attachment.
Автор: bolezzzn
Денис лежит на водной глади, пустым взглядом смотря в пасмурное небо. Вода здесь… Мутная что-ли, как и все в округе, начиная от людей, заканчивая собственным разумом.
Титов устаёт находиться здесь с каждой минутой всё больше. Особенно после очередного приступа головной боли. Очень хочется уйти в себя и раствориться, но сознание скованно прессом истории, ей подвластной. Она не позволит — просто не отпустит.
Глаза смыкаются, а мужчина ощущает, как под его спину и колени проскальзывают руки. Улыбается. Горячие краткие поцелуи в шею заставляют Дениса едва запрокинуть голову, а тонкие пальцы зарываются в кудрявые волосы.
Его всегда привлекала нездоровая бледность и худоба Титова, его характер, подобный металлическому забору с шипами наверху. Не та самая «невинность», о которой тот грезил, это что-то… Лучше. Намного. Дениса не хочется поиметь и покинуть после одной ночи, перед ним хочется обнажить свою душу, прося того же взамен, да вот только не получая должной отдачи.
В Денисе чересчур много скрытного, даже сейчас, когда полностью голый мужчина в руках Максима — его тело расслабленно, но сам одновременно насторожен. Боится чего-то.
Голос Дениса до одури хриплый, манящий. Глаза едва открыты, ловит на себе озадаченный взгляд: «О чём ты?».
Макс смотрит на выпирающие ключицы, постепенно ведя взором к глазам. Смотрит в них с горечью, криво улыбаясь. По ощущениям тело Титова холоднее.
— Денис, ты умер неделю назад.
Внутри что-то обрывается. У двоих.
Кольцову пришлось. Просто пришлось вернуть Титова, в этот невыносимый для него мир, пусть тот и не помнит последние дни жизни. Оно и к лучшему. Не каждый хочет вспоминать, как в нос и рот затекает отравленная вода, затуманивая и так нездоровый рассудок. Возможно, Макс поступил эгоистично, ведь это просто его прихоть. Он не хочет отпускать его.
Дениса как-то тяготит это. Верно, Кольцов, упертый журналист, остался тут из-за него, так ещё и отмолил? Ужасно. Ощущение на плечах некой ответственности явно не даёт покоя ни в коем случае. Оба обречены любовью друг к другу, но границы дозволенности после такого стираются совсем.
Титов чуть рыпается, приходится помочь ему встать на ноги, а после смиряться с этим острым, как лезвие, взглядом.
— Баран… — мужчина шипит, но жмется к Кольцову. К его голой груди, упираясь в неё руками.
Денис ведёт своим носом по чужому, благо Макс чуть склонился и рост стал позволять это, после чувствует крупные руки на своей талии. Неужели Кольцов не понимает, что за всё берется своя плата? Лучше бы Денис умер с концами, или хотя бы жил в неведении у берега озера, а не это всё. Пару раз он пересекал отведённую границу, задыхаясь, а после умирая. Теперь… Ему суждено плестись около этой воды месяцами. Или, по крайней мере, пока Макс полностью не отпустит его.
Губы соприкасаются. Поцелуй ленивый, скорее даже неаккуратный, влажный. Вот только не от страсти, а от слёз Титова. Его лишили мучений от приступов навсегда, но при этом отняли свободу. У него было столько недоделанной работы… А мать? Человек, что буквально убил себя и морально, и физически, сейчас жалеет. Слова некогда любимой женщины ударяли, Денис просто не справился с давлением, выбрав самый простой путь решения проблем, но сейчас он не помнит этого. И Кольцов, на самом деле, будет утаивать настоящую причину смерти.
Руки Титова скользят с груди на шею, вспоминает, что пережили вместе… Как запирались в бане, одаривая друг друга не только поцелуями, касаниями, а нечто большим, как в лесу Кольцов, сорвав цветок, размещал его за ухом партнёра, как, в конце концов, тот прижимал к себе по утрам, каждый раз переживая, что однажды не увидит его рядом с собой. И это случилось.
— Ты останешься со мной? — Макс шепчет разочарованно, явно сдерживает слезы. Он сильнее Дениса морально, поэтому не может позволить ему страдать даже в таком виде.
Краткий кивок. Поцелуй. Они голодны на все эти небрежные касания, будто вскоре это всё прервется. Но нет…
Кольцов вряд ли отпустит Дениса когда-либо. Будет приходить к нему, сидя с самого утра до ночи, иногда позабыв о еде.