Геополитические возможности украинской операции на курском направлении

Перевод статей из Foreign Policy. Мнение автора канала может не совпадать с мнением авторов текста

Это вторжение указывает Вашингтону путь к более разумному повороту в сторону Азии.

Автор: А. Уэсс Митчелл, руководитель инициативы "Марафон" и бывший помощник госсекретаря США по Европе и Евразии.

15 АВГУСТА 2024 ГОДА, 4:40 УТРА

Украинское наступление на российскую территорию, подобное тому, которое в настоящее время ведется в Курской области, дает возможность быстрее завершить войну в рамках более широкой стратегии реагирования на геополитические вызовы Соединенных Штатов. Такая стратегия последовательности действий, как я писал в журнале Foreign Policy на второй день российского вторжения, является лучшим вариантом для предотвращения войн против Китая, Ирана и России одновременно и на нескольких фронтах. Предоставляя украинцам инструменты, необходимые им для консолидации и, возможно, закрепления их недавних достижений, Вашингтон получает шанс помочь Киеву усадить Москву за стол переговоров, выиграть время для перевооружения Запада и позволить Соединенным Штатам переключить внимание на Индо-Тихоокеанский регион. Но для этого администрации президента США Джо Байдена потребуется снять ограничения на использование Украиной американского оружия и определить четкую и достижимую конечную точку конфликта. Хотя это рискованно, это предпочтительнее, чем предоставление Украине помощи по капле до тех пор, пока Китай или Иран не столкнут Соединенные Штаты с войной на два фронта.

Чтобы увидеть возможности, которые открывает Курское наступление, нужно понять, чем это наступление отличается от других украинских вторжений в Россию с 2022 года. Во-первых, это гораздо более масштабная операция, в которой задействованы элементы по меньшей мере пяти бригад, включая некоторые из лучших украинских подразделений, обученных на Западе, а также танки, артиллерию, беспилотные летательные аппараты и истребительную авиацию.

Во-вторых, это вторжение было гораздо более масштабным, чем предыдущие. Хотя детали не были подтверждены, украинцы, судя по всему, контролируют более 70 деревень на российской стороне границы, железнодорожные линии, ключевой газотранспортный узел и в общей сложности более 1000 квадратных километров (386 квадратных миль). В—третьих, вместо того чтобы уходить после успешного рейда, украинцы, похоже, перебрасывают дополнительные силы и технику - и окапываются.

Многое еще может пойти не так. Во-первых, наступление может отвлечь украинскую живую силу с других фронтов, где наступают российские войска. Хотя Москва не спешит перебрасывать новые силы к Курску, у русских все еще есть большие резервы, которые можно задействовать.

Тем не менее, вторжение выявило неожиданные слабости России. Границы России были практически не защищены. Украинцы добились стратегической внезапности, принесли войну домой своему противнику и придали Украине столь необходимый моральный дух. Теперь Путин стоит перед дилеммой: либо преуменьшить значение нападения как досадной помехи и обойтись призывниками (политически непопулярный шаг), силами внутренней безопасности и несколькими передислоцированными войсками на передовой, либо попытаться выселить украинцев и укрепить остальную часть границы с помощью гораздо более масштабной передислокации. Пока что он выбрал первый вариант, а это означает, что он может сдерживать украинский плацдарм, но вряд ли покинет его.

Несмотря на численное превосходство, у украинцев есть хорошие шансы удержать свои позиции. Пока что война выявила неожиданные преимущества обороны перед наступлением в позиционной войне. Осенний сезон дождей не за горами, и вполне возможно, что украинцы сумеют создать прочный плацдарм, который будет нелегко выбить. В будущем русские не смогут избежать присутствия дополнительных войск, которые будут следить за протяженными и проницаемыми границами страны.

Эти события имеют стратегическое значение, поскольку они ставят под сомнение то, что уже некоторое время является очевидной российской теорией победы, основанной на идее о том, что затягивание войны выгодно России как более крупной и, предположительно, более сильной стороне в конфликте. Даже если операция "Курск" в конечном счете провалится, это позволяет нам представить украинскую стратегию, которая могла бы обратить нынешний очевидный тупик в относительную пользу Украины.

Как писал в 19 веке прусский военный теоретик Карл фон Клаузевиц, “Захват слабо укрепленной или незащищенной провинции сам по себе является преимуществом; и если этого преимущества будет достаточно, чтобы заставить противника опасаться за конечный результат, это можно считать коротким путем к миру”. Киев может захватить и удерживать приграничные регионы России, даже в небольших масштабах, тогда Москве придется считаться с возможностью того, что она будет уязвима к более серьезным последствиям на своей родной территории, чем те, которые она до сих пор испытывала из-за западных санкций.

Все это имеет значение для более широкой стратегии США. Я давно утверждаю, что оптимальный подход Соединенных Штатов к войне России на Украине заключается в том, чтобы использовать ее как возможность нанести России косвенное поражение в более короткие сроки, чем Китай готов предпринять против Тайваня. Последние две стратегии национальной обороны ясно показали, что Соединенные Штаты не готовы вести войны более чем с одним крупным противником одновременно. Целенаправленно и дисциплинированно используя ресурсы против продолжающейся агрессии России, Соединенные Штаты имеют шанс ослабить российскую угрозу Европе — и на этой основе высвободить возможности для усиления сдерживания в Индо-Тихоокеанском регионе.

Проблема в том, что Соединенные Штаты не использовали свое время так же эффективно, как их противники. С начала войны на Украине оборонный бюджет США оставался относительно неизменным, в то время как бюджет России увеличился втрое. Китай использовал это время, чтобы оградить свою банковскую отрасль от санкций, переориентировать поставки энергоносителей на маршруты, которые Соединенным Штатам не так-то просто нарушить, наращивать ударные силы вблизи Тайваня и ускорить усилия по достижению ядерного паритета с Соединенными Штатами. Иран использовал это время для увеличения своего оборонного бюджета, поставки военной техники своим доверенным лицам по всему Ближнему Востоку и сокращения времени ядерного прорыва практически до нуля.

В то время как их противники вооружались круглосуточно, Соединенные Штаты изо всех сил пытались довести свою оборонно-промышленную базу до состояния, которое было бы способно поддерживать Украину. По оценкам Пентагона, Соединенные Штаты находятся на пути к производству 80 000 155-миллиметровых гаубичных снарядов в месяц. Это звучит впечатляюще, если не учитывать, что Украине требуется по меньшей мере 75 000 артиллерийских снарядов в месяц только для поддержания своих оборонительных позиций — и что в середине 1990-х годов Соединенные Штаты производили более 800 000 артиллерийских снарядов в месяц. Россия, экономика которой по размерам сравнима с экономикой Нидерландов, в настоящее время производит в три раза больше боеприпасов, чем Соединенные Штаты и Европа вместе взятые. Согласно недавней оценке, при нынешнем уровне производства потребуется пять лет, чтобы пополнить запасы ракет-перехватчиков Patriot, противотанковых комплексов Javelin и систем противовоздушной обороны Stinger, которые Соединенные Штаты предоставили Украине.

В Европе ситуация еще хуже. Несмотря на громкую риторику, большинство стран НАТО предпринимают лишь половинчатые усилия по подготовке к войне, что является необходимым условием для ее сдерживания. Несмотря на заявление о пересмотре своей готовности к перевооружению, Германия в течение последних двух лет допускала дефицит своего оборонного бюджета. Недавно оно вдвое сократило помощь Украине и профинансировало оборонный бюджет на 2025 год с небольшим увеличением, которое едва ли компенсирует инфляцию, вместо того, о чем просило Министерство обороны Германии. Обещания западноевропейских союзников на саммитах НАТО в 2022 и 2023 годах разместить подразделения размером с дивизию на восточном фланге НАТО и последующие обещания улучшить там противовоздушную оборону не были выполнены. В недавнем отчете было установлено, что Европе не хватает “готовности, промышленного потенциала и цепочек поставок, количества магазинов, логистики, массы, ресурсов и особенно ”воли к борьбе" для ведения затяжного конфликта.

Короче говоря, Вашингтон и его союзники неразумно использовали время, прошедшее после шока, вызванного вторжением России, в отличие от их противников. За последние два с лишним года стало совершенно очевидно, какие масштабные усилия потребуются в затяжном конфликте с крупным промышленно развитым противником.

И все же ни Соединенные Штаты, ни их союзники не предприняли ничего даже близкого к тому, что требовалось бы для подготовки к такому повороту событий.

Именно на этом фоне украинское вторжение в Россию, подобное Курскому, приобретает стратегическое значение. Если украинцы смогут настоять на своем и убедительно продемонстрируют свою способность подвергать риску даже небольшие территории России, то, возможно, со временем им удастся усадить президента России Владимира Путина за стол переговоров на гораздо более выгодных для Киева условиях. Президент Украины Владимир Зеленский недвусмысленно заявил, что это и есть цель операции. Путин признал это, когда сказал, что “враг стремится улучшить свои переговорные позиции в будущем”.

Стоит подчеркнуть уникальную роль, которую территория сыграла на заключительных этапах восточноевропейских войн. В прошлом Россия не могла добиться односторонних результатов после войны только тогда, когда ее противник удерживал российскую территорию. Например, в конце польско-советской войны в 1921 году Советская Россия прекратила свое продвижение на запад только после того, как польские армии оккупировали часть советской территории. Напротив, финско-советская зимняя война закончилась уступкой значительных участков финской территории, поскольку финны не смогли оккупировать советскую территорию, несмотря на то, что выиграли большинство военных столкновений в ходе войны.

Другими словами, земля - это единственный наиболее важный рычаг, который может использовать Украина, более ценный для России, чем ослабление санкций или другие экономические стимулы. Поэтому цель Запада должна заключаться в том, чтобы помочь Зеленскому удержать российскую территорию, чтобы положить конец войне как можно быстрее и на наилучших условиях для Украины.

Это потребует от администрации Байдена сделать две вещи, которые она до сих пор не желала делать. Во-первых, она должна предоставить Украине оружие, необходимое для поддержания преимущества на поле боя, и снять ограничения на то, как Киев использует это оружие. Это сопряжено с определенным риском, поскольку Россия может отреагировать эскалацией конфликта таким образом, что это будет непосредственно угрожать НАТО или Соединенным Штатам. Но эти риски следует рассматривать в сравнении с рисками альтернативных вариантов: например, попытки уделить приоритетное внимание Азии до того, как Европа станет стабильной, или попытки чего-то более драматичного и опасного, такого как превентивный удар по Ирану. Возможно, худшим было бы продолжать идти по нынешнему, постепенному пути, который может привести к тому, что Вашингтон столкнется с китайскими действиями против Тайваня в тот момент, когда военные запасы США будут исчерпаны, — сценарий, который, возможно, сам по себе будет иметь больший потенциал для эскалации.

Во-вторых, Вашингтону необходимо определить четкие и достижимые политические цели войны. Целью должна быть суверенная Украина в ее границах до февраля 2022 года, проводящая собственную внешнюю политику, экономически жизнеспособная и сильная в военном отношении. Это не только ценно само по себе, но и потенциально может стать барьером против будущей российской агрессии в Европе, способствуя тем самым достижению цели США - сосредоточить больше внимания на Азии.

Определение целей США в этом ключе означает отказ от расплывчатого и колеблющегося подхода администрации Байдена к войне. Байден неоднократно заявлял, что конечной целью является смена режима в России. Помимо очевидной недостижимости, такая постановка целей США затрудняет оказание поддержки Украине, когда она достигнет точки на поле боя, где переговоры станут желательными. Дипломатия - это не капитуляция и не благовидное благоразумие перед лицом агрессии.; скорее, как писал Клаузевиц, это важнейшее средство, с помощью которого государства находят “более короткий путь к цели, чем уничтожение армий противника”.

По обоим пунктам — увеличению военной помощи без ограничений и ясности в отношении конечной цели — Вашингтон и его союзники должны быть воодушевлены ощущением срочности. Время работает против Соединенных Штатов: стратегия упорядочивания сегодня более рискованна, чем в 2022 году, по той простой причине, что время использовалось неразумно. Но риски, связанные с упорядочиванием, по-прежнему ниже, чем риски, связанные с альтернативами.

Секвенирование заслуживает еще одной, возможно, последней попытки.

Вот почему крайне важен двусторонний подход - как помощь украинцам, так и более быстрые действия, позволяющие оборонно—промышленной базе поддерживать вооруженные силы США в войне с несколькими великими державами-соперницами. Также крайне важно, чтобы Вашингтон заставил европейских союзников сделать гораздо больше, чем они делают в настоящее время, для подготовки к войне. В противном случае все, что они получают, - это короткую отсрочку, которая на самом деле не позволяет Соединенным Штатам укрепить свои позиции в Азии в надежде предотвратить войну.

Стратегия не является фиксированной, она зависит от ситуации. Американцам и их союзникам необходимо осознать реальность и предстоящий выбор. Если Соединенные Штаты не начнут серьезно готовиться к войне, им, возможно, придется вести одну или, что еще хуже, несколько войн одновременно.