Как закончится "холодная война" между США и Китаем?
Перевод статьи из Foreign Policy. Мнение автора канала может не совпадать с мнением автора текста.
Республиканцы разошлись во мнениях о том, должна ли смена режима в Пекине быть конечной целью.
Автор: Лили Пайк, репортер Foreign Policy.
Когда речь заходит о Китае, в Вашингтоне бытует мнение, что существует двухпартийный консенсус: практически все стали ястребами. И республиканцы, и демократы считают, что Китай представляет серьезную угрозу национальной безопасности США, что требует принятия срочных мер. Политики обеих партий также согласны со многими политическими рекомендациями, от блокирования китайского импорта с помощью тарифной стены до лишения Китая полупроводников, которые могли бы дать ему военное преимущество.
Но по мере стремительного приближения выборов в США появились новые линии разграничения — не только между партиями, но и в рядах Республиканской партии. Республиканцы расходятся во мнениях по таким вопросам, как вопрос о том, следует ли полностью отделяться от Китая экономически и следует ли выдвигать дополнительные условия для поддержки Тайванем со стороны США.
Один спор стоит выше всех остальных: какой должна быть конечная цель американо-китайского соперничества и должны ли Соединенные Штаты вообще ее формулировать. В этом вопросе о генеральной стратегии ястребы Республиканской партии расходятся во мнениях.
Одна группа республиканцев сплачивается вокруг противоречивой идеи о том, что в своем соперничестве с Китаем Соединенные Штаты должны четко стремиться к созданию долгосрочного конечного государства, при котором Пекин откажется от своей авторитарной формы правления.
Сторонники этой конечной цели утверждают, что идеология Коммунистической партии Китая (КПК) при президенте Си Цзиньпине противоречит идеологии Соединенных Штатов и что действия партии все больше угрожают Соединенным Штатам и их интересам. Таким образом, утверждают они, конкуренция с Китаем будет по-настоящему выиграна только после того, как КПК потеряет власть или, по крайней мере, утратит волю и способность угрожать Соединенным Штатам.
Члены этого лагеря считают, что достижение этого конечного состояния — не путем прямой насильственной смены режима, а, возможно, путем его ослабления — должно стать главной целью дальнейшей политики США.
“Нам нужно выиграть холодную войну, которую Пекин развязал против нас”, - сказал Мэтт Поттинджер, председатель китайской программы Фонда защиты демократий. Поттинджер занимал пост заместителя советника по национальной безопасности и главного архитектора политики в отношении Китая при бывшем президенте США Дональде Трампе и стал центральной фигурой в этих дебатах.
“Если мы хотим иметь действительно конструктивные отношения с Пекином, мы не должны обманывать себя, что это произойдет, когда у вас будет тоталитарный диктатор, который в своей инаугурационной речи в 2013 году пообещал стереть капитализм с лица земли и навязать Коммунистической партии Китая форму социализма, которая на самом деле является тоталитаризмом, ” добавил Поттинджер.
Другие республиканцы, хотя и настроены определенно воинственно, предупреждают, что установление такой конечной точки в американо-китайском соперничестве привело бы к опасной эскалации.
“Проблема в том, что достижение такой цели вряд ли решит проблему, но это также может усугубить опасность, усилив чувство страха и незащищенности в Пекине”, - сказал Элбридж Колби, соучредитель инициативы "Марафон" и бывший высокопоставленный чиновник Министерства обороны при Трампе, который настаивал на проведении марафона. уделение большего внимания Китаю. “Мы говорим громко и держим в руках маленькую палку. Нам следует говорить тихо и носить с собой большую палку”.
Foreign Policy поговорил с более чем 10 нынешними и бывшими официальными лицами США и рядом экспертов по Китаю, чтобы понять, к чему может привести американская политика. Учитывая возможность второго президентства Трампа на горизонте, вопрос о том, какая порода ястребов будет преобладать, выходит далеко за рамки Вашингтона.
Решающий удар по дебатам этого года был нанесен в весенней статье Foreign Affairs под названием “Ничто не заменит победу”. Эссе было написано двумя ведущими экспертами по Китаю в Республиканской партии за последние годы: Поттинджером и бывшим членом Палаты представителей США Джоном Дж. Майк Галлахер, который возглавлял специальный комитет Палаты представителей от Коммунистической партии Китая до ухода с поста этой весной.
Проводя предпочитаемую ими аналогию с холодной войной, Поттинджер и Галлахер критикуют то, что они называют политикой “разрядки” президента США Джо Байдена за неспособность противостоять растущей угрозе со стороны Китая, который стремится “дезинтегрировать Запад и установить антидемократический порядок”. Вместо этого они утверждают, что “Соединенные Штаты не должны вести конкурентную борьбу с Китаем; они должны победить в ней”, точно так же, как они выиграли холодную войну.
Далее они разделяют победу на две части. Во—первых, Китай - под постоянным давлением агрессивной политики США — откажется от своих попыток угрожать Соединенным Штатам. И, во-вторых, после того, как будут выявлены недостатки нынешнего китайского подхода, китайский народ сможет вывести страну из авторитаризма.
Указывая на Тайвань как на пример того, каким может быть будущий демократический Китай, авторы заключают: “Путь к этому может быть долгим. Но для обеспечения собственной безопасности Соединенных Штатов, а также прав и чаяний всех жителей Китая это единственное приемлемое направление”.
Это видение поразительно четкое, хотя в августовском интервью Foreign Policy Поттинджер добавил несколько предостережений: “Послушайте, если наша цель — установить действительно хорошие, конструктивные отношения с Пекином, это потребует от Пекина стать гораздо более гуманным правительством, которое не будет навязчиво враждебно относиться к внешнему миру и будет не прибегая к навязчивым репрессиям по отношению к своему собственному народу. Я не говорю, что это должно быть пунктом назначения.”
Что касается того, какую роль Соединенные Штаты должны играть в продвижении своего предпочтительного видения будущего Китая, то Поттинджер и Галлахер высказались несколько двусмысленно. В своей статье Foreign Affairs они ясно дают понять, что не поддерживают “насильственную смену режима, подрывную деятельность или войну”. Вместо этого они говорят, что именно китайский народ должен инициировать перемены изнутри. “Не нам решать, какой будет форма правления в Пекине”, - сказал Поттинджер в интервью Foreign Policy.
Однако они пишут, что “Вашингтон должен стремиться ослабить источники империализма КПК”, повторяя строчку из директивы администрации Рейгана 1983 года, в которой содержался призыв к “внутреннему давлению на СССР с целью ослабления источников советского империализма”. Они также призывают Соединенные Штаты помочь китайскому народу прорваться через Великий брандмауэр, обширную систему интернет-цензуры Китая, и свободно общаться.
Короче говоря, Поттинджер и Галлахер отвергают идею какой-либо активной роли США в свержении китайского правительства, но они предполагают, что Вашингтон может сыграть определенную роль в оказании давления на партию и расширении прав и возможностей китайского народа. И в конечном счете, поскольку этим движет китайский народ, его долгосрочным стремлением является смена режима в Пекине.
Будучи двумя ведущими республиканцами по Китаю, Галлахер и Поттинджер оказывают особое влияние на ход дебатов, но они не единственные, кто предлагает четкую конечную цель американо-китайского соперничества. Идея о том, что Соединенные Штаты должны вести экзистенциальную идеологическую борьбу с Китаем, зародилась на периферии Республиканской партии, но с годами завоевала все большую популярность.
Официальная стратегия администрации Трампа в отношении Китая недвусмысленно заявляла, что смена режима не является целью США. Но, как написал обозреватель Washington Post Джош Роджин в своей книге 2021 года о противостоянии Трампа с Китаем, в администрации была небольшая группа “суперхоккеев”, включая Стива Бэннона, главного стратега Трампа в первые месяцы его пребывания на посту, и Питера Наварро, главного торгового советника, которые “хотели, чтобы Трамп вступил в должность". чтобы ускорить падение КПК”.
Затем случился COVID-19. Пандемия, начавшаяся в Ухане, Китай, в конце 2019 года, вызвала резкий поворот в позиции Трампа. Несколько ключевых политических выступлений в Китае продемонстрировали смену тона.
В своей речи в мае 2020 года, произнесенной на мандаринском диалекте в Университете Вирджинии, Поттинджер высоко оценил призывы студентов к демократии во время движения Четвертого мая в Китае в 1919 году и задумался о его наследии сегодня. “Разве цель не заключалась в том, чтобы создать в Китае правительство, ориентированное на граждан, а не заменять одну модель, ориентированную на режим, другой?” он спросил.
“Мир будет ждать, пока китайский народ предоставит ответы”.
В другой речи, произнесенной пару месяцев спустя госсекретарем Майком Помпео в Президентской библиотеке и музее Ричарда Никсона, он прямо раскритиковал китайское правительство и использовал историю, чтобы привлечь внимание к перспективам демократических реформ в Китае.
Помпео утверждал, что, хотя политика вовлечения Никсона не достигла своей цели по либерализации Китая, попытка “вызвать перемены” в Китае была благородным стремлением; это были просто неправильные средства. Сегодня, заявил Помпео, Соединенные Штаты должны преследовать ту же цель, но использовать более эффективные инструменты. “Мы, свободолюбивые нации мира, должны побудить Китай к переменам, как того хотел президент Никсон”, - сказал он. “Мы должны побудить Китай к более творческим и решительным изменениям, потому что действия Пекина угрожают нашему народу и нашему процветанию”.
и вот, над головой видно голубое небо.
Помпео не стал вдаваться в подробности о точном характере этих изменений, но он ясно дал понять, что это потребует усилий США. “Изменение поведения КПК не может быть задачей только китайского народа”, - сказал он. “Свободные нации должны работать над защитой свободы”.
Это изменение тона, а также ряд более агрессивных действий Китая, предпринятых в последний год президентства Трампа, встревожили китайских экспертов и официальных лиц.
“2020 год, по сути, стал худшим годом [в американо-китайских отношениях], по крайней мере, с 1979 года”, - сказал Да Вэй, профессор международных отношений Пекинского университета Цинхуа. “Я думаю, что администрация Трампа в основном выступала за своего рода политику смены режима... нападая на самого президента Си Цзиньпина и политическую систему. ...Это очень похоже на то, что сказали Поттинджер и Галлахер в недавней статье”.
С тех пор как Трамп покинул свой пост, призывы к достижению конечной цели в соперничестве США и Китая в стиле холодной войны начали исходить даже от основных консервативных внешнеполитических мыслителей. Общим знаменателем среди этих чиновников и экспертов по Китаю является убеждение в том, что Соединенные Штаты не могут в полной мере отстаивать свои интересы и обеспечивать свою безопасность в долгосрочной перспективе, пока КПК удерживает власть в Китае в ее нынешнем виде, но точные рекомендации различаются.
Ни один из выдающихся участников этих дебатов, включая Поттинджера и Галлахера, не призывал к чему—либо столь экстремальному, как сценарий, при котором Соединенные Штаты предприняли бы военные действия для свержения китайского правительства. “Я не знаю никого, кто предположил бы, что это осуществимо в контексте Китая, не говоря уже о том, что это было бы хорошей идеей”, - сказал Зак Купер, старший научный сотрудник Американского института предпринимательства, который написал статью на эту тему.
Но многие рассматривают крах режима как конечную цель. Купер утверждает, что “Вашингтону следует надеяться на ослабление или распад китайской мощи”, вторя Джорджу Кеннану, известному американскому дипломату, который разрабатывал стратегию сдерживания Советского Союза во время холодной войны. По мнению Купера, пока Си Цзиньпин правит Китаем, Соединенные Штаты должны ждать, пока КПК ослабнет или рухнет под тяжестью собственных недостатков или давления со стороны китайского народа. Однако он не исключает возможности того, что Соединенные Штаты сыграют определенную роль в “подталкивании [Китая] в лучшем направлении” в будущем после прихода к власти Си Цзиньпина.
Другие выступали за более активный подход. Мэтью Крениг, вице-президент Скоукрофтского центра стратегии и безопасности Атлантического совета и внешнеполитический обозреватель, этим летом написал статью в соавторстве с Дэном Негреа, старшим директором Центра свободы и процветания Атлантического совета, в которой предположил, что один из сценариев “победы” в соревновании с Китаем может включать в себя режим коллапс, который ослабил бы страну и сделал бы ее менее способной нанести ущерб интересам США. Оба автора призвали Соединенные Штаты сыграть свою роль в ускорении этого процесса: “Соединенные Штаты и их союзники должны работать над укреплением своих позиций, а также противостоять Китаю и ослаблять его (в том числе путем ослабления контроля КПК над властью)”.
Между тем, в Конгрессе республиканцы также используют метафору холодной войны, а некоторые открыто призывают к падению КПК. Представляя свою стратегию по Китаю на 2021 год, сенатор Дж. Том Коттон сказал: “Мы должны победить эту империю зла и отправить китайских коммунистов, как и большевиков, на свалку истории”, — заимствуя описание Советского Союза бывшим президентом Рональдом Рейганом.
Тем не менее, республиканцы вряд ли согласны с таким мнением.
Колби, бывший высокопоставленный чиновник министерства обороны в администрации Трампа, публично выступил против концепции Поттинджера и Галлахера. По его мнению, высказанному в интервью Foreign Policy, вместо того, чтобы преследовать определенную конечную цель, Соединенные Штаты должны признать, что “конкуренция и соперничество носят повсеместный характер” и с ними можно “справиться, не доводя до экзистенциального конфликта”, поддерживая правильный баланс сил в регионе.
Роберт О'Брайен, который был советником Трампа по национальной безопасности, недавно выдвинул предложение по агрессивной политике в отношении Китая на второй президентский срок Трампа. Его план включает в себя отделение от Китая, но не предусматривает фундаментальных перемен в Пекине. “Нам нужно быть очень скромными, когда речь заходит о смене режима в Китае, Иране или России”, - сказал он в интервью The Wire China этим летом. Соединенные Штаты должны служить маяком демократии, вдохновляющим китайский народ, добавил он, “но это не обязательно означает активную смену режима против Коммунистической партии Китая”.
Назад в Конгрессе, сенатор Джим Риш, старший член сенатского комитета по иностранным делам, а также принимает более взвешенный взгляд на соответствующие цели в конкуренции. “Очевидно, что утопией было бы сделать так, чтобы Китай перестал быть коммунистической страной и стал демократической страной с гарантированными свободами для своего народа”, - сказал он в интервью Foreign Policy. Но, добавил он, “я думаю, что это нереалистичная точка зрения”. Вместо этого он сказал: “конечная цель должна заключаться в том, чтобы каждая из сторон дошла до точки, когда они скажут: ”Мы можем с этим жить"".
Член Палаты представителей Джон Муленар, председатель специального комитета КПК, охарактеризовал это соревнование в категоричных выражениях времен холодной войны: “Наше соревнование, как и в случае с Советским Союзом, заключается не в противостоянии двух стран, а в двух видениях будущего. Единственный способ сохранить наш образ жизни - это победить нам, а они проиграют”, - сказал он на мероприятии, посвященном американо-китайскому технологическому конкурсу, которое состоялось в сентябре. 18. Но когда его спросили о конкретных конечных целях политики, он высказался несколько двусмысленно, заявив в заявлении для Foreign Policy, что статус-кво неприемлем и “я надеюсь, что однажды у китайского народа будет система управления, которая не будет опираться на угнетение и враждебность”.
Этот раскол внутри Республиканской партии, конечно, имеет значение сейчас, потому что китайские ястребы партии борются за влияние в преддверии возможного второго президентского срока Трампа. Решение бывшего президента поддержать ту или иную сторону может оказать существенное влияние на американо-китайские отношения.
В платформе Республиканской партии и предвыборной программе Трампа политика в отношении Китая не была выражена в терминах холодной войны. Обе платформы подчеркивают, что основной целью Трампа является экономическое соперничество с Китаем, и предлагают новые тарифы. Нигде смена режима или даже его крах не указаны в качестве цели или не упоминаются вообще.
В своих публичных выступлениях Трамп также не проявлял особого желания вступать в конфронтацию в стиле холодной войны. Он выступает за более конструктивный подход к политике Китая и неоднократно заявлял, что ему нравится Си Цзиньпин. В интервью Bloomberg Businessweek, опубликованном в июле, он сказал: “Я очень уважаю Китай. Я очень уважаю президента Си Цзиньпина. Я очень хорошо его узнал. И он мне очень понравился. Он сильный парень, но мне он очень понравился”. Предвыборный штаб Трампа не ответил на запрос о комментариях к этой истории.
Крениг, который ранее работал в правительстве и консультировал несколько предыдущих кампаний республиканцев по вопросам политики в отношении Китая, сказал в интервью Foreign Policy, что предвыборная платформа Трампа не обязательно отражает его стратегию национальной безопасности.
“Более вероятно, что администрация Трампа определит четкую конечную цель для Китая”, - сказал он, добавив, что может представить, как Трамп скажет: “Я не участвую в конкуренции. Я ее выигрываю. Мы выиграем конкуренцию с Китаем”.
Другие эксперты по Китаю иначе оценивают ситуацию с Трампом. Роберт Келли, профессор международных отношений в Южнокорейском университете Пусан, утверждает, что бывший президент не заинтересован в идеологической конфронтации с Китаем. “Трамп явно стремится к авторитарной власти у себя дома и рад получать деньги от Китая. Было бы преувеличением предположить, что Трамп возглавит Соединенные Штаты, а тем более Индо-Тихоокеанскую коалицию, в ходе серьезного противостояния державе, которой он восхищается”, - написал он в недавней статье о внешней политике.
Но кадры — это, в какой—то степени, политика. Помпео сказал, что он снова будет работать под началом Трампа, если представится такая возможность. Поттинджер, который ушел с поста заместителя советника по национальной безопасности 6 января 2021 года, после того как сторонники Трампа штурмовали Капитолий США, также заявил, что был бы готов присоединиться ко второй администрации Трампа. Как и О'Брайен, который не сформулировал конечную цель смены правительства, а также Колби, который выступает против этой идеи.
Если те, кто выступает за смену правительства в Пекине как за направление политики США, действительно одержат верх во время второго президентского срока Трампа, как будет выглядеть их план действий?
Детали, изложенные в различных предложениях, скудны. В некотором смысле политика может быть очень похожа на политику Байдена, что отражает степень консенсуса в отношении Китая. Раш Доши, бывший заместитель старшего директора Совета национальной безопасности при Байдене, в своей критике статьи Поттинджера и Галлахера отметил, что их основные политические предложения согласуются со стремлением демократов сократить зависимость от Китая и привлечь союзников для баланса сил в регионе.
Но переход от политики Байдена к политике, предложенной Поттинджером и Галлахером, также повлечет за собой значительные изменения — не в последнюю очередь в риторике. Они призывают смириться с усилением трений в отношениях и сократить дипломатию, которую они отвергают как в значительной степени беззубую, — шаг, который может подорвать оставшиеся направления сотрудничества между США и Китаем по ключевым глобальным вопросам, таким как изменение климата и фентанил. Они также выступают за резкое увеличение военных расходов в рамках “усилий целого поколения, направленных президентом на восстановление превосходства США в Азии”.
Некоторые консервативные китайские мыслители также выдвигали идеи, которые могли бы бросить более прямой вызов Пекину внутри страны. Поттинджер и Галлахер предложили предоставить китайцам, живущим под строгим надзором, доступ к неподцензурной информации и каналам связи. “Разрушение — или, по крайней мере, проделывание дыр — ”Великого китайского брандмауэра" должно стать таким же центральным элементом подхода Вашингтона сегодня, каким было разрушение Берлинской стены при Рейгане", - писали они. Эта идея уже была включена в индо-тихоокеанскую стратегию администрации Трампа, которая была рассекречена в конце его президентства.
На самом деле, Трамп, возможно, ввязался в еще более агрессивную информационную войну против Китая. В марте агентство Reuters сообщило, что в середине президентства Трампа ЦРУ запустило кампанию в китайских социальных сетях, “чтобы распространять негативные отзывы о правительстве Си Цзиньпина, одновременно передавая порочащие разведданные зарубежным новостным агентствам”.
Крениг описал другие тактические приемы, которые могут применить Соединенные Штаты, отметив при этом, что все они потребуют дальнейшего рассмотрения. Эти идеи включали распространение в Китае jump drive с предустановленным содержимым всего Интернета — идея, о которой, по его словам, он слышал, может быть реализована при использовании больших языковых моделей, — позволяющая людям получать доступ к информации, обычно подвергаемой цензуре со стороны правительства. Тайные операции, направленные на то, чтобы посеять недоверие среди высших эшелонов партии, также могут быть частью этого подхода, сказал он, а также другой классической стратегии времен холодной войны: поддержка оппозиционных движений в таких местах, как Тибет и Синьцзян.
Хотя некоторые из этих тактик остаются в сфере идей, а собственные пристрастия Трампа далеки от ясности, само обсуждение конечной цели вызвало тревогу в Пекине.
Этой весной статья Поттинджера и Галлахера широко распространилась среди китайских ученых, представителей аналитических центров, правительственных чиновников и других наблюдателей за Америкой, несмотря на тот факт, что в Китае заблокирована деятельность Министерства иностранных дел.
“Эта статья, по сути, говорит китайскому читателю, что да, это правда, что США — по крайней мере, некоторые элементы в США или в Республиканской партии — хотят, чтобы вы умерли, а я остался жив”, - сказал окружной прокурор Университета Цинхуа. “Мы считаем, что это, я бы сказал, в принципе равносильно: во-первых, смене режима, во-вторых, полному разгрому Китая. Я думаю, это их цель”.
Лю Ян, репортер "Синьхуа", который ведет информационный бюллетень и подкаст о текущих событиях в Китае, в эпизоде, посвященном этой статье, сказал, что она представляет собой следующую фазу нисходящей спирали в политике США. “Для меня это очень тревожно, потому что я не удивлюсь, если через год кто-то выступит в поддержку войны и раскритикует эту статью за то, что она слишком мягка по отношению к Китаю”.
Дебаты также усилили опасения в Китае по поводу второго президентского срока Трампа. “Несмотря на то, что Китай имеет дело с президентом Трампом уже четыре года, мы все еще не знаем, какая администрация Трампа будет у нас в 2025 году, если он победит”, - сказал окружной прокурор. “Поэтому основной вопрос, который я много раз задавал в Китае, звучит так: "Будет ли Трамп 2025 года больше похож на Трампа 2018 или Трамп-2020?’ Это означает: будет ли Трамп-2025 характеризоваться транзакционным подходом или политикой смены режима?”
Нетрудно представить, как КПК могла бы отреагировать на ужесточение политики США. “Китайцы явно обращают внимание на то, что говорят известные люди [в Соединенных Штатах]”, - сказал Колби. “Я не думаю, что есть какие—либо сомнения в том, что они услышали риторику о смене режима, о главенстве, о Тайване и поощрении шагов к независимости - это явно повлияло на принятие решений в Китае”.
Согласно отчету Wall Street Journal от 2022 года, "ястребиный" настрой администрации Трампа, включая речь Поттинджера в 2020 году, заставил КПК прийти к выводу, что Соединенные Штаты представляют гораздо большую угрозу для ее выживания, что — наряду с другими факторами, такими как стремление к усилению сдерживания в отношении Тайваня — укрепило позицию правительства. решение ускорить наращивание своих ядерных вооружений.
Поттинджер, со своей стороны, отверг идею о том, что Пекин отреагировал на его речь, указав на оценки разведки США, сделанные до 2020 года, о том, что Китай изменил свою ядерную стратегию. “Я и мои сотрудники долго и безудержно смеялись над этим отчетом”, - сказал он.
Однако Колби и другие эксперты по Китаю опасаются, что более подстрекательская риторика может привести к дальнейшей эскалации отношений, которые и без того находятся на грани. “На самом деле это создает ощущение, что конкуренция носит более экзистенциальный характер, чем это должно быть”, - сказал Доши, который в настоящее время является старшим научным сотрудником Совета по международным отношениям. “Уже существует множество путей к серьезной конфронтации или даже конфликту между США и Китаем. Нам не нужно ничего добавлять к этому списку”.
По словам Колби, в горячих точках Индо-Тихоокеанского региона, таких как Тайваньский пролив, важно дать Китаю “стимул к миру”. Джессика Чен Вайс, профессор китаеведения в Университете Джона Хопкинса, которая работала в администрации Байдена, согласна с этим. “Я думаю, вера в то, что Соединенные Штаты не остановятся ни перед чем, кроме смены режима, затруднит стабилизацию ситуации и предотвратит размывание автономии Тайваня”, - сказала она.
Другие риски, о которых говорят эти китайские мыслители, включают опасения, что подобная риторика может иметь неприятные последствия, разжигая национализм в Китае и укрепляя власть Коммунистической партии. Соединенные Штаты также могут оттолкнуть союзников, которые не всегда согласны с подходом Вашингтона к Китаю.
Независимо от того, победят ли Трамп или вице-президент Камала Харрис на выборах в ноябре, политика США в отношении Китая гарантированно останется "ястребиной".
На самом деле, риторика Харриса, на первый взгляд, также кажется бессмысленной. “Я позабочусь о том, чтобы мы привели мир в будущее благодаря космосу и искусственному интеллекту. Что Америка, а не Китай, выигрывает соревнование в 21 веке”, — заявила она в своей речи на Национальном съезде Демократической партии, и это мнение она повторила во время своих дебатов с Трампом 10 сентября.
Тем не менее, в конечном счете, ожидается, что политика Харриса в отношении Китая будет тесно связана с политикой Байдена, а это означает, что “победа”, скорее всего, не будет определяться в экзистенциальных или идеологических терминах. Николас Бернс, посол США в Китае, кратко изложил позицию нынешней администрации в сентябрьском интервью для FP Live. “Важнейшая истина об американо-китайских отношениях заключается в том, что они будут конкурентоспособными еще долгие годы, вплоть до следующего десятилетия. И поэтому мы должны продолжать это соревнование”, - сказал он. “Но при этом, если говорить о конечном итоге, мы хотим мирных отношений между этими двумя очень сильными странами с двумя сильнейшими вооруженными силами мира”.
Тем временем в мире Трампа ястребы разного толка будут бороться за то, чтобы заявить свои права на будущее. Если возобладает один из лагерей, политика Китая может продолжиться в прежнем русле соперничества — с добавлением характеристик Трампа. Но существует также вероятность того, что она может развернуться в направлении повторения холодной войны с неизбежным риском того, что однажды эта война перерастет в горячую.