Согреши для меня
Автор: Zlllataa
Глава 1. Взлёт и падение
Лёгкий вечерний ветер обдувает оголенные плечи, колышет пряди каштановых волос, а я намертво вцепилась взглядом в невероятно голубые глаза ангела. Мы сидим у статуи Равновесия, я слушаю лишь его голос, ласкающий слух до приятных мурашек, не вникая в суть. Сердце будоражит от того, насколько интимен может быть этот момент, казалось бы, во время обычного разговора. Я наслаждаюсь каждой проведённой секундой рядом с ним, стараюсь навсегда запечатлеть образ его улыбки, чтобы перед сном воспроизводить её в памяти. Чёрт возьми, он бесподобен. Непорочен и чист, словно он — сама добродетель.
Ветер зазывает за собой пряди его волос пшеничного цвета, а полюбившиеся мне губы изогнуты в самую искреннюю на свете улыбку. До трепета крыльев я обожаю, когда он прикусывает нижнюю, задумываясь о чём-то, наверное, о мечте получить статус архангела.
Нет, Дино, я слишком увлеклась любованием твоим идеальным лицом.
Конечно, я ему так не скажу. Заставляю себя кивнуть и невинно улыбнуться, надеясь, что ему нравится моё глупое выражение лица. Чувствую себя полной дурой, когда представляю, как он будет целовать меня, обнимать, и затем до хруста кровати наслаждаться моим телом. Хочу грубо, когда он так нежен. Хочу его — всем телом, душой и сердцем.
Вырвавшись из оков восхищённого наблюдения за его глазами, я слегка дёргаю головой, возвращаясь в реальность. В жестокую реальность, где мы никогда не будем вместе, пока я красуюсь в статусе непризнанной. Что ж, ради любви стать ангелом? Что может меня остановить?
— О тебе, — смущённо опускаю взгляд вниз, молясь, чтобы он не посчитал меня обезумевшей дурой.
Я буквально ощущаю, как стремительно мои щёки покрываются алой краской. Хочется отвесить себе внушительный подзатыльник за такое бездумное заявление. Закусываю губу, боясь его реакции. Будет забавно, если он начнёт сейчас читать мне внушительную статью из закона Неприкосновенности и одарит осуждающим взглядом. Но ангел не делает этого. Его холодные пальцы мягко обхватывают мой подбородок, вынуждая поднять взгляд к глазам предела моих мечтаний. За стеной самоуничтожения я умудряюсь рассмотреть улыбку на его губах и нескрываемую радость в радужках цвета неба.
Хочется броситься к нему на шею, обвить ногами талию и остервенело целовать каждый сантиметр безупречного лица. В моих глазах застывает неверие, а сердце, кажется, затихает вовсе. Его губы касаются моих — это правда. Поцелуй происходит наяву, а не в очередном ночном фильме из категории «безумные фантазии Виктории Уокер», которые я представляла себе ежедневно.
Бабочки клокочут так невесомо, легко и в то же время бурно, что, кажется, весь мир останавливается ради нас двоих. Мне не хватит ни слов, ни сил, чтобы описать те чувства, что я испытываю рядом с ним. Тонкий запах парфюма заполняет лёгкие, вытесняя кислород, а адреналин скачет с пят до макушки, похлеще, чем какой-нибудь мустанг на родео. Так осторожно и нежно он целует меня и чуть ухмыляется в своей добродушной манере, когда я отвечаю ему взаимностью только спустя минуту замешательства.
Наш первый поцелуй я запомню навсегда.
Я влюбляюсь в него по уши, безвозвратно утонув в океанах лазурных глаз.
Чувство счастья переполняет с каждым следующим днём, отчего кажется, что своей наиглупейшей улыбкой я могу ослепить по меньшей мере полмира. Уже больше месяца мы с Дино вместе. Конечно, он переживает из-за запрета, но, кроме поцелуев, ничего противозаконного мы больше не совершаем. Сидящий внутри меня демон аплодирует моим уверенным убеждениям Дино в том, что это не так страшно. В принципе, я же решила стать ангелом, а это дело времени.
Сам же Дино продолжает усердно стараться подняться по карьерной лестнице, за что отец поощряет сына за его планы на жизнь. И я уверена, что в его плане есть для меня место.
После занятий я мчусь со всех ног скорее в комнату Дино, озираясь по сторонам, дабы остаться незамеченной. Даже во время отдыха он уделяет учёбе большую часть времени, но я никогда не обижаюсь и стараюсь даже в эти моменты быть рядом и наслаждаться его присутствием в моей жизни.
Пока я преодолеваю многочисленные коридоры, мои носовые рецепторы обжигает запах крови. Данный факт вынуждает мгновенно остановиться, ведь кому-то может быть нужна помощь. Оглядевшись, источника столь резкого запаха найти мне не удаётся, но через несколько секунд я слышу гневные ругательства за одной из дверей мужских спален. Зная, кто живет в этой комнате, я не сразу решаюсь постучаться. Потом меня и вовсе посещает мысль, что он-то в помощи вряд ли нуждается, а завязывать какое-либо общение с сыном Сатаны не так уж и хочется.
В данной ситуации я, конечно, растерялась. Поняв, что предлагать помощь ему — полнейший абсурд, вздыхаю и уже делаю несколько шагов в нужном направлении к комнате Дино, как слышу хриплый стон, наполненный болью. По спине пробегается табун мурашек, вновь вгоняя меня в размышления.
Решившись, я стучу в дубовую дверь. Стоны стихают, воцаряется тишина, а хозяин комнаты не спешит появляться на пороге. Ввиду своей терпеливости, я стучу ещё раз, но даже спустя несколько минут дверь никто не открывает. Возможно… да, это было глупое решение. Вдруг у него там сексуальные игры в мазохистов с какой-нибудь демоницей, а я тут со своей помощью. Дура, ну.
Раздражаясь на саму себя за столь опрометчивые действия, я делаю несколько шагов прочь от покоев демона, как вновь слышу что-то похожее на хриплый стон. Нет, ну это издевательство какое-то! Резко оборачиваюсь, а сердце с глухим ударом падает на пол. Люцифер стоит на пороге, упираясь локтем о дверной проем. Многочисленные ссадины, гематомы и синяки уродуют некогда идеальную кожу его лица. Алого блеска в его глазах нет. Запах крови вновь разрезает пространство вокруг, и я застываю в таком положении, глядя на измученного демона в разорванной рубашке широко распахнутыми глазами.
— Чего тебе? — грубо бросает он, равнодушным взглядом скользя по моей фигуре.
— Тебе нужна помощь, — сквозь дрожь в голосе, констатирую факт.
Он усмехается, тут же хватаясь за правый бок в области рёбер. Не имею ни малейшего понятия, что двигало мной в тот момент, но я твёрдо решаю, что бросить его одного в таком состоянии просто не имею права. Желваки на его челюсти выделяются сильнее, когда он замечает мой встревоженный взгляд.
— И чем же мне помочь, Непризнанная? — с ухмылкой и с хрипотцой в голосе фыркает демон.
— Тебе нужно в лазарет, там дадут…
— Нет, — парирует он, нагло перебивая. — У меня в тумбочке лекарств больше, чем во всём сраном лазарете.
— Тогда, может, я смогу тебе помочь?
Хочу себя ударить. Зачем, Уокер, ты вообще это сказала? Демон изумленно выгибает бровь, одаривая меня поистине удивлённым взглядом. И, сложив руки на груди и оперевшись об косяк, выдаёт, растягивая губы в усмешке:
— В медсестричку поиграть решила? Извини, я не в настроении, сама видишь, — он обводит себя руками, а я краснею, понимая, на что намекает Люцифер, — как меня потрепало. Может, завтра заглянешь?
— Я умею раны обрабатывать и могу помочь сделать перевязку, если понадобится, — собравшись, отвечаю самым спокойным и убедительным тоном, умело игнорируя его двусмысленные реплики.
Демон обводит меня цепким взглядом, в котором на одно короткое мгновение вспыхивают алые искры, и делает шаг назад. Я, принимая это безмолвное приглашение, следую за ним, закрываю дверь и отрезаю нас от остального мира.
Мрак поглощает большую часть комнаты, в которой мне с трудом удаётся отметить минимализм в обустройстве. Широкая кровать у дальней стены, застеленная шёлком орехового цвета, имеет балдахины в тон постельного белья на резных колоннах. Окна закрыты плотными шторами, не пропуская и капли солнечного света в покои демона. По обеим сторонам у входа два высоких книжных шкафа, плотно набитые всевозможной литературой, по правую сторону стоит округлый столик и широкий диван, обшитый чёрным велюром. Разве что высокий торшер в стиле прованс в этом углу освещает треть пространства и выбивается из общего дизайна. Застывшая в воздухе вонь удушает: запах крови одолевает рецепторы своей остротой, от самого демона разит стойким перегаром, и к этому смраду добавляются нотки дорогого табака, а под потолком можно увидеть невооружённым взглядом парящий дым от незатушенной сигареты.
Люцифер буквально падает на кровать, оставляя меня стоять у входа и морщиться от смешавшихся ароматов. Болезненный вздох, сорвавшийся с уст демона, возвращает меня в реальность, где я должна помочь ему, а не критиковать за нежелание проветрить. Подхожу ближе к его кровати, чтобы получить хоть какие-то указания по поводу лекарств. Там же, на прикроватной тумбочке у круглого подсвечника, замечаю большое количество стеклянных баночек с субстанциями разных цветов. Смею предположить, что пахнут они не цветочками.
Вижу довольную усмешку на пухлых разбитых губах, и от этого действия хочется закатить глаза. Даже в побитом состоянии он умудряется самоутверждаться за счёт насмешек. Расправляю на платье несуществующие складки, наверное, чтобы от неловкости только занять руки, и чувствую себя полной дурой.
— Ты новенькая? — уже не столь насмешливо, а, скорее с любопытством обращается ко мне он, нагло и пристально приковав взгляд на неглубокий вырез декольте.
— Вообще-то, я в школе уже два месяца, — всё-таки закатываю глаза. — И какую брать?
Киваю в сторону склянок, не желая продолжать разговор обо мне. Он указывает на ту, что заполнена ярко-фиолетовой мазью, а как только я откупориваю крышку, в нос ударяет запах грязи, смешанный с чем-то горьким, похожим на полынь. Тут же чихаю, корча гримасу отвращения, и периферийным зрением замечаю, как уже Люцифер закатывает глаза.
Решив проигнорировать явное проявление недовольства в мой адрес, сажусь на край кровати, едва касаясь его бока. Вижу, как демон крепко сжимает челюсть, подавляя болезненные стоны. Становится слишком неловко.
— Извини, — отвожу взгляд, боясь любого проявления гнева с его стороны.
— Непризнанная, ты ждёшь особого приглашения?
Заглядываю в его багровые глаза, удивительно спокойно смотрящие на меня. В этом демоне смешалась прирождённая притягательность, выразительная сексуальность и несравнимая харизма. До этого дня я часто слышала многочисленные сплетни о нём, его самовлюбленности и особой хладнокровности вкупе с жесткостью характера, но сейчас я в них сомневаюсь. Он не кажется мне монстром, коим его именуют абсолютно все знакомые мне Непризнанные и некоторые ангелы. Рассказы о его безбашенных поступках, таких как сожжение школьной оранжереи забавы ради, кажутся мне глупыми сказками, когда он лежит передо мной с невозмутимым выражением лица и молча наблюдает, как я, боясь причинить ему боль, наношу вязкую субстанцию на ссадину в области правой ключицы.
— Не больно? — шепчу, смотря ему в глаза.
Его взгляд, кажется, может выжечь во мне дыру, нет, спалить меня, как ведьм сжигали на кострах во времена Испанской Инквизиции. Становится страшно неловко от его внимательности и от близости наших лиц. Он проводит языком по контуру верхней губы, а я невольно слежу за этим действием, тут же осекаюсь и возвращаюсь к прежнему занятию, не дожидаясь очевидного ответа на свой вопрос.
Когда со всеми видимыми ранами в области крепкой груди, усыпанной чернильными узорами, изящность которой я упорно игнорирую, покончено, я принимаюсь за ссадины на лице. Прикоснувшись пальцем с мазью к порезу на скуле, я замечаю, с какой силой он сжимает челюсть, жмурясь. Но вновь спрашивать о его ощущениях не решаюсь. Когда более глубокая рана в области виска начинает пениться, а демон издаёт что-то похожее на шипение, меня охватывает чувство паники, и я инстинктивно начинаю дуть на это место. С какой-то облегчённостью Люцифер прикрывает глаза, видимо, так и вправду легче перенести действие лекарства.
Благодаря столь близкому расположению друг к другу, я улавливаю аромат его парфюма, — кардамон с нотками острой корицы, — перебивающий смешавшийся запах от спиртного и табачного дыма. Задумавшись, я прикусываю нижнюю губу, осматривая его лицо, ссадины на котором теперь уже быстрее заживают, и от багровых очей Люцифера этот жест не ускользает.
— Если вздумаешь меня жалеть — не смей, — серьёзным тоном говорит он, заметив мой обеспокоенный взгляд.
— Я тебя не жалела, — вздергиваю подбородок и тут же поднимаюсь с кровати. — Мог бы сказать спасибо.
И, не дожидаясь ответа и какой-либо благодарности, я покидаю комнату демона.
Совместная лекция трёх каст. Ангелы, демоны, Непризнанные — все толпятся у самой большой аудитории школы, залитой утренним светом. Парты длинные, мест достаточно для нескольких студентов на одной скамье. Дино, как и всегда, уже сидит в первом ряду, читая ветхую книгу перед собой. Рядом с ним сидит и источает тошнотворный благодатный свет Лилу, они, вроде как неплохо общаются, но Дино уже давно убедил меня в том, что она ему совершенно не симпатизирует, и что выбор его всегда будет оставаться за мной.
Улыбнувшись в приветственном жесте, я прохожу мимо рядов и сажусь за предпоследнюю парту к Мими. Преподавателя до сих пор нет, и я скучающе рассматриваю медленно проплывающие облака за окном, пока демоница по левую от меня сторону подпиливает ногти. Для столь солнечного дня сегодня ощутимо прохладно, и мои ноги, облачённые в расклешённую юбку, обдувает лёгкий сквозняк. Поёжившись на месте, я обращаю свой взор на спину моего ангела, который о чём-то говорит с Лилу. Чувство ревности подкрадывается незаметно и ударяет чем-то увесистым в затылок. Не теряя самообладание, делаю пару глубоких вздохов, отгоняя наваждение.
Мисселина показывается в дверном проеме, и студенты выпрямляют спины, как только та объявляет о начале лекции. Для будущего ангела непростительно то, с каким равнодушным видом я слушаю женщину. История сотворения мира сего кажется больше похожей на сказку, а когда преподаватель рассказывает её своим спокойным мягким голосом, так и хочется завернуться в тёплое одеяло, уложить голову на подушку и провалиться в блаженную негу сна. Но моё внимание привлекает мужской силуэт в бордовой рубашке, стоящий на пороге кабинета, который крайне редко посещает совместные занятия.
— Люцифер, ты опоздал, — недовольно подмечает Мисселина, а тот отрешенно закатывает глаза.
— Зато пришел, — бросает через плечо, направляясь по проходу вдоль рядов в конец кабинета.
Молюсь всем известным мне Богам, чтобы этот демон не заметил меня так, как не замечал все два месяца до того момента, пока я нагло не постучалась в комнату со своим желанием помочь. И надеюсь, что он уже позабыл об этом инциденте. Но багровые глаза натыкаются на мои изумлённые, когда он хищным взглядом ищет жертву для своих издевательств, и я понимаю, что молитвы мои не были услышаны.
Мужской парфюм с нотками цитруса ударяет по рецепторам, заполняя собой весь кислород в лёгких. Я напрягаюсь каждой клеточкой тела, каждым дымчатым пером, когда сын Сатаны с довольной ухмылкой проходит мимо и садится прямо за моей спиной.
Убеждаю себя в том, что это только из-за Мими, с которой они мгновенно начинают бурно обсуждать какого-то демона, и чуть успокаиваюсь, стараясь вникнуть в скучную лекцию. Концентрирую всё внимание на мелодичном голосе Мисселины и белоснежных крыльях Дино, методично убивая бабочек в животе, вызванных невероятным ароматом, исходящим от Люцифера. Предположения о том, что он и вправду помнит меня, рассеиваются и оставляют после себя умиротворяющее спокойствие. Но судьба мне яро тычет средним пальцем прямо в лицо, когда Мисселина вызывает Мими к доске.
Мими, черт тебя дери, почему ты готова к этой лекции?
Чувствую, как настигает меня беспокойство, а напряжение вынуждает сердце биться учащённо. Сжимаю в кулаке ни в чём не повинную ручку, чуть ли не до хруста ломая пластиковую трубочку, когда отчётливо ощущаю прожигающий взгляд алых глаз на своём затылке.
— Сегодня помощь не предложишь? — в своей насмешливой манере шепчет он практически на ухо.
Мурашки оставляют после себя мелкие следы в области между крыльев. Закусываю губу, стараясь унять вновь разбушевавшихся бабочек, проснувшихся совершенно некстати. Я не имею права испытывать это, какого черта?
— Я жду ответа, ангелок, — шёпот раздаётся уже не столь близко ко мне.
Обречённо вздыхаю, понимая, что он так просто не отвяжется. Слышу за спиной усмешку и размышляю над правильностью запланированного ответа. Привлекать к себе излишнее внимание со стороны Люцифера — не самая радужная перспектива.
— Разве тебе нужна помощь? Поворачиваю голову в его сторону и успеваю лишь вздрогнуть, когда замечаю его самодовольную физиономию чересчур близко. Чувство паники окатывает меня ледяной водой. Он решил поиздеваться надо мной?
— Думаю, нет, — отвечает демон с улыбкой.
Его глаза пристально изучают арсенал моих эмоций. За эти вечные две секунды моё лицо изображает всевозможные гримасы: от удивления и напускного равнодушия до испуга. Чувствую нежной кожей щеки его дыхание, разбивающее на осколки моё самообладание. Едва уловимые искры проносятся по краю радужки алых глаз, когда демон опускает взгляд на мои губы, вынуждая затаить и без того сбившееся дыхание.
Стук каблуков Мими возвращает меня в реальность, где алые глаза мгновенно сменяют любопытство на безразличие.
Проходя мрачные коридоры на школьном факультете в Аду, освещенного лишь светом факелов, горящими алым пламенем, словно нарочно в моём сознании всплывает образ багровых глаз. После того «знакомства», той лекции и заинтересованных взглядов Люцифера в мой адрес мысли о нём словно по щелчку образовываются в голове, стоит мне задуматься хоть на секунду. Весь мрак вокруг идеально подходит личности, нагло заполонившего мои воспоминания каждого дня.
И даже когда я была с Дино, самодовольная физиономия всплывала перед глазами, а я ощущала себя в такие моменты самой настоящей предательницей.
Редкие занятия в Аду были достаточно увлекательны. Геральд не сторонник нудных лекций, а его способность даже из самой скучной темы создать увлекательный рассказ помогла мне влюбиться в его предмет. Я заранее понимала, что всё занятие проведу за партой одна, когда утром увидела предсмертное состояние Мими и её дикое похмелье.
И мне остаётся лишь молиться, что Люцифера я сегодня не увижу.
Но ведь глупо молиться в Аду, верно?
Созданная самым искусным скульптором фигура демона появляется в поле зрения. Температура воздуха поднимается на несколько градусов выше, стоит нашим глазам соприкоснуться в игре в гляделки. И если я чувствую непреодолимое недовольство, то демон же расплывается в улыбке. Его поведение напрягает, и каждое перо вздрагивает, когда этот самодовольный тип опускается рядом со мной.
Удивление каждого окружающего нас студента читается без каких-либо усилий. Да, забавно ведь, что сам сын Сатаны предпочёл компанию какой-то Непризнанной. Очередная тема для слухов и сплетен, где я в итоге останусь до беспамятства влюблённой в несравнимого демона, где я — лишь очередная игрушка Его Высочества.
Какое-то время он молчит, вовсе не обращая на меня никакого внимания. Но стоит мне чуть расслабиться и вникнуть в суть лекции, как горячая ладонь касается моего колена. Возмущение накрывает с головой, но я вовсе не соображаю, что нужно вообще делать в такой ситуации. Предатели-мурашки прокрадываются по спине, намекая напрячь её и сесть в максимально ровную позу. Смотрю на него уничтожающе, но, кажется, это вовсе не волнует демона. Его взор с напускной заинтересованностью устремлён на Геральда, а пальцы ловкими перебежками проскальзывают вверх по внутренней части бёдра. И предатели-крылья трепещут от каждого его движения.
— Ты что творишь?! — возмущённо шиплю, вцепившись в его предплечье ногтями.
— Мне нравится, как реагирует твоё тело, — ухмыляется демон, продолжая смотреть на преподавателя.
Теряю самообладание, как и возможность дышать, стремительно быстро. Шанс сохранить здравый ум ускользает сквозь пальцы, оставляя после себя едва ощутимый след своего пребывания. Знаю, что мои щеки заливаются всеми оттенками красного, точь-в-точь как глаза змея-искусителя, сидящего рядом и трогающего меня.
— Не смей меня касаться, — угрожающе шепчу, мысленно убивая порхающих бабочек.
— Оу, что это? Чувствуешь? — машет свободной ладонью в воздухе, будто приманивает к носу какой-то запах.
Сдвигаю брови к переносице и чуть облегченно вздыхаю, когда он убирает руку с моей ноги. Демон хищной улыбкой одаривает меня, губу закусывает хитро и наклоняется ко мне. Инстинктивно вжимаюсь задом в твёрдую поверхность сидения стула, прижимаю к спине крылья и ресницами глупо хлопаю, рвано глотая кислород с запахом его парфюма.
— Пахнет возбуждением и неудовлетворённостью, — улыбается, выбивая из меня остатки здравомыслия.
Ответом на мой вопрос служит лисья дьявольская усмешка.
Он прижимает мою спину к кровати, нависая сверху, а от возбужденного вида столь желанного мужчины раскинутые в стороны дымчатые крылья трепещут в предвкушении.
Будто я не знаю, что последует далее.
Губы чуть саднит от многочисленных страстных и жадных поцелуев, а желание точно кувалда бьет по вискам, когда вся кровь отливает к низу живота, заставляя меня извиваться подобно змее, открыто намекая на продолжение. И Дино прекрасно понимает намёки и чувствует неконтролируемое вожделение, накрывшее нас с головой, но он знает, что дальше нельзя.
Он — ангел. Самый правильный и непорочный из всех, что я знаю. Решив быть со мной, он и так нарушает главный закон Небес. А уж мне-то априори непозволительно заводить какие-либо отношения. Но плевать я хотела на правила, да что там, я плевать хотела на весь этот мир, ведь при виде Дино мозг по щелчку перестаёт функционировать. И я могу лишь мечтать о такой крепкой выдержке — каждый раз остановиться в один и тот же момент способен только он.
— Милая, — шепчет он, проводя большим пальцем по румяной щеке. — Совсем скоро ты примешь сторону и мы сможем… полноценно быть вместе.
Уже пятый чёртов раз ниточка надежды на восхитительную ночь с возлюбленным обрывается. Хочется взвыть от неуместной обиды, а бабочки терзают мягкими крылышками лёгкие изнутри, разрывая альвеолы. Я не имею права требовать от него большего, но и он…
Моё тело требует мужских ласк, мне хочется поддаться искушению в виде лазурных океанов в его глазах, отдать ему всю себя. И я знаю, что он хочет этого не меньше, а стальная эрекция тому подтверждение.
Он покидает мою комнату, оставив на лбу тёплый и нежный поцелуй, как и румянец на моих щеках.
И запах возбуждения и неудовлетворённости.
Занятия тянутся мучительно долго. Дино, как и всегда, после всех лекций ушёл изучать дополнительную литературу в сад, пока я сдавала Фенцио очередной многостраничный доклад. Скрипя зубы, преподаватель похвалил меня, удивляя, кажется, на всю оставшуюся вечность. Фенцио не сторонник поощрения с намерением пробудить желание двигаться дальше, а значит, с работой я действительно справилась.
Как только всех Непризнанных отпустили, я решила провести остаток дня со своим ангелом. В ту часть сада, в которую я направилась, мало кто заходит, поэтому именно под одной из широких ив мы часто проводим время наедине.
Гомон учащихся остался позади, и осталось лишь преодолеть преграду из кустов, на которых растут волшебные цветы пурпурного цвета. Природа на небесах значительно отличается о той, что мне удалось лицезреть за всю свою недолгую жизнь на Земле. Здесь всё так… волшебно. Звучит крайне нелепо, но иначе это не объяснить. Воздух не пропитан едкими токсинами заводов, здесь всегда свежо и дышать легко, разве что…
Пока передо мной не появляется фигура демона.
Люцифер преграждает мне дальнейший путь, когда до поляны, на которой расположился Дино, осталось несколько шагов. Поднимаю к нему недовольный взор, щурясь от яркого солнца над нашими головами, и пытаюсь разглядеть его лицо. Хотя самодовольную ухмылку, в которую растянулись его вишнёвые губы, не заметить невозможно.
— Куда так спешишь, ангелок? — вкрадчиво спрашивает он.
— Какое тебе дело? — необдуманно и резко отвечаю я.
Делаю шаг назад, чтобы получше разглядеть его лицо. Гримаса насмешливого веселья сменяется на крайне недовольную, лицо его приобретает грубые черты. Пробежавшие по багровой радужке искры огня, — я их видела своими глазами, — вызывают лёгкий приступ паники, а потому я сжимаю в кулаках края платья, хватаясь за ниточки самообладания всеми силами.
— Смеешь грубить мне? — делает шаг ближе.
Чувствую себя мухой перед ударом мухобойки, как только его раскалённая аура сдавливает меня со всех сторон. Он ведь и мокрого места от меня оставит, стоит ему только захотеть. В горле смертельно пересыхает, когда я забываю, как правильно совершать эти грёбаные дыхательные движения. И я тысячу раз проклинаю себя за то, что неделю назад вообще додумалась постучаться в двери его покоев. Он ведь не знал меня, не замечал и никогда бы не заметил. Но сейчас…
— Нет, Люцифер, я бы не стала тебе грубить, — отвечаю скованно, вижу, как расплывается он в улыбке.
Говорит равнодушно и холодно, словно сам не понимает, зачем, но всё же задаёт этот вопрос. Теряюсь под его пристальным взглядом, который будто бы намерен считать мою душу, вытянуть все грязные мысли и воспоминания, тайные желания, а затем уничтожить меня, как ту самую беспомощную муху.
Мне остаётся только надеяться, что теперь он отстанет, забудет и перестанет замечать меня, когда я сольюсь с серой массой Непризнанных, а затем с белоснежной — ангелов. Кусаю внутреннюю сторону щёк, когда взгляд Люцифера снова леденеет, и скулы заостряются. До дрожи моих серых крыльев я боюсь его, а он искривляет губы в недовольстве и отвращении, и аура демона снова раскаляет воздух вокруг нас, отдаваясь на языке кислыми цитрусовыми нотами.
— Так вот оно что, — мгновенно расплывается в фальшивой улыбке. — Наш сладкий мальчик завербовал будущего ангелка?
С его уст срывается усмешка. Ноги словно заливает свинцом, они до того тяжелеют, что и дёрнуться возможности больше нет. Мелькает в голове мысль, что демон воздействует на меня, но потом осознаю, что Люциферу этого не требуется, да и аура его вновь исчезает.
Меня бросает то в жар, то в холод, когда он бережным, осторожным движением заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. Смотрит изучающе, пронзительно, прямо в глаза. А голос его выбивает у меня из-под ног землю:
Предположения о том, зачем демон сказал эту фразу, хаотично атаковывают разум. Следом за недоумением появляется раздражение, а чувство обиды после того, как Люцифер умело зацепил меня за живое, расползается по телу стремительно быстро. Делаю ещё шаг назад, также глядя ему в глаза, и вновь ухмылка растягивается на его губах.
— Нужна, — делаю максимально уверенное выражение лица и голос.
— Не тешь себя глупыми надеждами, — выгибая бровь, говорит демон.
Я задыхаюсь в возмущении. Уверена, все клокочущие внутри эмоции сейчас с лёгкостью читаются на моем лице. Самодовольство и уверенность Люцифера сражает наповал, это практически нокаут.
Натягиваю спину подобно струне, чтобы выпалить уверенно, защищаясь:
Усмехается. Самообладание теряет свои очертания, мне очень, очень хочется его ударить. Стереть эту ухмылку, больше никогда не видеть её, как и её обладателя. Стоило мне однажды поступить как истинный ангел, какое бы бредовое не было то решение, так я уже пожинаю плоды. Что ему от меня вообще, черт возьми, нужно?!
— Повторюсь: не тешь себя глупыми надеждами, — вновь делает шаг ко мне, наклоняя голову набок, заглядывая пронзительными алыми глазами в мои. — Ты не нужна даже Дино, как и никому в этом мире, Непризнанная.
Словно самый опытный кукловод, он сначала тянет, а затем одним движением рвёт нити моей храбрости. Обида окатывает ледяной водой, заставляет дрожать от страха перед ним и бессилия. А Люцифер этим упивается, как вампир.
Справа от меня появляется фигура демоницы, на чьём лице вырисовывается удивление. Ости подходит к нам, оглядывая меня презрительно, а Люцифера — недоумевающе. Мало того, что пару дней назад он предпочёл на лекции мою компанию, так ещё и теперь мы здесь стоим наедине в кустах.
— Люцифер? — положив руку ему на плечо и будто специально впиваясь острыми ногтями в шёлк его рубашки, говорит она.
— Ости, иди, я сейчас подойду, — даже не поворачиваясь к ней, отвечает демон, любуясь слезами на моих щеках.
Демоница, фыркнув, всё же уходит. Мне становится дурно и нечем дышать, когда сын Сатаны преодолевает и без того ничтожное расстояние между нами. Хочется исчезнуть, оставив его наедине со своим безумством, слиться с природой, стать невидимой, да что угодно, лишь бы он оставил меня в покое.
— Уже предвкушаю твоё появление на пороге моих покоев, ангелок, — говорит он, проведя большим пальцем по моей щеке, вытирая влажную дорожку от слезы.
Завтра выходной, а лекции подошли к концу, значит, можно немного расслабиться и отдохнуть перед предстоящим экзаменационным месяцем. Для Дино это шанс исполнить свою мечту стать архангелом, после чего приобрести другую — получить чин Престола. Знаю, как для него это важно, и, старательно забыв глупые заявления Люцифера на этот счёт, надеюсь, что для него не меньше важна я.
Сам же Люцифер занял крайне много места в моих мыслях, чему я, конечно, не рада. Алые глаза, казалось, наблюдают за мной даже в душе. Конечно, там он не появлялся, но чувство преследования не покидало меня даже в собственной комнате.
Отгоняя образ раздражающего меня демона, я и не замечаю, как приблизилась к комнате Дино. Теперь я хожу с другой стороны коридора, благо, подхода здесь два. И буквально у двери я слышу… это что, стоны? Крылья вздрагивают в такт с неритмичными ударами сердца, когда я чуть отворяю двери, надеясь убедиться в ошибочном предположении.
В позе наездницы на моем Дино извивается Лилу, издавая громкие и омерзительные пошлые стоны. Лёгкие перестают вбирать такой необходимый кислород, а на глаза мгновенно проступают слёзы. Я замираю, словно статуя, звон застаёт перепонки врасплох, тревожа их шумом бурлящей крови. Мне так не хочется, чтобы это всё было правдой. Он ведь ангел… мой ангел…
Ни Дино, ни Лилу не замечают того, что я смотрю на то, как они беззаботно продолжают трахаться, наслаждаясь друг другом, утопая в похоти. Вера и надежда сменяются отчаянием и болью. Острой болью, что разъедает мою влюблённую душу на куски, а позже их сжигает дотла, не оставляя и крупицы самообладания.
Я не решаюсь войти, привлечь к себе внимание, и остановить, в конце концов, это безумие, коим именую его я. Пячусь назад и ухожу. И теперь я понимаю, что чувства его были сплошной фальшью. Может, он просто хотел переманить меня на сторону света? Или сделал одолжение мне, даря призрачную надежду на несуществующую взаимность?
Но зачем, зачем делать так больно?
Словно обезумевшая, а может, так и есть, я выбегаю на школьное крыльцо, рвано глотая свежий воздух, прелесть которого уже теряет свою актуальность. Слёзы льются бурным водопадом, горькие, отчаянные, они жгут щеки и душу. Перед глазами мелькают, как плёнка, воспоминания об увиденном мною ранее — издеваясь, затягиваясь тугой петлей на шее. Не разбирая дороги, бегу, куда ноги сами меня несут. Дурно, душно, больно, до остервенения плохо. Как он мог?
Оставляя за спиной студентов, с удивлением глядящих на бьющуюся в истерике меня, скрываюсь за кустами на поляне, где когда-то я стала самой счастливой на свете. Судорожно вытираю слёзы, затыкаю всхлипы и истерические визги ладонью, кожу на которой до следов затем кусаю. Душу дробит на крупицы моё отчаяние, а сердце разрывает чувство опустошённости.
Он наполнил меня счастьем, он и уничтожил смертоносным ядом во мне всё живое.
Я не оставлю это так, ни за что!
И, кажется, я знаю, кто поможет мне в этом.