермиона почувствовала знакомый толчок аппарации, и туалет исчез с громким треском.
Через несколько минут они вошли в гостевую комнату Гарри и Драко. Но прежде чем Гермиона смогла сориентироваться, ее грубо оттолкнули. Она ударилась спиной о стену позади себя.
— Вот как это будет, — голос Паркинсон был низким и хриплым, когда она прижимала Гермиону к стене. Ей не нужно было втискивать ногу между бедер Гермионы, ноги Гермионы легко раздвинулись для нее. — Я собираюсь трахнуть тебя у этой стены. Я покажу тебе, как именно трахать другую женщину. — Панси замурлыкала. — Ты быстро учишься, не так ли, Грейнджер? Говорят, самая выдающаяся нашего поколения. Я покажу тебе, что именно нужно делать, и… видишь вон ту кровать? После этого мы пойдем туда, и ты покажешь мне, как много узнала. Как тебе план, Грейнджер?
Гермиона прикусила губу, пытаясь подавить очень недостойный всхлип, и кивнула. Ей очень понравился план.
— Подожди, — захныкала Гермиона, что-то из глубины ее мозга пыталось добраться, но было так трудно думать, пока Паркинсон сосала тонкую кожу на шее. — Гарри и Драко… мы оставили их в баре.
Паркинсон коротко рассмеялась и продолжила покусывать горло Гермионы до самой ушной раковины.
— Может, ты и самая выдающаяся волшебница, но не единственная, кто может сложить два и два. Драко умный парень, я уверена, он поймет, куда мы пропали.
В двадцати пяти милях отсюда, в баре захудалого магического района, Гарри озабоченно посмотрел на часы.
— Они там уже давно. Как думаешь, нам стоит пойти проверить их? Убедиться, что они не заколдовали друг друга до смерти?
Драко рассмеялся и поднял руку, пытаясь привлечь внимание официанта.
— Я уверен, с ними все в порядке, Гарри. Давай закажем еще по одной. Вряд ли нам стоит возвращаться домой в ближайшее время.