Меняющийся способ ментальных манипуляций ядерным оружием
Перевод статьи из Foreign Policy. Мнение автора канала может не совпадать с мнением автора текста.
Ядерные угрозы России для достижения обычных целей на Украине знаменуют собой новую эру балансирования на грани войны.
Автор: Роуз Геттемюллер, преподаватель Стэнфордского университета и бывший заместитель генерального секретаря НАТО.
Приказ президента России Владимира Путина о проведении учений с применением ядерного оружия был обнародован 6 мая, на следующий день после православной Пасхи — горькая ирония, поскольку он называет себя ревностным защитником христианских ценностей, которые, насколько я знаю, не включают в себя имитацию ядерного уничтожения. Интересно, подписал ли он этот приказ до или после своего широко разрекламированного посещения пасхальной службы в московском храме Христа Спасителя?
Учения будут имитировать “театр военных действий”, или региональные ядерные атаки, в отличие от “стратегических” ядерных учений, имитирующих войну с Соединенными Штатами. Центр этих учений будет находиться в Южном военном округе России, и, вероятно, они будут нацелены не только на Украину, но и на членов НАТО Румынию, Болгарию и Турцию. Сообщение, поступающее из Москвы, заключается в том, что учения являются ответом на откровенные разговоры президента Франции Эммануэля Макрона и других лидеров НАТО о возможной отправке войск альянса воевать на Украину.
Кремль, похоже, недвусмысленно проводит "красную линию" против присутствия войск НАТО на Украине. К счастью, эту "красную линию" разделяет большинство лидеров НАТО, включая президента США Джо Байдена. С самого начала путинского вторжения в Украину в феврале 2022 года Байден ясно дал понять, что Соединенные Штаты и их союзники направят Украине военную помощь, но не будут участвовать в боевых действиях. Его цель была и остается кристально ясной: избежать прямого противостояния между Россией и НАТО в Европе, которое могло бы перерасти в Третью мировую войну и ядерный конфликт.
Путин также хочет избежать прямого столкновения между Россией и НАТО. Для него это означает избегать ударов по территории НАТО или разведывательных самолетов, патрулирующих воздушное пространство над Черным морем. Поставки НАТО - это честная игра для нападения, как только они прибывают на территорию Украины, но не в то время, когда они все еще пересекают территорию НАТО транзитом.
Таким образом, в этой ужасной войне Соединенные Штаты и Россия сходятся в одном: они не хотят подвергать себя риску ядерной катастрофы. Почему же тогда русские продолжают утверждать, что мир столкнулся с ядерной катастрофой?
Отчасти это, очевидно, является попыткой Кремля извлечь выгоду из этого самого балансирования на грани войны — модель поведения, редко встречающаяся со времен карибского ракетного кризиса 1962 года, когда мир в последний раз был на грани обмена ядерными ударами. Во время холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз вели войны чужими руками во многих местах, от Анголы до Вьетнама, но угрозы применения ядерных сил редко играли какую-либо роль. Ни одна из сторон не использовала подобные угрозы для достижения целей на поле боя обычными средствами, как это делали ведущие российские чиновники на протяжении всей войны на Украине.
Вместо этого Вашингтон и Москва сначала создали свои стратегические арсеналы — ядерное оружие большой дальности, с помощью которого они непосредственно угрожают друг другу, - поддерживая необходимый паритет по ходу дела. До тех пор, пока ни одна из сторон не строила значительно больше, чем другая, и пока обе поддерживали высокий уровень боеготовности, у двух сверхдержав были средства ядерного сдерживания, которые обе считали стабильными.
Эта стабильность стала настолько скучной и надежной, что люди более или менее забыли о ядерном уничтожении. Как только в 1970—х годах политики в Вашингтоне и Москве начали контролировать и ограничивать свои ядерные арсеналы - начиная с первой американо—советской разрядки и Договора о нераспространении ядерного оружия, - остальной мир обрадовался. Никто не хотел думать о том, что произойдет, если ядерные сверхдержавы “нажмут на кнопку”. И в этом не было необходимости: сверхдержавы двигались в другом направлении, уменьшая свою зависимость от ядерного оружия.
Война на Украине превратила это самоуспокоение в хаос, потому что Путин и его приспешники настаивали на том, чтобы бряцать ядерным оружием на протяжении всего вторжения. Теперь остальной мир должен снова задуматься о ядерном оружии и о том, что Россия может с ним сделать.
Эта странная игра в "посмотри на меня с ядерной точки зрения" связана с не менее странной жалобой Кремля на то, что его вторжение в Украину создало угрозу существованию России. В данном случае поддержка НАТО Украины связана со стратегическим поражением России. Как утверждают московские комментаторы, Россия хотела для Украины только самого лучшего — ее освобождения от “нацистского” режима и фальшивой идеи государственности. Однако, как только НАТО начало оказывать помощь Киеву, целью блока стала не помощь Украине, а уничтожение и расчленение России.
Некоторые ведущие официальные лица в государствах-членах НАТО действительно назвали стратегическое поражение России целью того, чего они пытаются достичь, помогая Украине. Но, опять же, Байден предельно ясно дал понять, что у блока есть ограниченная цель, которая не угрожает самой России. В мае 2022 года он заявил: “Мы не стремимся к войне между НАТО и Россией. Как бы я ни был не согласен с господином Путиным и не находил его действия возмутительными, Соединенные Штаты не будут пытаться добиться его свержения в Москве. До тех пор, пока Соединенные Штаты или наши союзники не подвергнутся нападению, мы не будем непосредственно вовлечены в этот конфликт, ни отправляя американские войска воевать на Украину, ни нападая на российские войска”.
Но Путина и его главных министров это не успокоило. Они продолжают твердить о том, что Соединенные Штаты и НАТО стремятся к стратегическому поражению России и ее гибели как нации. Их мотивация очевидна: если ее народ поверит, что стране грозит полное уничтожение, он продолжит борьбу ради выживания.
Таким образом, это урок для лидеров не только Соединенных Штатов, но и Европы и Азии: структура ядерного сдерживания меняется, его интеллектуальная игра приспосабливается к новой эре балансирования на грани ядерной войны. До сих пор Путин и те, кто его окружает, были самыми активными практиками, но Ким Чен Ын из Северной Кореи, чей ядерный потенциал сейчас простирается за пределы его соседей по региону, не сильно отставал. Пекин, хотя и поддерживает имидж хорошего парня в ядерной сфере, проводя политику неприменения ядерного оружия в первую очередь, может поддаться искушению последовать примеру Путина, поскольку структура его ядерных сил становится все более модернизированной, а его амбиции распространяются на всю Азию.
В условиях, когда в воздухе витает так много разговоров о ядерном оружии, Соединенные Штаты и их союзники должны серьезно подумать о том, как поддерживать стабильное и мощное сдерживание. Другими словами, им придется сосредоточиться на том, как ответственно говорить с мировой общественностью о ядерном оружии. Самой важной аудиторией в рамках сдерживания, конечно же, являются потенциальные ядерные агрессоры.
Первым правилом должно быть соблюдение дисциплины в использовании таких терминов, как “стратегическое поражение”, чтобы не потворствовать утверждениям о том, что именно Вашингтон и его союзники представляют угрозу существованию. Если Соединенные Штаты не стремятся к уничтожению режимов агрессоров и расчленению их стран, им следует об этом сказать. Если Вашингтону не ясны цели в конфликте, то ему вообще не следует ничего говорить.
Вторым правилом должно быть поддержание эффективности средств ядерного сдерживания США и надежности их систем командования и контроля. Это означает последовательную, твердую поддержку продолжающейся модернизации ядерной триады. Это означает продолжение ядерных тренировок и учений транспарентным образом и испытания систем доставки ядерного оружия — ракет и бомбардировщиков. Все эти действия не должны носить угрожающий характер — Соединенные Штаты не должны быть теми, кто бряцает ядерным оружием, — но выражать спокойную уверенность в силах ядерного сдерживания страны.
В-третьих, Вашингтону следует уверенно добиваться взаимной предсказуемости, которая достигается за счет контроля и ограничения ядерных вооружений за столом переговоров. Конечно, Россия, Китай и Северная Корея не проявляют особого интереса к тому, чтобы сесть за этот стол сегодня, но Соединенные Штаты не должны быть той стороной, которая отказывается от него. Мировая общественность хочет видеть дальнейший прогресс в области ядерного разоружения и нераспространения, а не скатывание к новой гонке ядерных вооружений. И, что немаловажно, "стол переговоров" по ядерной проблеме — это хорошее место для распространения идей сдерживания. Как бы трудно это ни было, Соединенные Штаты и их союзники должны продолжать лидировать на этой арене.
Наконец, и это самое важное, Соединенные Штаты и их союзники должны поддерживать устойчивый прогресс в оказании военной помощи Украине. Самым серьезным последствием отложенного голосования по финансированию в Конгрессе США стало то, что Соединенные Штаты могут быть остановлены хулиганом, размахивающим ядерным оружием. Лидеры США должны продемонстрировать твердую уверенность в ядерных силах страны и сдержать свои обещания, данные Украине. Вместе эти два элемента составляют важнейшее послание, которое должно быть адресовано тем, кто может прибегнуть к ядерным угрозам, чтобы добиться своего.
В ходе каждого из этих шагов Вашингтон обладает огромным потенциалом для укрепления своих сил ядерного сдерживания. Открытая по своей природе система Соединенных Штатов способствует распространению сообщений о мерах сдерживания, когда президент обращается к нации или военные и политические лидеры дают показания перед Конгрессом США. Национальный бюджетный процесс позволяет стране открыто и ясно представлять процесс своей ядерной модернизации. И, работая вместе с союзниками, Соединенные Штаты могут продвигать ядерную политику таким образом, чтобы сохранить ядерную предсказуемость и, в то же время, усилить сдерживание. Структура ядерного сдерживания, возможно, меняется, но определение его будущего не должно быть возложено на агрессоров.