Баухаус и ВХУТЕМАС. История дизайна: 1920–1930-е годы

Первые дизайн-школы и новая архитектура.

Двадцатые — важный период в истории дизайна, потому что именно тогда родился международный модернизм. Главные явления этого периода: появление первых дизайн-школ — Баухауса и ВХУТЕМАСа, а также создание нового типа жилья.

Баухаус. Германия

Школа формотворчества Баухаус была основана в 1919 году архитектором Вальтером Гропиусом. До этого он участвовал в производственном объединении «Немецкий Веркбунд».

Баухаус был создан в Веймаре, его открытие Гропиус сопроводил манифестом, в котором говорилось о стремлении «устранить стену высокомерия между художником и ремесленником». Школа должна была подготовить творцов нового толка, дизайнеров — хотя тогда ещё не возник термин «дизайн». Студентов принимали вне зависимости от пола, возраста, национальности и вероисповедания, главным требованием был талант. Отбор проводил совет мастеров.

Учёба состояла из трёх этапов: вводный курс, занятия в производственных мастерских (студенты учились работать с материалами в разных техниках) и практика на производстве — желательно строительная. Однако третий этап по разным причинам проходили не все.

Вводный полугодовой курс был разработан художником Иоханнесом Иттеном. В программу входили занятия и методики, которые контрастировали с привычными для того времени установками. Иттен совмещал эзотерические практики — например, утренние приветствия, дыхательные упражнения, йогу — с разными творческими заданиями вроде «фигурного катания на бумаге» и «ритмичной зарисовки натуры». Во многом благодаря этому курсу у Баухауса появился уникальный «педагогический почерк».

По результатам прохождения программы Иттена студенты зачислялись на следующие этапы обучения.

Помимо Иттена, преподавателями (их в Баухаусе называли мастерами) были также художники Лионель Фейнингер, Георг Мухе, Пауль Клее, Оскар Шлеммер, Василий Кандинский, Ласло Мохой-Надь.

Школу спонсировало государственное правительство Веймарской республики, однако не все политики поддерживали педагогические эксперименты Гропиуса. У Баухауса было немало противников и, как следствие, — возникали проблемы с финансированием.

Многие жители Веймара относились к школе скептически. Это привело к тому, что в 1923 году правительство попросило устроить «отчётную» выставку. Все мастерские представили результат своих трудов: мебель, посуду, текстиль, скульптуру, фрески. Одним из экспонатов был экспериментальный дом — «Хаус-ам-Хорн», который создал преподаватель Баухауса Георг Мухе.

Выставка привлекла внимание прессы, критиков, художников и других творческих людей. Местные власти работы не оценили, и в 1924 году Баухаус в Веймаре был закрыт.

Однако благодаря популярности прошедшей выставки школу звали в разные города. Гропиус принял приглашение мэра промышленного Дессау, в котором находилось самолётное предприятие «Юнкерс».

Преимущество этого предложения заключалось в том, что муниципалитет спонсировал строительство нового здания школы и жилища для мастеров. Кроме того, местные власти давали архитектурному бюро Гропиуса реализовывать передовые идеи — для рабочих на юге Дессау требовалось возвести несколько сотен домов.

Эти проекты были осуществлены директором и преподавателями совместно со студентами. Сейчас эти здания — памятники модернизма, охраняемые ЮНЕСКО, хотя в момент строительства они смотрелись футуристично и даже инородно.

В новом городе проекты Баухауса тоже нравились далеко не всем. Гропиус устал постоянно отбиваться от критиков, и в 1927 году принял решение уйти из школы. В этом же году в Баухаусе появился первый преподаватель курса архитектуры — швейцарский архитектор Ханнес Майер. Гропиус увидел в Майере потенциал и предложил ему директорское кресло — тот согласился.

Майер существенно переосмыслил систему образования. Теперь все студенты официально были вовлечены в большие проекты, которые получала школа — мастерские должны были так или иначе в них участвовать. При новом директоре Баухаус реализовал масштабные проекты, например, здание школы профсоюзов в Бернау и многоквартирные дома с галереями в пригороде Дессау.

Баухаус также начал лицензировать свои разработки и внедрять их в массовое производство. Самый успешный пример — коллаборация школы с обойным предприятием «Раш». Обои были сделаны в естественных тонах, с мелким абстрактным рисунком, их можно было клеить в любом помещении. В несколько изменённом виде эти обои продаются по сей день.

Майер придерживался социалистических взглядов, и многие студенты пополнили ряды коммунистов. Нельзя сказать, что директор рьяно агитировал в Баухаусе, но явно не препятствовал вступлению учащихся в партию. При этом в стране набирали мощь правые силы, и левая радикализация Баухауса была, мягко говоря, не на руку властям. В 1930 году Майера отстранили с поста, Баухаусу существенно сократили финансирование.

Третьим и последним директором стал мэтр современной архитектуры Людвиг Мис ван дер Роэ. Он существенно перекроил учебную программу: фокус сместился на архитектуру, причём всё должно было делаться по образу и подобию работ самого директора. Кроме того, Мис из-за сокращения финансирования был вынужден поднять плату за обучение. Некоторые студенты приняли в штыки преобразования, им не нравилась политическая нейтральность Миса и желание найти компромисс с властями.

Однако политические конфликты, раздиравшие Германию на рубеже двадцатых и тридцатых годов, не позволили в полной мере реализовать замысел Миса сделать из Баухауса продвинутую школу архитектуры. В 1932 году учебное заведение переехало из Дессау в Берлин, но, когда национал-социалисты пришли к власти в 1933 году, она закрылась и там.

Педагогика и ценности Баухауса оказали огромное влияние на мир, в котором мы живём сегодня. Например, в «Икее» продаются вещи, о создании которых мечтали в Баухаусе, — качественные и доступные.

ВХУТЕМАС. СССР

В 1918 году Народный комиссариат просвещения РСФСР решил реформировать художественное образование в стране. Начали с Московской академии живописи, ваяния и зодчества и Строгановского ремесленного училища. Они были преобразованы в первую и вторую свободные государственные художественные мастерские (СГХМ).

В этих мастерских студенты могли выбирать преподавателя, который учил бы их по своей методике. Однако два года работы такой системы показали, что ученики распределялись между мастерскими неравномерно: одни были переполнены, другие пустовали. Кроме того, не все преподаватели умели правильно донести секреты мастерства до учеников.

В 1920 году систему художественного образования в стране вновь реформировали: появился новый вуз — Высшие художественно-технические мастерские, или коротко ВХУТЕМАС, в основе которого по-прежнему оставались МУЖВЗ (Московское училище живописи ваяния и зодчества) и Строгановка.

Во ВХУТЕМАС брали почти всех, зачастую даже тех, кто с трудом умел читать и писать.

Факультеты ВХУТЕМАСа делились на художественные (живописный, архитектурный, скульптурный) и производственные (полиграфический, текстильный, керамический, металлический и деревообделочный). Однако большинство студентов по-прежнему поступало на живописный и архитектурный факультеты.

Это не давало покоя художникам-авангардистам, которые работали во ВХУТЕМАСе: Александру Родченко, Любови Поповой, Владимиру Татлину и другим. С помощью производственного искусства они мечтали изменить жизнь в стране, хотели интегрировать новые художественные идеи в массовое производство.

Представители новых течений поставили перед собой задачу привлечь студентов именно на производственные факультеты. Для этого они разработали передовую педагогику, которая отвергала методы прошлого вроде обучения натюрморту и рисунка с натуры. С 1922 года во ВХУТЕМАСе все факультеты сначала изучали азы абстрактного проектирования на основном отделении. Там преподавали четыре дисциплины: графику, цвет, объём и пространство. Это обучение было аналогом вводного курса Баухауса, однако, в отличие от Германии, оно длилось два года.

Даже первые нескольких лет применения этой системы дали потрясающие результаты. Студенты ВХУТЕМАСа предлагали миру будущего необычную архитектуру, функциональную мебель и посуду, прекрасный текстиль, первоклассную скульптуру и живопись. В качестве примеров можно назвать проекты «Летающий город» Георгия Крутикова, стол-трансформер Александра Галактионова, а также поильник для детей Алексея Сотникова и текстиль Людмилы Маяковской.

Однако время требовало скорейшей подготовки не утончённых художников, а утилитарных инженеров — к концу двадцатых в СССР началась индустриализация.

Скорость, с которой ВХУТЕМАС готовил специалистов, стала считаться недостаточной. В 1927 году учебное заведение реформировали во ВХУТЕИН — Высший художественно-технический институт. Учебная программа изменилась: в частности, основной курс теперь шёл год вместо двух. В 1930-м расформировали и ВХУТЕИН. Часть факультетов вошла в состав профильных вузов, некоторые были упразднены.

Из ВХУТЕМАСа вышло много выдающихся специалистов: например, Абрам Дамский впоследствии создавал светильники для московского метро, архитекторы Иван Леонидов (проект института библиотековедения имени Ленина) и Георгий Крутиков (проект «Летающий город») вошли в историю благодаря своим работам. Однако это поколение покалечил сталинский соцреализм: многие выпускники ВХУТЕМАСа были обвинены в формализме и работали в стол десятилетиями.

Новая архитектура. Германия, Скандинавия, СССР, Швейцария

В двадцатые в разных странах начали возводить жилые здания в модернистском стиле, при проектировании которых архитекторы создавали рациональную планировку и намеренно отказывались от украшательств.

В первую очередь стоит отметить проект «Новый Франкфурт», строительство которого началось в 1925 году. После Первой мировой войны огромное количество людей в Германии нуждалось в жилье, поэтому правительство республики организовало строительство в промышленных масштабах. Архитектор Эрнст Май придумал, как поставить сложнейшие процессы на конвейер, в результате в «Новом Франкфурте» было возведено около 12 000 домов с продуманной инфраструктурой и рациональной планировкой.

Визитная карточка «Нового Франкфурта» — научно-спроектированная кухня архитектора Маргарете Шютте-Лихоцки. Она изучила, какие действия и в какой последовательности совершает человек на кухне, и благодаря этим данным появился проект помещения, где функционален каждый квадратный сантиметр. В историю эта кухня вошла под названием «франкфуртская».

Посёлок Вайсенхоф в Штутгарте, построенный в 1927 году, — тоже важный архитектурный проект международного модернизма. Организатором был «Немецкий Веркбунд», куратором — Мис ван дер Роэ. Все здания в Вайсенхофе были возведены в рекордный срок — за 21 неделю. Изначально в посёлке находилось 21 здание, каждое из которых спроектировал талантливый архитектор-модернист. Во время Второй мировой войны населённый пункт бомбили, поэтому до наших дней дошло лишь 11 домов.

Ещё один масштабный немецкий проект двадцатых — берлинский Сименсштадт, построенный в 1928–1930 гг. Этот модернистский посёлок не был одобрен руководителями завода «Сименс», но по факту они только выиграли — в квартале появилась развитая и продуманная архитектура.

По аналогии со штутгартским Вайсенхофом проектированием занимались несколько выдающихся специалистов. Главным архитектором посёлка был Ганс Шарун, который спроектировал здания с балконами необычной формы.

Регионом развития свежей дизайнерской мысли в этот период становится и Скандинавия. Здесь в первую очередь стоит выделить яркую, независимую фигуру шведского архитектора Гуннара Асплунда.

Асплунд вдохновлялся неоклассикой и создал северный вариант этого стиля. Он выступал за дорическую простоту, сдержанность, лаконичность форм, которыми в то время восторгались в Дании. Его архитектурные композиции были монументальны, но в то же время отличались утончёнными деталями и интересными цветовыми решениями.

Один из учеников и последователей Асплунда — финн Алвар Аалто — под влиянием учителя выработал собственный вариант утончённой простоты. Аалто ушёл в сторону функционализма, использовал в работе натуральные материалы, подчёркивая гармонию с финской природой, а не техногенность среды.

Нельзя не сказать об архитектурных проектах советских конструктивистов. Значимый пример — дом Наркомфина (Народного комиссариата финансов) в Москве, построенный в 1930 году. Здание проектировалось как резиденция для сотрудников комиссариата. Заказал проект архитектору-конструктивисту Моисею Гинзбургу министр финансов Николай Милютин.

Дом Наркомфина должен был состоять из нескольких корпусов, где, помимо жилого блока, были запланированы столовая, спортзал, прачечная и детский сад. Однако не все корпуса были возведены, не все функции — реализованы.

После Великой Отечественной войны из-за катастрофической нехватки жилья в Москве в квартиры начали подселять жильцов. Кроме того, часть дома (ту, где раньше были столбы-опоры) застроили, поэтому здание на многие десятилетия утратило свой изначальный облик. Однако это не помешало проекту войти в историю ХХ века в качестве иконы модернизма и оказать влияние на следующие поколения архитекторов.

Несколько лет назад в доме провели научную реставрацию, в результате которой зданию не только удалось вернуть первоначальный вид, но и сохранить в нём жилую функцию.

Важно отметить и роль швейцарца Ле Корбюзье в развитии интернациональной архитектуры. В двадцатые годы он постулирует пять отправных точек современной архитектуры (столбы-опоры, плоская крыша-терасса, свободная планировка, ленточное остекление, свободный фасад). В эти же годы Ле Корбюзье доходит до поражающего воображение радикализма, предлагая снести старые исторические центры городов и заменить их современными многоэтажками по его проектам.

Идеи в дизайне и особенно в архитектуре, разработанные в двадцатые, критиковали, но при этом использовали на протяжении следующих десятилетий — вплоть до сегодняшнего дня.