Россия проиграла в войне Израиля и ХАМАСа

Перевод статьи из Foreign Policy. Мнение переводчика может не совпадать с мнением автора.

Десятилетие Москвы как арбитра на Ближнем Востоке подходит к концу.

21 ноября 2023 г. от Питер Шредер

Осенью 2012 года я принял участие в открытой дискуссии в посольстве США в Москве о роли России на Ближнем Востоке. В своей презентации опытный американский дипломат сосредоточила внимание на том, что Россия представляет собой изношенную силу, которая никогда не сможет вернуть себе доминирующее положение Советского Союза в регионе. Дискуссия, в которой было мало голосов несогласных, отличалась тем, насколько она была необоснованной: именно тогда Москва начала вновь становиться крупным игроком в Сирии и во всем регионе.

Сегодня влияние России на Ближнем Востоке находится на очередном переломном моменте. Снижение влияния России в регионе, затрудненное катастрофическим вторжением в Украину, резко возросло после нападения Хамаса на Израиль 7 октября. В то время как 10 лет назад Москва играла центральную роль в дипломатии, связанной с гражданской войной в Сирии, усилия России в Совете Безопасности ООН по прекращению огня в секторе Газа не получили большого успеха. Этот контраст символичен для завершения десятилетнего возвращения Москвы в регион.

Еще до того, как он вновь стал президентом России в мае 2012 года, Владимир Путин был полон решимости вернуть России заметную роль на Ближнем Востоке, которая, по его мнению, вероятно, была необходима для того, чтобы Россия стала великой державой. Критикуя решение тогдашнего президента Дмитрия Медведева воздержаться при голосовании по резолюции Совета Безопасности ООН, разрешающей применение силы в Ливии, которую Путин сравнил со средневековыми крестовыми походами, он, похоже, стремился помешать Западу когда-либо снова обрести свободу рук. А поскольку гражданская война в Сирии разразилась в 2011 году и усилилась в 2012 году, Кремль занял жесткую позицию, выступая против любых действий ООН, опасаясь повторения событий в Ливии.

Именно во время сирийской войны Москва наметила курс на возобновление своего значения на Ближнем Востоке. Путин сделал свой первый крупный шаг туда в сентябре 2013 года. В то время как Соединенные Штаты готовились к вооруженному вмешательству после того, как сирийский режим пересек «красную линию», публично объявленную тогдашним президентом Бараком Обамой, и применил химическое оружие против своего народа, Путин разработал дипломатический компромисс, в соответствии с которым Россия пообещала помочь в ликвидации сирийского арсенала химического оружия.

Два года спустя Россия укрепила свои обновленные позиции в регионе, осуществив военное вмешательство в Сирию. Менее чем за год силы Москвы переломили ход войны и обеспечили правление сирийского диктатора Башара Асада — успех, который Путин хотел бы использовать для получения влияния во всем регионе. Прочно удерживая Сирию, Россия стала центром региональной дипломатии от Анкары до Эр-Рияда и Каира. Работая вместе с Ираном и «Хезболлой» на поле боя в Сирии, отношения Москвы с Тегераном начали теплеть. Вынужденный принимать во внимание российские вооруженные силы по соседству, особенно российские подразделения ПВО, которые потенциально могут сбить с толку израильские ВВС, Израиль все активнее вступал в бой с Москвой. Ирак и Египет стремились к сотрудничеству с российской разведкой и борьбой с терроризмом. Вскоре поддерживаемые Россией силы начали прибывать в Ливию, чтобы вмешаться и в эту гражданскую войну.

Москва использовала свое новое присутствие в регионе, чтобы позиционировать себя как альтернативу Соединенным Штатам, используя недовольство Вашингтоном для усиления своего влияния. В Турции Москва воспользовалась восприятием поддержки Западом неудавшегося государственного переворота против президента Реджепа Тайипа Эрдогана в 2016 году, а также постоянными столкновениями по поводу сотрудничества США с курдскими силами в Сирии, которые Анкара считает террористическими группировками. В Египте Путин использовал обеспокоенность администрации Обамы после свержения египетскими военными демократически избранного правительства под руководством «Братьев-мусульман» в 2013 году для развития теплых отношений с новым президентом Египта Абдель Фаттахом ас-Сиси. В Израиле Путин воспользовался прохладными отношениями между Обамой и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, чтобы еще больше укрепить связи с Израилем.

В Саудовской Аравии Путин заранее сделал ставку на амбициозного наследного принца Мухаммеда бен Салмана, демонстративно пожавшего ему руку на саммите G-20 в 2018 году, всего через месяц после того, как журналист Джамаль Хашогги был убит оперативниками саудовского правительства.

Подход Москвы, основанный на интересах, и умелая дипломатия помогли ей успешно преодолеть региональные разногласия. Российская политика была прагматичной и даже циничной, не привязанной к идеологии или таким ценностям, как демократия. России удалось одновременно улучшить отношения с Ираном, Израилем и Саудовской Аравией. Ей удалось привлечь турецкое правительство и курдские группировки в Сирии, ловко избегая критики, которую Анкара обрушила на Вашингтон.

Однако вторжение России на Украину в феврале 2022 года положило начало постепенному ослаблению влияния Кремля на Ближнем Востоке. Во-первых, неспровоцированное нападение России запятнало ее международное положение, сделав ее менее привлекательной альтернативой противостоянию с Вашингтоном. Каир, например, столкнувшись с давлением со стороны Вашингтона, согласился прекратить запланированные поставки оружия в Россию, которое могло бы поддержать ее войну на Украине. Сообщается, что Анкара воздержалась от покупки еще одной партии российских систем ПВО С-400, вероятно, решив, что разыгрывание карты России с Вашингтоном теперь менее надежно и эффективно.

Влияние Москвы на ее отношения с ключевыми государствами региона также было изменено. В то время как Россия смогла ввести болезненные санкции против Турции в ответ на сбитый последней российский истребитель в 2015 году и в конечном итоге заставить Эрдогана извиниться, теперь Россия полагается на Турцию как на канал для перевалки товаров, чтобы обойти западные санкции. Российские самолеты теперь курсируют через Стамбул и Дубай, чтобы избежать ограничений европейского воздушного пространства. Москва покупает вооруженные дроны иранского производства и даже строит в России завод по производству дронов по иранской лицензии.

Наконец, Москва ослабила свое военное присутствие и присутствие в сфере безопасности на Ближнем Востоке. Хотя Россия по-прежнему сохраняет ключевую военно-морскую и авиационную базу в Сирии, она сократила там часть своих сил и техники для поддержки военных операций на Украине. Чтобы прокормить свою испытывающую трудности военную машину, Россия даже завербовала сирийских боевиков. Хотя Россия сохраняет присутствие в Ливии через военизированную группировку Вагнера, она, как сообщается, также передислоцировала силы этой группировки для помощи в боевых действиях на Украине. Способность России проецировать свое влияние в регионе также ограничена тем фактом, что Москве будет трудно усилить свое присутствие в случае кризиса или если ее силам там будет брошен вызов, учитывая обязательства России в Украине.

Жестокое нападение Хамаса на израильское гражданское население и резкая реакция Израиля, вероятно, ознаменуют точку невозврата для ослабевающего влияния России на Ближнем Востоке. Отношения России и Израиля уже были напряжены из-за вторжения России в Украину, но реакция Путина на кризис в секторе Газа, вероятно, усугубила ситуацию. Обвиняя политику США, Москва воздержалась от явного осуждения нападения ХАМАС. Нежелание Москвы высказывать свое мнение на стороне Израиля не осталось незамеченным: политик из партии Нетаньяху выступил на российском государственном телевидении, чтобы раскритиковать ответ России. Хотя Путин, вероятно, испортил свои личные связи с Нетаньяху, двусторонние отношения, вероятно, ухудшатся еще больше, если последний покинет свой пост в результате кризиса в секторе Газа.

Прошлое значение Москвы как посредника между палестинскими группировками также, вероятно, исчезнет. Россия воздерживается от признания ХАМАС террористической группировкой и стремится способствовать примирению между палестинскими группировками как ключевому шагу на пути к миру и созданию палестинского государства. Представители ХАМАСа несколько раз посещали Москву за последнее десятилетие, в том числе только в прошлом месяце. Но даже если ХАМАСу удастся пережить продолжающееся наземное вторжение Израиля в Газу, внутрипалестинское примирение может не стать приоритетом ближневосточного мирного процесса в обозримом будущем.

Война между Израилем и Хамасом также, вероятно, затруднит для России управление региональным соперничеством, особенно с учетом потепления ее связей с Тегераном. Хотя Москва, вероятно, предпочла бы избегать выбора между Израилем и Ираном, попытки сохранить нейтралитет в условиях обострения конфликта, вероятно, просто создадут трения с обоими. Если бы Москва была вынуждена выбирать, она, вероятно, приняла бы решение, основываясь на своем взгляде на влияние войны на Украине, на основе того, через какие рамки сейчас Путин рассматривает все международные вызовы. Кремлю придется решить, является ли иранское оружие более важным для России или же приоритетом является сохранение влияния на Израиль, чтобы отговорить его от поставок оружия Украине.

Эскалация кризиса до более широкой региональной борьбы с прямым участием Ирана (что сейчас кажется маловероятным, но остается возможным) сделает бессилие России очевидным для всех. Несмотря на наличие баз в Сирии, военного присутствия России недостаточно для формирования событий. Когда в прошлом Россия бросала вызов, она предпочитала отступать, как это было в 2018 году, когда США нанесли карательные авиаудары по сирийским объектам. У России просто нет рычагов, чтобы прийти к компромиссу или возглавить переговоры. Даже с государствами, с которыми у Москвы хорошие отношения — Ираном и Саудовской Аравией — именно Пекин выступил посредником в нормализации отношений между ними.

Конечно, война между Израилем и Хамасом является долгожданным событием для Москвы, отвлекающим международное внимание от собственной войны России на Украине и потенциально вынуждающей Соединенные Штаты принимать решения о приоритетности помощи в сфере безопасности Израилю или Украине. Полная поддержка Вашингтоном израильских военных операций также вызвала некоторые неудобные сравнения с атаками самой России на Украине. Но собственные цели Вашингтона в отношении арабского мира или глобального Юга в целом не обязательно относятся на счет Москвы.

В конечном итоге кризис, вызванный крупномасштабной атакой Хамаса на Израиль, может помочь определить будущее Ближнего Востока. Однако Москва вряд ли сыграет значительную роль в его формировании – если вообще сыграет. Вряд ли состоится еще одна Мадридская конференция. В то время как десять лет назад Россия занимала центральное место в дискуссиях вокруг гражданской войны в Сирии, будущая траектория развития Ближнего Востока, скорее всего, будет определяться кризисом в Газе без какого-либо существенного участия со стороны Москвы.