Роль высокой температуры в болезнях и нужно ли ее понижать Д-р Иван Луценко (Одесса)

Лихорадка оказывается в большом числе случаев спасательным приспособлением центральной нервной системы по отношению к попавшим в кровеносную систему токсинам.
В. Подвысоцкий "Общая патология", II, 72

Издание Одесского Ганемановского общества Харьков, 1901 г.
Луценко Иван Митрофанович
(1863—1919) — один из известнейших дореволюционных украинских гомеопатов, автор большого количества относящихся к гомеопатии публикаций и переводов, бессменный председатель Одесского Ганемановского общества.

Доклад, читанный в общем собрании членов Одесского Ганемановского общества 8 декабря 1899 г.

М. Г.! Предметом моего сегодняшнего доклада будет выяснение той роли, какую играет высокая температура при различных заболеваниях тела, вследствие существующего, скажу, не только в публике, но даже и у многих врачей, весьма смутного и сбивчивого представления об этой роли. Как известно, для публики высокая температура всегда служит наиболее пугающим ее симптомом. Стоит только температуре подняться за 39° С, а в особенности дойти до 40° С, чтобы и сам больной, и окружающие или родные его совершенно потеряли голову. Все зло, всю опасность видят только в этой высокой температуре, боясь, что больной умрет, сгорит от нее. Никакие уверения, что и слава Богу, что у больного такая хорошая температура, что у него и пульс прекрасен, и сознание ясно, что этот жар для
него только благодеяние и поможет скорее избавиться от болезни, — ничего не помогает. Вас слушают и по-прежнему трепещут перед пугалом — высокой температурой, а если еще при этом, не дай Бог, имеется помрачение сознания, бред, тогда пиши пропало. Успокоение наступит не раньше, чем температура понизится. И дабы добиться этого хоть временно, угодливый врач пускает в ход все имеющиеся у него в распоряжении методы и средства, и хинин, и салицилку, и антпиприн, и антифебрин, и фенацетин, и холодные ванны — одним словом, всевозможные
жаропонижающие, лишь бы только достигнуть столь желаемого всеми результата и слишком мало заботясь при этом о последствиях. А какими благодарными глазами смотрят на такого врача, если ему удается, наконец, вызвать искусственно понижение температуры! И если болезнь благополучно кончается выздоровлением, то за ним
бесспорно устанавливается слава спасителя. Если же такого благоприятного исхода и не наступит, то его труды все-таки не пропадут даром — он получит титул знергичного врача, хотя, быть может, больной погиб именно только благодаря излишнему докторскому усердию в понижении его "высокой" температуры.
Поэтому-то я и выбрал предметом своего сегодняшнего доклада показать, что высокая температура вовсе не представляет сама по себе опасности для больного, а напротив, является благодетельным актом, так как она способствует более успешной борьбе с болезнью.
Но сначала считаю долгом предупредить вас, что я буду излагать не свои только личные взгляды на зтот предмет, а существующие в настоящее время научные воззрения, вполне подтвержденные целым рядом научных данных.
Какова же эта роль высокой температуры (жара) в болезнях? Еще в древности смотрели на высокую температуру как на акт благодетельный, служащий для устранения попавшего в организм вредного начала. Таких же воззрений держались многие выдающиеся врачи XVI и XVII веков, например, знаменитый виталист Stahl, который смотрел на лихорадку как на самостоятельную попытку природы (autocratia naturae) обезвредить и удалить из тела причину болезни. Такие же воззрения высказывал и знаменитый английский врач Sуdenham, известный под именем
английского Гиппократа (в XVII веке), и знаменитый немецкий врач Р. Frank в начале нашего столетия, и много других современников. Высказывался подобный взгляд только на основании клинических наблюдений (тяжелое течение и огромная смертность некоторых заразных болезней, когда они не сопровождались обычным повышением температуры — холодные тифы, дифтерит и проч.), но опытных доказательств в защиту подобного взгляда не существовало, конечно. Поэтому достаточными и столь же убедительными казались доказательства и державшихся
противоположного взгляда — вредного влияния высокой температуры, и указывавших на такую же опасность заболеваний, протекающих при более высоком жаре (например, тиф с t° выше 41,5° С).
Во вторую половину этого столетия, благодаря работам Liebermeister'а, Wunderlich'а и многих других, и, в особенности, благодаря авторитету Liebermeister'а, установился взгляд на лихорадочную гипертермию (повышенную выше нормы температуру) как на зло, с которым необходимо всячески бороться. Для борьбы этой пользовались как
разными фармацевтическими средствами, так и, в особенности, ввиду вредного влияния первых на сердце, повсеместно введенным, благодаря авторитету того же Liebermeister'а, знергичным водолечениям холодными ваннами. Хотя взгляды Liebermeister'а еще и до сих пор разделяются большинством врачей, а также проникли
и глубоко укоренились в публику, чем и объясняется страх ее перед высокой температурой и требование понижать ее во что бы то ни стало, но даже эти взгляды значительно уже изменились. Во-первых, громадной массой наблюдений доказана опасность всех вообще жаропонижающих фармацевтических средств и холодных ванн,
почему с назначением первых стали осторожнее, а последние заменили не столь холодными, стали применять только прохладные и даже чаще тепловатые ванны (26– 28° R); во-вторых, громадной массой клинических наблюдений и, главное, экспериментальных (бактериологических) и иных исследований было доказано, что вредное действие на разные органы (как, например, на мозг и проч.) при лихорадке не столько зависит от самой высокой температуры, сколько от накопления в крови разных токсических (ядовитых) веществ, в особенности бактерийных токсинов (ядов).
Поэтому рядом с Liebermeister'ом и его сторонниками целый ряд ученых (Winternitz, Nаunyn, Sаmuel, а затем Cantani, Unweгricht, Ziemssen, Sеnаtог, Steffanucci, Rovighi, Гейденрейх, Павлинов, Дохман, Подвысоцкий и множество других) стараются защитить прежний, старинный взгляд о спасительном значении лихорадки при борьбе с болезнью и стараются доказать, что высокая температура является лишь полезной реакцией организма на причину, вызвавшую лихорадку. Взгляд этот в последнее время начинает все больше и больше распространяться среди врачей, почему в настоящее время многие из них и, в особенности, многие выдающиеся клиницисты, не особенно высокую температуру (не превышающую 39–40° С) вовсе не считают опасным симптомом, требующим обязательного назначения знергичных жаропонижающих средств, в чем вы могли убедиться из изложения мною аллопатического лечения кори,
дифтерита и скарлатины. Пpoф. В. Подвысоцкий (в Одессе) в своей "Общей патологии" по этому поводу пишет, что в последние годы "накопился ряд фактов, которые самым убедительным образом доказывают полезное действие гипертермии и, обратно, вредное действие искусственного понижения температуры тела на течение и
исход лихорадочной болезни".
В самом деле. Еще в 1876 г. д-р Гейденрейх, подробно изучив условия жизни спирилла возвратного тифа на питательных культурах при разных температурах, показал, что температура выше 40° С действует очень губительно на этот микроб, и высказал предположение, что повышение температуры при возвратной горячке имеет
целительное влияние на течение этой болезни.
В 1884 г. Аlехаnder констатировал увеличение в крови спирилл возвратной горячки в случаях понижения температуры антипирином.
В 1889 г. итальянец Rovighi произвел целый ряд опытов на кроликах, зараженных культурами сибирской язвы, кроличьей септицемии и слюнной бактерии. При этом у одних кроликов он не только не понижал температуры, а еще, напротив, искусственно согревал их, других же искусственно охлаждал. При этом оказалось, как постоянное
явление, что те кролики, лихорадочная температура которых оставлялась без искусственного понижения и, в особенности, у которых она искуственно повышалась, гораздо лучше переносили заразу, чем те, у которых температура искусственно понижалась. Исследование над кровью кроликов, зараженных слюнной бактерией,
показало, что кровь, взятая у животных с очень высокой температурой, содержит меньше бактерий и отличается меньшей ядовитостью, нежели кровь животных с более низкой температурой.
Вслед за этом появился целый ряд исследований как за границей, так и у нас в России, которые вполне подтвердили как эти наблюдения, так и те выводы, которые из них можно было сделать. Так, из русских работ, д-р Вагнер у кур, обыкновенно невосприимчивых к сибирской язве, вызывал восприимчивость к этой болезни, понижая t° холодными ваннами и жаропонижающими и тем устраняя благодетельное влияние лихорадки, с помощью которого животные освобождались от находящейся у них в крови заразы. Предоставленные своей нормальной, обыкновенно очень высокой лихорадке, куры прекрасно переносили заражение и выживали; те же из них, у которых эта температура искусственно понижалась, напротив, погибали. Подобные же опыты были произведены в лаборатории проф. Подвысоцкого в Киеве д-ром Савченко на голубях, тоже естественно невосприимчивых к сибирской язве.
Перерезая спинной мозг в шейной части и таким образом получая у них падение температуры с 42° до 39° С, он получал у таких с пониженной температурой голубей полную картину заражения сибирской язвой, но без повышения температуры, а даже наоборот, с понижением до 37°–36° С.
Д-р Вальтер произвел исследование над кроликами, зараженными бактерией крупозного воспаления легких Fгankel-Weichselbaum'а. Автор хотел несколько осветить причину хорошо известного клинического факта, что если при этой болезни температура быстро поднимается до своей высшей точки и затем держится на этой высоте, то в таких случаях болезнь протекает вообще лучше. Для выяснения этого, автор одних кроликов, зараженных бактерией крупозного воспаления легких, предоставлял самим себе, других же, напротив, искусственно согревал и при этом
получил поразительный результат, особенно резкий в следующем опыте. Нужно предварительно заметить, что кролики очень чувствительны к заражению этой бактерией, и обыкновенно гибнут от нее в несколько часов. Из двух кроликов один, ради контроля, был предоставлен после заражения естественному течению болезни, другой же все время, за небольшими перерывами, искусственно согревался в термостате до 42° С в течение 32 часов. Несмотря на то, что столь высокая температура не могла сама по себе не влиять очень вредно на животное, оно выжило более 3,5
суток, тогда как контрольный кролик погиб через 19 часов. Микроскопическое исследование крови и органов, зараженных Fгankel-Weichselbaum'овской бактерией, доказало, что тогда как у контрольных животных (предоставленных самим себе) всегда находилась масса этих бактерий, у животных, искусственно согреваемых, эти бактерии встречались лишь в небольшом количестве, а иногда их вовсе не могли найти.
Hildebrandt изучал влияние искусственного согревания на лихорадку, вызванную не микробами, а вспрыскиванием в кровь ферментов (пепсина, инвертина, диастаза, эмульсина и др. — так называемая микробная лихорадка), и тоже нашел, что животные, отравленные этими ферментами, лучше переносили отравление в том случае, если тело их искусственно согревалось.
Приведенных наблюдений, я полагаю, будет вполне достаточно, чтобы убедиться в благотворном значении высоты температуры в борьбе организма со всевозможными действующими на него вредными началами, как микробного, так и немикробного характера. Опыты Дохмана с животными, отравленными ядом кураре, показали, что искусственное согревание способствует также быстрейшему выделению из организма ядов, введенных в него (кураре).
Кроме этих опытных данных, польза высокой температуры видна и из клинических наблюдений — причина, по которой многие врачи были сторонниками и защитниками ее благотворного влияния еще и во времена, задолго предшествовавшие этим опытам. Что вредные последствия, приписываемые высокой температуре, зависят не от нее,
доказывается, как я уже указал вам, тем, что возможны очень значительные повышения температуры без особенных явлений отравления мозга и сердца, в особенности, если это повышение непродолжительно. Так, например, описаны отдельные случаи (Lorentsen, Steffan и др.) истерических припадков с повышением t° до 43° С in гесtо, и,
тем не менее, подобные припадки проходили, не оставляя никаких особенных последствий. Подобные сильные повышения температуры развиваются иногда от каких-либо незначительных причин, как испуг, страх, незначительный ушиб (febris hysterica), без всякого участия микробов. Иногда такие значительные повышения температуры развиваются вследствие повреждений и ушибов, в особенности головного и спинного мозга (febris traumatica), причем раздражается тепловой центр. Рядом с этим известны случаи, когда, несмотря на незначительную лихорадку, имеется
нарушение и деятельности мозга (бессознательное состояние, бред, судороги) и сердца, и я уже указал вам на опасность, представляемую так называемыми холодными тифами и дифтеритами. Далее укажу хотя бы на холеру, протекающую при пониженной, как известно, температуре, но сопровождающуюся и судорогами, и страшным упадком дятельности сердца, и все вы, должно быть, знаете, с какой радостью приветствуется в таких случаях холерный тифоид, когда организму наконец удается пустить в ход свои приспособления для повышения собственной температуры.
"Слава Богу! У больного начинается тифоид, теперь все надежды на спасение", — говорит врач, и радостные лица окружающих приветствуют приход этой столь пугающей в других случаях гостьи, этой страшной тифозной лихорадки.
Наконец, всем известно, что стоит только чем-нибудь заболеть, как больного сейчас же стараются уложить в постель, хорошо его растереть, закутать, напоить горячим — чаем, вином, малиной — одним словом, инстинктивно, бессознательно стараются сделать все то, что необходимо, чтобы искусственно повысить его температуру. И
подобное меpoпpиятие сплошь и рядом оказывается благодетельным для больного: он быстро поправляется, ничего серьезнаго у него не успевает развиться. Но в чем же заключается полезное действие высокой температуры при заболевании? Я не буду подробно излагать этот вопрос, так как это заняло бы много времени, да отчасти в зтом имеется еще пока и много темных сторон. Укажу только главнейшие стороны полезного действия гипертермии.
Во-первых, как явствует из приведенных мной опытов Гейценрейха, Rovighi, Alexander'а, Вальтера и др., высокая температура действует весьма губительно на многие микробы.
Во-вторых, исследования Мечникова и многих других (в новейшее время также проф. Новороссийского университета Б. Ф. Вериго) показали, какое огромное значение в борьбе организма с проникшими в него микробами играют белые кровяные шарики и микроскопические тельца, которые поглощают микробов, поедают их и таким образом
делают их безвредными для организма, почему эти тельца и были названы Мечниковым фагоцитами (пожирающими тельцами). Также обстоятельные наблюдения показали, что при температурах 39-42° С (у человека), 41–42° С (у собаки), 41–43° С (у курицы и голубя) лейкоциты обнаруживают особенно энергичные амебоидные движения. Отсюда можно вывести неоспоримое заключение, что по крайней мере в инфекционных болезнях, повышенная температура должна оказывать благотворное влияние именно тем, что она, усиливая амебоидную деятельность лимфоцитов, тем самым должна усиливать их фагоцитарную способность по отношению к находящимся в теле микробам.
В-третьих, на основании опытов Дохмана есть основание предположить, что высокаятемпература способствует 6олее быстрому разрушению и выделению из организманаходящихся в нем токсинов, способствует их быстрейшему окислению и разрушению.
Наконец, в-четвертых, повышенная температура, вызывая своим непосредственнымвлиянием повышение деятельности сердца и органов дыхания, вызывая болееускоренный поток крови, усиление деятельности всех секреторных органов и повышение обмена веществ в теле, уже тем самым также способствует скорейшему,
так сказать, очищению организма как от попавших в него микробов и продуктов их жизнедеятельности, так и от погибших в борьбе с болезнетворными агентами частиц организма, которые, оставаясь в теле, только загрязняли бы его и тем служили бы источником новых заболеваний внутреннего, так сказать, происхождения.
Из всего вышеизложенного сам собой вытекает ответ на вопрос: нужно ли понижать высокую температуру? Раз лихорадка является необходимым и благодетельным фактором в болезнях, то, следовательно, она должна быть и желательным фактором и, следовательно, понижать ее не следует. Организмы здоровые, крепкие всегда
достигают очень высокой температуры, а потому выздоравливают обыкновенно без последствий. Высокая температура является показателем силы реакции со стороны организма на вредное воздействие, которому они подвергаются, и по температуре можно судить до известной степени о силе заболевания; но лишь в очень редких
случаях, когда температура очень высока и притом очень долго держится, она представляет опасность сама по себе.
И если изложением всего вышеприведенного мне удалось поселить в вас убеждение, что это пугало — высокая температура — вовсе не представляет опасного фактора, а, напротив, является благодетельным актом, фактором, который нельзя не благословлять, то моя задача, которую я преследовал, делая сегодняшний доклад, вполне достигнута. Но слушатели мои, несмотря на всю подавляющую доказательность приводимых мною научных фактов, все-таки могут усомниться в этой будто бы новой истине. "Как, — скажете вы, — вы утверждаете, что не надо понижать температуру, когда столько времени все держались противоположного взгляда, жаропонижающий метод
проповедывался и проповедуется с кафедры, применяется везде в клиниках, и так много ему приписывается прекрасных результатов. Мы сами воочию убедились в его пользе. Да, наконец, гомеопатический метод же не отрицает жаропонижения! Чуть стоит температуре повыситься, даже немного, сейчас являются на сцену Aconitum,
Веllаdonna, Baptisia и т. п. Да и вы, г. докладчик, ведь поступаете так же, тоже стараетесь сейчас же дать жаропонижающее!" На это я возражу, что общераспространенность и общепризнанность, как всем вам
хорошо известно как сторонникам гомеопатического метода лечения, и мало распространенного, и официальной медициной до сих пор не признаваемого, вовсе не доказательство истинности. Рассматривать подробно вопрос о жаропонижающих я здесь не имею времени и предполагаю сделать его темой одного из моих будущих
докладов. Скажу только, что жаропонижающие обладают, кроме жаропонижающего, еще и другими действиями, как потогонное (разные фармацевтические средства, хинин, салициловая кислота и проч.), отвлекающее на кожу (ванны) и проч., которыми и искупается, так сказать, их грех жаропонижения; затем организм борется с
жаропонижающими, выбрасывая их вон из тела и снова повышая температуру. В этом случае они, конечно, приносят только вред. Что же касается гомеопатических жаропонижающих, то это заблуждение. Они вовсе не жаропонижащие, а, напротив, жароповышающие. Легко всасываясь и распространяясь по всему телу, они везде усиливают температурную реакцию, благодаря чему организм быстрее справляется с болезнью, делает для себя ее безвредной, и в результате все приходит к норме, температура падает, больной выздоравливает. Для получения этой реакции иногда,
когда болезнь еще не успела пустить корней, достаточно нескольких часов (и в зтих случаях обыкновенно благословляют жаропонижающее действие Аconitum), в этих случаях вы, обыкновенно, не можете себе составить даже понятия, с какой инфекцией вы имели дело; в других же случаях для получения того же результата необходимо
несколько дней, а иногда и несколько недель, смотря по характеру болезни; в этих случаях Aconitum не понижает температуру, и хотя он играет в этих случаях ту же свою благодетельную роль на течение болезненного процесса, но пугливые больные остаются им же недовольны, полагая, что он не оправдал их надежд, и часто в таких
случаях делают непростительную ошибку, прибегая к более "энергичным" жаропонижающим, которые хотя и могут доставить им удовольствие видеть понижение температуры, но зато часто приносит непоправимый вред больному. А
врачи, готовые доставить им это удовольствие, в особенности при современных, еще не установившихся взглядах на значение лихорадки, конечно, найдутся.

Информация взята с сайта Котока