Космология "Оды к радости"
7 мая - знаменательный день в истории музыки: 200 лет тому назад в Вене впервые прозвучала Девятая симфония Людвига ван Бетховена. Она стала не только самой грандиозной из классических симфоний (длится более часа; прежний рекорд поставил сам Бетховен в своей Героической симфонии - около 50 минут), но и самой необычной. Симфония, по представлениям 18 века - это сугубо инструментальное произведение, написанное для оркестра. А в Девятой симфонии финал - фактически кантата для солистов и хора в сопровождении расширенного состава оркестра. И, как известно ныне всем мало-мальски образованным людям, текст для финала Бетховен взял из стихотворения Фридриха Шиллера "Ода к радости".
Шиллер читает друзьям "Оду к радости" (1785). Картинка из сети.
О чем "Ода к радости"?
Вестимо дело, - скажет читатель, - она о радости. Все люди - братья, "обнимитесь, миллионы", и прочие прекрасные благоглупости наивной эпохи Просвещения, которые охотно тиражируются современными идеологами, когда им нужно направить коллективные усилия масс в определенное русло. Вместе с бетховенской мелодией "Ода к радости" действительно может звучать как общечеловеческий гимн, одинаково понятный хоть в Африке, хоть в Японии, хоть в дикой (шучу!) Московии.
Исполнение 9 симфонии хором и оркестром в Африке. Скриншот из фильма "Девятая Бетховен: симфония для всего мира".
Сразу скажу: Бетховен использовал в финале отнюдь не всё стихотворение Шиллера, а лишь некоторые строфы из него, перекроив их так, что, происходи всё это в наши дни, Шиллер мог бы засудить его за нарушение своих авторских прав.
Зачем Бетховен так поступил?
- Во-первых, из сугубо музыкальных соображений. Финал симфонии - это всё-таки крупная симфоническая форма, а не песня из нескольких куплетов. Слишком длинный текст не годится. А у Шиллера в первой редакции было 9 строф, во второй - 8, причем это не простые катрены, а блоки по 12 строк: 8 строк + 4 (типа припева), но припев не повторяется точно.
Песен на текст "Оды к радости" до Бетховена было написано уже немало, а он не любил ходить по проторенным дорожкам.
- Во-вторых, приходилось учитывать цензуру. Венская цензура 1820-х годов была примерно так же тупа и агрессивна, как... ну, скажем, любая другая цензура при крайне реакционном правительстве (а правительство бессменного канцлера Клеменса фон Меттерниха именно таковым и было). Даже классические тексты цензурировались строго, - ну, не нам объяснять друг другу, как это бывает. Лучше было самому вычеркнуть из "Оды" то, что могло привлечь внимание цензурного ведомства или вызвать недовольство императора Франца. В кутузку гения не упрятали бы, но запретить исполнение крамольного текста вполне могли.
Но Бетховен-то с ранней юности знал полный текст "Оды", причем в обеих редакциях. Первая была опубликована в 1786 году, вторая - в 1803. Они отличались не только количеством строф, но и некоторыми выражениями. Сочиняя симфонию, Бетховен взял за основу вторую редакцию.
О чем пел Шиллер?
Я не оговорилась: именно "пел". Ода на греческом языке значит "песня". В древности вся поэзия пелась или декламировалась нараспев, глазами никто ее не читал. Собственно, ода Шиллера по жанру - застольная песня, для которой у греков был особый термин - схолий (от σχολή - досуг, свободное время; отсюда же - "школа", ибо учиться могли себе позволить только свободные люди, располагавшие временем и средствами). Схолии исполнялись участниками симпосиев (отсюда наш термин "симпозиум"), возлежа за пиршественными столами (стол - тоже греческое слово!) и передавая друг другу чашу с вином или оливковую ветвь. Тот, кому вручалось то или другое, должен был спеть очередной куплет песни под аккомпанемент лиры или авлоса (музыканты и музыкантши находились тут же).
Симпосий. Роспись Никия (ок. 420 до н.э.). Источник: Википедия. Второй слева юноша поднял чашу - килик, и посматривает на соседа, в сторону которого движется авлетрида, играющая на двойном авлосе (это не флейта, как обычно переводят, а инструмент типа гобоя).
Шиллеровская ода устроена именно так. Это - песня на пиру, причем не простом, а устроенном в кругу мудрых и философски образованных единомышленников. Очевидно, поэт вдохновлялся диалогом Платона "Пир" (в нашей реальности текст едва ли не запрещенный) или огромным трактатом Афинея "Пир мудрецов" (или "Пирующие софисты" - последний перевод точнее по смыслу).
Издание сочинения Афинея 1657 года. На картинке между двумя учеными мужами - армиллярная сфера.
Если еще добавить, что Шиллер был кантианцем и популяризировал идеи великого философа не только в стихах, но и в своих философских эссе и трактатах, то основа "Оды к радости" окажется отнюдь не примитивной: дескать, давайте радоваться жизни, ибо она прекрасна!
"Ода к радости" - сочинений, в котором представлена концепция позитивно окрашенной космологии. Да, метафизика и даже мистика там присутствует в изрядном количестве, но ведь это не астрономический труд, и поэт имел полное право сказать: я так вижу!
Метафизика "Оды"
Всё начинается прямо с первых же строк:
Первое восьмистишие первой строфы
Переводов "Оды" на русский язык существует довольно много, но нам нужен точный смысл, поэтому даю подстрочник:
Радость, прекрасная искра богов, дочь Элизиума! Мы в пламенном опьянении входим, о небесная, в твое святилище! Твои чары воссоединяют то, что строго разделено модой; все люди становятся братьями там, где веет твое мягкое крыло.
Итак, с самого начала речь идет о религии Радости. Такой богини у древних греков и уж тем более у суровых римлян не было. Но Шиллер говорит о том, что она - имманентное порождение божественных сил (искра богов). Странным образом он видит источник радости в Элизиуме - это та область Аида, царства мертвых, где обитают блаженные тени, не знающие ни печали, ни веселья.
Душа моя, Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных!
Может быть, у Шиллера было свое представление об Элизиуме как источнике неземной, нематериальной Радости, не сводимой к обычному удовольствию.
Святилище в честь такого ускользающего божества может быть лишь виртуальным, без стен и колонн - оно создается самими пирующими, которые заранее "опьянены пламенем", еще до того, как вкусили вина.
Мода - понятие, очень важное для 18 и 19 века; это знак социальных разграничений, делающих некоторые барьеры непреодолимыми. В наше время и миллионер, и бомж носят джинсы и футболки. Во времена Шиллера такое было немыслимо. Более того, появиться в обществе в немодном фраке или в платье позапрошлогоднего фасона означало бы стать предметом насмешек и презрения.
Радость, по Шиллеру, снимает все социальные преграды, ибо перед ней, как перед Богом, все едины. Но только она никого не судит, а лишь награждает.
Шиллер и астрономы
А что у Шиллера вообще было с астрономией?
С одной стороны, он эту науку глубоко уважал, и время от времени занимался наблюдениями за небесными объектами. Сохранилось письмо от 11 февраля 1800 года, в котором он приглашал друга Гёте к себе домой на "астрономическую вечеринку" с участием трех (!) телескопов. Предполагалось наблюдать Луну и Сатурн при ясном зимнем небе.
С другой стороны, у Шиллера есть короткое стихотворение-эпиграмма "К астрономам" (опубликовано в 1797), где их наука представляется не вполне достаточной для понимания мироздания.
Текст Шиллера на фоне картинки от Креа.
Не знаю, есть ли русский стихотворный перевод, но нам сейчас нужен подстрочник, и вот он:
Не хвастайтесь постоянно своими звездными туманностями,
Разве Творец велик лишь потому, что он позволяет вам их подсчитывать?
Ваш предмет, вероятно, самый возвышенный в /космическом/ пространстве,
Но, друзья, возвышенное не живет внутри /замкнутого/ пространства.
Шиллер использует смысловую игру словом Raum: оно означает и "космос", "космическое пространство", и "пространство" как таковое, и некое замкнутое помещение - комнату, кабинет, зал.
Я нашла еще один вариант этой эпиграммы, где начало сформулировано несколько иначе.
Картинка от Креа с вариантом стихотворения Шиллера.
Первые строки здесь говорят немного о другом:
"Не болтайте так много о туманностях и солнцах,
Неужели природа лишь потому велика, что она позволяет вам вести ваши подсчеты?"
В одном случае - Творец (Бог), в другом - Природа, но то и другое - истинный источник возвышенного, которое не вмещается ни в какие предначертанные рамки (Raum).
Всё это имеет прямое отношение к космологии, отраженной в "Оде к радости".
Космология "Оды"
В припеве каждой строфы "Оды" Шиллера говорится о Творце (Отце), который обитает "над звездным венцом" - überm Sternenzelt.
Процитирую первый припев, наиболее известный, поскольку именно его Бетховен включил в финал Девятой симфонии.
"Обнимитесь, миллионы! Этот поцелуй - всему миру! Братья, там, над звездным венцом, обитает наш любимый Отец!"
Наиболее точен поэтический перевод Константина Аксакова:
Миллионы, к нам в объятья!
Люди, поцелуй сей вам!
Над небесным сводом там
Должен жить отец наш, братья!
Вот как этот фрагмент звучит в финале Девятой симфонии (Бетховен изображает массовую литургию под открытым звездным небом).
Что значит слово Sternenzelt? Это не астрономический термин, а поэтическая метафора: звёздный купол, звёздный шатер, звёздное небо.
Тем не менее, за метафорой стоят весьма старинные представления об устройстве космического пространства, восходящие к древним грекам и активно культивировавшиеся в европейской науке вплоть до... боюсь сказать, какого века - в 17-м мне такие тексты попадались (у Кирхера, например). А уж в докоперниканской астрономии ничего другого и не предполагалось: в центре мироздания - Земля, далее - несколько небесных сфер, вращающихся вокруг нее (на седьмом небе - Сатурн!), выше - еще три "неба", а за ними - небесные эмпиреи, сфера так называемых "неподвижных звезд".
Изображение геоцентрической системы из книги Петра Апиана "Космография", 1524. Источник: https://science.fandom.com/ru/wiki/
Стало быть, Шиллер предлагает искать Творца вселенной за пределами видимых сфер, "за звездным куполом". Тем самым он словно бы выносит Бога за рамки зримой картины мира. Более того, в припеве ко второй строфе поэт честно говорит, что этот Творец - непознаваем, или неведом:
"Всё, что обитает внутри великого Кольца,
пусть преклоняется перед взаимной склонностью!
где восседает на троне Неведомый".
Вновь процитирую вариант Аксакова:
Всё, что мир сей наполняет,
Пред сочувствием смирись!
Путь оно покажет в высь,
Где незримый обитает.
Я не буду анализировать все строфы и все припевы (они варьируются!) столь дотошно. Остановлюсь лишь на тех, где присутствуют космологические мотивы.
В четвертой строфе радость, источником которой является Творец, воспевается как главная пружина мироздания, "мировых часов", приводящая в движение "хоры звезд" и небесные сферы.
Радость - мощная пружина
Всех бесчисленных мирон;
Радость двигает машины
Вечных мировых часов,
Из семян цветы выводит,
Хоры звездны из небес,
Сферы в отдаленьи водит,
Недоступном для очес.
Последние строки переведены не совсем точно: "Вращает сферы в пространствах, которые не видимы в трубу наблюдателя" (то есть не подвластны телескопу).
Несмотря на поэтическую возвышенность, это довольно близко к нашим нынешним рассуждениям о наблюдаемой Вселенной - ибо ведь в самом деле существуют сферы, в которые пока не могут проникнуть даже самые мощные космические телескопы, вроде Хаббла и Джейма Уэбба.
Припев четвертой строфы не содержит упоминания Творца и звездного купола, зато продолжает поэтическую космологию, увязывая ее с батальными ассоциациями:
"Весело, как летят его солнца по великолепному простору неба, устремляйтесь, братья, по своему пути, радостно, как герой к победе".
Как светил великих строен
В небе неизменный ход, -
Братья, так всегда вперед
Бодро, как к победе воин!
Как раз этот фрагмент в финале Девятой симфонии имеется. И музыковеды гадают, что именно имел в виду Бетховен: ход небесных светил и всю небесную механику - или героический марш под звуки военного оркестра. Ведь именно тут вводятся инструменты, не использовавшиеся в других частях симфонии: контрафагот, флейта-пикколо и "янычарская музыка" - большой барабан, тарелки и треугольник, а в исполнении данного фрагмента участвуют только мужские голоса: солирующий тенор и мужской хор.
Соответственно, и оркестровый эпизод, следующий за соло тенора, может рассматриваться либо как изображение битвы, либо как картина космического "бега светил".
Стало быть, Радость у Шиллера - категория космологическая, а не только моральная. Бетховен, думаю, эту концепцию тоже разделял, хотя написал финал Девятой симфонии не совсем про это, а про то, как должно быть устроено идеальное общество на Земле, коль скоро на небесах царит такой прекрасный порядок.
7 мая 2024 года можно посмотреть трансляцию концерта из немецкого Вупперталя, программа которого полностью повторяет программу исторического концерта 7 мая 1824 года, где впервые прозвучала Девятая симфония.