Дневник
Полицейский поморщился от тухлого запаха, зайдя в квартиру с вызова. На полу лежала молодая девушка, чьё тело от разложения почти в гнило в пол.
Полицию вызвала соседка, когда запах начал слишком отчётливо доходить и до её квартиры. По её словам, эта квартира сдавалась около полугода, но никогда из неё не было слышно ничего громче звука вскипевшего чайника (а стены в доме были довольно тонкими). Квартирантка Мария ни с кем не конфликтовала, никого не водила и уж точно не собиралась умирать. Но картина в квартире никак не была похожа на случайную смерть.
Все поверхности были разукрашены давно запёкшейся кровью, на полу валялись пилы, молотки и ножи, а одна из ладоней Марии была прибита гвоздём к полу. Для заключения было ещё слишком мало данных, но очевидно, что умирала она долго и мучительно. Не могла девушка не издать за это время ни звука, на который обратили бы внимание соседи.
Странным было и то, что никто не обратился о пропаже Марии. Даже арендодатель, который очевидно уже пару месяцев не мог получать деньги за сдачу квартиры. Полицейский отметил для себя, что либо хозяин квартиры был причастен, либо преступник отправлял ему деньги от имени девушки.
Недалеко от трупа лежала тетрадка. Тетрадкой оказался дневник погибшей.
1 декабря.
Так обычно начинают записи девочки из сериалов? Если честно, я не знаю, что писать, но психотерапевт говорит, что это нужно. Так я смогу лучше запоминать своё состояние и рассказывать о нём на сеансах.
Не понимаю, какой в этом смысл, пока я остаюсь с родителями. Сегодня мать толкнула меня на пол и начала избивать за то, что я слишком громко разговаривала по телефону. Антидепрессанты не могут помочь с этим.
Но без них, конечно, было бы ещё хуже. Я очень-очень устала.
Так хочется уехать сразу в день совершеннолетия, но денег совсем нет. Не знаю, что делать.
14 февраля.
Сегодня мне 18. Весь день листаю объявления о сдаче квартир, но кажется, моей зарплаты официанткой едва ли хватит и на комнату.
16 февраля.
Саша написал, что я могу пожить в его квартире, оплачивая только коммуналку. Он сейчас живёт в Израиле, и ему не жалко.
Саша – мой друг детства. Он всегда защищал меня от родителей до переезда, и даже сейчас защищает.
Не знаю, как вывезти вещи незамеченной. Если скажу о переезде родителям, меня изобьют снова.
25 февраля.
Всё ещё не чувствую себя в безопасности, но теперь это больше чувство, чем реальность. Здесь очень пыльно.
Убираться совсем нет сил, и кажется, я откажусь от антидепрессантов, потому что сейчас это будет слишком дорого.
Но ничего. Я обязательно справлюсь, теперь точно.
18 марта.
Я проснулась от того, что кто-то открыл дверь ключами.
Раньше это всегда означало опасность, и сейчас от страха прошлого я даже не сразу осознала, что квартиру открыть некому. Ключи есть только у меня и Саши.
Сжавшись, я вышла в коридор. На пороге стоял Саша.
Он почти не разговаривает со мной и не рассказывает, как так быстро вернулся. Сказал только, что теперь мы будем жить вместе.
Я не могу ему запретить и вообще-то не против жить с другом, но почему-то сейчас мне страшно от его поведения.
20 марта.
Саша почти не выходит из своей комнаты, а на любые попытки заговорить начинает злиться. Он даже отказывается от денег за коммуналку, которые я должна платить.
Говорит, что заплатит всё сам, только чтобы я не лезла. Не понимаю, что с ним происходит.
Мой друг всегда был вежлив и ласков со мной. Мне очень некомфортно и хочется сбежать, но некуда, потому что мне просто негде больше жить.
Родители иногда пишут смс с угрозами. Так страшно и одиноко.
Ощущается, как будто весь мир меня ненавидит.
10 апреля.
Саша ушёл из квартиры неделю назад и до сих пор не возвращался. Не знаю, где он, и если честно, совсем не хочу видеть его снова.
Без него я чувствую себя безопаснее.
Надеюсь, что ничего не случилось, и одновременно не хочу встречать его больше никогда.
Перед тем, как он ушёл, мы столкнулись на кухне, и я пыталась заговорить с ним. Он разозлился и с силой толкнул меня в стену. Я потеряла сознание, а он даже не помог мне, просто ушёл куда-то.
Когда я очнулась, его уже не было.
Как будто это не Саша, всё настолько на него не похоже. Я знаю его всю жизнь. Такое не может происходить.
10 мая.
Саша иногда заходит, а через несколько часов уходит. Я пыталась с ним говорить, но он снова начинал меня бить.
Странно, что соседи ничего не слышат. Или не хотят слышать.
Я экономлю на всем и откладываю каждую копейку. Перееду хоть в самую ужасную комнату, но как можно скорее и дальше отсюда. Это невыносимо.
20 мая.
Саша снова все время проводит в квартире и почти каждый день избивает меня. Вчера сказала ему, что собираюсь уехать, а он только посмеялся.
Я не могу выйти из квартиры. Как только переступаю порог, сразу оказываюсь в другой комнате. Окна не открываются, здесь постоянно холодно. Не понимаю, что происходит. Кажется, я схожу с ума.
25 мая.
Позвонила своему психотерапевту, умоляя сделать хоть что-нибудь. Он предложил мне записаться на приём, но я сказала, что кажется, у меня галлюцинации, и я не знаю, как выйти из дома.
Психотерапевт ответил, что отправит ко мне скорую и меня положат в ПНД, если я соглашусь. Может быть, так правда будет лучше. Но уже 8 часов после звонка никого нет.
Саша смеётся и говорит, что никуда я не денусь.
27 мая.
Скорая не приехала, а телефон перестал работать. Сегодня я пыталась убить себя, но Саша сразу оказался рядом и вытащил меня.
Он гладил меня по голове, и я почти подумала, что со мной снова мой добрый заботливый Саша, который обязательно меня защитит. А потом он сказал, что ещё слишком рано, и с силой ударил меня по голове.
Я не понимаю, что происходит. Как будто всё ненастоящее.
15 июня.
Господи, я даже не знаю, как описать это.
Сегодня телефон заработал, и мне позвонила мать Саши в слезах. Она сказала, что Сашу нашли мёртвым в Израиле. Судя по состоянию тела, оно пролежало там несколько месяцев.
Саша стоял напротив меня во время этого разговора.
Когда я повесила трубку, он собрался и вышел из квартиры. Телефон снова перестал работать. Я не понимаю ничего.
16 июня.
Саша дома. Он принёс кучу инструментов и заперся в своей комнате, что-то напевая. Я пыталась выбежать из квартиры, но снова оказывалась в ней.
Последние страницы дневника были залиты кровью, больше в нём не было ни строчки. Никаких следов убийцы найти не удалось. Дело осталось нераскрытым.