Мой Автономный Край
1.
Здравствуйте. Месяц назад у меня умер папа. Теперь, когда я смогла привлечь ваше внимание…
Я хочу рассказать вам историю о своём доме. О своей земле и Родине. И не будет новинкой для вас услышать, что она особенная. Ведь каждый может сказать так о своём доме, если его или её представление о мире вокруг шире спичечного коробка. Но поверьте мне хотя бы на пять минут, и тогда вы убедитесь, что это так. Быть может, после проснётся в вас чувство, о котором никогда не знали. Оно зовётся любовью.
Но прошу — не сочтите данные слова за назидание. Я пишу эти строки из благодарности к жизни, из благодарности к людям за то, что хожу с ними по одной земле.
Меня зовут Наила, я бывшая студентка исторического факультета престижного — по крайней мере, так считается — университета в столице Федерации. И я бы хотела вам рассказать историю о том, как люди воевали за свою несвободу.
Это действительно уникальное событие, и, учитывая, какими величинами измеряется история, оно произошло совсем недавно. Тем не менее я не перестаю удивляться, как так вышло, что о нём почти никто не знает или не помнит. Будто намеренно его стёрли из нашей коллективной памяти.
Впервые я задумалась об этом, когда на третьем курсе мой научный руководитель забраковал тему для выпускной работы: «Самоопределение народа Автономного Края на примере реформ Федерации в 20…» Идея была не моя, спасибо папе и его другу, который её придумал. Я не придавала особого значения тому, о чём писать; главное — диплом красивый дайте. По итогу мы выбрали иную тему. Куда проще, уже сто раз исследованную. Работу я сдала в последние дни, как подобает студенту. Комиссия на защите сонно кивала, рассматривая гипотезу исследования и библиографию, пока один из преподавателей не спросил:
— Вы, случаем, не из Автономного Края?
— Тогда я бы хотел вас, как будущего историка, спросить: почему вы не пишете о своей Родине?
В смущении я не нашлась что ему ответить. Было бы глупо сказать правду: «Я молода и хороша собой, живу в столице на семейные деньги, имею множество друзей и выходные на эмоциях. Почему меня вообще должны волновать такие понятия, как родина?» К счастью, другие члены комиссии не восприняли его совет всерьёз и отпустили меня наслаждаться летом с высшим баллом в зачётке. Но перед уходом он добавил, чуть ли не шепча:
— С родителями почаще говорите.
После я зашла к своему научному руководителю, угостила её кофе и рассказала, как проходила защита. Не забыла упомянуть и о вопросе, что задал мне тот преподаватель. Она поспешила меня успокоить:
— Это Шальгун, наверное, Александр Владимирович был, да? Он сейчас книгу пишет про Автономный Край и, видимо, на студентах срывается, чего это их его тема не волнует… Не принимай на свой счёт, правда.
Сегодня Александр Владимирович ― главный и единственный специалист по Автономную Краю в Федерации, и не лестью будет сказать, что таковым он остаётся. Даже после своей смерти.
Его труд «Истоки и культура Автономного Края» оказался невостребованным как обыкновенными любителями бумаги, так и специалистами. Редкие экземпляры сейчас лежат в библиотеках, даже не оцифрованные. Свой я купила у коллекционера, и за такую маленькую сумму, что стыдно, учитывая, сколько времени и сил эта работа отняла у Александра Владимировича. Она сделала его бессмертным.
Сейчас же её больше нигде не достать.
Это великая книга, написанная с любовью. Щепетильно и нежно Александр Владимирович рассматривает предпосылки образования Автономного Края, начиная с первых поселенцев ещё в шестом веке до нашей эры, анализируя их обычаи и страхи, систему управления, какой след она оставила в быту на сегодняшний день… Эта книга объясняла войну, что произошла в итоге.
После магистратуры, из которой меня с позором исключили из-за принципиального дегенерата и параноика, я была вынуждена вернуться в Автономный Край. Папа, конечно, притворился расстроенным, но на самом деле был очень рад снова увидеть женское лицо в доме. Смерть матери он тяжело переносил. Поначалу папа помогал деньгами, а затем устроил через друзей в муниципалитет, где раньше работала мама, и настоял, чтобы я жила вместе с ним — в доме на берегу озера, его давней и, к счастью, сбывшейся мечте.
Во время одного из множества вечеров, что мы провели вместе, я рассказала ему об Александре Владимировиче, о «выскочке-старикашке, кто меня завалить хотел на защите в бакалавриате». И мой отец, бывший не самым одарённым человеком, у которого кулак больше сердца, гордо расхохотался:
— Знаю я Санька, знаю! Ни фига себе, конечно. Историком стал настоящим, вот же человек загорелся когда-то, да… Я же, помнишь, его спрашивал про тему для диплома-то!
— А откуда ты его знаешь? — удивилась я.
— Мы с ним три грёбаных дня в лесу тут провели.
— Ёпт, какой поход?! От войны прятались, ссыкуны!
Я хорошо запомнила, как в тот момент окоченела. Как выпала чашка из рук и коричневые пятна на скатерти, которые тем же вечером, пребывая в шоке, пыталась счистить. Само слово — война — оно и сейчас не то чтобы в лексиконе, и вряд ли человек в здравом уме будет жить свои дни воспоминаниями о ней.
Но я не испугалась. Меня задело, что я не знала об этом.
Тяжело представить, сколько всего наши родители забрали вместе с собой на тот свет. Но я благодарна папе, судьбе и Богу за то, что мы тогда поговорили.
Далее я кратко расскажу об истории Автономного Края, но заранее хочу предложить всем заинтересовавшимся сходить в библиотеку и взять книгу Александра Владимировича. Там это изложено намного лучше и подробнее.
2.
Своё начало Автономный Край берёт во времена до нашей эры, когда по Шёлковому пути шли первые караваны. Предполагается, что в здешних степях останавливались торговцы, ибо на ближайшие двести километров не было ни одного другого источника пресной воды.
Из-за регулярных атак бандитов на караваны и невозможности обеспечить безопасность земля Автономного Края стала кладбищем. Даже когда монголы начали использовать Шёлковый путь для своих завоеваний, ничего не изменилось. Причина тому — упрямство или дальновидность самих монголов: как они не стремились изменить уклад и традиции на захваченных территориях, так и здесь приняли кладбище за данность и местную причуду.
Похороны продолжались. Люди напивались впрок.
В пятнадцатом веке властью в Автономном Крае было непостоянство власти. Но хоть и существование Шёлкового пути подошло к концу, на его территории образовались поселения, которые вскоре были вынуждены встретить своего нового правителя — Российскую империю.
Русские отнеслись к приобретённым землям весьма практично. У них на виду было множество недостатков: почва скупа, нет естественных укрытий для ведения боевых действий, кроме разве что степей, которые использовали как могилы для солдат; население маленькое и представляло из себя десятки разных этносов и культур, не имевших ничего общего с русскими и православием.
Конечно, поначалу новая власть пыталась привести Автономный Край в порядок, включив его в состав области. Но русский дурак — он только в литературе. Приезжающие сюда за наделами по итогу сбегали. Назначенцы, понимая, чем им предстоит управлять, предпочитали увольнение со службы или бескрайний запой. Автономный Край стал белым слоном, части которого император раздавал тем, на кого тратиться жалко, но и послать нельзя.
О каком развитии края вообще может идти речь с такими вводными? Сама география определила его судьбу: остаться некрополем. И в обслугу ему выбрали тех, кто больше нигде не пригодился.
Советская власть в судьбу не верила, а потому всеми силами пыталась что-то сделать с Автономным Краем. Его включали в составы разных областей, делегировали наставничество по партийной лесенке. Это было похоже на игру в горячую картошку, и последний вынужденно принимал наказание. Стоит заметить, у советской власти всё-таки получилось намного больше, чем у кого-либо до этого. Пришла медицина, пришли новые технологии. Поспешно возводили города, где инженеры и заключённые лагерей боролись с природой, лишь бы хоть чуть-чуть от неё получить.
Однажды я спросила у ИИ — был ли хотя бы один советский писатель, кто упомянул в своём творчестве об Автономном Крае. Он ответил мне: «Нет». Просто «нет». Но спустя месяц я решила повторить, спросила его снова. Он предложил мне почитать Платонова. Хорошего автора скормили машине, да только Платонов никогда досюда не доезжал…
Я соглашусь с мнением Александра Владимировича, что несколько лет перед вторжением в Афганистан были золотым веком в истории Автономного Края. Здесь появилось что-то помимо неугодных феодалов и костей — военные с семьями, но и они поспешили убраться прочь, как только эта возможность появилась.
Прежде чем перейти к настоящему времени, я хочу привести дивный и показательный пример, который очень красочно опишет культурную разнородность края.
Когда я была ребёнком, наша семья жила в квартирном доме на четыре подъезда, а не в тех муравейниках, что сегодня строят. В душной однушке. Одна лестничная клетка — это три квартиры, всего в доме девять этажей. И прямо с порога подъезда, меня, возвращавшуюся после школы, сшибал запах еды. Каждая семья готовила что-то на своей кухне, и поскольку тяжело было не заинтересоваться — мы ходили в гости.
За время моего детства я никогда не попробовала одно блюдо дважды. Мама говорила, так было всегда, даже при советской власти, когда ассортимент продуктов иначе как скудным не назовёшь. Сейчас же проблема иная — на рыночном предложении можно повеситься.
Итак, сегодня Автономный Край является сто тридцать третьим субъектом Федерации, и если не возглавляет, то занимает второе место в большинстве отрицательных списков. Кроме одного — бюджетных реципиентов. Эта зависимость возникла ещё до реформы Федерации и остаётся проблемой до сих пор. Население неоднородно, этнического большинства нет. Достаток только за счёт инфляции. Рядом граница, а с ней и армия. Из ценных природных ресурсов — чистая вода и пустынные степи для проведения тренировочных взрывов. Туристы брезгуют Автономным Краем, что очень зря.
Началась она с двух имён, которые вы вряд ли знаете: Ержан Асмаил и Константин Черканов.
3.
До реформы Федерации Ержан был главой Автономного Края и занимал пожизненное место в Федеративном Совете. Родился он во времена хорошие, сытые, и, выдержав карьерную тряску, из предпринимателей перешёл во власть. Не буду вдаваться в подробности его личной и политической жизни, но замечу, что количество его любовниц превышало число имеющихся у него яхт. Да и в целом Асмаил был тем ещё пионером гедонизма. При этом всём — показушный мусульманин-ортодокс. Складывается впечатление, что его должность главы Автономного Края была нужна ему как побрякушка, которой можно похвастаться при разговоре. Его правление оказалось выгодно многим, и, несмотря на мой пренебрежительный тон, могу заверить: не таким уж и плохим чиновником он был.
А ещё именно Ержан помог моему папе приобрести дом, в котором теперь живу я. Как — без понятия. Гордо папа говорил:
— Я знал главу Края лично, руки жмём. Я ему всегда помочь готов был, а он мне.
Какая такая помощь главе Края нужна была от разнорабочего, которых тысячи…
Другое дело Константин Черканов — человек, не способный вызывать ничего, кроме презрения из-за своей номенклатурной обыденности. Говно и моча государственного аппарата, Черканов рос в семье чиновников, и не было у него иного будущего, кроме служивого. Печально, что начало его карьеры пришлось на времена, где выживают только циники. Из него мог получиться достойный человек, кто своё благосостояние ставит ниже всеобщего.
Но получилась мразь. Он — казнокрад, владевший гектарами нефтяных скважин под контролем мужей своих сестёр. Параноик, из-за которого меня и отчислили из магистратуры и не допустили к защите, якобы юбка у меня была слишком узорчатая и непристойная. Кому-кому, а вот ему, политику, стоило бы почитать книгу Александра Владимировича, где есть отдельный параграф про значение этого узора — танец на костях, о любви в багрянце заката — и не прикрывать властью своё невежество.
Черканов был главой соседствующего с Автономным Краем субъекта. Ещё одно кресло в Федеративном Совете. Потолок для любого чиновника — земля с кучей нефти и уже налаженным аппаратом. Ему часто приходилось выступать в роли товарища Асмаила из-за сложившегося соседства. Приедет Великий Представитель — они под ручку его встречают. Обозначит правительство проект по, не знаю, росту ногтей — на передовицах сайтов оба корпят над поставленной задачей.
Работа свела их и вынудила подружиться. Но политика — дело тонкое и беспринципное. Ей занимаются тысячи людей с маленькими обидами и растущей из них злобой.
Асмаил и Черканов различались во всём: внешнем виде (можете поискать в интернете, как огромный и желтоватый Асмаил плывёт кролем через реку, пока мелкий Черканов крутит педали на катамаране и блестит лысиной), религии (шиитский ислам и боевой атеизм), поведении на людях (Асмаил всегда бросался на камеры, тогда как Черканов — от них).
Я плохо это помню — мала была, — но как-то раз Асмаил устроил новогодний банкет для всего управленческого аппарата Автономного Края и разрешил взять с собой семьи и нижестоящие чины, чтобы отпраздновать уходящий год, а заодно потратить остаток бюджетных средств перед новым траншем. В итоге получился своего рода корпоратив масштаба субъекта Федерации.
Папа рассказывал, как я была счастлива получить от Асмаила подарок — коробку со всякими зарубежными сладостями. А вместе с ней и алкогольный поцелуй в щёку. Работа на камеру не прекращалась. Бесплатный сыр оплачивается по-разному.
Когда Асмаил был уже в слюни, он пристал к Черканову, который проводил время с другими важными гостями за длинным столом в отдалении от праздника. Принесли бутылку, затем вторую. Разговор быстро перешёл на жесты, и гигант Асмаил потащил Черканова за ухо праздновать. С криками и угрожая кулаками, заставил того читать Деду Морозу стишок.
Папа это отлично запомнил. Говорил, стишок был хороший. О дружбе.
Я уверена, в пьяном бесчинстве Асмаил желал Черканову только добра. Может, подумал таким образом поднять его рейтинг на предстоящих выборах, ведь в стельку пьяным можно поверить и в демократию. Однако после этой выходки Черканов перестал появляться с ним в новостях и на официальных встречах. И никто даже не подозревал, что он планирует для своего товарища.
Дальше всё происходило за дверями кабинетов. Пока в общественное поле не проползло заключение от министра финансов, где он, будто бы нарываясь, разносит положение Автономного Края в экономике страны. Цифры никогда не врут! Субъект жил за счёт бюджетных дотаций, которые составляли порядка девяноста процентов доходов, при этом внося в общее производство страны около двух или трёх десятых процента, где большая часть — налоги с населения.
Но что есть новость? Это правильно поставленный акцент. И был он таков: Автономный Край только берёт, ничего не привносит. Цель этой новости — выставить в максимально плохом свете субъект Федерации, а вместе с ним и руководство.
Правда, особого эффекта это не произвело. Люди побурчали в интернетах и задохнулись. Изучив представленное заключение, эксперты удивились: может ли с такими показателями существовать Автономный Край? При этом они не обнаружили ничего сверхъестественного, кроме пары коррупционных махинаций. Сущие копейки по сравнению с другими схемами, чтобы счесть это противозаконным.
Разыграв свою главную карту, Черканов не успокоился. При каждом возможном случае — совещании, конгрессе, публичном выступлении — он обязательно упоминал об Автономном Крае, пытаясь найти новых товарищей против Асмаила.
И он нашёлся, как давно забытое чудо в кармане куртки. Звали его мировой финансовый кризис.
Вместе с падением цен на нефть и газ Федерация теряла бюджетные деньги. Сами понимаете: нефтедобывающие и перерабатывающие компании стали зарабатывать меньше, что привело к снижению доходных поступлений с налогов, которые шли напрямую в бюджет, и оттуда уже субъектам. Этим и воспользовался Черканов: на вопросы правительства о снижении поступлений в бюджет он отвечал обвинениями в сторону Автономного Края.
Такая подлость не могла остаться незамеченной.
Собирались профильные комитеты по нормализации экономики Автономного Края, всплывали законотворческие инициативы, ограничивающие долю дотаций центра в общем бюджете субъекта. Короче, чего только не делалось, чтобы понять, как так вышло. И какая жалость, что тогда Александр Владимирович не был тем, кем он является теперь. Нуждалась страна в голосе разума, кто способен показать пальцем в прошлое и вывести слепые глаза чинуш с пути, что они сами и проложили — к созданию зависимости, которую лечить сложнее и опаснее, чем оставить всё как есть.
Прикинутые впопыхах необходимые на это суммы так сильно напугали правительство, что оно предпочло ещё на какое-то время закрыть глаза перед назревающей проблемой.
Асмаил же шиковал дальше, а Черканов бесился, как сука.
4.
В августе секретным службам Федерации пришёл приказ, подписанный канцелярией Великого Представителя: срочно составить план по решению этого кризиса. Бюджет на это выделили солидный, около процента ВВП. Достоверно неизвестно, что же в итоге Великий Представитель получил на свой стол, но Александр Владимирович сделал несколько предложений.
Можно было создать дорожную карту по реструктуризации экономики Автономного Края. Иными словами — давайте поищем, как и в каком количестве субъект может сам зарабатывать деньги или же где имеются нецелевые расходы. Времени бы это заняло много, но, скорее всего, помогло бы избежать подобных кризисов в дальнейшем.
Или превратить Автономный Край в игорную зону. Снизить налоги на прибыль, дать свободную лицензию на открытие казино. Увы, проведя глубинное исследование, социологи пришли к выводу, что никто попросту бы не поехал в дальние края ради лишней монетки.
Если смотреть на мир как совокупность капиталов, то можно было объявить Автономный Край зоной свободной торговли, убрав пошлины на ввоз, и упростить открытие фирм для иностранцев. Не знаю, правда, как бы туда поступали грузы, учитывая наличие одной лишь степи без связующих дорог и военные объекты на границе. Скорее всего, прокладывать железную дорогу ради денежного эксперимента показалось правительству неоправданным риском.
Как вариант, всегда оставалось посадить Асмаила. Выставить его казнокрадом и извращенцем, выпустив общественную злость на виновника, а после… Не было после. Это никак не решало имеющуюся проблему.
К сожалению, канцелярия остановила свой выбор на следующей идее. Автор её, чьё имя до сих пор находится под всеми возможными грифами секретности, из глубинного интервью с местными жителями, предложил, как показалось вначале, безумный вариант: почему бы не вывести Автономный Край из состава Федерации? Идея действительно безумная. Настолько, что даже студент бакалавриата за четвёрку в зачётке назовёт десяток причин отказаться от неё. Но решают не студенты бакалавриата, а держащиеся зубами за власть.
Как я уже писала выше — Автономный Край не был моноэтническим народом или вообще народом в привычном понимании, и это стало основной причиной, почему мне отказали в написании диплома на эту тему. Научный руководитель сразу понял, что сама гипотеза заставит нас поселиться в библиотеке, пытаясь доказать, можно ли выделить жителей Автономного Края как народность. Да и после войны тема стала слишком политической даже для научной работы.
По запросу частных фирм, связанных с властными структурами, в Автономный Край направили команду социологов и культурологов с целью найти что-то общее у населения Края, что обособляет их от Федерации. Тогда туда впервые приехал Александр Владимирович, совсем ещё юный аспирант.
В октябре они вернулись с неутешительными результатами. Не было ни одного доказательства, что Автономный Край мог бы существовать отдельно от Федерации. Удивительно, но этим же исследованием команда учёных ответила и на другой вопрос: а что, если продать субъект соседним странам? Весьма наивная идея. Кризис коснулся не только Федерации, и брать на содержание убыточный регион никто бы не изъявил желания, учитывая отсутствие весомых связей этой территории с соседними странами.
Несмотря на доводы исследователей, службам дали карт-бланш и в Автономный Край заслали агентов с деньгами и задачей создать более или менее способное движение, что в дальнейшем примет власть.
Знал ли об этом Ержан Асмаил? Разумеется, ибо он первый, кто туда вступил, вместе с Александром Владимировичем. Если Асмаил это сделал так, смеха ради, как любил, то Александр Владимирович со всей душой участвовал в работе движения, ещё даже не носившего названия, не подозревая, кто за ним стоит.
Папа познакомился с ним, когда чинил проводку в библиотеке Дома культур. Увидев Александра Владимировича по плешивую макушку в бумагах и книгах советского архива, он принял его за столичную выскочку. Но заметил: была у него глубина в глазах, фантастическая.
Что касается Константина Черканова — ему от такого развития сюжета стало только хуже. Деньги на операцию брали из бюджета его субъекта, так ещё и внимательных счетоводов под охраной спецслужб прислали, чтоб следить за затратами. Конфликт больше не задорил.
Итогом этих изысканий стало образование движения народа Автономного Края, численность которого не превышала и сотни человек. Главой назначали местного прохиндея, приближённого самого Асмаила. Чуднó, наверное, было просить его о помощи с вербовкой новых членов.
Устав видеть расходы, правительство Федерации решило поскорее перейти к реализации плана. Для этого в ноябре Асмаила пригласили в столицу, где после формальных совещаний произошла его встреча с людьми из канцелярии Великого Представителя. По возвращении в Автономный Край, казалось, Асмаил стал ещё более неудержимым. Например, моей маме выплатили три зарплаты вперёд, как и другим служащим.
Доподлинно неизвестно, как Асмаил принял новость о будущей независимости Автономного Края. Возможно, смирился под угрозами или же, наоборот, с радостью, подобной той, что испытывает освобождённый из заключения. Условия этой сделки остаются тайной, однако я хочу заметить следующее: если обе стороны знали о будущем, скажем так, выселении, то почему тогда вооруженные силы Федерации не ушли с территории Автономного Края? Наверное, этот и другие вопросы, связанные с государственной собственностью, должны были быть решены позднее.
Власть довольствовалась соглашением, приняв его за победу. Дураки!
С тех пор и до самой середины декабря в газетах — если их вообще кто-то читал, кроме моего папы, — в интернете и на телевидении проходили неформальные дебаты. Лидер коммунистической партии нелестно отозвался об Асмаиле, как о «паразите на теле нашей Родины», а главы субъектов практиковались в словоподборе, пытаясь придумать оскорбление пообиднее, но дальше «дармоеда» и «иждивенца» их творческие поиски не зашли.
Папа говорил, что это время чувствовалось как «самое свободное», потому что, получив добро — хоть и приказное — на высказывание мнений, федеральные каналы и различные чиновники наконец-то раскрыли рты. Иллюзия дискуссии всех устраивала. Сами подумайте: вот есть чинуша, которого третируют каждый день и заставляют отвечать за чужие огрехи, а высказать, что на душе скопилось, запрещено вплоть до увольнения и судебного разбирательства. Но появляется вдруг козёл отпущения, которого можно обвинить в чём угодно, будь это правда или нет!
Таким образом, через имя Ержана Асмаила люди узнали об общих проблемах Федерации.
Черканов отрывался в меру сил, и, думаю, его слова больше всего задели Асмаила. Верил человек в дружбу, которой не было. За это Асмаил разрешил браконьерам из других субъектов Федерации практически бесплатно жить в санаториях Автономного Края, если их промыслы будут на территории субъекта Черканова, а следы они тщательно спрячут в степях.
Приближающаяся независимость Края восхитила Александра Владимировича. Немудрено! Он считал себя своего рода основателем культуры, автором будущей страны. Только цифры говорили об обратном: предложенные им идеи разделялись меньшинством, если не учитывать бюджетников в опросах. Но тогда Александр Владимирович был молод и предпочёл поверить своим чувствам, а не фактам. Он переехал в Автономный Край, где тратил всё свободное время на создание будущей конституции.
В двадцатых числах декабря Федеративный Совет собрался на внеочередную сессию для обсуждения Автономного Края. Ради этого Асмаил приказал организовать кортеж, подобный каравану на Шёлковом пути, и с ним отправился в путешествие через всю страну. На сессии Федеративный Совет большинством голосов принял решение о том, что с первого января следующего года Автономный Край выходит из состава Федерации и получает независимость.
Сто тридцать два кресла «за», и одно «против».
5.
Он вернулся в Автономный Край взбешённый. Образ весёлого такого мужичка, который выпить любит и пределов роскоши не знает, изменился за пару дней. О прошедшем голосовании он выражался, как подросток за спинами родителей. Будучи в ярости, не чурался при любом возможном случае упомянуть — хоть и весьма завуалированно — о возрасте Великого Представителя и других членов Федеративного Совета, мол, у дедушек совсем уже поплыло в голове, своих же граждан вытеснять.
Через пару дней Асмаил выступил с обвинением в халатности на грани предательства, сказав: «Федерация — наш дом, и никакой свободы не надо без любви Отечества». Эти слова, кстати, до сих пор красуются на входе в столичную администрацию Автономного Края. Правда, без авторства.
Нетрудно представить, в каком замешательстве были сотрудники спецслужб, которые курировали движение независимости Края. Вскоре их задержали, изъяв всю заготовленную символику движения и деньги. Следственный комитет Края возбудил уголовное дело о сепаратизме. Александр Владимирович скрывался, но недалеко. У нас дома.
Помню папа говорил: «Это дядя Саша, он с нами немного поживёт». Такой дурой чувствую себя теперь. «Дядя Саша»…
Успокаивать Асмаила поручили его извечному товарищу — Черканову. Встреча попросту не состоялась, потому что Черканов заявил, что, согласно нормам дипломатического этикета и международного сотрудничества, нужно сначала принять решение об организации в новой стране представительства Федерации, а Асмаил в ответ выпустил обращение, где послал Главу Субъекта на три буквы.
Тогда же начала прослеживаться недальновидность людей, принявших решение о независимости. Так, служащие Федеративной железной дороги отказались покидать свои рабочие места, объясняя это «обязанностями перед пассажирами». Схожая ситуация была на других производствах. Вооружённые силы собирались покинуть регион, но Черканов и Министерство обороны не могли в такие короткие сроки организовать новое месторасположение войск, а потому, через несколько дней после принятого решения, ответственный за Автономный Край генерал приказал командному составу оставаться на позициях.
На следующий день Федерация объявила о прекращении выплат и дотаций Автономному Краю, что означало массовое увольнение всех и каждого, кто был как-то причастен к федеративной миске. А это, прошу вспомнить, около девяноста процентов бюджета Края. То есть учителя, врачи, служащие, войска, даже частно трудоустроенные граждане оказались без денежных средств.
Спецслужбы пытались связаться с Асмаилом, но тот был непреклонен. Автономный Край — субъект Федерации, и он не потерпит отношения к себе лично и к населению как иностранцам. Что их поразило больше всего: они не смогли найти ни одного человека, кто бы хотел взять власть на себя и сохранить её. Ничего не мешало им назначить главой новой страны сумасшедшего из степи, но вряд ли бы с ним получилось выстроить дипломатические отношения. Безуспешны были и попытки выйти на Александра Владимировича, когда тот прятался у нас дома. И вряд ли испуганный интеллигент мог бы взять под контроль новообразованную республику.
Тогда, гуляя со мной и мамой по городу, папа приметил: никогда он не видел столько флагов на улицах. Это заставило его задуматься, были ли они частью Федерации до этого.
Вечером Асмаил выступил с очередным обращением. На территории Автономного Края объявили военное положение. И спустя двадцать минут войска, дислоцированные в Крае, пересекли границы субъекта Черканова. Их возглавлял лично Асмаил, и тысячи людей в прямом эфире могли видеть, как тот разъезжает по степям на внедорожнике вместе с бронетехникой. Целью всего этого было, цитирую, «сохранение суверенитета Федерации».
Общественность пребывала в, мягко говоря, недоумении. Войска под флагом Федерации вошли на территорию другого субъекта и без стрельбы и сопротивления захватили несколько посёлков и городов вместе с десятком нефтяных скважин, принадлежавших семьям Черканова. Им никто не мешал, ведь это были войска Федерации, да и медийность Асмаила не вызывала сомнений, что он — не президент новой страны, а весёлый клоун в кураже своей выходки, творит какую-то дичь.
Пострадал всего один человек — пьяница, выпавший из внедорожника Асмаила, когда он с войсками приближался к столице субъекта, где находилась резиденция Черканова.
Правительство не знало, что делать. Открыть огонь по своим же или объявить их террористами? Чушь, откуда у террористов форма вооружённых сил Федерации и техника в таком количестве? А может, сбросить бомбу и оправдать это экзистенциальной угрозой? Но ведь именно Федерация несколькими днями ранее всучила независимость Автономному Краю, и пока что как войска, так и жители считались гражданами Федерации, которые, благодаря игре со смыслами, боролись за то, чтобы в ней остаться. Применить войска против себя — этого бы никто не одобрил, даже так называемые глобальные партнёры.
— Но, папа, — опешила я, — я этого не помню!
— Маленькой была, всё понятно. Вы с мамой дома остались, а я с Саньком ушёл в лес, чтобы нас не мобилизовали.
— Так ты спала, чего тебя будить-то? А мы с ним классно посидели, он мне такого рассказал, я прям офигел. У нас, оказывается, история есть! И какая... стрёмная! Хорошо было там в лесу, прохладно, конечно, не как сейчас…
Игнорировать войска, идущие на столицу субъекта, было нельзя. Но Великий Представитель, как и другие высшие чины, отказались вести переговоры. На подступах к городу, в десяти километрах от него, снятые с границ вооружённые силы преградили путь Асмаилу. Интересно было бы узнать, что вообще думали солдаты в этот момент, встав лицом к лицу к своим товарищам, держа одинаковые флаги и целясь стволами в ожидании команды.
К утру из столицы прилетел самолёт с сотрудниками канцелярии Великого Представителя. Местом для переговоров выбрали командный шатёр в пустом песчаном поле. Спустя три часа Асмаил — уже в своей придурковатой манере — объявил о завершении операции и отдал приказ уничтожить несколько скважин Черканова напоследок, предусмотрительно не тронув нефтеперерабатывающие заводы.
Война за зависимость продлилась восемь часов. А через два дня папа и Александр Владимирович вернулись из леса.
6.
Что же ждало участников этих событий?
На следующий день министр обороны отчитался перед Великим Представителем об успешно проведённых учениях на территории Автономного Края. Сценарий внезапного нападения вымышленной страны на нефтяные скважины выявил несколько слабых мест на рубеже Федерации. За это министр получил государственную награду. После Великий Представитель поручил правительству и субъектам провести изменение территориальных границ. Это вошло в историю как Реформа Территорий. Благодаря ей Асмаилу перешли во владения земли, где располагались скважины и заводы, принадлежавшие ранее семье Черканова.
Его, между прочим, лишили мандата через три месяца, обвинив в коррупционном сговоре. Следующий глава субъекта должен был быть избран, но вследствие Реформы теперь это место занимает назначенец из центра. Год спустя дело против Черканова закрыли из-за отсутствия состава преступления, а ему предложили вступить в попечительский совет столичного университета. Моего.
Черканов скончался год назад от сердечного приступа во время защиты дипломов. Ходит слух, что он сорвался на студента за то, что тот одобрительно высказался о территориальных изменениях в его бывшем субъекте.
Но всё-таки Черканов умер счастливым человеком. Ибо через месяц после войны — и я буду называть это дальше войной, как бы это не возбранялось — Асмаил погиб в автокатастрофе. Когда он катался по степи, его машина угодила в овраг и взорвалась. На теле не осталось и процента здоровой кожи. Похороны прошли с должным почётом, но памятник Асмаилу ставить запретили.
На его место пришёл столичный назначенец, который занимает этот пост до сих пор. Вряд ли кто-то когда-то видел его вживую…
Александр Владимирович пытался предложить новому главе свои наработки касательно народа Автономного Края, но, будучи человеком подвластным, назначенец отказался идти на контакт с аспирантом. Энтузиазма хватило на месяц, и после его отъезда обратно в столицу движение себя изжило.
К счастью, Александр Владимирович своё разочарование выразил в науке, где и преуспел. Мне до сих пор обидно, что во время защиты я не знала о нём и войне. Ох, была бы возможность повернуть время вспять, я бы села с ним рядом и молчала, наслаждаясь теми историями, что он собрал о нашем Крае.
Всё выше прекрасно объясняет, откуда у Александра Владимировича такая любовь в тексте, ведь он писал о чём-то невероятном. Где ещё было, что люди воевали за свою зависимость? Конечно, в молодости он хотел совсем другого исхода для Края и надеялся, что эта земля будет независимой ни от кого, кроме солнца.
Меня искренне восхищает сила, бывшая в нём: он смог пережить крах своего представления о мире. Ведь видел, как люди отказались от свободы, которая до сих пор считается самой крупной во всех отношениях ценностью. Хоть и видел это из леса.
Увы, всё оказалось куда сложнее. Нам говорят о многообразии мира; что он не чёрный и не белый. Но обещанные цвета оказались не больше, чем оттенками скучной серости, без истины и лжи. Не это ли калечит душу и лишает жизнь смысла? Я не знаю.
Что же он хотел сказать своей книгой? Я перечитываю её снова и снова и не могу найти ответа. Признаёт ли Александр Владимирович себя неправым, и Автономный Край в его понимании навсегда останется частью Федерации или будущей державы, для которой она греет своё место? Или же, наоборот, призывает к скорейшей независимости, создавая вместе с читателем историю народа, оставшегося на протяжении веков незамеченным?
Месяц назад я похоронила папу. Последние дни мы провели вместе, в нашем доме на берегу чистого, как хрусталь, озера. Папа был сильным. Он знал о своей скорой смерти. И мне хотелось узнать всё, что я упустила по молодости, о нём и матери. Я допрашивала его похлеще ревнивой жены, как он рос и о чём мечтал. Что мне стоит знать, чтобы жизнь после него была легче. И по глупости я спросила его о тех днях, о войне за зависимость, что он думает об этом.
— Свобода слишком переоценена, золотце. Не она делает человека счастливым, а то, что вынуждает его думать, что он свободен. Рядом с твоей мамой я чувствовал себя свободным. И с тобой я чувствую себя таковым.
Раньше я жалела, что потратила наше время на обсуждение войны, но теперь понимаю, что это было не зря. Мы провели его вместе.
Конечно, меня волнует грядущая реформа Автономного Края: правительство предложило сделать из него республику в составе Федерации. Зачем? Эксперты объясняют это изменение тем, что оно приведёт управленческую систему к единому стандарту. Что бы ни скрывалось за этой абстрактной формулировкой… Для этого в Автономном Крае проведут референдум, на который я обязательно приду.
Сегодня я живу на земле своих предков. В доме, о котором наша семья всегда мечтала. Электричество, тепло, вода — всё есть. Зарплаты хватает на еду и хобби, мне не приходится задумываться о лишениях. Есть много свободного времени для различных увлечений и идей. Планирую открыть свой бизнес: организовывать туристические поездки в Автономный Край. Пусть мои соотечественники узнают, сколько здесь всего есть.
Я не спрашивала отца, откуда у него, электрика-разнорабочего, и матери, мелкой чиновницы без ранга, нашлись деньги на покупку дома, без кредита и ипотеки. И почему я знаю, что именно Ержан Асмаил помог моему отцу с этим? Каким образом? Что ему сделал мой папа взамен?