Теория Любви
Осенний ветер, грубиян, кусал женские ноги. Как бы она ни пыталась завернуться в пальто, холод все равно нашел к ней подход. Над головой то гас, то снова загорался фонарь. Изредка из подъезда выпрыгивали люди, но они стеснялись смотреть на женщину. Дело ее прохожим не было близко, в какой-то мере даже отвратительно.
– Что ты пялишься? – крикнула женщина ребенку в темноте, и тот спрятал свои нежные глаза.
Открылась дверь подъезда и рядом с женщиной сел мужчина. Видно было – пьяненький. Чесал голову, пытался найти зажигалку в одежде. Не без труда она проявила к нему жалость и протянула свою.
Так и сидели, мотая в такт ногами, пока мужик не докурил. Он аккуратно посматривал на женщину. Сначала на жирные икры, где вены темнели. Потом взгляд поднялся к неопрятным рукам, похожим больше на звериные.
А когда он увидел лицо, усердно спрятанное в тени седых волос, мужчина потерял дар речи.
– Чего? – спросила его женщина.
– Н–н-ничего, – мужчина затушил окурок о землю. Посидел так, решаясь представиться. – Саша.
– Говорю: “иди на верх”, Саша. Я мужа жду.
Приняв отказ, он вернулся в подъезд. Из открытых окон было слышно, что тот несколько раз упал, взбираясь по лестнице.
Через десять минут из темноты появился невысокий человек. Одет он был по-теплому и выглядел как еж. Лицо закрыла черная борода и пышные, как ветки ели, усы.
Человек пошуршал в карманах и достал связку ключей – десяток, разной длины и величины. На отдельном кольце висели желто-синие брелки вперемешку со старыми ключами-таблетками.
– Погодь, – человек приподнял шапку. Яркий свет налобного фонаря упал на домофон. – Ага, все, вижу.
Он шел вперед, придерживаясь одной рукой за поручень. Женщина за ним. От ветра гремели почтовые ящики. Из вскрытых торчали бумаги должникам, а из ржавых несло душами, лишенными тел.
– Последний, – ответил человек.
Она следовала за ним. Человек не обращал внимания на спутницу и продолжал молча подниматься, иногда вздыхая и охая.
Человек снял с себя шубу. Под ней скрывалось маленькое тело, на котором висела куртка с множеством карманов. Он выпрямил спину и улыбнулся. Женщина вытерла с лица пот.
– Ты мне за этим нужна, – он показал глазами на дверь.
Это была совсем необычная дверь. Снаружи ее покрывала кожа мягкого розового оттенка. Местами росли волосики, тоненькие, почти прозрачные, а местами – жирные кучки. Там, где у других дверей был глазок был квадрат из железа. По краям шли стяжки, Z-образные швы. И все бы ничего – как еще выделяться в подъезде, если не чистым ковром для ног или причудливой дверью, но женщина видела, как кожа то поднимается, то опускается. Там, где ее стягивали швы, иногда просачивались красные капли.
В общем, дверь будто бы дышала.
– Тихо ты! – человек закрыл женщине рот, не дав вскрикнуть. – Просто стой молча, понятно?! Я тебе за это плачу. Просто стой.
После этого человек вернулся к рассматриванию двери. Смотрел он внимательно, миллиметр за миллиметром, пытаясь найти что-то, и каждый раз выдыхал разочарование.
– Все оказалось сложнее, чем я думал.
Он достал из сумки с инвентарем перчатки. Провел указательными пальцем вдоль швов и одернулся.
– Забей, – ответил человек. Тогда женщина и заметила, что вместо одного из карманов на жилете человека свисает кусок оборванной ткани. – Иди сюда.
– Да иди сюда! Тебя не укусит. На, – человек достал для нее вторую пару перчаток, – проведи рукой по наличнику.
Женщина медленно опустила пальцы. Шершавый материал, похожий на шерсть, отвечал на касание тишиной. Сначала женщина провела по нему пальцем, медленно, а затем, забыв про страх, прикоснулась ладонью.
– Будто мужчину ласкаешь, так притронься, – сказал человек. – Знаешь что? Голой рукой давай.
Ничего. Все так же тишина. Иногда женщина вздрагивала, когда слышала с нижних этажей шаги, но это были обычные люди, желавшие отдохнуть после рабочего дня и проснуться заполдень.
– Так, – человек задумался. – Так, так…
– Да я думал, он увереннее будет, – ясно было, что он – это про дверь. – Поздоровайся с ним.
– Блять, да что же ты за баба?! Просто скажи: "привет". Только поближе встань, вот так.
– Какой нахер укусит?! Это же дверь! Ты совсем с ума сошла.
Она опустилась к полотну. Шажок-другой, и она бы касалась его губами. Теплое дыхание заполняло маленькую пустоту между ними. Не успела женщина открыть рот, как над ее головой что-то резко хрустнуло. От испуга она отбежала обратно к лестнице, чуть не упав на свой зад.
– Да-да-да, – прошептал человек. Он сидел на коленях вплотную к двери. В руках у него блестели неизвестные женщине инструменты. – Встань ровно!
Обернувшись, женщина увидела, как из железного квадрата, огороженного швами, выглядывал глаз. Он не моргал. Зрачок становился все больше, и ей казалось, что она не может оторваться от него.
– Представь, что это камера, – шепнул человек.
– Да? Ты из какого века вообще? Улыбнись тогда, что ли. Да, вот так. Волосы поправь, да-да. Класс!
Раздался тихий скрип железа. Женщина поднялась на цыпочки и увидела, как человек копается в дверной скважине.
– Продолжай на него смотреть, – шептал человек, – тут недолго.
Вместе с женщиной краснела и кожа на двери. Ей было стыдно от того, что она не понимала происходящее. Двери дернулась, участились вздохи. Ели выдерживали напряжение швы.
– Да так… Видишь сумку мою? Возьми оттуда листок и медленно читай. Только с выражением. Представь, не знаю, что ты снова в школе и читаешь первоклашкам стихотворение.
Меня зовут Ирина. Я работаю массажисткой в хорошем салоне. Денег это много не приносит, к сожалению, но ничего страшного – живу. Из увлечений: я люблю читать, смотреть фильмы, гулять, и…
– Что это за хрень?! – прервала чтение женщина.
– Да продолжай ты. Я тут… Первая пружина встала, а вот со второй надо повозиться. Читай-читай!
… путешествовать. Мне кажется, это очень романтично – оказаться где-нибудь на югах или в горах, устроить пикник на двоих. Животных я очень люблю, да. Всегда хотела кошку или собаку…
– Да-да, хорошо… – рука человека потянулась к сумке. Он достал оттуда новые инструменты, разных форм и функций. – Ты продолжай.
В детстве родители разрешали завести только птичек, а мне больно было на них смотреть. Им в клетке будто бы не место. Очень напоминали человека. Как темно стало – спят, как руку протягивают – кусают. Мышей мама боялась, а другие грызуны…
– Дальше, это пропусти! - прошептал мужчина. – Не поддается, бля.
… Чувствовать себя радостно и приподнято, тем более после общения с человеком, очень странно и непривычно. Привыкать к этому нельзя ни в коем случае, ибо оно временно.
Есть некоторые характеристики, по которым люди сходятся. В целом это выглядит как три шкалы: телесное, дружеско-чувственное и романтичное.
Вообще, этих шкал может быть много, зависит от желания держать их в голове. Мне хватает трех. И мы человека по этим шкалам оцениваем, за каждое условно положительное – плюс столько-то баллов, или минус столько-то за условно отрицательное.
Предположим, что любовь – это состояние, то есть его достигают во время взаимоотношений, значит, это не единоразовый звоночек, а постепенное что-то.
Я пришла к выводу, что есть в этих шкалах какие-то пороги: нижние и верхние. Когда показатели достигают положения где-то между ними, со временем аккумулируется состояние, которое принято называть любовью.
– Все-все, хватит. Щелкнуло, – человек прикоснулся ухом к двери. – Сейчас самое-самое. Пальто снимай. Ты надела то, что я просил?
Под пальто оказалось жирное тело в кружевах. Из трусов вываливался живот. Колготки порвались в нескольких местах, и было понятно, что не меняют их только потому, что клиенты женщины нетребовательны. Грудь поддерживал белый бюстгальтер на толстых лямках. Женщина смутилась из-за своего положения – никогда раньше она не раздевалась перед порогом.
– Опа! Есть! – человек сложил инструменты по карманам и начал спешно собирать вещи. Из дверной скважины осталась торчать деревянная ручка. – Это было сложно, но… у нас получилось.
– Офигеть, – женщина завязала пояс, поправила пальто.
– Большая редкость – такие двери, – человек аккуратно погладил шов рядом с глазом. Он закатился обратно в отсек и спрятался за железом, – где попало и к кому попало не ставят. Значит, за ней что-то очень дорогое.
– Не твое дело, – взвалив на спину сумку, человек облокотился на дверь, и она медленно отворилась. – Сейчас посмотрим.
Сначала раздался первый выстрел.
Пороховой дым из охотничьего ружья заполнил подъезд. Этот запах ему подошел.
Дверь закрылась, и ночь продолжилась уже без женщины и человека.