Синдром дефицита феромонов
Когда Гу Цзиньи сидел в машине, он был немного рассеян.
Сначала он не воспринял слова Тао Тао всерьёз, посчитав это всего лишь сбоем в его речи.
Но что, если слова Тао Тао на самом деле предназначались для него?
Если действительно был кто-то, кто хотел его увидеть, но в итоге провёл долгое время лишь с маленьким роботом, продающим мороженое.
Это заставило бы его почувствовать себя немного виноватым, не из-за чувств, а просто потому, что он подвёл кого-то.
Но это было невозможно проверить.
Он выглянул в окно. Академия Ланде всё ещё бурлила жизнью под покровом ночи, поскольку это был выходной день, и у ворот школы собралось много людей.
Как только они отъехали от школы, начался мелкий дождь, но это нисколько не охладило энтузиазма студентов. Все переоделись из белой школьной формы в свою повседневную одежду, сбились в группы по двое-трое, обсуждая, куда пойти развлечься.
— Ты уже бывал в Академии Ланде раньше? — вдруг спросил он Се Хуайчжоу.
— Три года назад, в тот же год, когда ты выпускался, — Се Хуайчжоу не стал скрывать, его голос был спокоен, — меня пригласили на твою выпускную церемонию.
На самом деле, он сам выступил с этой инициативой перед Академией Ланде.
Гу Цзиньи тихо пробормотал: — А.
Во время последнего ужина с Се Хуайчжоу, когда они говорили о выпускной церемонии, он упомянул, что так получилось, что пропустил танцы в тот день.
— Какая досада, — пробормотал он, чувствуя небольшое сожаление, хотя и не был уверен почему.
Дождь снаружи постепенно усиливался. Сидя в ховеркаре, они не слышали дождя, но видели, как дождевая дымка окутывает всё вокруг.
В машине всё ещё играли песни, которые нравились Гу Цзиньи, с нежным и соблазнительным женским голосом, напевающим на языке русалок, жалобно обвиняющим возлюбленного в уходе.
Се Хуайчжоу посмотрел на дождь за окном и вдруг сказал: — На самом деле, на первом курсе мы, возможно, встречались.
Гу Цзиньи озадаченно посмотрел на него.
— В тот год Академия Ланде и ещё пять других школ проводили совместные военные учения, и Имперская Академия была одной из них. Я присутствовал в качестве старшего представителя.
Голос Се Хуайчжоу не был ни громким, ни тихим, он гармонично сливался с музыкой в машине и не казался навязчивым.
Гу Цзиньи тоже постепенно вспоминал.
Когда он поступил, такое событие действительно могло быть. Это звучало серьёзно, но помимо обычных военных тренировок, это было скорее масштабное мероприятие по обмену между школами.
В конце концов, многие воспользовались возможностью завязать отношения.
Студенты следующих курсов были весьма недовольны и протестовали, что они тоже хотят совместных военных учений.
Он повернулся, чтобы посмотреть на Се Хуайчжоу, чувствуя себя немного ошеломлённым. — Тогда почему я тебя не помню? Разве представители не должны были выступать с речами на церемонии открытия?
Если он правильно помнил, человек из Имперской Академии, который выступал, была девушкой.
Се Хуайчжоу поджал губы, тоже чувствуя небольшое сожаление.
В то время он совсем не знал Гу Цзиньи и не догадывался, что среди толпы первокурсников, которых он плохо видел, находился его будущий возлюбленный.
Поэтому он отказался выступать на сцене, сославшись на то, что это «слишком глупо».
Се Хуайчжоу небрежно сказал: — Я не очень-то хотел выступать, поэтому позволил это сделать кому-то другому.
— О, — Гу Цзиньи почувствовал, что эта причина очень похожа на Се Хуайчжоу, — так ты потом был на военных учениях?
— Нет, я ушёл после церемонии открытия, — голос Се Хуайчжоу прозвучал немного меланхолично, — школа внезапно поручила мне задание.
Он ушёл без малейшего сожаления, нисколько не медля, и даже сказал на космическом корабле, что участие в церемонии открытия было пустой тратой времени.
Но теперь, оглядываясь назад, он действительно был полон юношеского задора в то время.
Гу Цзиньи кивнул и больше ничего не спросил.
Но на сердце у него стало немного странно. Оказалось, что, сам того не зная, он и Се Хуайчжоу однажды уже случайно встречались.
В то время Чу Миюн всё ещё была жива, он ещё не встретил Фу Чена, не болел и не переносил операций.
Ему было всего девятнадцать, и он всё ещё был наивен во всём.
Вернувшись домой, Се Хуайчжоу и Гу Цзиньи каждый пошёл умываться перед сном.
На улице было уже поздно, и окрестности виллы были очень тихими. После дождя воздух был особенно прохладным и безмолвным, не было слышно даже стрекотания насекомых.
Но температура в комнате была не низкой.
Се Хуайчжоу обнял Гу Цзиньи на диване и поцеловал его.
Гу Цзиньи только что умылся, и от него исходил лёгкий, приятный цитрусовый аромат. У него была красивая и нежная внешность, но, когда он сидел на коленях у Се Хуайчжоу в свободном халате, обнажая свою белоснежную кожу, вокруг него витала невинная, но в то же время чувственная аура.
Се Хуайчжоу целовал его нежно, шаг за шагом.
От его румяных и мягких губ до тонкой ключицы.
Гу Цзиньи с трудом мог сопротивляться таким поцелуям.
Когда он впервые пришёл в дом Се, поцелуи Се Хуайчжоу всегда были краткими и сдержанными, с вежливым соблюдением границ, продиктованным необходимостью лечения.
В последнее время Се Хуайчжоу даже уменьшил частоту поцелуев.
Но на звезде Росселл он, казалось, снова вспомнил о необходимости лечения и чаще поглощал от него феромоны.
В этот момент поцелуи уже были такими, как между влюблёнными.
Руки Гу Цзиньи сжались, а глаза увлажнились.
Он немного боялся такой близости, слишком знакомой и слишком нежной, особенно когда закрывал глаза, он не мог понять, кто находится перед ним.
И он не знал, было ли это его иллюзией, но ему казалось, что запах феромонов на теле Се Хуайчжоу был немного сильнее обычного.
Когда Се Хуайчжоу отпустил его, лицо Гу Цзиньи уже раскраснелось.
Се Хуайчжоу, однако, был гораздо спокойнее его, на его лице не было никаких необычных выражений, он даже опустил голову, чтобы помочь Гу Цзиньи поправить его свободный халат.
Се Хуайчжоу прикоснулся к его лицу, и его голос был немного хриплым.
— Почему у тебя такое горячее лицо?
Гу Цзиньи был немного смущён и совсем не хотел отвечать на этот вопрос. Он быстро отстранился от Се Хуайчжоу.
Он выпил целый стакан лимонной воды, которая благодаря лёгкой прохладе заставила его почувствовать себя намного лучше.
Перед сном он прикоснулся к руке Се Хуайчжоу и почувствовал, что температура его тела выше обычной.
Он спросил его немного обеспокоенно:
— Когда у тебя был последний период гона?
Гу Цзиньи подсчитал время и временно отложил свои предположения в сторону.
Период гона у альфы был чем-то похож на период течки у омеги, но он был не таким частым, и некоторые альфы переживали его лишь раз в несколько лет.
Во время гона альфы становились легко раздражительными, агрессивными и испытывали сильное чувство собственничества и зависимости по отношению к своим партнёрам.
После того как у Се Хуайчжоу развился «синдром дефицита феромонов», его периоды гона также стали нерегулярными, но, как правило, это не должно было происходить каждые несколько месяцев.
Как будто зная, о чём он беспокоится, Се Хуайчжоу сказал ему:
— Я принимал лечебные препараты в последнее время, так что это не должно произойти так скоро.
— Это хорошо, — Гу Цзиньи почувствовал облегчение.
Дождь снаружи, в какое-то неизвестное время, снова полил.
В помещении аромат феромонов морского бриза невольно стал сильнее, словно запоздалое цунами.
И Гу Цзиньи, и Се Хуайчжоу ошибались в своих суждениях.
Лекарство для стабилизации феромонов было не так эффективно для альф высшего уровня.
Гон Се Хуайчжоу не наступил в эту ночь, и всё было спокойно.
Но прошёл ещё один день, и поздно вечером гон внезапно наступил.
Когда он обнаружил большие красные пятна на своём теле и у него начала болеть голова, он быстро нажал кнопку в кабинете, чтобы запереть всю комнату, превратив её в клетку для самозаточения.
Всего за несколько секунд его тело стало невыносимо горячим, и его дыхание, казалось, несло жар. Жгучий и тревожный приступ эмоций поднялся из глубины.
Он открыл шкаф и проглотил две таблетки. Хотя они не оказали большого эффекта, это было лучше, чем ничего.
Затем он набрал внутренний номер дворецкого.
— У меня снова наступил гон, — Се Хуайчжоу уже привык к этому, его голос был спокоен, — пусть больница подготовит изолятор и уведомит врача, чтобы он приехал.
Дворецкий на мгновение опешил, затем быстро ответил:
— Хорошо, я всё устрою немедленно. Могу я ещё что-нибудь для вас сделать?
— Пока нет, — Се Хуайчжоу сделал паузу, — но не пускайте Гу Цзиньи.
Альфы в свой чувствительный период были подобны зверям, совершенно иррациональными, и их собственничество по отношению к омегам достигало своего пика, оставляя в их сознании только желания метки.
Обычно он проводил свой гон в одиночестве, хотя это было больно и мучительно, но в конечном итоге это было его личным делом.
Но если бы Гу Цзиньи случайно ворвался, он не мог предсказать, что он может сделать.