Яблоки с корицей
Автор: Grabarczyk
Лив резко поднимает голову, натыкается на янтарные глаза и испуганно хлопает длинными ресницами, смотря на невинное лицо Локи. Она переставляет ноги на другую сторону, тем самым позволяя парню сесть, обнимает их руками и спокойно отвечает:
Локи хмурится, пожимает плечами и устраивается рядом.
— Выглядишь очень напряженной, — констатирует он, отводя взгляд в сторону. — Наверное, так показалось.
— Наверное, — кивает девушка, вглядываясь в морскую гладь и мысленно отмечая то дьявольское напряжение в животе, в котором раз за разом, все туже и туже сжимался узелок отчаяния и пьяной, по-настоящему детской влюбленности, зародившейся за доли секунды и не покидающей ее уже который день. Лив смотрит на белый песок, проводит пальчиками по нему и стряхивает кристаллики с подушечек пальцев, все еще летая в собственных мыслях.
По пляжу гуляет шальной ветерок, разгоняющий длинные темные женские пряди по острым плечам, растрепывая их и пуская волнами по обнаженной прямой спине вниз, все еще покачивающиеся от воздуха. Этот же ветер поднимает сияющий ярким блеском песок, окутывает пару влажным и соленым воздухом океана, заставляет густые брови Локи свестись к переносице и чуть зажмуриться, избегая назойливого песка и прочего природного мусора, окружающего их. Локи смотрит вперед, наблюдает за ленивыми волнами и облокачивается на локти назад, откидывая густые волосы на землю, совершенно не волнуясь об их сохранности и чистоте.
Лив напряженно глядит на собственные пальцы, стараясь не пялиться на того, кто располагался в предательской близости от нее, облизывает сухие, потрескавшиеся губы и все же переводит глаза на мужчину, абсолютно расслабленного и спокойного, такого красивого и прекрасного.
Глаза Локи закрыты и лишь изредка подрагивают под пушистыми ресницами, брови вновь подняты, но в этот раз не в лукавой усмешке, а в полном наслаждении. Его длинные и бархатные губы не изгибаются в острых уголках, как она привыкла видеть раз за разом. Но сильнее всего ее манили и привлекали его рыжие волосы с золотистым, почти драгоценным блеском, скрученные в озорные кудряшки и завязанные сзади невинной тоненькой резиночкой, которую так хотелось потянуть вниз, чтобы освободить прядки и насладиться их абсолютной свободой, а вместе с этим и прикоснуться к столь желанным шелковистым кудрям, определяя: такими ли Лив их себе представляла? А эти самые кудри так неаккуратно путались сейчас в песке, смешивались с ним, отчего Лив становилось чуть ли не больно.
Ей хотелось осторожно касаться их, перебирая пальцами каждую золотую прядь, чуть завивать на концах и трогать, трогать, трогать без конца.
Лив считает себя дурочкой, помешанной на нем, отчего становится совсем дурно и тошно. Считает себя сумасшедшей, сумасбродной и до жути наивной и глупой. И знает ведь всю скверность произошедшей ситуации, так почему же остается здесь? Почему не избегает встреч с ним, почему тайно грезит о его приходе? Почему позволяет самой себе так искусно насиловать собственный разум мыслями о том, о ком ей думать вообще запрещено?
Потому что она подсела на него, как на самый настоящий наркотик. Потому что влюбилась в Локи и едва балансирует на грани, чтобы не сорваться в эту чертову пропасть отчаянной и безответной любви к существу, жизнь которого вообще является самой настоящей загадкой для ее мира.
Лив взмахивает головой и сжимает губы в тонкую полоску, продолжает осматривать лицо бога и мысленно стонет от боли, ощущая клубочек желания высказать ему все свои мысли, пожаловаться на его раздутое до невозможности самомнение и признаться в собственном сокровенном преступлении, что гложет ее днями и ночами. Хочется зарыться в теплую грудь Локи, обнять со спины и хорошенько проплакаться, перед этим пересказав на свой лад какой-нибудь из диалогов Ромео и Джульетты, сжать крепко-крепко и никогда не отпускать, молясь на те же эмоции и чувства с его стороны. Хочется поколотить и послать ко всем чертям: скандинавским, индийским и какие там еще бывают. Хочется прильнуть к губам и дать пощечину. Хочется почувствовать хоть что-то от него в ответ.
А еще безумно хочется коснуться его бархатной кожи лица, усеянной рыжеватыми веснушками. Провести, исследуя, пальцами по этой небольшой горбинке на носу — совсем невесомо, неощутимо. Проскользить по губам и умчаться мыслями далеко-далеко, утопая в этом прекрасном ощущении, когда любимый человек тебя принимает. Лив хочет щекотать его кожу и ласкать волосы, смотря на них под солнечным светом, ловить каждый перелив и каждую блесточку, искорку его тела. Хочет восхищаться Локи, возносить и боготворить.
Боготворить проще, когда он и есть бог, только вот ей от этого ни черта не легче. Тяжелее в разы, а то и сотни раз.
Она всегда насмехалась над подружками, что плакали ей в водолазку из-за безответной любви. Всегда упрекала их в легкомыслии, а в итоге поддалась течению судьбы и угодила в лапы бога. Похоже на комедию, выглядит как мелодрама, а на деле самая настоящая трагедия.
Локи едва заметно дергает острым кончиком носа, сводит совсем немного рыжие брови и так же спокойно продолжает лежать дальше, даже не подозревая о том взгляде, которым его сжигает сейчас Лив, сражающаяся то ли с ветром, то ли с собственными демонами в голове. Лив же, закусив губу, не выдерживает и подносит дрожащую ладошку к его скуле, но останавливается в паре миллиметров, так и не коснувшись кожи. Запрещает самой себе, проклинает его и мысленно рвет волосы на голове от того, насколько же ей больно ощущать себя лишней в его мире. Рука замирает на пару мгновений, а после спешит отстраниться, когда крепкая хватка на запястье не позволяет ей этого сделать, чем пугает девушку.
Лив хлопает длинными ресницами, приоткрывает рот в немом вскрике и останавливается, едва дыша и смотря на Локи, держащего ее руку. Ожидает его усмешки или упрека, но тот спокоен.
Локи не спеша распахивает глаза, сверкает янтарным взглядом в ее сторону и изучает, скользя по лицу, губам и шее. Он молчит и тяжело дышит, не моргает и терроризирует ее этими огоньками в глазах, сжимает запястье, а Лив уверена, что синяки там останутся.
Сердце-то он ей уже исколотил донельзя.
Лив ждет слов, а Локи ждет ответа. Он издевается, а она страдает.
Женская рука дергается вверх, а Локи лишь сильнее притягивает ее к себе, заставляя навалиться на свободный локоть, чтобы не рухнуть ему на грудь. Лив готова расплакаться от того, в какую ситуацию себя поставила, как сильно подставила и сдала со всеми потрохами, как облажалась. Знала же, что нельзя играть с огнем и поддаваться чувствам, нельзя даже дышать на него, нельзя даже смотреть, черт бы ее побрал! Дура, дура, дура!
— Золотко, — начинает он, а Лив готова уши заткнуть, лишь бы не слышать его сейчас. — Что ты делаешь?
Молчи, пожалуйста, молчи. Не говори, не смотри на меня так, просто уйди и забудь. Брось меня прямо здесь, уплывай с ребятами и забудь обо мне.
Лив не отвечает, все еще смотря прямо в янтарные глаза мужчины, мотает головой и вновь дергает, но Локи не реагирует: продолжает держать ее руку, не ослабляя хватки.
— Отпусти, — шепчет она, почти молитвенно.
— Пока не ответишь — и не посмею.
Ей хочется смеяться от абсурда. Знает ведь, что Локи ее не то что отпустит — пнет в живот с высшей точки горы, так еще и посмеется вслед, наблюдая за ее безвольным падением. Локи не останется с ней на всю жизнь, он даже не запомнит ее. Ей это очевидно.
— Отпусти, — произносит вновь девушка, отводя глаза в сторону.
Локи хмурится, сжимает губы и выжидает паузу, после чего все же дергает женское запястье, уже заставляя Лив лечь на него.
— Сбегать от проблемы хуже, чем создавать ее, Золотко, — хрипло заключает он, всматриваясь в блестящие глаза девушки. — Особенно в тех случаях, когда проблема находятся прямо перед тобой.
Лив чувствует, как сердце в груди подскакивает и ударяется о ребра, слова в голове перемешиваются, а глаза отказываются видеть что-либо, кроме этих манящих янтарных искр с золотой обводкой, обрамленных ресницами. В ушах отдается собственное тяжелое дыхание, воздуха мало до ужаса, а мир тускнеет за секунды, когда под ее грудью оказывается тело Локи. Лив чувствует его сердце, его равномерный ритм, на лицо доносится его едва ощутимое дыхание, а сжатое запястье уже почти не волнует.
— Так что же происходит с тобой? — шепчет Локи, сужая по-змеиному глаза и чуть поднимая бровь.
Волна шумно ударяется о берег, разбивается в белоснежную морскую пену, что тут же перемешивается с песком, шипит и невольно перебивает и без того туманные мысли Лив, погруженной в собственную рушащуюся идиллию. Шум волны подхватывает подвывающий ветер, игриво сбрасывающий темные локоны Лив на лицо, чем вызывает ее неслышный вздох и моментальную реакцию Локи, быстро подхватившего прядку шершавыми бледными пальцами и заправившего ее за девичье ушко. Сама того не заметив, девушка задерживает дыхание и внимательно следит за его действиями, а тот, как бы невзначай, специально проводит линию от мочки уха к подбородку, приподнимает его и привстает на локоть сам, оказываясь в предательской близости от Лив.
— Неужто правда, Золотко? — Лив перехватывает ладонь Локи, не позволяя ему ее отнять. — Влюбилась?
У Лив все внутри ломается с оглушительным для нее треском. За пару секунд и волнительных мгновений одна единственная догадка, сказанная, возможно даже в шутку, измельчает до размера этих самых крупинок песка всё ее мнимое спокойствие и ту безмятежную стену фальшивого безразличия, которую так долго выстраивала она сама себе. Девушка едва дышит приоткрытыми алыми губами, не моргая смотрит на Локи ждет чего-то от него, одновременно боясь и наслаждаясь. Отстраняясь и прислоняясь к его одежде ближе, чувствуя сквозь плотную материю ровное сердцебиение, звучащее так спокойно и умиротворенно, так чудно и волшебно. А Локи, то ли играя, то ли мучая, водит подушечкой пальца по молочной коже, чуть надавливает на ямочку подбородка и всматривается, как бы исследуя ее эмоции, следующие так покорно за его действиями. Он затрагивает линию нижней губы, задерживается на ней и вытягивает другие пальцы по направлению к скуле, оставляет там и приближается еще немного. В голове Лив бушует ураган мыслей, но ни одна так и не выходит наружу, так и оставаясь безвольной строкой среди переживаний и волнений.
Вопросы Локи так и ждут ответа, а Лив и не знает, что ответить, — да и стоит ли? Ей прекрасно понятно, что он не нуждается в объяснениях — сам все понял. Но поняла ли Лив сама себя?
Губы мужчины почти касаются ее собственных, но так и остаются в предательской близости, заставляя сердце Лив трепетать и судорожно закусывать с обратной стороны щёку, чтобы не сорваться и не столкнуть Локи с себя, а после убежать в слезах и панике.
— Со мной весело? — неожиданно шепчет она, чуть хмуря брови. — Просто… весело?
— Так вот в чем дело? — проясняет Локи, отстраняясь. — Тебя мои слова задели?
Но тот не отвечает: усмехается, закатывает глаза и молчит, едва слышно посмеиваясь. Лив же, расценив это как ответ, быстро спихивает парня в сторону, отворачивается и спешит уйти, когда рука Локи снова хватает ее за ладонь и с силой притягивает к себе, но перед гневным причитанием из ее уст, он касается ее лица и успевает прильнуть к чуть распахнутым губам, грубо проникая внутрь языком и не позволяя Лив отстраниться. Он нежно сжимает ее волосы, пропуская пряди через пальцы, сажает Лив себе на колени и старательно вытягивает из нее ответ на поцелуй, то щекоча, то гладя открытые плечи. Девушка ерзает на его ногах, хмурит брови и сдается: отвечает на поцелуй, расслабляется и едва слышно постанывает, когда язык Локи скользит у нее по нёбу и зубам, когда он покусывает ее губы и чуть посмеивается ее ленивым протестам хриплым смехом, заставляющим женское сердце биться в разы быстрее. Его губы щекочут, ласкают и требуют, он держит ее одной рукой, но так крепко, что Лив не может двинуться. Будто бы она того желала.
— Локи… — ее голос тихий, почти неслышный, но ему всё слышно. — Ответь, прошу.
Локи смотрит на нее почти грустным взглядом, лишь чуть немного улыбаясь острыми кончиками губ, находит ее запястье и неожиданно для девушки скрещивает пальцы двух рук, крепко сжимает и поднимает их выше.
— Ты ведь понимаешь, что то что мы делаем — неправильно? — спрашивает тихо он, наклоняя голову. Лив кивает, отводя взгляд, а Локи продолжает: — Тогда, на Скидбладнире… какой ответ бы я не дал — он все равно был бы неутешительным, Золотко. Мы с тобой из разных миров, мы с тобой разные существа. Тебе было запрещено в меня влюбляться.
Лив тяжело усмехается, то ли высмеивая собственную глупость, то ли пытаясь сдержать рвущиеся наружу отчаянные слезы.
— За одно твое «Золотко», бесящее до жути.
Янтарные глаза упрямо выдерживают контакт с ее карими, а рука в замке прислоняется к груди Локи по его инициативе, позволяя Лив почувствовать его сердцебиение.
— Ты нравишься мне, очень нравишься. Но ты ведь знаешь, Лив.
А Лив и не знает. Знает лишь то, что готова слушать свое имя из его уст всегда — только бы не умолкал.
Локи всегда тянет гласные, чуть мурлычет на рычащих звуках и почти по-змеиному шипит на шипящих. Его манера речи завораживала, особенно когда в этой манере ее имя звучало так красиво и приятно. Локи тянется рукой к ее голове, протягивает темную прядку и накручивает ее на палец, ободряюще улыбаясь.
— А чего ты хочешь? — спрашивает он.
Его глаза перемещаются на ее лицо вновь, скользит к губам и незаметно сверкает, то ли от азарта, то от лишь ему известных чувств. Холодные пальцы Лив все еще греются о его шершавую ладонь, и девушка совсем не спешит отнимать их от нее. Она нервно царапает ноготь о ноготь, кусает губу и удивленно останавливается, когда собственная ладонь оказывается крепко сжата чужой.
Лив задумывается: чего она хочет? Хочет быть рядом, хочет быть любимой тем, в кого влюблена она. Хочет чувствовать себя нужной рядом с существом, для которого ее жизнь, по сути, совсем ничего не значит. Хочет просыпаться не с обликом бога, а с его рукой в своей, чувствовать дискомфорт от их переплетенных в простынях ног и дышать в твердую мужскую грудь с нарисованными на ней алыми рунами. Хочет быть с ним.
Но вопрос заключается в том, что сможет предложить ей суровая реальность.
— Поцелуй меня,— просит Лив, поворачивая к Локи голову.
Тот сразу же наклоняется к ее лицу, щекочет пальцами молочную кожу шеи и припадает к открытым губам, тут же увлекая девушку за грани реального, вынося куда-то далеко-далеко, где существуют лишь они вдвоем: валькирия и бог. Локи и Лив. Его губы дурманят, а ее — пьянят. Он чувствует аромат фиалок, соленой воды и многих трав, замешанных в прядях после разговора с Ванадис, любившей вплетать их в чужие волосы: он вернется к ним чуть позже, а после достанет каждый крохотный бутон и насладится ее черными волосами. Он чувствует ее сердце, колотящееся с отчаянным безумием, он видит трепет ее ресниц.
Лив же хватается за каждую секунду этого момента, сохраняет в памяти все: ее касания, его неторопливое покусывание губ, его дыхание. Успевает запечатлеть все до крохотных деталей, заранее зная, что вернется к этому в памяти не один раз. Локи целует ее на удивление нежно и трепетно, совсем не так как той ночью. Он словно бережет ее и оберегает, не хочет напугать, разочаровать.
Девушка отстраняется и смотрит в расслабленное лицо Локи, молчит, не моргает — просто смотрит.
Локи улыбается, приглаживает ее темные волосы и переворачивает к себе, усаживая на коленях удобнее. Лив краснеет и устало кладет голову на мужскую грудь, вдыхает терпкий аромат и улыбается тоже, прикрывая глаза.
Море разыгрывается азартнее. Бьется о берег, разбивает собственные волны и рассыпается пушистой пеной, шипя, рыча и по-своему подпевая морскому ветру, гнавшему облака на небе в сторону темного леса. Этот же ветер путается в длинных волосах Лив, разгоняет огненные кудри Локи и летит дальше, забирая с собой крупинки мраморного песка. Рука валькирии лежит в широкой ладонь Бога, греясь в ней, голова покоится на его груди, а мысли впервые за долгое время не затуманены вопросами. Не хочется ей думать о будущем и прошлом, не хочется загадывать и рушить после. Хочется лишь наслаждаться.
Теперь Лив знает, что его волосы пахнут свежими яблоками и пьянящей корицей, совсем немного соленым медом. Теперь она знает, что они действительно мягкие и шелковистые.
Теперь она знает, что яблоки с корицей— ее любимый запах.
