Метод выживания злодея после регрессии
Квон Ый Хён молча смотрел на руку, которая схватила его. Пальцы были настолько маленькие и пухлые, что трудно было поверить — они принадлежали взрослому мужчине. Когда он чуть приподнял голову, перед ним оказался его отец, Квон Чон Соп, с довольно юным лицом.
— Я говорил НЕТ, перестань меня доставать...
Жизнь действительно была сброшена.
Слов не было. Несмотря на то, что после пробуждения своей способности он пережил множество ситуаций, Ый Хён верил, что вернуться в прошлое со всеми прежними воспоминаниями невозможно. Он верил в бога и был уверен, что между богами и людьми есть несколько отличительных признаков.
Первый — боги могли вмешиваться в жизнь и смерть. Второй — боги могли обращать время вспять. Третий — боги могли менять судьбу.
Этот драгоценный момент разрушил все его представления сразу. Уже мёртвый с перерезанным пополам горлом, Ый Хён вернулся к жизни, откатившись в прошлое, и его судьба изменится в соответствии с его выбором.
— Ый Хён, что ты только что сказал?
Ый Хён слегка хмурился и украдкой убрал руку от Квон Чон Сопа. Обычно между ними не было такой нежной близости.
— Хе-хе, вот это ребёнок. Уже дрожит — ведь ему дадут брата?
— «Младший брат», да ладно. Пусть хоть как собаку его воспитывает.
Хотя он и откатился назад, это был, по сути, сброс, дарованный «им самим», потому что «он» пожалел его. Так что, в итоге, было достаточно, чтобы «ему» было хорошо. Поэтому Ый Хён поклялся в этот раз немного пожить для себя.
— У нас много друзей в приюте, которые мечтают стать охотниками. Если министр Квон Чон Соп выступит перед этими детьми, это будет очень полезно.
Приют «Святое Счастье», рассчитанный на детей из бедных районов, почти разваливался. Директор с ярко накрашенными губами шла за Квон Чон Сопом с приоткрытым ртом.
— Конечно. Ради растущих детей, конечно, мы должны. Департамент охотников всегда в поиске талантливых людей.
— Ох, как и ожидалось…! Дети уже собираются. Пойдём прямо в актовый зал?
Квон Чон Соп полностью вжился в роль доброго средневозрастного человека, преданного стране и детям. Какой фарс. Ый Хён тихо посмеялся про себя и последовал за ними.
— По этой дорожке в актовый зал. Это место раньше служило временным убежищем после бедствий в районе. Если мы получим финансовую поддержку, возможно, сможем его отремонтировать…
— Обсудим это, когда всё вернётся в норму.
— Ох, я не хотела вас обременять, но большое вам спасибо!
Директор, казалось, сжимала кулаки от волнения.
Потёртый коридор скрипел с каждым шагом. Вместо того чтобы быть временным убежищем при катастрофе, само помещение походило на руины.
— Здесь. Эээ, как бы молодому господину подняться в зал…
Директор украдкой бросила взгляд. Естественно, Квон Чон Соп мог подняться на сцену, но вопрос был в том, что сделает его сын, Квон Ый Хён. Хотя Ый Хён жил на виду у всех, это не было тем, чего он желал. Так что, будь он прежним, он бы никогда не пошёл на сцену.
— Что будешь делать, Ый Хён? — спросил Квон Чон Соп.
— …Я поднимусь. В актовый зал.
Это был первый момент, когда он решил встать перед людьми ради собственной любопытности. Ый Хён должен был увидеть Z. Он не мог вынести любопытства по поводу всего, что связано с Z. Помнил ли он тот мир до регрессии Z? Помнил ли его и его отец?
Если бы тот помнил прошлое, первыми целями этого ребёнка стали бы его семья и сумасшедшие злодеи, разрушившие его жизнь.
— Ох. Я думал, ты ненавидишь такие вещи.
Неофициально сопровождавший их фотограф делал снимки Квон Чон Сопа. Квон Чон Соп с мягким выражением даже невзначай взъерошил Ый Хёну волосы.
— Какой у тебя добрый отец. Я так растроган, что мог бы…
— Моя жена рано ушла. Я не хотел воспитывать ребёнка кое-как. Так что я делал всё, чтобы справляться и с работой, и с домашними делами.
Дома его лицо было видно редко. Ый Хён проводил большую часть времени один или с няней.
Работа вне дома может занять отца. Поймём же — кто может быть идеальным? Возможно, кто‑то так и скажет. Квон Ый Хён хотя бы раз думал так же.
Когда они открыли дверь актового зала, послышались детские голоса — плач, шепот и смех. Директор растерянно посмотрела и первым вышла на сцену.
— Всем тишина! Сегодня мы пригласили учителя‑охотника, которого вы так хотели увидеть! Давайте поприветствуем его аплодисментами!
Когда директор кивнул глазами, Квон Чон Соп улыбнулся и вышел на сцену, держа за руку Квон Ый Хёна. Он держал эту руку всего несколько раз прежде. По‑настоящему памятный день.
— Здравствуйте, я Квон Чон Соп, глава Департамента охотников. Есть здесь ребята, которые слышали моё имя?
Дети, воодушевлённые словом «охотник», громко ответили «да!».
Что бы ни говорил Квон Чон Соп, это наверняка было пустой болтовнёй. Ый Хён стоял рядом с директором и смотрел вниз на детей в зале. С Z была разница в возрасте четыре года. Значит, ему где‑то одиннадцать...?
Глаза Ый Хёна быстро скользнули от девочки в первом ряду с блестящими глазами к зевающему мальчику в центре.
Среди беспокойных младшеклассников Z не было видно. Учитывая его обычно худощавое тело и грязные волосы, было немыслимо, что он не узнал бы его.
Ый Хён решил поменять критерии поиска и посмотреть ещё раз.
«Может, он в группе поменьше. В таком месте о надлежащем уходе и речи не шло.»
Результат был тем же. Дети из дошкольной группы в штанах до колен не знали, кто такие охотники, и беззаботно сопели.
Он обыскал также среднюю и старшую группы. Ый Хён просто не мог в это поверить — Z нигде не было. Он плохо помнил, но был уверен, что Z привозили в этот приют.
— Ладно, завершаем приветствие.
В суматохе Квон Чон Соп поклонился. Дети в зале захлопали, а камеры продолжали снимать.
— Мы приготовили угощение, если ваш график позволяет, не хотите ли присоединиться? Не уверена, что вам понравится, но...
— О, конечно. С нетерпением жду.
Квон Чон Соп от души рассмеялся и повёл их за собой.
Столовая была крайне обшарпанной. Запах нищеты исходил от всех блюд, а мясо в супе было невероятно жёстким.
Пока Ый Хён ел, дети в приюте продолжали здороваться и убегали прочь, будто это была игра.
Когда Ый Хён совсем не реагировал, где‑то раздался голос недовольства.
— Ха! Смотрите на этого важного! Лицо у него бледное, и что такого особенного в том ублюдке, что он писается от восторга?!
— Такой чувак даже удара не стоит! Всё, что он делает — смотрит свысока.
Крупный парень громко крикнул. Некоторые дети кивнули, оглядываясь. Да, точно. Мы могли бы хотя бы получить приветствие, а он нас проигнорировал.
Ый Хён тяжело вздохнул и встал со своего места.
Квон Чон Соп, похоже, считал, что дети просто шалят, и отнёсся к этому безразлично.
— Давай, иди. Пока будешь общаться с ребятами, попробуй найти того, кто тебе нравится. Ты же приехал искать брата.
Когда Ый Хён встал, оставив поднос с едой, за ним последовали десятки детей. Он повёл их в ряд за собой в туалет помыть руки.
— Ты не слышишь, что я говорю? Ты глухой?!
— Похоже, ты глухой! Почему бы тебе не поиграть с заикающимся в туалете? Вы двое — идеальная пара! Уха‑ха!
Дети уже были убеждены, что Ый Хён глухой. Он проигнорировал их слова и вытер руки.
Толстяк в первом ряду показал Ый Хёну средний палец и грубо захлопнул дверь туалета.
Дверь с грохотом захлопнулась, и из кабинки раздался грохочущий звук. Что это было? Кто там? Ый Хён вытер руки и пнул каждую кабинку ногой.
Каждый раз, когда открывалась дверь, оттуда выпадал такой уровень грязи, что отвращение могло вызвать тошноту.
Самая дальняя кабинка казалась запертой. Свет мигал, будто лампочка была неисправна.
Ый Хён пнул и раскрошил дверь кабинки, держа руку в кармане. Даже при очень лёгком ударе дверь легко рассыпалась.
То ли из‑за громкого голоса, то ли от страха, в кабинке невысокий ребёнок с андрогинной внешностью прижался к стене.
(П.П.: Андрогинная внешность — это внешность, которая сочетает в себе характерные мужские и женские черты.)
С одежды ребёнка капала вода. Ый Хён нахмурился. Утешать мелкого, который не понимал слов, он не собирался.
— Тогда живи здесь. Не выходи больше никогда.
Ребёнок, прижавшись к его спине, крепко вцепился в Ый Хёна.
Ый Хён быстро оттолкнул детские руки. Ребёнок рухнул на пол и издал непонятный звук.
Мокрые пряди волос раскинулись по полу туалета. Ый Хён закрыл рот и отвернулся. Снаружи продолжался детский смех.
Он нахмурился: странная чёрная жидкость запятнала его белую рубашку, он не решался прикоснуться к ней.
— Твоё прикосновение отвратительно.
Ребёнок на полу не отвечал и лежал голову в пол. Ый Хёну было как‑то нехорошо глядеть на обессилевшую фигуру.
Он медленно подошёл к двери туалета.
— Если мы не откроем её, он так и останется там на всю жизнь! Я круче этого чувака, ха‑ха! С самого начала ему просто повезло с родителями, поэтому он такой!
Слыша голос, Ый Хён положил руку на дверь и использовал лишь часть своей силы.
Дверь вмиг распалась на мельчайшие частицы, разлетелась в воздух, словно пыль размером с гвоздь.
В целом Ый Хён мало интересовался людьми. Говорят, безразличие сильнее ненависти, раз ему было всё равно, он не мог ненавидеть никого.
— Ладно. Тогда забирайте Квон Чон Сопа себе.
Но Ый Хён ненавидел только две вещи: Квон Чон Соп. И вульгарность.
— Думаешь, ты такой крутой? Подумай, почему твои родители тебя здесь бросили.
— Ну ты прошёл этот опыт потому что оказался в приюте. Иначе когда бы ты увидел меня?
Ый Хён обвил толстяка рукой за шею и прошептал:
— Живи здесь до конца своих дней. В этом аду, как паразит без родителей и будущего. Я зайду к тебе в следующий раз.
Когда он отпустил хватку, парень покачнулся и рухнул. Другие дети начали громко плакать.
— Отвратительно, — тихо пробормотал Ый Хён, голос подрагивал.
Вдруг тот ребёнок из последней кабинки выбежал к Ый Хёну. Волосы развевались, и очертания линии челюсти и губ стали чётко видны.