ФОРМУЛА ЛЮБВИ
Добрый день, дорогой друг. Поговорим сегодня о любви. Послушаем, что о ней думают и говорят, узнаем, где же она на самом деле прячется.
Тишину купе нарушил осторожный стук. Анна приоткрыла дверь, и я услышала извиняющийся голос Арсена.
—Девушки, ну что же вы, мы уж заждались, позвольте вас проводить к нашему скромному столу, поужинаем, поговорим.
Анна кивнула Арсену с милой улыбкой и притворила дверь:
На самом деле идти никуда не хотелось. Внутренняя тишина дарила такую целостность, которую меньше всего хотелось нарушать настойчивым вниманием Арсена.
Но отказывать Анне было не в моих правилах, уж очень неожиданные обороты принимали порой такие вот спонтанные встречи.
—А нужно? — на всякий случай переспросила я Анну.
—И мне нужно. Я, например, сегодня не обедала. Арсен, подождите, мы сейчас будем готовы.
Небольшой стол вагона-ресторана ломился от закусок, а рядом с Арсеном сидели еще трое мужчин, видимо его попутчиков.
—Милые дамы, присаживайтесь. — Полноватый мужчина приподнялся и галантно поклонился нам с Анной. Меня зовут Антон Аркадьевич, можно просто Антон, а это мои коллеги, психологи. Едем с конференции из Москвы, и вот щедрая душа, — Антон кивнул в сторону Арсена, — закатил тут пир горой, но теперь хотя бы понятно в честь кого.
—А что за конференция? — поинтересовалась я, стараясь сохранять дистанцию от Арсена и его шаловливых ручек.
—Чтобы жить, надо, дамы, любить, — ответил с набитым ртом молодой мужчина: чуть лысоватый, с бородкой клинышком и в дорогих поблескивающих очках. — Вот такая, дамы, тема.
—Точно, Макс, за любовь и прекрасных дам, — добавил третий господин, который уже слегка набрался, поднимая рюмку в нашу честь. — Любовь — это... — господин икнул и продолжил, — это эволюционное преимущество, обеспечивающее привязанность самца к самке.
—Проще, Володя, проще, — жуя, проговорил Макс, заметив, как мы с Анной переглянулись. — Это, милые дамы, простым языком — инстинкты. Просто Володя у нас этолог, а этологи не ограничивают себя воробьями и крысами, а пытаются найти биологические истоки и в поведении человека и все объясняют с точки зрения потребностей эволюции. В том числе и любовь.
—А все почему? — Володя нацепил на вилку кусок ветчины и аккуратно уложил его в рот. — А все мозг. — И Володя важно поднял указательный палец вверх. — Мозг во время своего развития нуждается в снабжении белками животного происхождения. Иначе наступает так называемый алиментарный маразм. — Володя икнул и потянулся за следующей порцией ветчины, видимо, чтобы маразм его подольше не настигал. — Но животных могли ловить и убивать кто? Правильно, дамы, — не связанные детьми мужчины.
—И? — Макс с недоумением взглянул на коллегу.
—И милые дамы в пещерном прошлом поняли, что, если им не удастся заставить самцов заботиться о них, то есть о самках, все, хана. — Володя снова икнул. — А ты знаешь, что они придумали?
—Ну. — Макс даже отложил вилку и подлил водки себе и Володе.
—Они придумали любовь. Способность самки к половому акту стала стремительно удлиняться, что делало ее постоянно привлекательной для самца, так что женщины и по сей день единственные из всех живых существ способны вести половую жизнь с момента созревания. Все остальные виды спариваются только в определенные периоды.
—То есть, — Макс тряхнул головой, — ты хочешь сказать, что если самке удавалось удержать около себя самца, то ее дети выживали, а если нет — погибали?
—Именно, Макс. Эта индивидуальная привязанность особей друг к другу стала мощнейшим эволюционным преимуществом человека как вида. Вот тебе и вся любовь.
—Позвольте, позвольте, — Антон Аркадьевич постучал вилкой по запотевшему графину, — позвольте не согласиться. Любовь, господа хорошие, — это прежде всего конфликт между лимбической системой и корой головного мозга.
—Какой системой? — переспросил Арсен с недоумением, пытаясь подсесть ко мне как можно ближе.
—Лимбической, дружок, — снисходительно повторил Антон Аркадьевич. — Все остальное, друзья мои, это большей частью выдумки.
Мы люди всего на несколько процентов, ровно настолько процентов, сколько в общем объеме мозга занимает его кора. А все остальное — это лимбическая система, которая досталась нам в наследство от рептилий. Вот она-то и отвечает за вашу «любовь», а попросту за половое поведение.
—Ну, знаете ли, — Володя недовольно икнул. — Против рептилий протестую. — И опрокинул очередную стопку водки в рот.
—А это, мил-человек, ваше право. А только хотите вы того или нет, а человек предпочел остаться животным. А почему? — Антон Аркадьевич маслянисто улыбнулся Анне. — А все потому, что, когда кора бездействует, а включена только лимбическая система, мозг потребляет только девять процентов энергии. Когда кора включается, то уже нужно двадцать пять. Кроме того, когда кора молчит, мозг оплачивает это выбросом эндорфинов, этакого органического наркотика. И, поверьте, не думать это не только выгодно, это безумно приятно. И хотя у меня и есть подавляющая мои инстинкты кора, я, милая, всегда предпочту общество такой прелестной дамы любой рассудочной деятельности.
—Хорошо, что только у вас кора молчит, дорогой Антон Аркадьевич, а то здесь было бы уже совсем небезопасно, — мягко улыбнулась Анна, высвобождая руку из-под ладони захмелевшего Антона Аркадьевича.
—Господа. — Макс повысил голос, призывая к вниманию. — Что такое любовь, это пусть поэты думают, а я вам просто скажу. Есть формула нелюбви: «Высоко думать о себе и плохо — о супруге». А вот когда оба занижают самооценки и завышают оценки партнера — это идеальная формула любви.
—Ты где таких видел? — Мутноватый взгляд Володи постарался сфокусироваться на дорогой оправе Макса.
—Ну, процент такой идеальной любви в общем-то невысок, конечно. В основном невероятные взаимные требования и, бац, тупик.
—Господа, вы все-таки дайте право на жизнь некоторым формам любви, до которых, может быть, и не все дорастают, но все же...
—Это ж, какие такие формы, дамушка? — И рука Антона Аркадьевича вновь попыталась прижать руку Анны к столу.
—Ну, хотя бы такую, когда два индивидуальных «я» образуют общее «мы», не утрачивая своей индивидуальности. Нет понятия твое и мое, нет бесконечных споров, кому мусор вынести — кто ближе, кто свободнее, тот и вынес. Ресурсы совместной жизни не делятся, «твое» и «мое» отступает на задний план. Конечно, это непросто, но вполне возможно. Не надо никого подавлять или напрягать, но при всем при этом именно ваше поведение побуждает другого человека действовать тем или иным образом и идти вам навстречу.
—А вы, дамушка, замужем? — Антон Аркадьевич все еще не оставлял попыток захватить руки Анны в плен.
—Нет, дорогой Антон Аркадьевич.
—Вот, — Антон Аркадьевич грустно и шумно вздохнул. — Вот! — И, помолчав, добавил: — Ни ухватить ее, ни объяснить, ни пережить любовь эту. В России, дамушка, с любовью всегда были проблемы. Нет в русском языке любви духовной, любви плотской. Одна у нас любовь русская — на все случаи жизни. Нет у нас традиции любовных отношений и теперь, когда над нами не тяготеют никакие религиозные заповеди и можно спать со всеми подряд, а любить совсем других, тьфу на эту любовь!
—А вы, Аннушка, что же вы все молчите? — Арсен проникновенно заглянул мне в глаза.
—Вы, Арсен, о чем? О том, может ли быть секс без любви?
—Фу, Аннушка. Как грубо, — обиженно протянул Арсен. — Я о любви, Аннушка.
По-моему, Арсен вовсе не замечал моего язвительного тона, а мне вдруг стало от всей этой пустой болтовни очень скучно.
И я вспомнила строчки Эриха Нормана из описаний начала вещей древнегреческого автора и процитировала по памяти:
—«Ночь была птицей с черными крыльями. Древняя Ночь, беременная от Ветра, отложила свое серебряное яйцо в гигантском ущелье Тьмы. Из яйца появился сын стремительного Ветра, бог с золотыми крыльями, Его назвали Эрос, бог Любви».
—Прекрасно, милая Анна, прекрасно, — зааплодировал Антон Аркадьевич, — прекрасные слова.
—Не мои, к сожалению, — ответила я, и, отодвинув тарелку, встала.
—Спасибо, Арсен, и вам, господа, за теплый вечер. Не могу сказать, что за очень интересные мысли, но, — я усмехнулась, — всегда приятно обнаружить чужую узость мысли для осознания глубин собственной значимости. Да, я шучу, — прекратила я паясничать, перехватив недоуменный взгляд Анны. — Ну, что вам, господа, сказать о любви на сон грядущий? Как выразилась одна моя знакомая, психолог, «есть в любви некая эксклюзивность, которую не все имеют, а иметь хочется всем». Любовь, как говорится, всегда была привилегией немногих. А сейчас уж позвольте откланяться.
—Ну и что ты завелась? — спросила Анна, когда мы переступили порог своего купе.
—Потому что я больше не могла слушать этот бред, извини. Я рада, что ты поела, потому что во всем остальном нахожу время просто потерянным зря.
—Ну и напрасно, — невозмутимо ответила Анна. — Эти люди очень наглядно показали тебе, где, а главное, как не следует искать любовь. Никакими словами любовь не выразишь, не обозначишь. Где много шума и спора, там до любви очень далеко.
—И где ты предлагаешь искать любовь?
—Ты знаешь где, Аня. В глубине твоего существа. Знаешь, если у тебя есть силы, я хочу предложить тебе сегодня еще одно путешествие во внутренний мир образов, чтобы ты могла встретиться с Богиней Любви и получить ее Посвящение. Ты права насчет эксклюзивности. И хотя Бог — это любовь, и любое проявление жизни — это дыхание его любви. Что касается индивидуума, то пробудить и осознать внутри себя любовь, способную нести свет, — это просто дар небес.
Посвящение Богини Любви, дорогой друг, всего лишь один из уникальных мазков эксклюзивного тренинга "ЭФФЕКТ БАБОЧКИ", на который я тебя приглашаю.