«Женитьба есть – а разженитьбы нет». Как разводились в дореволюционной России.

Браки, как известно, заключаются на небесах. В давние времена это понимали едва ли не буквально. А раз так – то оформить развод было крайне сложно. Духовный суд признавал только несколько причин для расторжения брака, но эти обстоятельства ещё надо было доказать. В связи с этим ещё в XVII веке в обиход вошла поговорка «Женитьба есть – а разженитьбы нет», намекающая на истинное положение дел в сфере брака.

Если взять статистику разводов в Российской империи, то выяснится, что в 1890 году на всю страну было зафиксировано всего 879 разводов, а согласно данным переписи населения 1897 года - на 1000 женатых мужчин приходился всего один разведённый! Многие и сегодня считают, что до революции в нашей стране институт брака и семьи был первостепенным, и потому семьи были крепкие, и разводов было мало. Но на самом деле эти данные говорят совсем о другом: развестись было чудовищно сложно.

Простому человеку от брака было легче убежать, чем его расторгнуть. А русские цари для развода использовали целый набор уловок. Известно, что царь Иван Грозный был крайне несчастлив в браке: первые три его жены умерли, причём третья – через 15 дней после свадьбы. Но четвёртый брак с точки зрения православной церкви был недопустим – поэтому царю пришлось созвать целый церковный собор, чтобы получить благословение на четвёртый брак – с Анной Колтовской. Собор при этом подчеркнул, что благословение на четвёртый брак выдаётся только царю: «да не дерзнет никто такое сотворить, четвёртым браком сочетаться», иначе «будет по священным правилам проклят». Однако и этот брак царя тоже оказался неудачным – по какой причине, неясно, но явно не из-за бесплодия невесты, так как царь охладел к ней всего через 4,5 месяца. Но как расстаться с венчанной супругой? Это было проблемой даже для царя... В итоге Анна Колтовская повторила судьбу многих «опальных» жён - отправилась в монастырь, где была пострижена в монахини. Да и пятую жену Ивана Грозного, Анну Васильчикову, постигла та же участь.

Русская православная церковь неохотно давала согласие на развод венчанных браков, для этого должно было быть веское основание. Какое именно, определяло церковное право – например, Церковный устав Ярослава Мудрого (XI-XII вв.). В нём чётко было определено, что ни мужчина, ни женщина не могут заключать новый брак без расторжения первого. При этом тяжёлая или неизлечимая болезнь одного из супругов не могла являться основанием для развода.
⠀
Из Устава видно, что церковь предписывала сохранять любые браки, даже невенчанные официально. И всё же основания для развода «по вине жены» в этом Уставе тоже указывались. Из основных – это покушение на убийство или обворовывание мужа, а также посещение «игрищ» и чужих домов без мужа, и, конечно, прелюбодеяние. В те времена муж считался изменником, если он имел на стороне женщину и детей от неё, жена же – даже если просто переночевала вне дома. Узнавший о «чужеложстве» жены супруг был, с точки зрения церкви, просто обязан с ней развестись. К «пущенным» (разведённым) женщинам общество уже относилось как к неполноценным, и на второе венчание они рассчитывать не могли – только на сожительство с кем-нибудь.
⠀
Возможность развода по вине мужа церковные тексты тоже допускали. Причиной могла быть неспособность мужчины исполнять супружеские обязанности («если муж не лазит на жену свою, [по этой причине] их разлучить» – XII век) или его неспособность содержать семью и детей (например, из-за пьянства). Но документов о разводе по инициативе женщины из-за измены или какой-либо другой вины мужа в допетровской Руси не сохранилось.
⠀
В среде простых людей – крестьян, небогатых городских жителей – вопрос развода мог решиться бегством от супруга. Закон формально предписывал беглых «женок» искать и возвращать мужьям – однако про беглых мужей ничего не говорилось. В общем, выход из положения был. А вот знатным людям, и тем более князьям и царям, жизнь которых должна была быть по определению благочестивой, развод было устроить значительно сложнее. Поэтому с XIII-XIV веков получила распространение практика пострижения неугодных жён в монахини и часто - насильно. Возможно, схему с разводом через постриг русские князья, а затем и цари переняли у императоров Византии. Так, первая жена Константина VI, Мария Амнийская, после отказа патриарха Константину в разводе была насильно пострижена в монахини – после этого Константин женился во второй раз.
⠀
Сам Иван Грозный своим рождением в каком-то смысле был обязан такому «разводу» своего отца, великого князя московского Василия III Ивановича. Его первая жена, Соломония Сабурова, за 20 лет семейной жизни не смогла родить наследника. Отсутствие детей в царской семье ставило под угрозу существование всего рода Рюриковичей. Василий даже обращался к Патриарху Константинопольскому за разрешением на развод по причине бесплодия жены, но Патриарх не счёл это веским мотивом для «разлучения».

Тогда Василий решил разводиться с Соломонией, заставив её принять постриг, так как никаких проступков, которые могли бы послужить поводом для развода, за ней замечено не было. Поступок Василия вызвал крайнее осуждение со стороны русских церковных иерархов, но в 1525 году Соломония всё же была пострижена в монахини московского Богородице-Рождественского монастыря. И в начале следующего, 1526 года, Василий III женился на молодой литовской княжне Елене Глинской, которая через три года родила ему наследника, Ивана Васильевича.
⠀
Последним царём, который применил постриг в качестве инструмента развода, был Пётр Великий. Его брак с Евдокией Лопухиной продержался около 9 лет, и несмотря на то, что Евдокия была хорошей женой и родила царю наследника, Пётр сослал её под конвоем в Покровский монастырь, где её насильно постригли в монахини.
⠀
В петровскую эпоху церковь была подчинена светской власти – она стала управляться Святейшим Синодом, а патриаршество было отменено. Начиная с этого времени, российское законодательство более чётко определило «достойные» причины для развода:
– доказанное прелюбодеяние одного из супругов,
– наличие добрачной болезни, делающей невозможными супружеские отношения (тяжёлые венерические заболевания или импотенция),
– лишение прав состояния и ссылка одного из супругов на каторгу, а так же
– безвестное отсутствие одного из супругов в течение более чем 5 лет.

Для «оформления» такого развода заявитель должен был обращаться в консисторию (управление) той епархии, в которой он проживал. Окончательное решение о расторжении брака – даже заключенного между крестьянами – выносил теперь Святейший Синод.

Статистика, впрочем, явно показывает, что случаи развода в императорской России были единичными. В 1900 году по всей Российской империи на 98,5 млн православных был оформлен 3791 развод (0,0038%). При этом интересно, что регулярно регистрировались незаконнорожденные дети – например, только в Петербурге в 1867 году 22 % детей были незаконнорожденными, в 1889 – 27 %. А ведь дети, прижитые «на стороне», могли являться непосредственным доказательством супружеской неверности и основанием для развода – однако число разводов со временем не росло. В тогдашнем обществе развестись было по-прежнему очень сложно, даже для знатных людей.
⠀
В 1859 году княгиня Софья Нарышкина решила развестись со своим мужем по серьёзной причине – супруг сообщил ей, что во время заграничного путешествия он заразился венерической болезнью. Разбирательство по этому случаю в Святейшем Синоде затянулось на 20 лет, а развод Нарышкиной в итоге так и не дали. Врачи освидетельствовали князя Григория Александровича и действительно обнаружили у него сифилис, который, судя по нахождению язв, был получен «через совокупление с женщиной», однако он, по мнению докторов, мог быть излечен. Далее Синод поразительным образом счёл, что прелюбодеяние не может быть доказано только со слов самого князя, а в браке уже были рождены дети, поэтому развод решили не давать. К тому же болезни, даже такие, по-прежнему считались «недостойным» поводом для расторжения брака. Мужу «предписывалось удерживать жену свою, хотя бы она была бесноватая и носила оковы».
⠀
Но были и другие случаи. Так, в 1877 году княгиня Евдокия Шаховская подала прошение о расторжении брака со своим мужем, коллежским секретарём Алексеем Шаховским, по причине его супружеской неверности. Дело было принято в производство, и нашлись даже свидетели прелюбодеяния. Доказательства измены показались Синоду столь убедительными, что союз супругов Шаховских был расторгнут. Евдокии Александровне было даже разрешено вступить во второй брак, а князь Шаховский был обречён на пожизненное безбрачие и семилетнюю епитимью.
⠀
Самый же громкий скандал произошёл с военным министром Владимиром Сухомлиновым. После смерти своей второй жены он вознамерился жениться на 23-летней Екатерине Бутович, муж которой не давал развода. Она же, тем не менее, подала на развод (хотя веских причин для этого не было), но политическое влияние Сухомлинова превозмогло всё — Синод стал рассматривать дело в отсутствие истца и при отрицании им факта прелюбодеяния, чего ранее не случалось. Жена Бутовича обвиняла его в измене с француженкой–служанкой и даже нашла свидетелей, которые дали показания. И тут Бутович сделал сильный ход - от француженки, к тому моменту уехавшей во Францию, пришло официальное медицинское свидетельство, что она девственница. Синод, всё так же находившийся под политическим давлением, ответил не менее сильным ходом — просто потерял эту бумагу и окончил разводное дело при протестах Бутовича. Так после пяти мучительных лет Екатерина всё же добилась своего: развод был оформлен, и она стала официальной женой Сухомлинова.
⠀
Если с прелюбодеянием как с причиной развода всё было более менее понятно, то с безвестным отсутствием одного из супругов дело обстояло сложнее. Церковь сделала всё, что только можно, чтобы такие разводы стали недоступными. Задумка была простой: супруг пропавшего должен был предоставить доказательства его отсутствия в виде справок из всех губернских и областных правлений России. Учитывая, что губерний и областей было 101, и кто–нибудь непременно забывал ответить, а справка действовала всего год — пока супруг выбивал последние справки, кончался срок действия первых. Поэтому таких разводов практически не бывало, ну, может, 2–3 за год, хотя безвестно отсутствующих были тысячи и тысячи, да только никто не мог собрать бумаги.

Добрачная неспособность к исполнению супружеского долга - это вещь, пожалуй, была ещё более сложная в доказательствах. Ведь речь здесь шла исключительно об импотенции. Такие заболевания, как паралич или проказа в качестве препятствий для жизни супругов не рассматривались. Факт невозможности исполнения супружеского долга должен был установить государственный врач и дать заключение, что болезнь наблюдается у мужчины не менее трёх лет. Самое же главное состояло в том, что неспособность должна была иметься на момент вступления в брак, а обращаться за разводом по этому поводу можно было не менее, чем через три года после заключения брака.
⠀
В 1860 году Ольга Андреевна Курбатова подала в Московскую духовную консисторию прошение, в котором пожаловалась святым отцам: «Со времени венчания моего с Ротмистром Петром Петровичем Курбатовым... прошло уже три года, но означенный муж мой доселе бранного ложа со мной не разделил по неспособности его к тому…». В заключении медицинской комиссии было сказано следующее: «...означенный майор Курбатов был освидетельствован в Медицинской Конторе, причём оказалось, что телосложения он посредственного, имеет по-видимому около 36 лет от роду, лицо у него бледновато-желтоватое, половой орган же, хотя формы и натуральной, но более обыкновенного сморщен, вял и мал …» Далее в заключении говорилось, что Курбатову было назначено лечение, состоявшее «сначала из употребления приличных его болезни внутренних средств и потом лечения холодною водою», от чего больной не имел хорошего успеха… Таким образом, все необходимые условия для развода были выполнены, и Московская духовная консистория приняла решение: брак расторгнуть, Ольге Курбатовой разрешить вступить во второй брак, а Петра Курбатова было решено «оставить навсегда безбрачным».
⠀
Особым образом обстояло дело со ссылками на каторжные работы. Супруг, не последовавший в ссылку, имел право просить о расторжении брака по истечении двух лет с момента вступления в силу приговора. А если следовал за супругом в ссылку, то этого права лишался. Это, пожалуй, была единственная причина, расстаться по которой супругам было относительно просто. Сложность законодательства о разводе вызывала многочисленные нарекания в обществе и насмешки над его неповоротливостью. Получить развод было крайне сложно. На фоне всех этих курьёзов всё чаще раздавались голоса, требующие сделать процедуру развода более простой, чтобы предотвратить бытовые и другие преступления. Один из таких случаев был положен в основу драмы Льва Толстого «Живой труп». В 1881 году 17-летняя Екатерина Симон вышла замуж за Николая Гиммера, который, и раньше увлекавшись спиртным, после свадьбы стал пить ещё больше, потерял работу и в конце концов превратился в обитателя ночлежек. Вскоре жена оставила непутёвого мужа и уехала работать в подмосковное Щелково, где познакомилась с Сергеем Чистовым.
А потом подала прошение о расторжении брака с Гиммером по причине его супружеской неверности. Судебный процесс длился полтора года и завершился отказом в разводе по
недоказанности прелюбодеяния со стороны мужа. Тогда Екатерина решилась на отчаянный шаг - симулировать смерть супруга. Под её диктовку тот написал «прощальное письмо»: «Многоуважаемая Екатерина Павловна, последний раз пишу Вам. Жить я больше не могу. Голод и холод меня измучили, помощи от родных нет, сам ничего не могу сделать. Когда получите это письмо, меня не будет в живых, решил утопиться. Дело наше можете прекратить. Вы теперь и так свободны, а мне туда и дорога, не хочется, но делать нечего. Тело моё, конечно, теперь не найдут, а весной никто не узнает, так и сгину, значит, с земли. Будьте счастливы. Николай Гиммер». Потом Екатерина купила мужу билет на поезд, дала денег и пообещала высылать ежемесячно нужные суммы.
⠀
А через какое-то время из реки выловили обезображенное тело, в котором Екатерина опознала своего супруга. Правда, на yтoплeннике была одета шинель инженера путей сообщения. Но Екатерина пояснила, что муж когда-то работал на железной дороге, и, вполне вероятно, встретил кого-то из старых знакомых, который сжалился над ним, и подарил ему шинель. Утопленника отпели в церкви и похоронили. А Екатерина, получив вдовий вид, обвенчалась с Чистовым. Вот только через три месяца в Санкт-Петербурге при попытке получить паспорт был задержан «живой труп». Супругов Гиммер отдали под суд за двоебрачие и осудили к ссылке в Енисейскую губернию.
⠀
Вопрос о семье и браке с середины XIX века стал предметом постоянных дискуссий юристов, канонистов, публицистов... Да и попытки изменить существующий в России бракоразводный процесс предпринимались неоднократно. Так под влиянием требований общественности в 1905 году была предпринята попытка создания нового Гражданского Уложения, которое значительно расширило бы основания для разводов и упростило процедуру расторжения брака. Однако проект нового Уложения не был утверждён и введён в жизнь. Не имел успеха и законопроект о разводе 1908 года.
Ситуация в стране после революции 1905 года ещё больше обострила проблему брака и развода. Церкви и государству предстояло решить: встать ли на путь послабления, либерализации и разрешить развод, предотвращая многие жизненные трагедии? Выбор так и не был сделан. А бракоразводный процесс продолжал осуществляться по принципу: «Муж-не башмак, с ноги не сбросишь, жена - не гусли, поиграв, на стенку не повесишь».
⠀
С приходом к власти большевиков вопрос развода был наконец решён, как и многие другие, радикально. Согласно Декрету о расторжении брака, развод теперь мог быть оформлен уже не церковными, а светскими органами – причём по просьбе даже одного из супругов. Заключение и расторжение браков теперь фактически занимало несколько минут.