Украине нужен мир в дюймах, а не в милях от нее

Перевод статьи из Foreign Policy. Мнение автора канала может не совпадать с мнением автора текста.

Единственный путь вперед — это серия небольших, постепенных соглашений с Россией.

Майкл Киммедж, директор Института Кеннана, и Максим Трудолюбов, старший консультант Института Кеннана.

11 февраля 2025 года, 11:48 утра

Война продолжалась слишком долго. Российские войска добивались устойчивых успехов на востоке Украины, в то время как украинцы были не в состоянии удерживать оборону. Гуманитарные издержки войны увеличивались в виде перемещенных лиц и уничтоженного имущества. Страны, поддерживающие Украину, стремились к тому, чтобы конфликт был прекращен раз и навсегда. Пришло время начать переговоры, принять то, что произошло на поле боя, и посмотреть, с чем согласятся противоборствующие стороны. Отчаянно нуждаясь в соглашении, участники переговоров пришли к соглашению.

Это может показаться сценарием 2025 года. На самом деле это была история о том, как военные действия прекратились (или были приостановлены) в 2014 году. Россия аннексировала Крым в марте 2014 года, весной вторглась в Восточную Украину с нерегулярными войсками, а летом направила своих солдат непосредственно в боевые действия. После того как Украина потерпела ряд неудач, дипломаты из Украины, России, Франции и Германии приступили к работе в Минске (Беларусь) — отсюда и “минская” дипломатия, которая проложила путь ко второму и гораздо более жестокому этапу войны. Это было массированное вторжение России в феврале 2022 года.

Действия Минска должны не давать покоя американским политикам. Его удручающий пример следует тщательно изучить до начала нового сезона переговоров. Минск стал отражением отсутствия рычагов влияния у Франции и Германии. Ночные дискуссии в белорусской столице, в конце концов, оказались не более чем фотосессией. Украина и ее сторонники не могут позволить себе повторить это упражнение. Они должны усвоить следующие уроки: что нет сделки лучше, чем плохая сделка; что нужно знать природу и пределы своих возможностей; и что не все переговоры обязательно должны быть громкими и привлекаться средствами массовой информации.

Сегодняшней дипломатии придется синтезировать две отдельные истины. Первая заключается в том, что Россия остается политически стабильной и стойкой в военном отношении, несмотря на экономические трудности и военную усталость. Вторая заключается в том, что Украина не должна и не будет сдаваться. Сопоставленные, эти две истины рекомендуют поэтапную дипломатию, ставящую во главу угла деэскалацию, а не грандиозные, но хрупкие соглашения. Это требует дипломатии, которая измеряется не милями, а дюймами.

В отличие от 2017 года, у Дональда Трампа есть политический капитал для прямых переговоров с Владимиром Путиным во время его второго президентского срока. В период с 2016 по 2020 год республиканцы в Конгрессе были готовы голосовать за санкции в отношении России, даже если это разозлило президента. В 2025 году Республиканская партия действует в тандеме во внешней политике, и в ходе предвыборной кампании Трамп часто заявлял о необходимости урегулирования войны путем переговоров.

Трамп сталкивается с целым рядом проблем. Одна из них заключается в том, что Украина не обязательно будет выполнять его требования. Соединенные Штаты являются крупным военным сторонником Украины, но у Украины есть свои вооруженные силы, своя оборонная промышленность и помощь стран (таких как Польша), которые отчаянно пытаются предотвратить победу России. Другая причина заключается в том, что Китай сыграет определенную роль в прекращении войны, не в последнюю очередь потому, что Пекин будет способствовать послевоенному восстановлению Украины. Практически нет прецедентов, когда Соединенные Штаты и Китай вели бы переговоры, которые не были бы двусторонними. Хотя Трамп выдвинул идею дипломатического сотрудничества с Китаем по Украине, на практике это было бы очень сложно.

Самым большим препятствием на пути к успешным переговорам будет сама Россия. Путину удалось продлить войну дольше, чем многие ожидали. В начале 2022 года его собственные советники предупреждали о финансовой панике, инфляции и нехватке товаров первой необходимости, которые может вызвать война. Ни один из этих прогнозов не оправдался в полной мере, хотя некоторые из них сейчас начинают сбываться. В 2022 году растущий спрос на энергоносители и цены на них обеспечили огромные доходы от экспорта, что позволило России удержаться на плаву. То же самое сделала и квалифицированная команда финансовых менеджеров.

Выживание России убедило Путина в том, что война имела смысл. Кремль сделал войну своим главным приоритетом, вкладывая деньги в вооруженные силы и оборонную промышленность. Россия может похвастаться высокими темпами роста ВВП (3,6 процента в 2023 году и 3,9 процента, прогнозируемые на 2024 год), низким уровнем безработицы и (по-видимому) подавляющей поддержкой того, что Путин называет “специальной военной операцией”. За этим фасадом скрывается двузначная инфляция, а процентные ставки достигли рекордно высокого уровня. Гражданский сектор сталкивается с нехваткой рабочей силы, повышением налогов, риском стагфляции и банковского кризиса. Тем не менее, военная экономика продолжает расширяться.

Мало кто из россиян винит в растущих проблемах россии войну. Пропаганда и жесткая цензура препятствуют такому мышлению. Кремль также защищает общество с помощью “коммерческой мобилизации”, оставляя войну за кадром. Многие не считают солдат героями; большинство из них - платные добровольцы или помилованные заключенные; а те, кто уклоняется от призыва, пользуются общественным одобрением. Тем не менее, для большей части общества война еще далеко. Многие живут в “военном пузыре”.

Несмотря на то, что в августе 2024 года Россия уступила Украине часть своей территории, за последний год Россия добилась территориальных завоеваний в Украине, что, по данным правительства США, стоило около 500 жизней в день. Политически уверенный и далекий от того, чтобы занимать оборонительную позицию, Путин сядет за стол переговоров с высокими требованиями; он совсем не загнан в угол.

Переговоры по Украине под руководством США сами по себе неплохая идея. Американским переговорщикам следует учитывать две реальности. Первая заключается в том, что чудовищное решение Путина вторгнуться в Украину в 2022 году ослабило Россию. Даже лояльные Путину элиты в частном порядке признают это. Война отрезала Россию от Европы, отняв у Кремля так много времени, внимания и военных ресурсов, что позиции России в Сирии и на Южном Кавказе (как союзника Армении) за последние два года пошатнулись. Россия, возможно, и завоевывает территорию на Украине, но она не движется от успеха к успеху.

Вторая реальность заключается в том, что Украина не будет завоевана. Украина, которая изо всех сил пытается удержать свои позиции, страдает от мобилизационного кризиса. Однако, несмотря на почти трехлетнюю войну с одной из крупнейших военных держав мира, Украина по-прежнему контролирует около 80 процентов своей территории. Хотя Россия продолжает захватывать украинскую территорию, она захватила и удерживает только один украинский город, Мариуполь, который был разрушен во время войны. Политические и социальные структуры Украины выдержали невероятное давление. Как и Россия, Украина со временем не становится сильнее, но у нее нет ни причин, ни желания сдаваться.

Дипломатический метод может быть основан на этих двух реальностях. Не должно быть стремления согласовать документ, который Россия вряд ли выполнит, и, возможно, вообще не должно быть публичной составляющей дипломатии. Когда президент Джо Байден встречался с Путиным летом 2021 года, Путин, вероятно, использовал саммит, чтобы обмануть Байдена, скрыть войну, которую Россия тайно готовила. Возлагая большие надежды, саммит Путина и Трампа по Украине может привести к разочарованию или, что еще хуже, дать Путину шанс дать ложные обещания — призрачный мир — президенту.

Как хорошо известно Белому дому, ему нужно будет накопить рычаги воздействия, прежде чем вести переговоры. Администрация Трампа пригрозила снизить цены на нефть, чтобы вынудить Россию пойти на уступки. Одно только экономическое давление вряд ли сможет повлиять на Путина, который увязал экономику России со своими военными амбициями. Трамп, который неохотно соглашается на дополнительную помощь Украине, обнаружит, что такая сдержанность ограничивает его возможности на переговорах. Чем более правдоподобной будет угроза экономической и, возможно, военной эскалации со стороны США, тем сильнее будут их позиции за столом переговоров.

Время также будет определять дипломатический успех. Москва знает, что Трамп стремится быстро урегулировать ситуацию на Украине и, таким образом, сосредоточить свое внимание на Западном полушарии и Китае. Крайне важно не воспринимать окончание войны как единичный акт, мановение волшебной палочки или щелчок выключателя. В 2025 году Россия выходит на марш.

Даже если Украина получит преимущество на поле боя, чего у нее нет, Россия останется непобедимой ядерной державой с огромными военными активами. Влияние на Россию настолько далеко от абсолютного, что Вашингтону придется быть гибким, прагматичным и довольствоваться частичными выгодами и достижениями.

В этой, казалось бы, бесконечной войне все еще можно добиться успехов. Это означало бы, что война становится все меньше. Администрация Трампа могла бы наладить ряд взаимодействий между Украиной и Россией, в результате которых Россия пошла бы на уступки — меньше атак на украинскую электросеть, меньше нападений на гражданских лиц — за что-то взамен. Украина может пойти на уступки, учитывая, что у нее есть потенциал нанести удар глубоко по российской территории, и она удерживает российскую территорию почти полгода. Если бы Россия начала сворачивать военные действия, Соединенные Штаты могли бы подумать об отмене некоторых из своих санкций. Ничто из этого не должно было бы обсуждаться или согласовываться публично.

Соглашения, которые будут заключаться неделя за неделей и месяц за месяцем, чтобы свести к минимуму войну, уменьшат человеческие страдания на Украине и восстановят определенную степень нормализации. Они также отодвинут российско-американские отношения от края пропасти. Тонкая, закулисная дипломатия в отношении войны могла бы дать команде Трампа еще кое-что: возможность разделить отношения с путинской Россией. Вообще говоря, Соединенные Штаты и Россия согласились бы не соглашаться по Украине, установив при этом определенные правила ведения боевых действий, и в то же время они могли бы вести переговоры по контролю над вооружениями и стратегической стабильности, введя, по крайней мере, какую-то структуру и какую-то процедуру. Соединенные Штаты и Россия не могут избежать ответственности за то, что они являются двумя крупнейшими ядерными державами мира.

Знаковыми моментами дипломатии времен холодной войны были встречи, имевшие грандиозный размах. Гарри Трумэн и Иосиф Сталин побывали в Потсдаме, Ричард Никсон и Леонид Брежнев - в Москве и Вашингтоне, Рональд Рейган и Михаил Горбачев - в Рейкьявике и Женеве. Но на самом деле события развивались в противоречивой, нестабильной реальности — шпионаж и войны чужими руками, с одной стороны, и напряженные дипломатические переговоры - с другой. Дипломатия времен холодной войны никогда не приводила к определенным или прочным соглашениям. Даже Хельсинкский заключительный акт 1975 года, шедевр дипломатии холодной войны, когда Соединенные Штаты и Советский Союз договорились о границах Европы, не помешал Соединенным Штатам одновременно вести войну во Вьетнаме. Это также не помешало Советскому Союзу вторгнуться в Афганистан в 1979 году.

Холодная война привела к бесконечному кризисному управлению, которое придется повторять в будущем.

Дипломатический подход, который не уступит ни слишком многого, ни слишком мало, послужит долгосрочной цели обеспечения суверенитета Украины. До тех пор, пока Россией правит Путин, суверенитет Украины будет находиться под угрозой. Никакие переговоры не заставят Путина передумать: он продемонстрировал слишком безжалостное желание пожертвовать жизнями русских ради господства над Украиной. Переговоры должны преследовать более скромную цель - снизить интенсивность войны, замедлить ее развитие и в то же время предотвратить наихудшие сценарии. Из них прямая конфронтация между Россией и Соединенными Штатами была бы наихудшей. Оказать давление на Россию, проявить решимость и терпение, не отказываясь от компромиссов, означало бы преодолеть многие ошибки минской дипломатии. Это был бы прогресс.