Эссе о посещении групп
Мое знакомство с сообществами анонимных началось много лет назад. Интерес к ним был связан с собственной семейной историей — мой папа страдает алкоголизмом и в роду было много родственников с этим недугом. Тогда я впервые посетила группу ВДА. Посещение ограничилось двумя визитами и ощущением безнадеги, которое я тогда испытала, слушая высказывания участников. На тот момент эти высказывания не были для меня поддерживающими и воодушевляющими, как будто отдаляя от меня надежду на выздоровление. Подозреваю, я тогда попала на то, что называется «сливами». Либо просто не была готова на тот момент. На ВДА я больше не ходила.
Следующая встреча с сообществом случилась тогда, когда мой старший брат с многолетней опиоидной зависимостью лёг в реабилитацию. Это было примерно 4 года назад. На тот момент я уже знала, что зависимость — семейная болезнь, и решила тоже выздоравливать.
Я посетила несколько групп Нар-Анона и Ал-Анона. Было местами интересно, но казалось жутко медленно. Я по крупицам выискивала для себя ценное знание о собственном выздоровлении через опыт других, о состоянии моих близких, но не находила или находила очень мало.
Местами на группах был веселый разговор «своих» за чаем, шутки, понимаемые этой конкретной группой людей. Местами были, как мне казалось, заученные, формальные ответы, дабы заполнить чем-то отведенные тебе две минуты. Я помню, что мне тогда не понравилась эта необходимость говорить строго по две минуты, потому что разные участники использовали эти две минуты по-разному. Некоторые, как мне казалось, приходили на группы просто потусоваться, поболтать, не идя при этом по шагам и не говоря ничего нового. Да и я из-за своей тогдашней тревоги не слишком отличалась спонтанностью и порой сидела и обдумывала, что скажу, пропуская высказывания других.
Тогда же я попала на группы Back to Basic (или «бейсик» между собой). Группа в первый мой визит произвела на меня мощнейшее впечатление, и я там осталась. Важным для меня был тот факт, что в одном месте собирались и зависимые, и родственники зависимых, а возможность высказываться по желанию и гораздо дольше (5мин) давала ощущение большей свободы и меньшего формализма, при том, что рамки собрания и контроль над «сливами» ведущим группы отслеживались хорошо.
Это была очень динамичная группа со своими «хедлайнерами», выступлений которых я ждала. У одних был перфоманс, почти стендап с шутками про самонадеянность, собственный эгоизм или про то, как их больной мозг сам себя обманывает. Другие говорили откуда-то из темного угла зала гораздо более сдержанно и размеренно, но вдумчиво, обстоятельно. Меня поражали истории этих людей. По большей части это были люди с наркотической зависимостью. Меня восхищали эти истории, но обескураживало порой то, с какой легкостью некоторые участники относили заслуги по преодолению не себе, а Высшей силе. Себя же они нередко ругали, называя «хреновыми менеджерами своей жизни». Мне казалось это несправедливым по отношению к ним самим, но вероятно этот радикализм и позволял им оставаться в чистоте годами.
Истории участников с созависимостью не были такими фееричными, в них было меньше слышно о том самом преодолении и хрестоматийном «отталкивании от дна», которые восхищали в историях зависимых. Да и срывы казались порой весьма условны, потому что прочертить границу между своего рода
«употреблением» и «неупотреблением» у созависимого гораздо сложнее. Иногда высказывания созависимых содержали рассказы о гипертрофированных реакциях, например, в выстраивании границ. Это казалось выученным на уровне головы и не прочувствованным до конца, как по методичке. Но это и неудивительно: когда твоя эмоциональная жизнь завязана на другом, собственные потребности и эмоции слышны не сразу, а реакции порой могут приобретать такие вот искаженные формы.
Я выбрала спонсора и начала идти по шагам, и это отдельная история. В бейсике, пока ты не прошел все 12 шагов, высказываться нельзя, однако это молчаливое слушание побуждало во мне множество внутренних диалогов, заставило шире посмотреть на проблему зависимости и созависимости и на своих близких; позволило увидеть, из каких безнадежных ситуаций могут выбираться люди и как глубоко они могут копнуть в понимании себя.