Молодые и беззападные
Перевод статьи из Foreign Affairs. Мнение автора канала может не совпадать с мнением автора текста.
По мере того, как новое поколение на глобальном юге выходит за рамки Вашингтона и бывших европейских колонизаторов, появляются новые центры силы.
Автор книги "Беззападность: великое глобальное восстановление равновесия" Самир Пури. Он является младшим научным сотрудником в Чатем-Хаусе и приглашенным лектором по военным наукам в Королевском колледже Лондона.
25 августа 2024 года, 3:08 утра.
Они приехали из разных уголков мира и встретились впервые. Ради всеобщего блага мы надеялись, что к моменту прибытия на наше мероприятие они уже будут в хороших отношениях. Потому что, если их страны когда-нибудь по-настоящему поссорятся, эта несочетаемая пара может в конечном итоге приблизить нас к Третьей мировой войне.
Шел июнь 2022 года, и американо-китайские отношения достигли нового минимума. Наши гости встречались в Сингапуре, Швейцарии современной эпохи: нейтральном месте для встреч в период напряженности. За два года до этого я переехал в Сингапур, чтобы присоединиться к небольшой команде, которая проводила "Диалог Шангри-Ла", крупный ежегодный саммит по безопасности. После затишья в личной дипломатии, вызванного пандемией, мы наконец-то приступили к работе.
Появился министр обороны США Ллойд Остин. Одетый в костюм и обладающий баритоном Остин возвышался над своими коллегами. Он говорил сдержанным тоном, но во время своей речи обругал министра обороны Китая за “небезопасное, агрессивное, непрофессиональное поведение” китайских военных самолетов и кораблей в районе Тайваня. Его ключевая мысль была предельно ясна.
“Здесь дислоцируется больше военнослужащих США, чем в любой другой части мира: более 300 000 наших мужчин и женщин”, - сказал он, имея в виду регионы, расположенные вдоль Индийского и Тихого океанов, на заднем дворе Китая. Остин подтвердил обещание Вашингтона защищать своих союзников, включая Австралию, Японию, Филиппины, Южную Корею и Таиланд, одновременно сближаясь с Индией, братской демократической страной.
Позже на сцену вышел министр обороны Китая. Вэй Фэнхэ был одет в военную форму и резко отсалютовал аудитории - жест, свидетельствующий о регламентированном характере китайской системы. От имени своих руководителей в Пекине он выступил с целым рядом жалоб.
Вэй обвинил Остина в “очернении” доброго имени Китая, указав при этом, что Соединенные Штаты пытаются “захватить страны нашего региона и нацелиться на одну конкретную страну”, а именно на его собственную. “Глобальные вопросы должны решаться путем консультаций со всеми заинтересованными сторонами, а не под диктовку только одной страны”, - сказал он о Соединенных Штатах. Вэй предупредил Остина: “Если кто-то осмелится отделить Тайвань от Китая, китайцы без колебаний вступят в борьбу, чтобы подавить любую попытку Тайваня к независимости”.
По крайней мере, они разговаривали друг с другом, пусть и не особенно дипломатично.
Позже президент Украины Владимир Зеленский выступил в прямом эфире из своего бункера в Киеве. Он казался настоящим призраком грядущего Рождества, его присутствие было предупреждением для азиатов об опасностях, которые их ожидают, если местный авторитарный монстр поступит так же, как Россия в его стране, вторгаясь и убивая без угрызений совести. Когда аудитория аплодировала Зеленскому, мы поддержали идею о том, что сохранение глобального лидерства Запада, и прежде всего США, было лучшим способом предотвратить еще больший хаос. Китайские официальные лица в зале, казалось, были менее воодушевлены, а Вэй не хлопал.
Поскольку Китай оказал России экономическую помощь, позволив ей справиться с санкциями, введенными "Большой семеркой", Запад отреагировал с тревогой. Представления о существовании лиги авторитарных деятелей, стремящихся свергнуть глобальную гегемонию Запада, завоевали доверие. Это понятный, но в конечном счете вводящий в заблуждение способ интерпретации формирующегося мирового порядка.
Я задался вопросом, не скрывает ли инсценированная история о “злых авторитаристах” и “добродетельных демократиях” больше, чем раскрывает. Начнем с того, что Сингапур, принимавший саммит, был самым богатым и эффективно функционирующим государством, какое только можно себе представить, учитывая его размеры, но он избегал демократии западного образца с момента обретения независимости от британского, а затем малайского правления.
Она одновременно поддерживает дружеские отношения с западными странами и Китаем, но никогда открыто не выбирает чью-либо сторону, отсюда ее репутация нейтральной в Азии.
Я также был поражен, слушая, как Прабово Субианто, тогдашний министр обороны Индонезии, а ныне избранный президент, описывает Индонезию - крупнейшую экономику Юго—Восточной Азии и 16-ю по величине в мире — как “пережившую колониализм” времен голландского правления, одновременно восхваляя историческую роль Китая в Азии. Прабово сказал собравшимся: “Ваш враг не обязательно является моим врагом”, - слова, которые он позаимствовал у Нельсона Манделы, чтобы напомнить нам, что Индонезию нельзя вербовать в антикитайский альянс.
Циник мог бы сказать, что здесь нет ничего нового. Люди всегда жаловались на западные страны, в том числе и многие жители Запада, но при этом наслаждались одними их плодами и отвергали другие, так что же было нового? Может быть, я просто познавал непреходящие истины, живя вдали от дома?
Но в игру вступали и новые темы. В 2024 году страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) - аббревиатура, придуманная в начале 2000-х годов для обозначения этих стран с развивающейся экономикой, - расширились до БРИКС+, поскольку Египет, Эфиопия, Иран, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты приняли их приглашения присоединиться к клубу. Западные страны не были приглашены на ежегодные саммиты БРИКС, где китайские официальные лица торжественно заявляли о наступлении новой эры.
Западные скептики закатили на это глаза, утверждая, что браки по расчету между странами БРИКС вряд ли могут конкурировать с более глубокими узами, связывающими Запад. Я бы не стал отмахиваться от этих тенденций как от несостоявшегося увлечения. Значительная часть мира уже начала вести себя так, как будто Запад перестает быть доминирующей силой, которой он когда-то был.
Мы быстро проходим эпоху расцвета глобальной мощи и влияния Запада. “Крах Запада” — это слишком сенсационное заявление. Но сейчас происходит переход от эпохи безудержного глобального влияния Запада к эпохе оспариваемого западного влияния.
Это не обязательно означает гибель Запада. Тем не менее, перемены произойдут. Даже самые большие скептики в отношении продолжающегося экономического подъема Китая, или долгосрочных перспектив России как имперского государства, или жизнеспособности проекта БРИКС+ должны признать одну вещь. Для того чтобы западные страны сохранили свою лидирующую роль в мире в ближайшие десятилетия, они должны адаптироваться к меняющимся реалиям. В демографических показателях, доле мирового богатства, культурном престиже и других критически важных показателях цивилизационного могущества происходит грандиозный переход. Хотя мы пока не можем точно предсказать, к чему это приведет, некоторые наблюдения уже становятся более ясными.
Тактика, которая когда-то срабатывала у западных стран при сохранении их влияния, например, опора на объединенную экономическую помощь стран "Большой семерки" для решающего влияния на мировые дела или предположение, что западные страны и их союзники представляют собой вершину современности, к которой должны стремиться другие, просто недостаточна при изменившихся обстоятельствах.
Мир переживает настоящие эпохальные перемены по мере того, как за пределами досягаемости Запада растет число центров значимой силы и влияния. Это включает в себя таких соперников, как Россия и Китай, но также и мнимых западных партнеров, таких как Индия, Турция и Саудовская Аравия, которые не могут оставаться в рабстве у западной власти. Западу будет недостаточно просто терпеть эти изменения; ему необходимо активно маневрировать, чтобы сохранить свое глобальное влияние.
Некоторые западные люди хотели бы черпать вдохновение из мировых войн и холодной войны, когда западные демократии боролись с противоборствующими силами, прежде чем одержать победу, утвердиться и расшириться. Это неудачные аналогии с развивающейся эпохой отсутствия Запада, которая исторически связана с непростыми отношениями между западными и незападными народами в прошлом.
Постколониальные обиды могут приобретать новые значения в менее западную эпоху. Они возникли не только из воспоминаний о порабощении в прошлом веке, но и из-за того, что после обретения независимости они занимали второстепенное положение в мировых делах.
Приведу конкретный пример: в последние годы Франция изо всех сил пыталась сохранить свое влияние в Западной Африке, поскольку местные жители с энтузиазмом вытесняли бывших колонизаторов из таких стран, как Мали и Нигер.
В целом, несколько западных правительств подверглись глобальной критике за поддержку Израиля во время войны в Газе, последовавшей за нападениями ХАМАСА 7 октября. В этой критике иногда использовались формулировки “сопротивление поселенческому колониализму” для критики Израиля и тех, кто поддерживает его в Соединенных Штатах и других западных государствах.
Следует предупредить тех, кто хочет заглушить подобную критику. В будущем разнообразие мнений, влияющих на мировые дела, будет только возрастать. Когда Южная Африка подала иск против ведения Израилем этой войны в Международный суд в Гааге, заручившись поддержкой многих других государств, мы смогли заглянуть в будущее мировых отношений.
В Азии геополитика иногда берет верх над постколониальными разногласиями. Преследование Китаем филиппинских судов на море в районе Второй отмели Томаса побудило Филиппины укрепить свои связи с Соединенными Штатами в области безопасности. Необходимость защитить себя от Китая затмила все еще сохраняющееся постколониальное недовольство Филиппин Вашингтоном - по крайней мере, на данный момент.
Есть события, а затем и тенденции в мировых делах. Слишком многие наблюдатели зациклены на первом; уделение времени оценке второго становится все более важным.