Lost Legion to All!
Спустя месяц ещё один перевод Петрa Гурковa.
Читайте первую часть интервью "Потерянного Легиона" вебзину DIY CONSPIRACY, 2024 г.
Чикагская команда Lost Legion уже почти десять лет остается загадкой Oi-!сцены. Группа никогда не публиковала фото, дебютный концерт дала лишь в 2023 году, а ее музыка всегда отличалась lo-fi и аутсайдерским звуком. Обложки их пластинок украшают изображения забытых bovver-групп и старые фотографии уличных банд Чикаго 1960-х и 1970-х годов, позволяя бэнду жить собственной жизнью вне текущего времени и пространства.
И всё же участники Lost Legion активно задействованы в панк- и скинхед-сцене южного Чикаго. Вокалист Lost Legion Иэн Уайз необычайно продуктивен, не только выступая во многих других группах и издавая фэнзин "Our Way of Life", но и руководя Foreign Legion Records. На своем лейбле он выпустил впечатляющее количество записей таких групп, как Fuerza Bruta, Ultra Razzia, Syndrome 81, Urban Savage, Snake Handler, Rogue Trooper, Brick Assassin, а также ранние работы самих Lost Legion. Вершиной его трудов стала прославленная компиляция "I've Got the Bible Belt Around My Throat", собравшая главные хардкор-акты Алабамы с 1981 по 2003 год.
DIY Conspiracy с радостью представляет первый долгоиграющий альбом Lost Legion "Behind The Concrete Veil", который теперь доступен на стриминговых сервисах, а виниловая версия от Mendeku Diskak и кассета от 161 Strikes Records вышли в марте 2024 года. Десять треков этой пластинки выдают самый агрессивный дикарский хардкор-звук, сохраняя при этом психоделическую сущность и таинственную глубину лирики. Восемь песен написал Иэн, исследуя темы психического здоровья, внутренней борьбы и системного насилия в капиталистической антиутопии эры упадка. Два других трека сочинил барабанщик Дэйв, и они посвящены борьбе низкооплачиваемых рабочих в эпоху COVID и растущей угрозе искусственного интеллекта.
Чтобы представить альбом без лишней шумихи и рекламных глупостей, мы пересеклись с Иэном Уайзом и поговорили об истории Lost Legion, его основных идеях, превращении Oi! в рыночный продукт и скинхед-культе в музыкальной культуре, где доминируют плейлисты Spotify и алгоритмы социальных сетей, о текущей ситуации в их родном городе Чикаго и о возможных гастролях по Европе.
— Иэн, расскажи, пожалуйста, как родились Lost Legion: мне показалось, это был скорей студийный проект, чем живая группа? Название как-то связано с лейблом Foreign Legion Records?
— Мы просто прикалывались. У меня с моим другом Гриффом были идеи песен, и однажды он пригласил Дэйва подыграть на барабанах. Это было в 2014 или 2015 году. В тот день мы записали наше первое демо, а больше ничего не сделали, потому что Грифф переехал в Денвер. Эти песни вышли на сборнике "Oi! The Tape" и на семидюймовке. После этого мы записались еще пару раз, и одна из сессий прошла в Денвере и стала демо "Autoproduktion".
Мы с Дэйвом всерьез занялись этим проектом только пару лет назад, когда записали песни для пластинки "Bridging Electricity", а живьем не играли до лета 2023 года. Теперь у нас есть живой состав, и мы стараемся выступать побольше, потому что пока всё было круто.
Foreign Legion стало названием лейбла, потому что я хотел сосредоточиться на американских изданиях иностранных релизов. Мы вообще-то хотели назвать так группу, но в 1980-х - 90-х в Уэльсе уже были одни Foreign Legion. Я написал тексты для пары песен, которые мы в итоге не использовали, и там шла речь о сопротивлении армий, которые могли только исполнить свою задачу, и вот оттуда взялся «Потерянный легион». Теперь это название имеет для меня другой смысл.
— В самых ранних записях Lost Legion, похоже, тяготели к року 70-х и паб-року — один из ваших самых ранних EP даже датирован 1974 годом. Почему вы предпочитали рок-н-ролльный звук, а не хардкорный, и какие субкультуры и музыка оказали на вас наибольшее влияние?
— Да, когда мы писали первую пару демок, я правда увлекался глэмом и паб-роком 70-х, так что просто хотел делать вещи в этом ключе. Но мы играли так упрощенно, что в итоге вышло нечто вроде Oi!. Все образы 70-х и прикол с датой появились просто потому, что мы не принимали группу слишком всерьез. Мы никогда не фотографировались или типа того, нам даже в голову не приходило, поэтому просто брали старые фотографии других групп или иногда старых чикагских банд 60-х и 70-х годов.
Я вырос на американском хардкоре, и перся по нему лет с 14. А с Oi! я познакомился через несколько лет, в старших классах, через Negative Approach, Agnostic Front и т. д., и уже Oi! привел меня к увлечению массой другой музыки, потому что ребята постарше на Oi!-сцене продвигали глэм, австралийский рок и всё такое. Кое-кто из старших скинов познакомил меня с Oi! из Франции, Южной Америки и Японии, когда я был подростком, что открыло мне глаза на международное сообщество.
Мои влияния сильно меняются, потому что я всегда слушаю разные вещи и склонен надолго увлекаться группой или жанром. Все песни пишем мы с Дейвом (ударные), и наши общие любимцы — The Replacements, Gun Club и Masshysteri. Для меня мы звучим в точности как эти группы, хотя и не звучим как они.
— Несмотря на паб-роковый саунд, тексты у вас одновременно и немного загадочные, и социально сознательные, посвященные таким темам, как полицейский произвол или организации Proud Boys и MAGA [организации ультраправых консерваторов в США — прим. пер.]. Можешь немного рассказать о своих текстах и о том, как на них влияет местная политика?
— Я не считаю нас политической группой. У нас есть пара политических песен, но я никогда не думал: «О, надо написать о такой-то проблеме», понимаешь? Политические песни, которые мы пишем, — это просто выбросы гнева по поводу тех вещей в мире, которые меня беспокоят. «Silhouettes In Blue Light», песня о полицейском насилии, — она о том, как идеи укореняются в сообществе и переживают людей в нем. Она о культуре полиции в США и о том, как она влияет на другие сообщества.
В других группах, где я играл, политики было гораздо больше, а в Lost Legion я хочу писать скорей о личных проблемах, но в конце концов, думаю, что эти вещи изначально могут быть политическими. Я всегда считал себя антифашистом, но в последние годы я много работал над собой, и понял, что всё еще являюсь частью большой капиталистической системы, и мои паттерны мышления этому способствуют. Так что некоторые песни написаны об отключении от этого коллективного разума американской сверхкультуры. Есть тексты о проблемах с психиатрическими службами для трудящихся в США, но я не считал их политическими заявлениями, когда сочинял.
— Ваш новый альбом "Behind The Concrete Veil" выйдет на европейских лейблах, таких как Mendeku Diskak на виниле и 161 Strikes Records на кассетах. Что вы изменили в своем звучании и лирическом подходе по сравнению с предыдущими EP и синглами? Есть ли у альбома общая тема?
— Это самая тяжелая штука, которую мы сделали. Там практически нет bovver-стиля. Она гораздо более хардкорная. Нашей целью было просто придумывать новые идеи в каждой песне, что, я думаю, нам удалось. Тексты во многом посвящены душевной борьбе и психоделическим переживаниям. У меня в голове все песни тематически связаны, но я не думаю, что смогу это объяснить.
Как я сказал в ответе на прошлый вопрос, за последние несколько лет я проделал большую работу, пытаясь серьезно изменить свой взгляд на мир, на самого себя и фундаментальную природу реальности. Многие песни с альбома напрямую связаны с этим сдвигом. Думаю, многие Oi!-группы утверждают, что говорят о реальности, но свою модель реальности они все берут у Хокстона Тома [басист и основатель The 4 Skins — прим. пер.] или Микки Фитца [вокалист The Business — прим. пер.]. А мы взяли свою модель реальности у Роберта Антона Уилсона [американский писатель, философ-агностик, либертарный социалист — прим. пер.] и Дженезиса Пи-Орриджа.
— Чикаго славится своим разношерстным иммигрантским сообществом; как это влияет на панк-сцену там, откуда ты родом? Разделена ли сцена по городским районам, раз уж вы родом из южной части? Какие твои любимые группы? Как проходят шоу?
— В наши дни раскол между севером и югом стал меньше, чем прежде, но мне кажется, что сцена здесь, на Юге, немного изолирована. Многие группы Юга поют на испанском, так что это открыло сцену для многих людей, которые, возможно, не считали бы панк «своим», если бы все группы пели на английском. Все знают о Los Crudos, но латиноамериканцы с самого начала были важной частью чикагского панка, и «моя эра» чикагского хардкора была сосредоточена вокруг таких лейблов, как SouthKore, Not Normal, Lengua Armada и других, которыми управляли в основном латиноамериканцы (но большой привет Рейену, который также помогал управлять Not Normal!).
В южном Чикаго есть группа Mock Execution, состоящая из иммигрантов, и они привносят в свое звучание множество элементов из разных международных хардкор-сцен, помогая популяризировать здесь различные стили хардкора.
Север на самом деле более разнообразен, но мне кажется, что иммигрантские общины не особо участвуют в панк-сценой. На Севере есть район под названием Роджерс-парк, где говорят примерно на 80 разных языках, но если сходить на панк-шоу в Роджерс-парк, то там окажется 99% белых ребят, говорящих по-английски.
Сейчас в Чикаго странноватые концерты. Для меня они чужды, потому что за время COVID я полностью выпал, а тут явилось целое поколение молодежи, которой я вообще не знаю. Круто видеть, как панк растет, меняется и набирает популярность, но сейчас я определенно не чувствую себя частью «толпы».
Мне сейчас очень нравится местная группа Bussy Kween Power Trip. Это не панк в классическом смысле, но они считают себя панк-группой. Это тяжелый и заводной драм-н-бейс-бэнд с современным вокалом в духе R&B. Там нет гитары, так что они на полную выкручивают бас, и в этом смысле напоминают мне Man Is The Bastard. Смотреть их — полный кайф! Еще мне нравится группа Useless Info. С ними я вообще не общался, поэтому понятия не имею, что они такое, но видел их пару раз, и это как будто смотришь видео хардкор-бэнда 80-х. Еще одно вечное напоминание, почему я до сих пор люблю хардкор.
— В Соединенных Штатах и других странах сейчас идет своего рода возрождение Oi!. Однако я вижу, что люди критикуют такие группы, как Conservative Military Image (CMI), за то, что они строят весь свой имидж и арт на скинхед-субкультуре, а скинхедов-то среди них и нет. Согласен ли ты с ответом "Creases Like Knives"? [Вкратце зин "Creases Like Knives" ответил, что, мол, решайте сами, но вообще в США всегда было полно бритых гопников во фланелевых рубахах, которые называли себя скинхедами только ради крутой репутации — прим. пер.] Что вообще думаешь о допуске в Oi!-музыку и эксплуатации субкультуры скинхедов на сегодняшней музыкальной сцене?
— Не читал, что там писали об этом "Creases Like Knives". Староват я уже, чтоб загоняться по большинству этой ерунды. Я в «культуре» с 15 лет, так что уже повидал смену нескольких поколений, и пережил несколько рекламных кампаний Urban Outfitters и Doc Marten, пытавшихся возродить этот стиль.
У меня нет никаких особых полномочий, и не мне указывать людям, что делать. Думаю, что придти в сорок лет и нацепить полную униформу — как-то зашкварно, а Адам из CMI не такой. Он врубается в культуру. Он вырос на хардкоре недалеко от моих родных мест. Захотел сделать что-то в этом духе — и сделал, не превращаясь в чудика, который полностью зацикливается на Oi!. Он проявляет уважение там, где нужно. Не вижу тут проблем. Еще об Адаме надо знать, что этот парень искренне ждет от всех окружающих только самого лучшего. Таких людей очень мало, особенно на хардкор-сцене, где полно неприязни, и для многих там главное — соперничество, а не поддержка. В общем, этот парень — позитивная сила в текущем потоке хардкора, так что я буду на его стороне.
Раньше меня бесила эксплуатация образа или попытки примазаться к сцене, но сейчас уже нет. Скинхеды — не угнетенная группа, хотя у многих из нас развился комплекс жертвы. Если парень решает запрыгнуть в поезд Oi! и он не полный кусок дерьма, ну и бог с ним. Если они делают это, чтобы использовать людей, то быстро поймут, что в культуре еще есть такие люди, с которыми не пожелаешь проблем.
— На Oi!-сцене всегда хватало двурушников и групп, которые дружат с врагами. Вы пытаетесь четко обозначить свою позицию и изучаете другие группы в составе, когда вам предлагают сыграть?
— Мы отыграли всего несколько концертов, и почти всегда сами подбирали состав, так что пока таких вопросов не возникало. Некоторые лейблы, предлагавшие нам выпустить демо, также выпускали группы, с которыми мы не хотели быть связаны. Здесь, на Среднем Западе, у нас обычно нет подобных проблем, потому что SCAR/FCS (то есть, South Chicago Anti Racist, которые преобразовались в Fear City Skinheads) постарались избавиться от этого элемента на нашей сцене, и если вылезает кто-то, кто не знает, что терпимо в Чикаго, его быстренько выдворяют.
— Вы участвовали в компиляциях вроде "Stronger Than Before", а теперь в сборнике "Tales of Violence" от Longshot Music . Как думаешь, что это — возрождение компиляций и глобального сотрудничества между группами и лейблами на Oi!-сцене? И нашел ли ты какие-нибудь любимые группы на сборниках за последние годы?
— Мне всегда нравились компиляции. Моего внимания надолго не хватает, а вот если каждая песня от новой группы — заскучать не успеваешь! Поэтому когда нам предложили поучаствовать в сборках, мы сразу же согласились. Я думаю, сборники всегда были частью Oi!-музыки, но за последние 20 лет они в основном стали региональными типа "Paris on Oi!" или «Chaos in [This Country]». Я пытался сделать чикагскую компиляцию, но никому не сдалось, ха-ха. Может, когда-нибудь и получится.
Cran я услышал на французской компиляции, и теперь люблю эту группу. Лучшая американская Oi!-песня нашего поколения — «I Don't Like You Anymore» группы Royal Hounds NYC — вышла только в одном сборнике. Это все еще хороший способ узнать о новых группах, особенно если ты мало знаком со сценой и не можешь позволить себе покупать кучу записей.
В основном мне нравятся группы со старых сборников, таких как "Killed By Death" и "Bloodstains Across...". А недавно я увлекся компиляциями "Brown Acid", и они великолепны!