Что нужно знать о человеке, который сверг Асада?
Перевод статьи из Foreign Policy. Мнение автора канала может не совпадать с мнением автора текста.
Абу Мохаммад аль-Джолани много лет работал над своим новым брендом, но действительно ли он порвал со своим прошлым в Аль-Каиде?
Джон Халтивангер, репортер Foreign Policy.
После 13 лет разрушительной гражданской войны режим президента Сирии Башара Асада был свергнут в результате ошеломляющего наступления повстанческой группировки "Хайат Тахрир аш-Шам" (ХТШ).
Сейчас страна стоит перед лицом неопределенного будущего, не в последнюю очередь из—за того, как ХТШ, которая развилась из филиала "Аль-Каиды", связанного с основателем "Исламского государства", будет подходить к управлению страной.
Лидер ХТШ Ахмед аш-Шараа, более известный под своим боевым псевдонимом Абу Мохаммад аль—Джолани, в течение многих лет старался дистанцироваться от своих корней в "Аль-Каиде", но установление легитимности в глазах международного сообщества, особенно Соединенных Штатов, будет нелегкой задачей.
Существует также важный вопрос о том, может ли нестабильность в Сирии привести к тому, что она вновь станет убежищем для процветания террористических группировок, таких как "Исламское государство".
Foreign Policy поговорил с Аароном Зелином, экспертом по терроризму и старшим научным сотрудником Вашингтонского института ближневосточной политики, который написал книгу о ХТШ, чтобы узнать больше о происхождении Джолани, его усилиях по ребрендингу и о том, что потенциально ожидает Сирию теперь, когда он стал фактическим правителем страны.
Это интервью было отредактировано для большей длины и ясности.
ForeignPolicy: Башар Асад ушел, и ХТШ захватило власть в Сирии. Не могли бы вы рассказать об эволюции Джолани и ХТШ и о том, как мы дошли до этого момента?
Аарон Зелин: Джолани изначально был иностранным бойцом на войне в Ираке. Он уехал из Сирии в Ирак и присоединился к Абу Мусабу аз-Заркави и [его организации] "Аль-Каиде" в Ираке. Некоторое время он провел в печально известной тюрьме Кэмп-Букка. А затем он стал эмиром или лидером региона Ниневия на западе Ирака от "Исламского государства Ирака и Леванта", которое, по сути, было предшественником того, что мы сейчас называем "Исламским государством".
После начала сирийского восстания Джолани поговорил с [лидером "Исламского государства"] Абу Бакром аль-Багдади о проекте в Сирии. Летом 2011 года Джолани отправился в Сирию, чтобы создать новую организацию под названием "Джабхат ан-Нусра". По сути, это был официальный филиал "Исламского государства Ирака и Леванта". Они начали проводить операции, как только гражданская война в Сирии приобрела военный характер, и они стали более интегрированными в некоторые повстанческие движения, особенно те, которые были более исламистскими по своей природе.
Благодаря успехам, которые были заметны в течение первого года или около того, Багдади, по сути, хотел публично продемонстрировать то, что было известно за кулисами, — что "Джабхат ан-Нусра" — это одно и то же, что и "Исламское государство Ирак". В апреле 2013 года Багдади объявил о создании Исламского государства [Ирака и Сирии], или ИГИЛ.
Однако Джолани воспротивился этому, поскольку знал, что Багдади пытается начать ликвидацию активистов оппозиции с убийств и выступить против других повстанческих группировок. Поэтому, чтобы развернуться, [но при этом сохранить] некоторый уровень легитимности джихада, Джолани присягнул на верность Айману аз-Завахири — лидеру "Аль-Каиды" в то время. Но Завахири начал перебрасывать боевиков из Афганистана в Сирию, чему Джолани был не слишком рад. Итак, Джолани снова изменил курс и в июле 2016 года разорвал связи с "Аль-Каидой".
Многие в то время отнеслись немного скептически [к этому разрыву], потому что казалось, что это было обоюдное решение с "Аль-Каидой", [направленное] на то, чтобы попытаться узаконить проект ["Джабхат ан-Нусры"] [в Сирии]. Однако со временем стало ясно, что между этими двумя группировками действительно существуют проблемы. А затем, в январе 2017 года, "Джабхат ан-Нусра" в результате ребрендинга официально стала ХТШ.
За прошедшее время они расправились и с "Исламским государством", и с "Аль-Каидой", с обеими группировками, с которыми они ранее ладили. Как только это произошло, мы также увидели, что они начали создавать проект местного самоуправления под названием "Правительство спасения Сирии" — по сути, гражданское правительство, возглавляемое технократами. За последние семь лет или около того, с момента своего основания, он претерпел множество изменений.
Но если разобраться, то ХТШ, по сути, превратилась из глобального джихада в местный режим. Они не либеральные демократы, но и не являются больше частью глобального движения джихада. Они по-прежнему консервативные исламисты, которые управляют авторитарным правительством.
FP: Большая часть мира считает Асада, применившего химическое оружие против собственного народа, военным преступником. Его кончину празднуют, но есть также вопросы относительно того, будут ли силы, которые придут ему на смену, лучше. Хорошая это новость или плохая, что ХТШ теперь управляет кораблем, или все гораздо сложнее?
АЗ: Это сложно. В общем, то, что режим Асада свергнут, - отличная новость. Он был одним из самых страшных преступников, которых мы видели со времен нацистской Германии. И я не говорю это легкомысленно. На самом деле, многие из бежавших нацистов на самом деле отправились в Сирию и обучили некоторым своим трюкам сирийское правительство при отце Башара. Так что мы не должны недооценивать этот аспект. Во многих отношениях, все лучше.
Хотя ХТШ, возможно, в течение последних семи лет или около того вела себя как авторитарный режим, это и близко не похоже на стиль тоталитаризма режима Асада. Но в то же время многие из тех, кто восстал против режима в 2011 году, призывали к демократии, открытости, правам и свободе. Итак, сейчас будет некоторая напряженность. Это одна из причин, по которой мы видели эти пропагандистские заявления [от ХТШ] во время реальной битвы за взятие Алеппо, а затем и самой страны, связанные с предоставлением гарантий меньшинствам, а также другим странам. Сообщения ХТШ были довольно умными.
В первую неделю или около того после взятия Алеппо, казалось, что с меньшинствами обращались нормально. Не было притеснений. Никто не пострадал или что-то в этом роде. Но мы также должны увидеть более длительную тенденцию к этому.
Мы должны вспомнить, что до того, как талибы снова захватили власть в Афганистане, все эти люди рекламировали Талибан как “Талибан 2.0”. И все же прошло три года, а с женщинами снова обращаются ужасно, как и в конце 1990—х, и они не имеют никакого отношения к обществу.
Как бы то ни было, я не думаю, что ХТШ — это то же самое, что "Талибан". В относительном масштабе они более открыты.
FP: Джолани явно много лет работал над своим ребрендингом. Это правда?
АЗ: В этом есть доля искренности. ХТШ разорвала связи с "Аль-Каидой", и нет никаких признаков того, что они возобновили их. Они уничтожили все ячейки "Исламского государства" в районе, который они контролировали. Они также пресекли попытку "Аль-Каиды" создать еще одно отделение в Сирии.
Но [ХТШ] по-прежнему остается экстремистом по сравнению с большинством людей, потому что "Аль-Каида" и "Исламское государство" - это крайность из крайностей.
ХТШ по-прежнему придерживается консервативного исламистского мировоззрения, что является одной из причин, почему я называю их скорее политическими джихадистами. Многие люди называют “Аль-Каиду” и "Исламское государство" "салафитскими" джихадистами, что означает, что их [салафитская исламская] теология стоит на первом месте, и они во многом основывают свои решения на этом. В то время как в случае с HTS они больше учитывают реалии и практические аспекты, а также то, что может стать более устойчивым в течение более длительного периода времени.
Но, опять же, главный вопрос заключается в следующем: каковы ограничения того, как далеко они могут зайти на самом деле? Это был один из вопросов, которые возникали у меня на протяжении многих лет, когда мы наблюдали за этой трансформацией.
Многие удивлены или не уверены, потому что многие люди перестали обращать внимание на Сирию примерно с 2016 года, когда режим [Асада], Россия и Иран вернули Алеппо, или, возможно, когда Соединенные Штаты и коалиция отобрали территорию у "Исламского государства" в период с 2017 по 2019 год. В последний раз, когда многие видели этих парней, они, возможно, все еще были связаны с "Аль-Каидой".
Буду откровенен: когда они разорвали связи, я тоже был настроен весьма скептически. И на каком-то уровне я был настроен скептически, пока мы не увидели, как они ликвидируют новое отделение "Аль-Каиды" в июне 2020 года. Но поскольку это был медленный, постепенный процесс, который мы наблюдаем с июля 2016 года, эти изменения кажутся реальными.
Но, опять же, то, что они больше не связаны с "Исламским государством" или "Аль-Каидой", не означает, что они похожи на Партию зеленых или что-то в этом роде.
FP: Что самое важное нужно знать о Джолани с точки зрения его убеждений, амбиций и стиля руководства?
АЗ: Он, безусловно, харизматичный лидер. Это также может привести к проблемам в будущем, как это было с другими харизматичными лидерами в прошлом в регионе, с чем-то вроде культа личности.
Но он пользуется большим уважением. Он проницателен в своих действиях и понимает, когда нужно принимать решения, разворачиваться и меняться, как мы видели за последние 13,5 с лишним лет с начала восстания. Но скептики могут назвать его хамелеоном.
Но из-за того, чего достигли ХТШ, и того факта, что они сделали то, что большинство людей считали невозможным или могло произойти только в следующем поколении, я подозреваю, что у них будет своего рода медовый месяц, когда они будут уважать то, чего они пытаются достичь, особенно из-за всех существующих проблем в пределах Сирии.
FP: Соединенные Штаты объявили ХТШ террористической организацией, которая также назначила награду в размере 10 миллионов долларов за Джолани. Какие шаги мог бы предпринять Джолани, чтобы заручиться благосклонностью Вашингтона? И как вы думаете, есть ли вероятность того, что Соединенные Штаты в конечном итоге пересмотрят и исключат HTS из списка террористических организаций?
АЗ: Это определенно проблема, которая была поднята внутри правительства США, особенно после того, как ХТШ захватила Алеппо. Я не думаю, что это произойдет быстро. У правительства США, вероятно, будет ряд запросов в отношении Джолани. Есть опасения по поводу потенциального возрождения "Исламского государства". Но, основываясь на истории ХТШ, я не думаю, что у них возникнут проблемы с продолжением борьбы с "Исламским государством". Они оба ненавидят друг друга.
Есть также опасения по поводу остатков программы химического оружия, разработанной режимом Асада. Очевидно, мы видели, что израильтяне в некотором роде предприняли превентивные меры [нанеся авиаудары по объектам химического оружия в Сирии]. Хотя трудно сказать, вывезли ли они все запасы химического оружия. Итак, я полагаю, что это тоже будет обсуждаться.
Что касается конкретно проблемы терроризма, то в рядах ХТШ есть несколько иностранных боевиков, в основном выходцев с Кавказа, из Центральной Азии и уйгуров. Это определенно станет камнем преткновения для правительства США, поскольку некоторые из этих небольших группировок в рядах ХТШ также являются иностранными террористическими организациями.
И еще один аспект, связанный с проблемой терроризма, заключается в том, как ХТШ может справиться с израильско-палестинским конфликтом, в частности с Хамасом. Как мы знаем, ХАМАС уже много лет имеет базу в Дамаске. Вопрос в том, предоставит ли ХТШ там офис для ХАМАСА, особенно с учетом того, что сейчас она подверглась разгрому в Газе и была дискредитирована во многих отношениях из-за слухов о том, что их офис покидает Доху? Это один из самых серьезных вопросов, особенно с учетом того, что до 7 октября 2023 года [когда ХАМАС начал свое крупное наступление на Израиль] ХТШ поддержала бы любые ракетные обстрелы ХАМАСОМ через границу. А затем ХТШ приветствовало теракты 7 октября и восхваляло [лидеров ХАМАСА] Исмаила Ханию и Яхью Синвара, когда они были убиты. Они очень пропалестински настроены.
Я полагаю, что будет происходить обратная связь. Но поскольку все это происходит так быстро, в правительстве [США] найдутся многие, кто будет опасаться делать что-то быстро и захочет увидеть больше изменений в поведении, прежде чем что-либо произойдет.
FP: Соединенные Штаты, похоже, уже обеспокоены тем, что Сирия может стать рассадником терроризма, и после свержения Асада нанесли ряд ударов по объектам "Исламского государства". Справедливы ли эти опасения?
АЗ: Я не знаю, будет ли это связано с ХТШ. Вопрос скорее в том, дестабилизируется ли восточная часть этой страны из-за того, что Турция поддерживает Сирийскую национальную армию [или СНС] и продолжает сражаться против Сирийских демократических сил [или SDF], поддерживаемой США [и возглавляемой курдами] группировки, которая борется против Исламского государства. Потому что, если СНС продолжит борьбу с SDF и потенциально подорвет стабильность и безопасность в регионе, это может предоставить Исламскому государству больше возможностей для использования в своих интересах.
Мы видели, что количество нападений "Исламского государства" в Сирии в этом году выросло в три раза по сравнению с прошлым годом, и это первый раз, когда мы наблюдаем всплеск этой тенденции с момента потери их территориального контроля в 2019 году. Есть некоторые тревожные признаки. Конечно, это далеко не тот уровень, который был ранее. Количество нападений в этом году, вероятно, было на том же уровне, что и три года назад. Но уже есть опасения по этому поводу.
И теперь, когда режим свергнут, это может дать "Исламскому государству" пространство для экспансии. Это одна из причин, по которой мы стали свидетелями авиаударов США, потому что они были нанесены по районам бывшего режима в центральной Сирии. Я бы ожидал, что в будущем Соединенные Штаты и глобальная коалиция нанесут гораздо больше авиаударов по объектам "Исламского государства".
И это даже не касается вопроса о 10 000 заключенных мужского пола, которые остаются на северо-востоке Сирии под командованием SDF, а также обо всех женщинах и детях в лагерях для внутренне перемещенных лиц.
Вот почему Турции необходимо помешать своим ставленникам воевать с SDF. В противном случае это может создать огромные проблемы не только для Сирии, но и для самой Турции, а также Ирака и, возможно, западных стран.
FP: Сможет ли Джолани навести порядок в Сирии после стольких лет гражданской войны и стольких конкурирующих группировок? Действительно ли Джолани подходит для этой работы? И какие отношения у него будут с Турцией и курдами?
АЗ: Что касается курдов, то я меньше обеспокоен тем, что потенциальные сделки могут быть сорваны. ХТШ уже связалась с курдами и SDF, и, похоже, они более охотно идут на обсуждение и переговоры. Существует также тот факт, что за кулисами ходили слухи о том, что две группы уже сотрудничали друг с другом на протяжении нескольких лет.
Вопрос скорее в том, хочет ли Турция продолжать использовать свои козыри против курдов в Сирии и как это может привести к еще большей дестабилизации отношений с "Исламским государством". Я полагаю, что правительство США, а также европейские страны, вероятно, сейчас ведут переговоры с Анкарой по этому вопросу.
С точки зрения стабильности, помимо "Исламского государства", самой большой проблемой на данный момент является СНС.
FP: Какие, по вашему мнению, самые большие заблуждения о ХТШ и Джолани, которые действительно важно развеять с точки зрения понимания ситуации в Сирии и ее потенциального будущего?
АЗ: Во-первых, они просто осознают тот факт, что они больше не являются глобальными джихадистами и не связаны с "Исламским государством" или "Аль-Каидой". Это старые новости.
В то же время мы должны отдавать себе отчет в том, что они также не являются этими либеральными демократами, как многие из тех, кто выходил на протесты в 2011 году. Это очень сложно, и людям нужно привыкнуть к серости, а не к черно-белому восприятию проблемы.