Боги и астрономы Константина Алексеева
Продолжение статьи о выставке Константина Алексеева "Русский космизм".
Если в первом зале преобладают космологические мотивы, то во втором собраны милые, но абсолютно не космические, скромные и камерные пейзажи (русская деревня, Крым, Финляндия), и картины про олимпийских богов и... великих астрономов. Смесь эклектическая, как будто работы создавали разные художники.
Даже на картине с громким названием "Город будущего" изображен отнюдь не футуристический конструкт на фоне инопланетной реальности, а узнаваемый крымский пейзаж в районе Судака (мне видится профиль мыса Алчак) и небольшой поселок у подножия пологого склона. Вот уж не хотелось бы, чтобы в таком идиллическом месте воздвиглось нечто вроде монструозного Москва-Сити...
Константин Алексеев. Город будущего. Фото моё.
Олимпийские боги в ракурсе "русского космизма" представлены совершенно реальными и даже не очень красивыми людьми - причем выбраны исключительно женские образы (кроме Зевса в образе лебедя, соблазняющего юную Леду - я этого показывать не буду, ибо 18+, дзен такое любит только в роликах легкомысленных девиц в откровенных бикини).
Константин Алексеев. Афина. Фото моё.
Афина - реальная бой-баба, спортивная, мосластая, нарочито не женственная. Никакого космизма я тут усмотреть не могу, а вот змея мне кажется написанной неудачно - она выглядит карикатурно и похожа скорее на кобру (в Греции есть всё, но кобр нет!), однако более воображаемую, нежели реальную. Вероятно, подразумевался некий символ. Кобра считается благородной змеей, поскольку предупреждает о своем намерении напасть, приподнимаясь над землей - у противника есть возможность отойти или убежать.
Кобра королевская. Картинка из сети.
Кажется, будто перед нами обычный женский портрет, вписанный в темный круг с пламенеющим краем. Но картина называется "Солнечное затмение Венерой". И всё предстает в ином свете. Венера оказывается не сдобной женщиной в золотых кудрях, а интеллектуалкой в черном с египетским символом неиссякаемой жизни (анхом) на груди. В астрологии это - символ планеты Венера и самой богини.
Такое затмение с Земли увидеть нельзя из-за несоизмеримости объектов и дальности расстояния, однако многие астрономы прошлого буквально гонялись за транзитом Венеры, совершая ради этого дальние и опасные путешествия.
Константин Алексеев. Солнечное затмение Венерой. Фото моё.
Еще одна богиня, связанная с ночью - Селена. Очень изысканная по колориту картина, которую хочется разобрать на фрагменты и долго их смаковать.
Константин Алексеев. Селена. Фото моё.
В том же зале представлены три большие картины с портретами великих ученых и астрономов. Тут даже подписей не нужно, чтобы понять, кто есть кто.
Мученик Джордано Бруно (которого, как полагают ныне серьезные историки, сожгли совсем не за гипотезу о множественности обитаемых миров, а за упорство в религиозных вопросах и нежелании пойти на компромисс с церковью - конечно, жечь за такое нельзя никого, но инквизиция ополчилась на диссидента не из-за астрономии).
Константин Алексеев. Джордано Бруно. Фото моё.
Галилео Галилей на фоне планет и астрономических инструментов.
Константин Алексеев. Галилей. Фото моё.
Деталь: правый верхний угол. Красивый колорит и хорошая композиция.
Портрет Коперника повешен так, что он немного отсвечивает, если смотреть анфас. А снимать сбоку бессмысленно. Лучше всего получилась армиллярная сфера.
Константин Алексеев. Коперник. Фото моё
Еще одна примечательная картина, помещенная в затененный уголок, почему-то не подписана, или я не нашла таблички с названием. Скорее всего, это Гея - богиня Земли, или какое-то подобное божество (Деметра?).
Но я, как увидела, сразу подумала: Хранительница. И женщина чем-то даже похожа на героиню моей космооперы, Юлию Цветанову-Флорес (недаром у нее и обе фамилии цветочные!). Юлия - кареглазая блондинка, и хотя она работает Хранительницей не нашей Земли, а вымышленной планеты Тиатара, образ - в точку.
Константин Алексеев. Без названия. Фото моё.
В целом выставка красивая и дающая пищу как глазам, так и воображению. Только мне эта стилистика кажется не слишком соответствующей заявленному названию "Русский космизм" и не вполне современной. Космизм первой трети 20 века был авангардным, прорывным и экспериментальным по своему духу, в каких бы манерах ни творили тогдашние художники, от абстрактного супрематизма до фантастического гротеска. Живопись Константина Алексеева - очень профессиональная, яркая (иногда даже слишком), изобилующая прекрасно придуманными и тщательно выписанными деталями. Но какого-то прорыва в неизведанные измерения я тут не обнаружила.
Может быть, времена сейчас такие. Авангард усиленно отвергается и сверху (начальством на всех уровнях, ибо оно, начальство, совершенно невежественно в сфере искусства), и снизу (широкая публика требует "сделайте нам красиво!" и "пусть всё будет, как при бабушке"). На некоторых выставках последних лет по работам живущих ныне художников, зачастую вовсе не старых, вообще трудно понять, в каком веке это написано - иногда кажется, что в 19-м. Никаких примет современности. Кстати, у Алексеева такие вещи тоже есть, и космизмом от них нисколько не веет.
А без космизма скучно жить. Выйдешь, бывало, из дачной домушки - а над тобою звездное небо с Орионом и Большой Медведицей. Совсем другое мироощущение.
"Русский космизм" порой упоминается в моей космоопере, иногда в неожиданном контексте. В книге "Алуэсса" (пятая часть цикла) к Юлии, магистру космолингвистики, просится в ученицы Линда Харрис, прилетевшая с Лиенны - она сестра Дэна Харриса, некогда спасшего на Сироне попавших в опасную переделку Юлию и ее учителя.
Процитирую фрагмент диалога Юлии с Линдой.
— Позвольте спросить вас, Линда, откуда такой интерес к русскому языку? На Сироне, насколько я помню, он совсем не в ходу.
— Мой брат увлекается русским космизмом.
Тут я расхохоталась до слез. Бедная девушка не понимала, в чем дело. Не могла же я объяснить ей, что у нас с Карлом это выражение было одним из обозначений улётного секса, особенно после того, как он снимал с меня платья со всякими звездными блёстками. А я нарочно себе такие платья заказывала, зная, что они ему очень нравятся, начиная с самого первого, тёмно-синего и кончая последним, лиловым.
— Извините, милая, — отсмеявшись, сказала я. — Просто это так неожиданно. На Сироне! Русский космизм!
— После встречи с вами, уважаемая госпожа магистр, мой брат сильно переменился. Он хотел понять, откуда вы такая взялись, где родились и выросли, на каких языках говорите.
— Только не уверяйте, что Дэн Харрис в меня влюблен!
— Ещё бы! Если бы не он, мы с профессором оказались бы всмятку раздавлены лифтом. Я спросила тогда, как его зовут, чтобы знать, кого вспоминать как спасителя.
— У него вся комната была в ваших портретах, уважаемая госпожа магистр. Так что я вас знаю с детства.
— Работает диспетчером в космопорте. Женат, растит сына.
— И на досуге читает про русский космизм, — усмехнулась я. — На каком языке?
— На английском. У него нет возможности изучать другие языки, поэтому он страшно обрадовался, когда я захотела стать космолингвистом.
Романы из цикла "Хранительница" размещены на Бусти (тогда весь доход получит автор), на Литмаркете и на Литресе.
На портале Литсовет я выкладываю тексты с созданными мною иллюстрациями. В настоящий момент там выложены семь романов, включая "Двойника".
Новый роман - "Возвращение Улисса" - закончен и полностью доступен на Литрес и Литмаркет. На Литсовете я его постепенно выкладываю с новыми картинками.