София Губайдулина: к вечному свету

13 марта 2025 года не стало Софии Асгатовны Губайдулиной - композитора, музыканта, мыслителя, великой труженицы и подвижницы.

Она ушла от нас на 94 году жизни, позже всех своих друзей и собратьев по ремеслу, в том числе Альфреда Шнитке и Эдисона Денисова, которых вместе с ней прозвали "московской троицей".

В 1991 году София Асгатовна уехала жить в Германию, получив творческую стипендию, и с тех пор обосновалась в маленьком деревушке под Гамбургом, где смогла всецело посвятить себя сочинению музыки среди сельской тишины. Заказы поступали к ней постоянно, со всего мира - она была знаменита и любима, что не сделало ее сколько-нибудь высокомерной или самоуверенной.

Периодически она приезжала в Россию, и в родную Казань, и в Москву, встречалась с музыкантами, музыковедами, слушателями и сохраняла свою обычную манеру одеваться (чрезвычайно скромно) и говорить с непередаваемым сочетанием деликатности и внутренней убежденности в произносимых словах, которые никогда не были пустыми или уклончивыми.

Мы были знакомы - поверхностно, хотя однажды она дала мне свои партитуры для ознакомления. Но с Софией Асгатовной были близки и моя подруга (увы, давно покойная) Валерия Ценова, написавшая прекрасную монографию "Числовые тайны музыки Софии Губайдулиной" (2000), и старшая коллега, профессор Валентина Николаевна Холопова - автор биографической книги "София Губайдулина" (4-е издание - 2000).

Пока С. А. жила в Москве, я старалась бывать на всех премьерах ее сочинений. А когда приезжала сюда из Германии, я не упускала возможности увидеть ее и посетить встречи с нею, проходившие у нас в консерватории.

2008

В конференцзале Московской консерватории. 11 ноября 2008. Фото моё.

Там же. Фото моё. Снято на плохонький телефон.

На той встрече 2008 года, где делались эти фотографии, она демонстрировала (конечно, в записи) свое свежее сочинение - концерт для скрипки с оркестром под названием "In tempus praesens" (Für Heute) - то есть "К настоящему времени".

Объясняя название и замысел концерта, София Асгатовна сказала, что её давно волнует проблема времени. В жизни мы неспособны ощутить настоящее время, поскольку чувствуем лишь сам момент перехода будущего в прошлое. И только в музыке возможно почувствовать время настоящее, истинное, которое вертикально, в отличие от горизонтального земного времени: музыка ведь оперирует звуками, содержащими божественное начало и причастными к высшим материям. Искусство способно, как она сказала, "сжать время": это сжатие происходит благодаря архитектонике произведения. В памяти слушателя остаются "узлы" (подобные каденциям), которые и выстраиваются в воображаемую пирамиду "настоящего" времени, а в воображении сжимаются до одной фигуры, длящей некое состояние в другом сущностном измерении.
Ближе к концу встречи она вернулась к этой мысли, подчеркнув: композитор занимается перенесением вертикали на горизонталь, создавая как бы крест, и когда она сочиняет музыку, то она физически ощущает это мучительное восхождение на Голгофу: "Вся наша жизнь, композиторская в особенности, и исполнителей тоже - это жертвенность... Крест играет особую роль" (я тогда записывала ее слова в блокноте, потому цитирую практически буквально).

Очень интересно говорила она о творческом процессе. Есть, по её мнению, композиторы, у которых начальный импульс порождает всё дальнейшее развитие. Такое творчество основано на причинно-следственной связи, хотя итог может быть неожиданным. А у неё - наоборот: она сначала слышит конец или важный эпизод в конце. Причём слышит его как некий нереальный, фантазийный "аккорд", словно бы "подвешенный внутри себя", и от него "идут разноцветные стрелы и звуки, которых нет в реальности". Это созерцание порождает эйфорическое состояние, а дальше начинается мучительное "переворачивание аккорда на плоскость" (то самое проецирование божественной вертикали на земную горизонталь, о котором она говорила в начале и в конце встречи). Начинается работа со звуком и с преобразованием сущностного времени в нашу реальность: "Знаю, например, что этого звука на фаготе нет, но "там" я его слышала"... Импульс к творчеству для неё - в первую очередь пойманное звучание, а не умозрительная концепция, которая "появляется потом, когда хочется приблизиться к услышанному".
И что, удалось хотя бы раз? - спросили из зала.
"Ни разу", - с сожалением и улыбкой ответила она.

2010

Тема времени возникла вновь на большой встрече Губайдулиной с педагогами и студентами Московской консерватории 3 ноября 2010 года. К сожалению, именно в тот день я не взяла с собой фотоаппарата, решив, что ни к чему таскать лишнюю тяжесть, и фото получилось всего одно, телефонное и плохое.

Тогдашний декан композиторского факультета А. А. Кобляков, ректор А. С. Соколов и ОНА. Фото мое.

София Асгатовна не хотела вещать со сцены в Малом или Рахманиновском зале, а хотела быть поближе к аудитории. Потому встречу устроили в классе 21 - одном из самых больших в консерватории (там проходят защиты диссертаций), но далеко не таких размеров, как университетские поточные аудитории. Студенты сидели на подоконниках и, как говорится, висели на люстрах.

Из зала спросили, считает ли С. А. категорию времени такой же важной, как и категория звуковысотности. Она ответила: "физика только в 20 веке открыла понятие "время/пространство", а в музыке звук имеет это свойство в себе самом. Если оперировать не звуками, а интерваликой, чтобы образовалась пульсация разности тонов, то при движении вверх пульсация резко учащается, а при движении вниз - замедляется". Но это явление возникает, лишь если оперировать не одним звуком, а соотношением двух.

Когда речь зашла об авангарде, она заметила: "Я была причислена к авангарду по ошибке. Это было негативное слово, чтобы поругать. Тогда я не могла возражать, но потом я поняла, что слово это мне не нравится по другой причине - есть в нём что-то воинственное, а с другой стороны, что-то эгоистичное: достаточно ли я авангарден, кто сделал больше, и т.д.".
А. С. Соколов напомнил, что и Р. Щедрин возражал против отнесения себя к авангарду. С. А. продолжила: "Самое неприятное - эгоизм, выставление себя. Не должно в искусстве быть этого. Мы забываем сущность искусства".

Авангард и вечные истины

Широкие народные массы знают Губайдулину как автора музыки к мультфильму "Маугли". Хорошая музыка, кто же спорит.

Но в историю композитор войдет, наверное, все-таки не с этим.

Авангард в ее творчестве всё-таки был - хотя бы потому, что она всегда была склонна экспериментировать и расширять свой опыт в любых возможных направлениях.

В 1970 году она создала свое единственное электронное сочинение для синтезатора АНС - Vivente e non vivente ("Живое и неживое").

/С помощью трех волшебных букв можно заставить ЮТуб открыться/.

Или можно найти и послушать в других местах.

Про синтезатор АНС я тут уже писала.

Музыкальное открытие: реконструкция электронного сочинения Альфреда ШниткеНаука и фантастика3 июля 2023

Из пояснений В. Н. Холоповой о замысле этого сочинения Губайдулиной:

"Аппарат действовал на уникальном фотооптическом принципе и имел 72-ступенную темперацию. Столкнувшись с искусственным, машинным звуком, Губайдулина сразу заду­мала генеральную антитезу своей вещи: оп­по­зицию живых — традиционных музыкальных звучаний, и неживых — сконструированных аппаратом, что и объявила в названии. Из тра­диционных средств она применила голос (свой и своей подруги, композитора Елизаветы Туманян) — самое «человечное» живое звучание, а также колокола и препарированное фортепиано, в котором особенно важны были низкие, обвитые струны. Живость голоса развернула весьма широко, показав и красоту классически поставленного звука, и смех, и жалобное стенание, и волную­щее глубокое дыхание. Машинный же противовес составил нетемперированный гул, шумы с нарастаниями, спадами, резкими обрывами. В одном фрагменте смех женских голосов был имитирован искусственным «смехом» аппарата. А в качестве заключительной каденции снизу вверх проносился всеохватный нетемперированный пассаж машины".

Звучит, по-моему, совершенно современно и даже "инопланетно". При этом пьеса - действительно музыка, а не иллюстрация к воображаемому фильму.

И совершенно неважно, что у Губайдулиной, насколько я знаю, нет сочинений, напрямую связанных с темой космоса или с космической фантастикой.

На самом деле, практически вся ее музыка - о гармонии высшего порядка, управляющей и нашим миром, и вселенной. Эта гармония имеет как музыкальное, так и числовое воплощение, и Губайдулина часто оперирует при сочинении музыки числовым рядом Фибоначчи, организуя при помощи числовых пропорций и форму, и ее отдельные эпизоды, и другие элементы.

Теперь ее земной путь завершен, и она ушла туда, куда стремилась постоянно - ввысь, к вечному свету.

Одно из ее поздних сочинений, написанных уже в 21 веке, но до потрясений недавних лет - Light of the End, что иногда переводят как "Свет в конце", хотя на самом деле это - "Свет конца", открывающийся тем, кто прошёл через всё земное.

--