Основательница проекта SPAWN Дарья Токарева: «Больше всего меня расстраивало противостояние экоактивистов и экобизнеса»
ОЙЧИВО! взял интервью у Дарьи Токаревой - основательницы петербургской компании SPAWN. Она занимается переработкой чеков, одноразовой посуды, окурков и других целлюлозосодержащих композитных отходов в новые интересные по фактуре изделия.
Дарья – выпускница «SkLab. GreenTech» Сколково (2021). За время существования проекта команда успела посотрудничать с ANIMA, КОРКУНОВ, ART.CYCLE.studio, Zerowaste.lab, Газпром, APOLLO, Emlid, Спортмастер, DTLabs, ЦЕХ-85, Музей PRO мусор, Viterra, Сфера Экологии, ХЛЕБЪ, Rocca.
В какой точке проект находится сейчас, и как вообще зародилась такая идея.
Дарья, расскажите о проекте с самого начала?
— Это была, скорее, просто идея эко-активиста и по совместительству промышленного дизайнера, то есть меня. Когда ты занимаешься промышленным дизайном, то либо твоя компания идёт по стопам осознанного производства, либо (как это чаще всего бывает в нашем мире) она в структуре коммерческой реализации, где чем больше продуктов с меньшим сроком жизни ты выпустишь, тем лучше.
Соответственно, я, с одной стороны, занималась эко-просвещением, призывала сортировать отходы и потреблять разумно, а с другой – приходила на работу и, по сути, выпускала мусор. Нужно было побыстрее выпустить продукт, чтобы он побыстрее сломался и за ним пришли снова.
— Очень большой. Когда началась пандемия, то все научились работать удалённо. Мне это позволило устроиться в голландскую компанию, которая работала с новыми материалами. Они изготавливали материалы из отходов керамического производства и кофейного жмыха. Я проработала там год в качестве дизайнера, и моей задачей было сделать ценностный продукт. Затем встал выбор — уезжать дальше в Европу или оставаться в России. Но до переезда мне нужно было дождаться диплома ещё полтора года. И тут появляется идея - экспериментировать с новыми материалами и взять самые больные точки эко-активистов. В тот же момент я знакомлюсь с биотехнологом, который откликается на эту идею. Он на тот момент занимался грибами более 40 лет, изучал подходы к культивированию, коллекционировал штаммы.
— Взяли одноразовую посуду, окурки и чеки и скормили грибам. Тогда в голове сидела идея о том, что на выходе должен получиться компост. Работали так: мой коллега тестировать технологию у себя в лаборатории, а я попыталась делать то же самое на подоконнике в коммуналке. Разумеется, у меня ничего не получилось, но я хотя бы руками пощупала, что это за процесс. А вот у коллеги всё было здорово. Но после подсчётов мы быстро поняли, что с компостом дело не пойдёт, потому что это означало бы буквально постоянно жить на гранты и дотации.
И мы стали генерить идеи в поисках самой подходящей структуры процесса. Подсобрали денег и открыли небольшую лабораторию в Питере. Друзья-инженеры помогли нам сделать оборудование, а студенты-биотехнологи приходили волонтёрить за идею и возможность обучения у старшего товарища.
В какой-то момент мы поняли, что за счёт форумов и выступлений мы получили первые заказы. А через полгода после открытия опытного производства мы получили 5 миллионов после выступления на конкурсе «Сильные идеи нового времени» перед Президентом.
А расскажите про поддержку Сколково?
— Да, Сколково на самом деле сыграло большую роль в нашем проекте, но не финансовую. Первое одобрение мы получили именно оттуда — это был наш самый первый акселератор, где рассказали о том, как работает экономика, самообеспечение и т.д. Нам сказали, что-то из разряда «идея уникальная, классная, давайте допиливайте».
Дарья, какие компании первыми к вам пришли?
— С первой компанией, которая к нам обратилась, мы работаем до сих пор. Она международная, но из-за политической и экономической ситуации мы не можем их раскрывать.
— У них много отходов косметического производства, и они хотели узнать, можем ли мы их переработать. Провели исследование, и все получилось - после чего мы приступили к производству сувенирной продукции по их заказу. Также к нам приходили компании регионального уровня с запросами на небольшие партии сувениров и функциональных изделий. Недавно начали работать со «Вкусвиллом».
Если резюмировать, нам приходят с несколькими запросами: отдать сырьё на переработку, сделать изделия «под ключ», провести исследования.
Проект развивался довольно продолжительное время, как удавалось сохранять веру в идею и пошагово двигаться к результату? На всех этапах приходилось, наверное, превозмогать себя?
— Да, безусловно. В первые годы развития проекта я училась и работала, чтобы спонсировать и продвигать SPAWN. Тогда в лаборатории трудились волонтёры, с которых спрос был небольшой, поэтому тут нужно было днями и ночами, без выходных, что-то доделывать и переделывать. У меня был случай, когда я первый раз за год отправилась в отпуск на неделю. По итогу волонтёр зафакапил грантовую заявку, и мне пришлось с ноутбуком бегать по лесу ночью, чтобы поймать сеть и исправить всё. В таком формате пришлось жить долго.
Сложность ещё и в том, что есть определённая категория людей, которые не воспринимают молодую девушку как руководителя. Но для меня это была история из разряда «получится или не получится», ведь я по натуре своей авантюрист.
С чем ещё вам сложно бороться в период развития проекта?
— Больше всего меня расстраивало противостояние экоактивистов и экобизнеса. Первые думают, что на экологии зарабатывать плохо. Вторые думают, что аспект экологии превращает проекты в убыточное эковолонтерство. Пришлось долго и эмоционально доказать и тем, и тем, что экология может быть прибыльной, а экоактивисты тоже умеют считать и зарабатывать.
Сейчас это основная ваша деятельность?
— Да, с начала 2023 года я работаю в этом полноценно.
Хотелось бы вернуться к вопросу о модели бизнеса – какая она?
— Все три направления, о которых я говорила ранее, с друг другом не связаны. Заказчик может прийти и сказать «мне только второе и третье, пожалуйста». Если мы говорим про первое, услугу вывоза отходов, то сейчас мы вывозим одноразовую посуду из пластика и бумаги, отходы производства древесины и алкогольной продукции. Это пятый класс отходов. Мы бы хотели больше фракций, но пока у нас маленькая проходимость цеха. Постепенно мы будем расширяться и увеличивать перечень на приём.
Второе направление – это покупка продукции. Всё, что было сделано до этого в рамках B2B, — это производство под ключ, к примеру, партия новых кресел. Сейчас мы находимся в поиске нового помещения, чтобы поставить туда больше оборудования. Пока что это больше похоже на мастерскую. К концу этого года или началу 2025 году мы планируем каталог, из которого можно выбирать уже готовые изделия.
И третье направление как раз связано с исследованиями - сначала нам платят за доработку технологии под новый для нас вид отходов, а потом мы придумываем продукт конкретно под заказчика.
Что касается самих изделий, это могут быть подставки под карандаши, портативные зарядки, мебель, материалы для тепло- и звукоизоляции. Также мы пилотируем урны для праха животных с другим российским стартапом, который занимается как раз экологичными похоронами. Мы делаем для них упаковку из грибов, в которой содержатся прах животного, питательные вещества и семена. Также мы пилотируем биоразлагаемую упаковку, которая не покрывается ни лаком, ни краской, ничем защитным, благодаря чему её можно легко компостировать.
Расскажите о самом производственном процессе?
— Мы берём отходы и измельчаем их с помощью промышленного шредера, даже если они загрязнены органикой - это нестрашно. На выходе получается мелкая фракция, которую мы смешиваем с грибами. Итоговая масса похожа на тесто, которое мы заливаем в многоразовую форму финального изделия, и оставляем на 5 дней в нашей «волшебной комнате» с определёнными заданными параметрами, которая как раз и является ноу-хау.
После того, как грибы съели отходы и приняли плотную форму, наступает стадия убийства грибов, чтобы они не росли дальше.
Чтобы изделия не покрывались плесенью (по аналогии с древесиной), мы покрываем его либо лаком, либо краской, либо эмалью - в зависимости от того, какой продукт мы планируем получить. При этом мы довольно дотошно выбираем производителей этого покрытия. Понятное дело, что это не лучший вариант, но стол без покрытия прослужит 2 недели, а мы настроены на изготовление более долговечных продуктов. Плюс мы можем переработать то, что произвели, даже если изделие покрыто краской.
Сколько нужно отходов, чтобы получить табуретку или стул?
— Если у нас 800 г отходов, то финальный вес получившегося изделия или детали будет составлять 1 кг.
Настоящая магия – выращивать из отходов стулья. А какие грибы творят эти чудеса?
Под разные типы отходов используются разные штаммы, процесс их подбора также зависит от технологического процесса. Мы прекрасно понимаем, что основное для потребителя и бизнеса — это не тот факт, что мы про экологичность. На рынке мы всё же предоставляем более дешевый вариант продукции – в 2-7 раз дешевле аналогов из древесины и пластика.
Что показывает испытания мебели на прочность? И есть ли у грибов отходы жизнедеятельности?
— Гриб, который вырос, он и есть финальное изделие. Единственное — они выбрасывают CO2. Детальных расчётов нет под рукой, но рост грибов в неделю выбрасывает где-то столько же CO2, сколько один взрослый мужчина.
Что касается прочности, мы придумываем такие конструкции, которые необходимы для пользователя. Первый вариант — аналог древесины, более прочный для мебели. А второй — более пористый для тепло- и звукоизоляции. У нас каждый раз садится инженер за расчёты в зависимости от запроса заказчика.
Где можно посмотреть, купить ваши готовые изделия?
— В конце этого года мы сделаем каталог, который будет доступен и на нашем сайте, и в наших соцсетях. Скорее всего, появимся на маркетплейсах. Некоторые компании уже выразили желание выставить нашу продукцию на своих полках. Как только это будет реализовано, мы опубликуем всё в социальных сетях.