История Bad Religion (Главы 7 -11).
НА НАЧАЛО 1984 ГОДА BAD Religion не демонстрировали хоть сколько-нибудь заметной активности. Их последний альбом провалился, и музыканты, записавшие «How Could Hell Be Any Worse?», шли по жизни каждый своим путем. Перспективы Bad Religion выглядели мрачнее, чем когда-либо. Скорей всего, группа бы просто тихо распалась, если бы не усилия одного человека, который даже не был членом BR - гитариста Грега Хетсона.
Хетсон был истинным лос-анджелесским панк-рокером. Он был одним из основателей влиятельной группы Red Cross (которая позже стала Redd Kross), а в тот момент играл в Circle Jerks, одной из самых популярных панк-групп Лос-Анджелеса. Казалось, что Хетсон знал всех, кто имел хоть какой-то вес на голливудской сцене. Он почти каждый вечер тусовался в клубах и был знаком практически со всеми барменами, промоутерами и вышибалами. Он знал перспективные группы, знал, каким командам требуется барабанщик или роуди. Если какая-то группа отменяла свое шоу или в расписании концертов в каком-либо заведении появлялось «окно», Хетсон узнавал об этом одним из первых. Проведав о том, что Грег Грэффин вернулся в Лос-Анджелес, Хетсон позвонил ему и поинтересовался, когда Bad Religion снова будут играть.
Грэффин надеялся, что, будучи сыном профессора, преподающего в университете Висконсина, он сможет учиться в этом ВУЗе как житель штата Висконсин, то есть бесплатно, однако для учебного заведения Грег был калифорнийцем. После семестра в Мэдисоне Грег оказался не в состоянии оплачивать дальнейшее обучение в Висконсине и дабы продолжить учебу перевелся в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Юноша планировал посещать занятия по геологии и биологии, но ни одна из специальностей, предлагаемых лос-анджелесским университетом, не позволяла ему сделать это. Поразмыслив, Грег отдал предпочтение антропологии, поскольку на этом курсе студент мог сам выбирать дисциплины для изучения. Благодаря этому решению Грэффин познакомился с Гретой Маурер, студенткой из Дель-Мара, приморского городка к северу от Сан-Диего, так же как и Грег, посещавшей занятия по истории. В итоге молодые люди стали жить вместе.
В это время Дэвид Марки из фанзина «We Got Power» готовился выпустить «Desperate Teenage Lovedolls», низкобюджетный фильм, рассказывающий о двух женщинах, чье желание играть рок-н-ролл постоянно сталкивается с препятствиями, возведенными конкурирующими музыкантами, опасными бандами и жутким менеджером подруг (роль которого исполнил Стив Макдональд из Redd Kross). Марки попросил Хетсона написать песню для саундтрека «Lovedolls»», а тот при-гласил в соавторы фронтмена Bad Religion.
Итогом сотрудничества Хетсона и Грэффина стала песня «Runnin' Fast» - вещь, гораздо более прямолинейная, чем номера с «Into the Unknown», в силу чего этот трек не выглядел намеком на возвращение BR. На конверте пластинки с саундтреком фильма исполнителем «Runnin' Fast» значился дуэт Greg Greg (примечание автора: На CD-переиздании саундтрека были указаны полные имена музыкантов - Грег Грэффин и Грег Хетсон.).
Однако, на самом деле, возвращение Bad Religion планировалась. Находясь в Висконсине, Грег не переставал писать песни и теперь, заручившись поддержкой Хетсона, намеревался возобновить выступления BR.
«Мы все считали Хетсона успешным музыкантом и равнялись на него», - говорит Грег. «Он был первым из знакомых нам панков, кто вернулся из тура по стране с несколькими тысячами долларов в кармане. Он был старше, поэтому я считал, что Хетсон умнее меня и, так сказать, лучше разбирается в музыкальном бизнесе».
Эти двое были странной парой. В то время как Хетсон каждый вечер подтверждал свою репутацию завсегдатая баров, Грег никогда не пил и был искренне увлечен наукой. Однако их объединяло схожее чувство юмора. «Несмотря на то, что я смотрел на него снизу вверх, мы общались как равные и шутили друг над другом. Мы с Хетсоном постоянно прикалывались. Наше общение было беспрерывным обменом шутками».
Грег связался с Питом Файнстоуном, чтобы узнать, будет ли тому интересно снова играть старые песни Bad Religion.
«Бля, да конечно!» - ответил Пит.
Но кто будет играть на басу? У Хетсона имелись кое-какие идеи. Он пригласил на должность бас-гитариста своего старого друга Тима Галльегоса, в начале восьмидесятых игравшего с братом Лаки Лерера Четтом в Wasted Youth. Фактически, в Wasted Youth Тим заменил Джея Бентли, когда тот покинул эту группу. Хетсон познакомился с Тимом в средней школе Хоторна, где Тим обучался музыке у того же преподавателя, который в свое время учил играть на инструментах членов Beach Boys. Отец Тима был голливудским каскадером, работавшим с Брюсом Ли и Элвисом Пресли, так что Тим с раннего возраста снимался в массовке различных фильмов, в том числе в картине Чича и Чонга «Up in Smoke» («Укуренные», 1978), завершавшейся эпичной «битвой групп», которую вел Родни Бингенхаймер. Germs, Dils и Геза Икс записали свои песни для саундтрека «Up in Smoke», но ни одна из них не попала в окончательный вариант картины. Тем не менее, Дарби Крэш и Пэт Смиэр появились в фильме в качестве статистов.
«Мы ходили в одну школу и знали одних и тех же людей», - говорит Тим о Хетсоне. «Грег [Хетсон] любил панк, а я - рок. Я ходил на концерты, у меня были длинные волосы и массивная серьга в ухе. Панки никогда не делали мне ничего плохого. Я подумал: «Мне нравятся эти люди, я подстригусь и тоже стану панком!»».
Тим старался не пропускать ни одного значимого концерта, проходившего в Саут-Бэй, и постоянно посещал местные клубы – «Fleetwood» в Редондо-Бич, «Barn» в Торрансе и «Dancing Waters» в Сан-Педро. Он был на печально известном выступлении Black Flag в парке Полливог, Манхэттен-Бич, в 1979 году, когда разъяренные зрители забросали группу едой и пивными бутылками (Хетсон и Джей также присутствовали на том концерте).
Грег, Хетсон, Пит и Тим начали репетировать. Квартет работал как над старыми песнями Bad Religion, так и над новыми номерами, которые написали Грег и Хетсон. В конце концов, Грег решил записать новый материал и обратился с этим предложением к Бретту. Гуревиц, страстно желавший выпустить пластинку, которая напомнила бы всем о старом звучании Bad Religion, согласился.
EP включал пять непохожих одна на другую песен. Первым треком шла «Yesterday» - песня-размышление, наполненная апокалиптическими предчувствиями. Многие песни Грега этого периода посвящены прошлому, которое, если мы действительно внимательно всмотримся в него, может открыть нам кое-что о настоящем. Кроме того эта песня довольно точно описывала работу геолога.
Присутствие Хетсона сильней всего ощущается в треке «Frogger» - в этой крикливо-резкой песне гитара звучит абсолютно в духе Circle Jerks. Несмотря на то, что в тексте «Frogger» упоминаются лос-анджелесские пробки, Грег и его друг из Расина Врай Мартин написали эту песню, когда учились в университете Висконсина – чтобы попасть в кафетерий кампуса Грегу и Враю, как и всем их соседям по общежитию, приходилось перебегать улицу с очень оживленным движением. Отсылка к популярной видеоигре придает песне ироничный оттенок, вполне уместный для завершения разговора об «Into the Unknown» - Bad Religion как будто призывают своих поклонников не воспринимать все слишком серьезно. «Frogger» остается классическим примером столкновения панка с поп-культурой, хотя впоследствии группа редко исполняла ее на концертах.
Новая версия песни «Bad Religion» - центровой элемент пластинки, свидетельство того, что, несмотря на пережитые взлеты и падения, BR все еще способны давать результат. Авторство текста «Bad Religion» стало единственным творческим вкладом Бретта в этот EP, как музыкант Гуревиц в записи пластинки не участвовал.
На EP был представлен самый первый гимн группы – «Along the Way». Благодаря «боевым» барабанам и замедленному темпу эта песня приобрела мрачное звучание, что было новым для Bad Religion. Заключительный куплет «Along the Way» начинался со слов:
Ты свободен, как Томми, и не последуешь за мной.
Пока мы снова не пересечемся где-то в пути.
Речь не о Томе Клементе, погибшем в автокатастрофе однокласснике Грега, которого Bad Religion увековечат в своей песне в будущем. В «Along the Way» Грег вспоминает друга детства по имени Томми Джордж. Грег и Томми вместе выросли в Расине, Висконсин. Томми жил по соседству с отцом Грега, и каждое лето мальчишки вместе играли в мяч. Грег написал «Along the Way» после того, как узнал о смерти Томми, и позднее говорил, что намек на загробную жизнь, содержащийся в тексте этой песни, был «моим самым близким подходом к религии».
«New Leaf», заключительная песня EP, сигнализирует о возвращении к более широким темам, но в ней звучит и личное желание «начать все с чистого листа». Очевидно, что после катастрофического «Into the Unknown» и Грег, и Бретт хотели двигаться дальше, но разочаровывающий отъезд из Висконсина и смерть его друга наводили Грега на мысль о том, что важная глава его жизни подошла к концу.
EP был записан за одну апрельскую ночь в «Pacifica Studios» в Калвер-Сити и, также как первый EP, был напечатан на заводе «Alberti». Хетсон в шутку предложил назвать пластинку «Back from into the Unknown» («Возвращение из неизвестности»), Грег сократил фразу до «Back to the Known» («Возвращение к известному»). На обложке EP присутствовали название и логотип группы, а также цепочка зеленых лягушачьих следов в нижнем углу. Вместо того чтобы поместить две песни на одну сторону пластинки и три на другую, группа разместила все пять треков на первой стороне, оставив вторую пустой - слушателям не нужно было переворачивать пластинку (примечание автора: Много лет спустя, в интервью Джеку Рабиду из «The Big Takeover», Грег пошутил, что Бретт знал о скором появлении компакт-дисков, поэтому BR опередили время, выпустив пластинку только с одной воспроизводимой стороной.). EP «Back to the Known» стал первым (но далеко не последним) релизом, где Бретт не только записал, но и смикшировал все треки, вошедшие в пластинку.
Свой первый пост-«Into the Unknown»-концерт Bad Religion отыграли весной 1984 года в «Cathay de Grande». В состав группы входили Грег, Пит, Хетсон и Тим. Бретт и Джей посетили шоу и славно провели время, танцуя «двухэтажный» слэм – Джей восседал на плечах Бретта. Позже в том же месяце Bad Religion выступили в «Lazaro's Ballroom». На флаере к этому концерту Bad Religion были заявлены как «специальные гости... спустя полтора года»… так, будто «Into the Unknown» никогда и не выходил. Обеление репутации началось.
1 июня Bad Religion выступили в «Grand Olympic Auditorium» вместе с Exploited, D.O.A., Kraut и Love Canal. Зажигательный сет BR включал старый материал, не-сколько новых песен и кавер на песню REO Speedwagon «Ridin' the Storm Out». Ле-том BR продолжали давать концерты, но осенью Пит объявил, что уходит из группы, чтобы отправиться на учебу в Лондон. Перед отъездом Файнстоуна в Англию Bad Religion сыграли в клубе «Lingerie», концерты в котором устраивал создатель «Masque» Брендан Маллен. Это были совсем не те проводы, на которые надеялся Пит. «На последнем шоу в «Lingerie» были Грег, Тим на басу, Хетсон и я», - говорит Пит. «Пришло человек пять. Это было так удручающе. О, Боже, никому не было дела до Bad Religion. Никому».
Итак, выступая с другими хардкор-командами, Bad Religion играли перед внушительной аудиторией и пользовались определенным успехом, но способна ли группа собрать толпу в одиночку? Или «Into the Unknown» нанес непоправимый ущерб ее репутации?
Прежде чем ответить на эти вопросы, BR нужно было найти нового ударника. Хетсон позвонил Джону Альберту, своему знакомому из Клэрмонта, который в свое время был одним из основателей группы Christian Death. «Ты ведь играешь на барабанах, верно? Хочешь стать ударником Bad Religion?»
Хотя Джон был связан с панк-сценой округа Ориндж, он не был совсем чужим для Bad Religion. Благодаря Adolescents Джон был знаком с Джеем Бентли. Альберт присутствовал на том печально известном шоу на боксерском ринге, где Джея избили вышибалы. Когда началась та драка, Джон и Стив Сото заперлись в гримерке, а затем вылезли через заднее окно, прихватив с собой все пиво и блюдо с деликатесами. Пока Джею оказывали помощь в больнице, Джон и Стив, вернувшись в отель, пили пиво и ели сэндвичи.
У Джона была ударная установка, но он был в первую очередь гитаристом, а не барабанщиком. Bad Religion репетировали в студии в Северном Голливуде. «Странный способ стать барабанщиком, - говорит Джон, - но песни были довольно простыми. Это было несложно».
Как и родители Пита, отец и мать Джона были профессорами колледжа, поэтому новый ударник быстро поладил с Грегом. Грэффин совсем не походил на других знакомых Джону панк-рокеров – да, кто-то из них тоже учился в колледже, но ни у одного из панков, которых знал Джон, не было собственной коллекции окаменелостей, как у Грега. Грэффин произвел на Альберта впечатление самодостаточного человека, который не слишком интересовался панк-роком.
«Мы ехали в Сан-Франциско, и мне часами приходилось слушать Jethro Tull», - рассказывает Джон. «Грег никогда не слушал панк-рок. Он выходил на сцену в футболке Yes, и люди думали, что это ирония. Но это было не так».
В 1985 году группа держалась поближе к дому, выступая в Лос-Анджелесе, Лонг-Бич и Инлэнд Эмпайр (*Inland Empire, «Внутренняя Империя» - регион Юж-ной Калифорнии вокруг городов Риверсайд и Сан-Бернардино), а также изредка выезжая в Аризону или Сан-Диего. Однако у нового барабанщика Bad Religion имелся секрет, который очень скоро перестал быть тайной: Джон Альберт сидел на героине. Джон старался скрывать свою зависимость, но он был ударником, и его руки со следами уколов постоянно были на виду. Все было яснее ясного. Кроме того, Джон периодически напивался. 14 декабря 1985 года Джон Альберт решил, что с него хватит. Он покинул группу, чтобы лечь в реабилитационный центр, и не выходил оттуда в течение года. Bad Religion снова нужен был барабанщик.
В ТО ВРЕМЯ КАК ГРЕГ УЧИЛСЯ в университете, Бретт получал совершенно другое образование.Будучи умным и начитанным парнем, Гуревиц полагал, что в конечном итоге встанет на тот же путь, что и Грег, однако все сложилось иначе. Хотя Бретт получил свой аттестат, не окончив среднюю школу El Camino Real, он не считал, что на этом его образование закончилось. «На самом деле у меня и в мыслях не было бросать учебу. Я подумал: «Поступлю в младший колледж, буду посещать занятия, которые мне интересны, и получу достаточно баллов, чтобы поступить в обычный». Вот каким будет мой путь».
Бретт поступил в колледж Пирс, муниципальное учебное заведение в долине Сан-Фернандо. Там он посещал занятия по музыке и философии,но по-настоящему преуспеть в учебе не смог. «Я попросту не тянул академическую программу и терпел неудачу за неудачей. Я проваливал контрольные, начал прогуливать и стал довольно часто употреблять наркотики». Затем Бретт поступил в художественную школу Отис-Парсонс в центре Лос-Анджелеса, где изучал живопись и теорию цвета, но результаты были такими же.
«Мне не хватало дисциплинированности, чтобы справиться с этим», - говорит Бретт. «Я был крайне рассеянным, не привык трудиться и вел себя довольно дико. Употреблял очень много наркотиков и слишком часто ходил на концерты».
Родители Бретта, хотя и поддерживали его, были раздражены тем, что их сын не может справиться с учебой. Раз он не работает и не учится, пусть найдет себе собственное жилье. Бретт был не против, ведь теперь он встречался с Сьюзи Шоу, которая была замужем за Грегом Шоу из «Bomp! Records» и, по большому счету, управляла этим лейблом. Сьюзи была на двенадцать лет старше, так что жизнь Бретта с родителями серьезно препятствовала их отношениям. С помощью Сьюзи Бретт устроился на работу в «Sounds Good Imports», после чего покинул родительский дом. Он снял квартиру в Северном Голливуде, из окон которой открывался вид на заправочную станцию на пересечении Мурпарк-стрит и Туджунга-авеню.
Но шагом, действительно изменившим ход жизни Бретта, стало его решение поступить в вечернюю школу при голливудском Университете звуковых искусств. Бретт хотел научиться записывать музыку, это было недостающим звеном в его образовании. Бретт мог учиться лишь тому, что имело ценность для него самого, и обучение в Университете звуковых искусств помогло Гуревицу осознать смысл его жизни. Теперь он учился тонкостям управления лейблом у Сьюзи, получал представление о деловой стороне вещей в «Sounds Good Imports» и приобретал навыки инженера звукозаписи в школе.По сути, Бретт проходил ускоренный курс изучения основ музыкальной индустрии. «Я был как самонаводящаяся ракета, нацеленная на получение информации по всем этим вопросам», - говорит Бретт. Вишенкой на торте стало то, что все это пошло на пользу «Epitaph Records».
В университете Гуревиц подружился с музыкантом из Сан-Хуан-Капистрано Джоном Гердлером, который разделял страсть Бретта к музыке и «бодрящим» наркотикам.Они стали соседями по комнате и, в конце концов, деловыми партнерами. Оба страстно желали записывать музыку и нуждались в заказчиках на такую работу. Вот почему, когда Грег предложил Бретту записать EP «Back to the Known», тот с радостью ухватился за представившуюся возможность.
«Я не могу сказать, чья это была идея. Не буду утверждать, что моя, но это было именно то, чем я мог испытать себя. Я учился в школе звукозаписи, Университете звуковых искусств, и мне очень хотелось настоящей работы. Честно сказать, я совсем не горжусь этой записью. Я понятия не имел, что делаю. На самом деле я еще не был готов. Я всегда немного забегал вперед и без раздумий сразу же взялся за дело. В те дни мы сделали немало действительно жутко звучащих записей. Тогдашние панк-пластинки не отличались хорошим звучанием.Так что, возможно, это было неплохо по сравнению с какими-то другими панк-записями того времени, но точно не дотягивало до уровня работ Тома Уилсона (*звукоинженер и продюсер, в середине 70-х записывавший софт-рок-группы, а в начале 80-х переключившийся на панк; работал с T.S.O.L., Dead Kennedys, Adolescents, Legal Weapon, D.O.A., Offsping и мн. другими)».
Бретт стремился наладить отношения с Грегом, с которым, как ему казалось, он утратил связь. В свободное от работы и учебы время Бретт погружался в клубную жизнь – то, что было чуждо Грегу в той же степени, в какой Бретт не принимал строгие академические порядки.
«Лос-анджелесская сцена взорвалась разнообразием новых звуков», - рассказывает Бретт. «Панки подражали битникам, отращивали волосы, принимали экстази, кокаин и героин. Примерно в это время я и увлекся наркотиками. Все это было абсолютной противоположностью тому, чем занимался мой дорогой друг Грег. Он был всецело сфокусирован на учебе в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса».
Джон Гердлер узнал, что его недавно умерший богатый дальний родственник оставил ему небольшую часть своего состояния. На эти деньги плюс еще один кредит от Ричарда Гуревица Бретт и Джон решили открыть собственную студию звукозаписи.Когда Бретт записывал «BacktotheKnown» в «Pacifica Studios», он заметил в задней части студии небольшую комнату, которая никак не использовалась хозяевами. Бретт договорился с «Pacifica» и арендовал у них это помещение. Он перевез туда свое оборудование, и «Westbeach Recorders» начали свою деятельность.
Почему «Westbeach»? «Мы были отребьем», - говорит Бретт. «У меня были синие волосы, а у Джона - следы от уколов, и мы постоянно были под кайфом. Мы были не из тех, кто может пойти в банк и получить кредит. Мы не хотели называть нашу студию «Snot (*сопля) Recording».Нам нужно было солидное название, что-бы, если мы выставим кому-то счет, они действительно заплатили бы нам. В то время существовала студия под названием «Westlake Recorders». Это была одна из самых больших лос-анджелесских студий. Там записывался Майкл Джексон. Мы и мечтать не могли о том, чтобы оказаться в такой студии,поработать там хотя бы час. Я сказал Джону: «Ну, «Westbeach» звучит почти как «Westlake»...». Замысел был таков:когда я приду закупать аппаратуру для студии, я скажу: «Я из «Westbeach Recorders». Возможно, прокатит, нас перепутают с «Westlake» и продадут оборудование в рассрочку».
Дизайнер, создавший их логотип, получил за него какой-то свой дизайнерский приз. Поэтому Бретт и Джон называли свою контору «отмеченные рядом наград «Westbeach Recorders»».
Бретт: «Это было шуткой для внутреннего пользования и не имело никакого отношения к звукозаписи».
«Westbeach Recorders» квартировали на маленькой улочке под названием Ла-Сьенега-Плейс, там, где сходились бульвары Ла-Сьенега и Венис. Поскольку ранее здание, которое теперь принадлежало «Pacifica Studios», было жилым, можно сказать, что «Westbeach» обитали в дальнем чулане «Pacifica».
Итак, у парней была студия, было оборудование и небольшой набор знаний и навыков в этой сфере. Существовала лишь одна проблема: Бретт был на мели. «У меня не было денег, но я знал, с какими группами было бы неплохо подписать контракт».Гуревиц предложил своим боссам из «Sounds Good Imports» заключить сделку по производству и дистрибуции - то, что в музыкальном бизнесе известно как «P&D» (pressing and distribution).Бретт подписывал группы, а «Sounds Good» выделяли средства на производство и распространение пластинок. Лучше всего было то, что у Бретта уже имелся альбом, с которого он мог начать - «How Could Hell Be Any Worse?». Поскольку дебютник Bad Religion больше не перепечатывался, казалось, что все складывается практически идеально.
«Sounds Good» начали платить Бретту по 3000 долларов за каждую группу, с которой он подписывал контракт.Это была своего рода сделка с дьяволом, потому что деньги, полученные от «Sounds Good», шли на аренду помещения для«Westbeach», в то же время музыканты, подписанные Бреттом, ожидали, что им также заплатят какой-то гонорар. Выпутаться из такой ситуации само по себе представлялось задачей не из легких, но дело осложняло еще и становившееся все менее контролируемым пристрастие Бретта к наркотикам.
«Опишу вам, как я жил в то время», - рассказывает Бретт. «Я получал свой чек, обналичивал его в обеденный перерыв и шел покупать кокаин у своих знакомых… деньги заканчивались раньше, чем рабочий день. В конце рабочей недели я думал лишь об одном: «Блять! Что же я буду делать в выходные?»».
Бретт стал проводить в «Westbeach» все свое свободное время.По примеру «Studio 9» он брал 15 долларов в час, что включало оплату услуг звукоинженера, то есть его услуг. «Я трудился на двух работах и зарабатывал только на то, чтобы оплачивать аренду квартиры и студии и покупать наркоту. На что-то другое денег у меня не было».
В то время «Bomp! Records»работали со многими группами гаражной психоделии, и Сьюзи отправляла некоторые из них к Бретту. Он записывал Morlocks, Primates и Things. Одним из самых странных исполнителей, с которыми Бретту довелось поработать, был Скай Саксон из Seeds. Грег Шоу из «Bomp!» знал Ская по«Лету любви» в сан-францисском Хейт-Эшбери и тусовкам на бульваре Сансет. После пребывания в «Source Family», религиозной коммуне на Голливудских холмах, Саксонн какое-то время пропал из вида,но затем вышел из подполья, чтобы месяц поработать в «Westbeach». Бретту приходилось каждый день забирать Саксона из мотеля, где он жил, отвозить его в студию, весь день писать музыку, а затем везти Ская обратно в мотель. Закончив все дела с Саксоном, Бретт отправлялся домой, в свою квартиру в Северном Голливуде.
Бретт вспоминает это время как интересное: «Скай Саксон -по-моему, его на-стоящее имя было Ричард - был доброй душой, прекрасным парнем, но его сгубила кислота. У Ская были длинные волосы и серебристый плащ из ламе.И по десять часов на каждой руке, показывающих время разных поясов, как будто он был путешественником во времени. Скай утверждал, что,взглянув вам в глаза,он может узнать ваше подлинное вселенское имя. Взглянув в мои, он сказал, что мое имя – Старболт».
Кит Моррис узнал об этом прозвище и позаботился о том, чтобы оно закрепи-лось за Бреттом –Гуревиц не возражал. Когда на альбомах, выпускаемых «Epitaph», Бретту доводилось исполнять сразу несколько ролей, обязанности звукоинженера он иногда приписывал «Легендарному Старболту» (именно так произошло на альбомах BR «Suffer», «No Control», «Against the Grain» и «Generator»).
Кроме того Бретт работал над проектами своих друзей из панк-тусовки. Он записал альбом группы Thelonious Monster «Baby… You’re Bummin’ My Life out in a Supreme Fashion», собравший в студии всех тех, кого Бретт называл «светилами голливудской фрик-сцены».В записи «Baby…» приняли участие Кей КейБарретт из Screamers, Дикс Денни из Weirdos, Кит Моррис из Circle Jerks, Анджело Мур из Fishbone и многие-многие другие (кто-то (*как, например, Энтони Кидис и Фли) в качестве приглашенных продюсеров). «Это была моя компания, - говорит Бретт. - Это был мой мир. Наша общая вечеринка».
Работа по ночам была для «Westbeach»в порядке вещей. Однажды Бретт провел семидесятидвухчасовую сессию со Стивом Баторсом, бывшим участником Dead Boys. «Стив принес эту штуку под названием «Fairlight CMI», - вспоминает Бретт, - это был самый продвинутый цифровой синтезатор восьмидесятых годов,выдававший тысячи вариантов звука струнных. Баторс делал пост-панк с Lords of the New Church. Он увлекался спидом, а я - кокаином. Мы с ним слушали эти струнные, пытаясь выбрать, что лучше, но когда у тебя едет крыша, и ты где-то на семьдесят пятом варианте, все это превращается в абсолютное безумие. Ты уже просто не понимаешь, что ты слышишь».
Такое «чистое безумие» все больше становилось для Бретта нормой, но здесь могли возникнуть проблемы с Сьюзи – подруга Гуревица была едва ли не единственным человеком, который не знал о его пагубном пристрастии. Хотя у пары была масса общих интересов, наркотики определенно не входили в их число. Чтобы сохранить отношения с Сьюзи, Бретт должен был держать свою привычку в секрете. «Westbeach Recorders» дали Гуревицу место, где он мог принимать наркотики так, чтобы Сюзи не знала об этом, но держать в тайне то, что он подсел на них, становилось все труднее и труднее.
ПОСЛЕ УХОДА ИЗ BAD RELIGION В 1983 ГОДУ, Джей Бентли чувствовал себя настолько уставшим от сцены, что продал все свое оборудование и прекратил заниматься музыкой. Кроме BR Джей играл в Wasted Youth и T.S.O.L., но жизнь панк-рокера больше его не устраивала. Однажды вечером Бентли пошел на вечеринку, где столкнулся с красивой девушкой по имени Мэри. Джей и Мэри сблизились и встречались в течение следующих трех лет. Ранее девушка какое-то время была с Грегом Грэффином, но отношения Джея с Мэри продлились значительно дольше, и в конце концов Бентли пошел работать механиком к отцу Мэри в Алондра Парк. От времени, которое Джей провел в Bad Religion, остались лишь далекие воспоминания.
Однако затем старые привычки Джея вернулись. Он снова начал общаться с тусовщиками, что совсем не нравилось Мэри, ведь к тому моменту Бентли уже практически остепенился. Когда Грег Хетсон предложил Джею выступить с Circle Jerks в «Music Machine» в Санта-Монике, Джей принял приглашение.
Джей купил себе дешевую аппаратуру и подготовился к концерту, но во время шоу изрядно напился. В какой-то момент Бентли подбросил свою бас-гитару в воздух, однако, к удивлению и сожалению музыканта, инструмент не вернулся к нему в руки. В зале был подвесной потолок, и бас Джея невероятным образом застрял в потолочных плитках. Джею это показалось крайне смешным, однако это был конец его карьеры в Circle Jerks. «Я отыграл с ними одно шоу, после которого меня выгнали, потому что в тот вечер я был очень пьян», - говорит Джей. Кит Моррис и Хетсон хотели дать Бентли еще один шанс, но этому воспротивился барабанщик Circle Jerks Кит Кларк (он же «Адольф»), который занимал в данной группе незавидную должность единственного здравомыслящего человека.
«У Circle Jerks были кое-какие проблемы с басистами, - вспоминает Моррис, - с нами играли такие парни, как Джей Бентли и Тим Галльегос. По-моему, Тим сыграл с нами только одно шоу, а Джей Бентли, помню, играл с нами в «Music Machine». Подозреваю, что в тот вечер я был столь же пьян, как и Джей. Возможно, мы поделили с ним ящик пива. Помню, что платили в «Music Machine» совсем мало, зато в подсобке там всегда было море халявного пива».
После короткого пребывания в Circle Jerks Джей поприсутствовал еще в паре групп. Он выступал с T.S.O.L. и играл в новом проекте Джека Гришема под названием Cathedral of Tears. В этот период Джей иногда пересекался с Бреттом в Голливуде. Они работали с разными людьми, но вращались в одном кругу, где все знали друг друга. Джей в основном пил, а Бретт экспериментировал с наркотиками. Они по-прежнему оставались друзьями. Джей помогал Бретту переезжать из квартиры в Северном Голливуде; здесь пригодился черный пикап, который Джей купил на деньги, полученные по страховой выплате за травму.
Вскоре после того, как стало известно, что Джей снова начал играть, ему позвонил Грег Грэффин. Джей вспоминал, что этот разговор проходил примерно так же, как его первое знакомство с группой.
ГРЕГ: Не хочешь сыграть несколько концертов?
ГРЕГ: Мы будем играть только старые вещи.
Первым шоу Джея стал концерт в «Fender's Ballroom» в Лонг-Бич 1 мая 1986 года, на котором BR играли с Circle Jerks и Gang Green. У Бентли были длинные волосы, в тот вечер он вышел на сцену в ковбойской шляпе. За ударными сидел Пит - он вернулся из Лондона, и его тоже уговорили снова присоединиться к группе. Файнстоун посещал занятия в Калифорнийском государственном университете в Нортридже и жил у родителей. Питу нечем было заняться, кроме как целыми днями играть на барабанах, так что он был очень рад воссоединиться с бывшими коллегами по группе. На шоу в «Fender's Ballroom» Bad Religion исполнили песни с альбома «How Could Hell Be Any Worse?» и двух своих EP. Во время выступления Грег объявил публике, что некоторые песни с первого EP они не играли уже три года.
Джей обнаружил, что Bad Religion нашли для себя удобную нишу. Пусть они не выступали в роли хедлайнеров, но у группы было более чем достаточно материала, чтобы разделить сцену с кем угодно – правда, для этого состав команды должен был быть полностью укомплектован.
Вскоре у Bad Religion появилась возможность отправиться в свое первое короткое турне по Восточному побережью. Пит не мог поехать из-за занятий в университете, и группа снова осталась без барабанщика. На этот раз они обратились за помощью к другу, который всегда был рядом.
Кит «Лаки» Лерер покинул Circle Jerks в 1982 году, на пике популярности этой группы. Он сдал экзамен на адвоката и занялся семейным бизнесом, но продолжал активно участвовать в жизни панк-сцены и иногда брал учеников-барабанщиков, как это случилось с Питом Файнстоуном. Лаки считался одним из лучших панк-барабанщиков Лос-Анджелеса, способным играть в разных стилях, и его часто приглашали в качестве сессионного ударника. Поэтому, когда зимой 1986 года Bad Religion понадобился барабанщик для организованного Хетсоном тура по Восточному побережью, группа обратилась к Лаки, бывшему коллеге Хетсона по Circle Jerks.
В этом туре транспортным средством BR стал древний микроавтобус «Volkswagen», в котором едва хватало места для музыкантов и оборудования. Водителем был джентльмен по имени Дэнк, чья религия, по словам Лаки, запрещала принимать душ. Джей и Лаки ехали сзади с аппаратурой, отделявшей их от остальных участников группы, так что перед глазами этой пары постоянно была стена из усилителей. Хуже всего было то, что в одном из боковых окон микроавтобуса отсутствовало стекло, поэтому в машине было холодно, особенно ночью. «Это напоминало пребывание в пещере», - вспоминает Джей.
Из-за разбитого окна каждую ночь кто-то должен был дежурить в автобусе, чтобы охранять аппаратуру. Желая скоротать время между концертами, Джей и Лаки баловались грибами. Однажды Джей так уделался, что потребовал остановить машину. Он вышел из автобуса и некоторое время бродил по морозу, после чего сел обратно, так и не объяснив, что случилось. Для парней из Южной Калифорнии это были долгие десять дней.
Тур включал остановки в Северной Каролине, Вашингтоне, округ Колумбия, и Бостоне. Одним из самых ярких моментов турне стал концерт в вашингтонском пабе «Hung Jury». На флайере шоу Bad Religion значились хедлайнерами, но были представлены как группа, включающая «двух бывших участников Circle Jerks». В Вашингтоне Джей и Лаки познакомились с девушкой, которая согласилась отвезти их в Бостон, тем самым предоставив дуэту передышку от холодного и вонючего «Volkswagen».
Лаки не особо приятно вспоминать тот тур. «Сотрудничество с Bad Religion ассоциируется у меня скорей со смехом и приколами, чем с концертами. Когда мы играли вместе, это было настоящей катастрофой».
Пока Bad Religion боролись за выживание, Бретт расширял деятельность «Westbeach». Однако его партнер Джон постепенно терял интерес к студии. В итоге Джон продал свою половину бизнеса Доннелу Кэмерону, что, по словам Бретта, стало полюбовным расставанием. Доннелл был любителем музыки и хотел научиться записывать ее. Он был хорошо обеспечен и разделял энтузиазм Бретта в отношении ночных сессий под наркотиками.
«Для меня это была довольно токсичная комбинация, - признавался Бретт, - потому что я любил курить кокаин, но постоянно был на мели, а у Доннелла всегда водились деньги».
Бретт, снова при помощи Джея и его пикапа, переехал из каморки в Ла Сьенега Плейс в бунгало, находившееся между «Cathay de Grande» и «Raji's» на голливудской Виста дель Мар. Это был дуплекс площадью 1200 квадратных футов (*111 m²) с двумя спальнями и кухней, построенный в 1930-х годах как часть системы голливудских студий. Одну из спален Бретт переоборудовал в кабинет. «Именно там я по-настоящему запустил «Epitaph»», - говорит Гуревиц.
Вскоре Бретт уволился из «Sounds Good», чтобы сосредоточиться на работе в «Westbeach». Он снял квартиру в Бичвуд Каньон в Голливуде, чтобы жить поближе к студии. Пока Бретт ждал когда закончится контракт «P&D» с «Sounds Good», чтобы начать подписывать группы на «Epitaph», он работал в «Westbeach» по восемьдесят-девяносто часов в неделю.
Одной из первых групп, которую Бретт записал на новом месте, стали Little Kings, популярная рок-н-ролльная команда, гитаристом которой был Гор Вербински. Бретт не был разборчив в выборе клиентов. Он записывал лаунж-проекты, андеграундные арт-группы, даже кантри-энд-вестерн-исполнителей. Стив Фишелл, кантри-продюсер и музыкант, игравший на педальной слайд-гитаре в группе Эммилу Харрис, обнаружив «Westbeach», начал отправлять людей к Бретту. «Стив Фишелл знал всех этих кантри-музыкантов, - говорит Бретт, - и он приводил их сюда, потому что был потрясен тем, насколько здесь все было дешево».
Об инженере, который знал, как получить хороший звук, и его маленьком голливудском домике ходили слухи. «Я набирался опыта и становился хорошим звукоинженером», - говорит Бретт. «Так я и жил. Ел, спал, дышал музыкой и записывал ее. Сам я ничего не сочинял, но слушал, что делают другие. Я был музыкальной губкой. Музыка была всем. Каждой молекулой. А еще было много наркотиков. Большую часть времени я был под кайфом».
Любимым наркотиком Гуревица был очищенный (*курительный) кокаин. Приход был сильным, но длился недолго, так что Бретту требовалось все больше и больше наркотика. Чтобы сбалансировать свое состояние, в противовес неимоверному количеству потребляемого кокаина Бретт ежедневно выпивал кварту (*около литра) «Jack Daniel’s» - так он сохранял способность работать. Иногда, чтобы снизить обороты, Гуревиц принимал опиаты. Переваривать этот коктейль из наркотиков и алкоголя становилось все труднее, зачастую, когда ночь перетекала в день, и всходило солнце, Бретт обнаруживал, что не спал ни минуты. «Я ехал домой ранним утром, - говорит Бретт, - и все вокруг имело голубой оттенок. Странное ощущение какого-то призрачного существования. Это была моя жизнь».
Но эта глава биографии Бретта подходила к концу. Однажды вечером Гуревиц встретил знакомого, у которого была домашняя студия звукозаписи. Приятели решили что-нибудь посочинять и повозиться с записывающей аппаратурой. Ночь превратилась в день, как это часто случалось, когда Бретт был в студии, а потом снова наступила ночь. Две ночи обернулись тремя. Затем четырьмя. Загул Бретта продлился неделю.
Когда Гуревиц вынырнул из темноты этих семи дней, оказалось, что некоторые из друзей, знавших о его пагубном пристрастии, уже считали Бретта умершим. Те, кто не подозревал, насколько все плохо, были немало озадачены его исчезновением. Подруга Бретта Сьюзи была в ярости.
Бретт знал, что должен как-то решить свою проблему. Он уже пытался проходить курс реабилитации, но это было не для него. Он проносил наркотики в клинику или сбегал, не закончив лечение. После недельного загула не оставалось никаких сомнений, эксперименты с наркотиками вышли из-под контроля. 14 апреля 1987 года Бретт завязал и на этот раз не сорвался.
Тем временем в жизни Грега также произошли значительные перемены. Зимой 1987 года, после пяти лет учебы и смены трех учебных заведений, он получил степень бакалавра антропологии в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Однако Грег не собирался заканчивать обучение. На самом деле, он только начинал. Грэффин подал заявление и был принят в магистерскую программу Калифорнийского университета, где он мог учиться у Питера Вона и Эверетта К. Олсона, светил в области палеонтологии позвоночных. Частью обязанностей кандидата в магистры было преподавание в бакалавриате университета, так что Грегу предстояло сменить микрофонную стойку на кафедру. Но прежде чем приступить к курсовой работе для получения степени магистра, Грэффин решил взять академический отпуск, чтобы отправиться в Южную Америку.
Грег был принят в штат Музея естественной истории округа Лос-Анджелес, в котором Грэффин трудился волонтером, еще будучи старшеклассником. Грег проработал всего несколько недель, когда руководство предложило ему отправиться с экспедицией в бассейн Амазонки на севере Боливии. Целью экспедиции был сбор образцов тамошней фауны и помощь местным ученым в создании охраняемой заповедной зоны. Разумеется, Грег ухватился за этот шанс.
Его должность в экспедиции называлась «Сборщик птиц и млекопитающих» - это означало, что Грег отвечал за отстрел практически всего, что двигалось в тропическом лесу. Грег научился аккуратно снимать шкуру с мелких животных и птиц, а также классифицировать и описывать получаемые образцы. После шести недель обучения он был готов к поездке.
Участники экспедиции совершили перелет из Лос-Анджелеса в Майами, откуда вылетели в Ла-Пас, Боливия, где провели несколько дней в ожидании разрешения на посещение Амазонки. Ла-Пас находится на высоте одиннадцать тысяч футов (*3353 м), и Грег оказался не готов к столь резкой смене высот. У него развилась высотная болезнь, и он несколько дней страдал в своем гостиничном номере от приступов рвоты. Оформление необходимых документов заняло больше времени, чем ожидалось, но уже через неделю экспедиция была на пути в бассейн Амазонки, где ей предстояло исследовать отдаленный приток реки Мадре-де-Диос в северной части Боливии. Сначала ученые долетели из Ла-Паса до Тринидада, после чего отправились в Риберальту, город на берегу Мадре-де-Диос. Для последнего перелета был использован самолет с соответствующим названием «El Tigre de Los Angeles», на борту которого красовалась эмблема Музея естественной истории округа Лос-Анджелес - саблезубая кошка.
Грег был крайне взволнован тем, что экспедиция наконец-то началась, но после недели, проведенной на реке, он почувствовал одиночество и тоску по дому. Ни духа товарищества, ни научных дискуссий, которых ожидал Грэффин. Чем дальше экспедиция продвигались в джунгли, тем все глубже каждый из ее участников погружался в собственные мысли.
Грег как одержимый слушал свой «Walkman» и вспоминал товарищей по группе. Как бы ни обстояли дела BR, с ними никогда не было скучно. Участники Bad Religion всегда делились друг с другом тем, о чем читали и думали, они часами могли обсуждать что угодно – музыку, политику, последние научные открытия. Грег не осознавал, как сильно ему не хватает этих разговоров с друзьями, пока не остался наедине со звуками тропического леса.
В своей книге «Anarchy Evolution», опубликованной в 2010 году, Грег вспоминает, что заполнял одинокие часы на лодке прослушиванием музыки, потому что действительно нуждался в этом. «На одной из моих кассет были три песни, которые я записал с Bad Religion. Эти треки так и не вошли ни в один из наших альбомов, потому что мы считали, что они нуждаются в доработке. Я слушал эти песни снова и снова. Мне было невероятно комфортно мечтать о том, как я смогу улучшить группу и собственные песни. Музыка помогла мне пережить те темные, одинокие ночи в лесу. Она напоминала мне, что по возвращении меня ждут гораздо более светлые времена».
После трех недель плавания по реке ученые вернулись в Риберальту, чтобы пополнить запасы. Там Грегу сообщили, что куратор покидает экспедицию вместе с несколькими ее членами, по сути, оставляя Грэффина за главного. Но хуже всего было то, что пока экспедиция была в джунглях, в Боливии произошел государственный переворот. Это означало, что разрешения, выданные ученым, больше не действительны. С точки зрения нового правительства все научные образцы, собранные экспедицией, являлись контрабандой.
Грег не хотел сворачивать проект, но боялся, что если они нарвутся на представителей боливийских властей, он, как фактический руководитель экспедиции, понесет наибольшую ответственность. Грэффин благоразумно решил как можно скорее уехать из Боливии. При помощи миссионера из Индианы, владевшего самолетом «Cessna», Грег покинул изумрудные леса Амазонки. Он вернулся в Лос-Анджелес, разочарованный неудачной экспедицией, но полный надежд на светлое будущее своей группы.
РАЗУМЕЕТСЯ, В ТОТ МОМЕНТ НИКТО НЕ МОГ ПРЕДВИДЕТЬ БУДУЩЕЕ, НО сегодня ясно: одно не лучшее известие, полученное группой в самом начале 1988 года, изменило не только ход карьеры Bad Religion, не будет преувеличением сказать, что оно значительно повлияло и на дальнейшую судьбу всего панк-рока.
Bad Religion готовились начать 88-ой с шоу в Беркли, Калифорния. Группа должна была выступить в «924 Gilman Street», относительно новом панк-клубе, открывшемся годом ранее. Существовала лишь одна проблема: Circle Jerks собирались в турне, так что Грег Хетсон не мог играть с BR. Последние четыре с половиной года Bad Religion давали концерты со сменной ритм-секцией, однако это был новый вызов. Кто мог заменить Хетсона на посту гитариста?
Грег связался со своим старым другом Бреттом, чтобы узнать, интересно ли ему выступление в «Gilman Street». Бретт вспоминает, что их телефонный разговор проходил примерно так:
ГРЕГ: Привет, Бретт, как дела?
ГРЕГ: Круто. Ты не поверишь, насколько популярна сейчас наша группа. Мы известнее, чем когда-либо.
ГРЕГ: Да, сейчас мы играем в «Fender's Ballroom», и на каждое шоу приходит около тысячи человек.
ГРЕГ: Ты должен сыграть с нами. Это так весело.
БРЕТТ: Нет, я больше этим не занимаюсь.
ГРЕГ: Ну, у нас концерт в «Gilman Street». Хетсона не будет, поэтому мы не сможем выступить там, если кто-нибудь не сыграет с нами.
ГРЕГ: Ну же. Поверь мне. Будет весело.
Бретт сдался и согласился. Он подготовил свое оборудование и потренировался, записывая собственную игру. Перед шоу Гуревиц присоединился к остальным, чтобы порепетировать в «Uncle Rehearsal Studio» на Кестер-авеню в Ван-Найсе. Репетиции прошли наилучшим образом, и вернувшийся к бывшим товарищам Бретт почувствовал себя как в старые добрые времена. Когда группа приехала в Сан-Франциско, Бретт с удивлением и радостью понял, что Грег не преувеличивал масштаб популярности Bad Religion.
«Я не знаю, сколько людей вмещал «Gilman Street»», - говорит Бретт. «Но там было полно народу, и подростки буквально сходили с ума от всех наших старых песен, просто слетали с катушек: «Fuck Armageddon...», «Bad Religion» и «We're Only Gonna Die». Это было действительно весело».
Воссоединение с группой имело для Бретта важнейшее значение, этот опыт заставил его задуматься о возможности записать еще одну пластинку с Bad Religion. Бретт завязал с наркотиками, у него была своя студия, а его навыки звукоинженера со времен записи «Back to the Known» значительно улучшились. «Мне было двадцать пять, я налаживал свою жизнь, и у меня была студия звукозаписи», - говорит Бретт. Кроме того, срок «P&D»-соглашения с «Sounds Good» истек, что дало Гуревицу возможность заключать контракты с новыми группами. Вообще-то, на тот момент он только что подписал на «Epitaph» группу L7. Тем не менее, Бретт опасался говорить со своими старыми коллегами о новом альбоме.
«Я был уверен, что смогу добиться для нас убийственного звучания, - рассказывает Бретт, - но парни не знали, чем я занимался. Они считали меня раздолбаем, имеющим очень серьезные проблемы с наркотиками. Так меня воспринимали Джей и Грег».
Опасения были обоюдными. Выступать с Бреттом - это одно, а сочинять и записывать новый альбом - совсем другое. Грег вспоминал, что примерно в то время, когда группа записывала «Back to the Known», Бретт порой звонил ему и говорил, что певцу причитаются кое-какие авторские, но это всегда были выплаты наличными, без какого-либо официального подтверждения, что это авторский гонорар. «Я думаю, Бретт испытывал сильное чувство вины», - говорит Грег. ««How Could Hell Be Any Worse?» был успешным, но банковский счет был оформлен на имя Бретта, и он не платил авторские отчисления. Мы были еще детьми, и он действительно не ведал, что творит».
Однако детство закончилось. Бретт, Грег и Джей встретились, чтобы откровенно поговорить о будущем группы. Бретт хотел, чтобы все - а особенно Грег и Джей - знали, что он больше не употребляет наркотики и серьезно относится к «Epitaph». Он признал свои ошибки, связанные с «How Could Hell Be Any Worse?». Бретт заверил коллег, что если они возьмутся за еще один совместный альбом, он сделает все как надо. Честного слова Бретта оказалось достаточно. Грег и Джей отбросили свои опасения и согласились начать работу над новым альбомом.
Оставался один вопрос: если Бретт снова в строю, что это значит для Хетсона?
«Когда пришло время работы над «Suffer», - вспоминает Грег, - Бретт сказал: «У нас должно быть две гитары». Двойная гитарная «атака» звучала круто, и Хетсону эта идея тоже понравилась. Начиная с «Suffer», он записывался и гастролировал с нами».
Вскоре после концерта в «Gilman Street» Бретт пришел в комнату Грега в университетском общежитии. Грег жил с Гретой, которая теперь была уже не просто его подружкой, а невестой. Бретт и Грег сели с парой акустических гитар и написали песню. В качестве отправной точки они взяли аккорды из песни Нила Янга «Cowgirl in the Sand» и начали играть с ними. Песня сочинилась очень быстро. «Мы написали песню от начала до конца, - вспоминает Бретт, - включая аккорды, переходы, мелодию и текст, именно «там и тогда». Нам очень понравилось то, какой она получилась».
Хотя такой способ совместного сочинительства совсем не походил на то, как они работали раньше, со времен «Into the Unknown» это был первый случай, когда Бретт и Грег вместе написали новую песню Bad Religion. «Это было приятное воссоединение», - сказал Бретт о той сессии. «Нам с Грегом нужно было найти новую точку отсчета». Но это было нечто большее, чем просто начало с чистого листа. «Suffer» указала путь вперед - для остальной части альбома и далее.
BR продолжали репетировать в «Uncle». Грег и Бретт договорились, что всякий раз, когда группа будет собираться вместе, у каждого из них будет готово по новой песне. «На первую репетицию, - рассказывает Бретт, - я принес «Give You Nothing». Да, ее я принес первой. Грег, по-моему, принес «Land of Competition». Каждый из нас принес по одной песне. Разучить их с группой было довольно просто».
Для Бретта этот процесс был немного сложнее, ведь он должен был объяснять Грегу, как петь его песни, однако, несмотря на то, что парни давно не работали вместе, все прошло очень гладко. «Это как бы закрепило традицию совместного написания песен», - говорит Бретт.
Нельзя было не заметить, что по сравнению с сессиями для «Into the Unknown», кое-что изменилось - игра Пита заметно улучшилась. Вернувшись из Лондона, Пит постоянно тренировался, и его прогресс как барабанщика был очевиден. В итоге он стал играть гораздо увереннее, чем в те времена, когда его взяли на место Джея Зискрута.
Грег и Бретт продолжали писать песни и приносить их на репетиции. «Днем я работал в «Westbeach Recorders»», - говорит Бретт. «Всякий раз, когда у меня возникал перерыв, я брал гитару и шел в комнату отдыха, где на кофейном столике всегда лежали ручка и карандаш. Там, сев на диван, я писал очередную песню для Bad Religion».
После семи или восьми репетиций выяснилось, что примерно за месяц Грег и Бретт написали пятнадцать песен. Такого количества треков вполне хватало для нового альбома. «Скорость, с которой они писали песни, поражала», - вспоминает Джей. Но были ли эти песни достаточно хороши?
Именно об этом и думал Грег. «Я начинал учиться в аспирантуре и не хотел выпускать песни, не обладавшие определенным интеллектуальным весом. Я хотел, чтобы в них было немного «мяса». Так родилось то, что стало известно многим как «традиционные Bad Religion». Переплетение музыки и научно-философских размышлений определило ход моей жизни».
Другими словами, Грег больше не хотел писать песни, подобные «Frogger». Теперь в своем творчестве он использовал тот же строгий научный подход, что и в учебе. Грег не гнался за бумажкой с печатью, благодаря которой можно было получить непыльную работу в академическом сообществе. Его учеба подпитывалась жаждой знаний и желанием понять, как устроен мир. Bad Religion предоставили Грегу возможность сформировать это понимание и поделиться с аудиторией важными знаниями, которые он усвоил.
Бретт с оптимизмом смотрел на возобновившееся сотрудничество с Грегом, но пока еще не мог однозначно оценить новые треки. «Не думаю, что в тот момент я понимал, насколько хороши эти песни, - говорит Бретт, - но я видел, как легко они перетекали одна в другую, и это радовало».
Это было ключевое слово. Если что-то не радует, то стоит ли заниматься этим? После восьми лет взлетов и падений Bad Religion поняли, что им не нужно заново изобретать себя; им просто нужно вернуть ту страсть, которую они чувствовали, когда начинали в «Адской Дыре». Они все еще не знали, что они делают, но теперь они лучше понимали, как именно это делается.
Несмотря на то, что свежий материал воодушевлял, BR не возлагали на свой новый альбом слишком больших надежд. Это была их первая полноформатная работа со времен «Into the Unknown», и они были уверены лишь в одном - преданные поклонники группы, если таковые еще остались, безусловно, будут в восторге. Касательно остального, парни действительно не знали, чего ожидать.
В апреле 1988 года BR приступили к записи нового альбома в «Westbeach». Бретт, не теряя времени, писал треки на свой драгоценный 24-дорожечный магнитофон «MCI JH24». На запись альбома ушла всего неделя. Во время долгого простоя Bad Religion Бретт безостановочно записывал разные группы и теперь точно знал, как добиться хорошего звука. А еще он знал, что ранее никто не создавал ничего подобного тому, что сейчас делали Bad Religion.
«Когда мы записывали «Suffer», - говорит Джей, - мир уже списал Bad Religion со счетов. Мы были «мертвой» группой. На мой взгляд, запись этого альбома напоминала работу безумных ученых в своей лаборатории. Мы были единственными людьми, понимавшими, что происходит. Мы знали, что этот альбом для нас - что-то сродни выходу в открытый космос».
Впрочем не только Bad Religion были списаны со счетов. Панк-рок, неуклонно терявший очки с начала 80-х, пребывал в упадке. Популярность MTV загнала панк в глубокий андерграунд - молодая аудитория обратилась к группам, пусть и выросшим на панк-роке, но игравшим уже нечто другое. В середине восьмидесятых независимые лейблы, занимавшиеся панком – например, «SST», выпускавший альбомы Minutemen, Hüsker Dü и Sonic Youth – зачастую испытывали организационные проблемы (мягко говоря). Все меньше групп записывали панк-пластинки, а те команды, что все-таки решались на это, прекрасно понимали, что такой путь не приведет их к коммерческому успеху. Но «Suffer» был способен в корне изменить сложившуюся ситуацию.
«Складывалось ощущение, что демаркационная линия уже пересечена», - говорит Пит. «Начиналась новая глава».
Альбом открывался прямым обращением к слушателю. Первый трек «You Are the Government» стартовал словами «Hey sit down and listen» («Эй, сядь и послушай»), и это звучало как начало какой-то истории. Первыми словами последнего номера «Pessimistic Lines» были «So here we are again» («Итак, мы снова здесь»). Таким образом «Suffer», с первого до последнего трека, представлял собой разговор между группой и теми, кто остался верен Bad Religion.
Песни «Suffer» не слишком отличались от раннего материала BR, но были быстрее, мелодичнее и, в большинстве случаев, заметно короче. Вторая гитара добавила интенсивности, при этом благодаря мастерству Бретта общее звучание группы стало намного лучше. Полученный саунд раскрывал все сильные стороны теперешних Bad Religion – от пения Грега и гармоничного бэк-вокала до значительно убыстрившегося ритма.
«В тот момент, когда до меня вдруг дошло, что у нас есть нечто особенное, - рассказывает Бретт, - мы с Джеем Бентли возвращались домой из Тихуаны с концерта в «Iguana's». У меня с собой была кассета с финальным вариантом «Suffer». Мы ехали в «Buick Century» конца восьмидесятых, в котором стояла одна из лучших стереосистем «GM Delco». Ехали и слушали «Suffer». Мы прослушали альбом целиком, перемотали кассету и снова включили его. Затем опять перемотали и послушали еще раз. Мы прослушали его три или четыре раза, а потом просто посмотрели друг на друга, типа: «Ни хрена себе! Это действительно так здорово, как мне кажется?».
Джей тогда почувствовал то же самое. «Я помню, как мы с Бреттом смотрели друг на друга и смеялись. Твою ж мать! Неужели это не сон?»
Тем летом Грег работал в ресторане управляющим салат-баром, вместе с ним трудился его сокурсник из Калифорнийского университета Джерри Махони. Джерри был художником, мастерски владеющим аэрографией. Грег рассказал Махони о названии будущего альбома Bad Religion и тот через какое-то время принес вокалисту рисунок с изображением мальчика в футболке BR, объятого пламенем, как буддийский монах. Если на обложке «How Could Hell Be Any Worse?» было представлено апокалиптическое видение центра Лос-Анджелеса, то образ, созданный Махони, в обрамлении четких линий пригородной застройки выглядел более сокровенным. Мальчик не сгорает, наоборот, кажется, что это именно он порождает пламя силой своего неповиновения.
«Suffer» должен был стать сигналом к новому старту группы, и он звучит именно так, однако в альбоме имеется и несколько отсылок к старым Bad Religion. Первая из них – «Give You Nothing» с примитивными барабанами и злыми гитарами. Эта песня была вдохновлена воспоминаниями о школьном друге музыкантов Томе Клементе, который в свое время свел Грега и Бретта, а позднее при загадочных обстоятельствах погиб в автокатастрофе. Слова, повторяющиеся в припеве – «I give you me, I give you nothing» («Я отдаю тебе себя, я не даю тебе ничего») – это одна из любимых фраз Тома. Иногда эта песня встречается под названием «Give You Nothing (Tom Clement)».
Еще одна имевшаяся в «Suffer» ссылка на первые шаги Bad Religion впоследствии создала немалую путаницу. Одиннадцатый трек альбома назывался «Part II (The Numbers Game)» («Часть 2 (Игра чисел)»), а предпоследний – «Part IV (The Index Fossil)» («Часть 4 (Индексное ископаемое)»). Но на «Suffer» не было песен с названием «Part I» или «Part III». Песня «Part III» была на альбоме «How Could Hell Be Any Worse?» и рассказывала о третьей мировой войне. Поскольку в «The Numbers Game» речь шла о подготовке к войне, Бретт решил добавить к ее названию «Part II». В соответствии с этой логикой, «Part IV» описывала последствия войны, в результате которой человечество было стерто с лица земли. Излишне говорить, что «Part IV (The Index Fossil)» была вдохновлена геологическими исследованиями Грега. Объединенные вместе эти три песни последовательно рассказывали о том, что происходило до, во время и после катастрофической войны.
Программной песней альбома была «Do What You Want» («Делай то, что хочешь»). В ней Грег ехидно критиковал пагубную философию Фридриха Ницше. Название песни – это предложенная Грегом интерпретация «воли к власти» Ницше. По мнению философа, именно воля к власти движет всеми человеческими поступками, и она не является ни хорошей, ни плохой. Однако когда идею Ницше взяли на вооружение фашисты и сторонники авторитаризма, эта философская концепция оказалась очень удобным предлогом для того, чтобы не принимать во внимание судьбы тех, кого топчут рвущиеся к все большей и большей власти.
По иронии судьбы, «Do What You Want» стала своего рода гимном, побуждающим действовать, и приобрела особую популярность среди скейтбордистов, полюбивших кататься под этот трек:
Делай все, что можешь, нарушай все гребаные правила
Отправляйся в ад вместе с Суперменом и умри как чемпион
Свирепые гитарные проигрыши и беспощадный ритм придавали «Do What You Want» особую мощь. Длилась песня чуть больше минуты. Что касается преобразования «Yeah!» и «Hey» в краткое «Ya-hey!», Грег говорит, что он «скопировал это у Джоуи Шитхеда из D.O.A.».
Бретт прекрасно понимал, что ядро аудитории Bad Religion составляли скейтеры и серферы. «Epitaph» размещал рекламу в «Thrasher», и Гуревиц заметил, что этот журнал нередко устраивал розыгрыши призов среди новых подписчиков. Обычно о таких акциях рассказывалось на первой странице «Thrasher». Это натолкнуло Бретта на мысль.
«Я позвонил парню из «Thrasher» и сказал: «Эй, как ты смотришь на то, что я дам тебе несколько кассет со свежим альбомом Bad Religion, чтобы вы разыграли их среди своих подписчиков?» Он ответил: «Мы будем только рады!» Вроде как реклама, оплаченная альбомами, и она адресовалась именно тем, кому надо. Это был действительно удачный ход».
«Suffer» был выпущен 8 сентября 1988 года, но из-за досадного недоразумения группа отправилась в свое первое общенациональное турне, не имея в багаже экземпляров новой пластинки. В этом туре к Bad Religion присоединилась группа L7, некоторые из участниц которой помогали парням при записи «Suffer». Дженнифер Финч исполнила бэк-вокал в «Part II (The Numbers Game)», а Донита Спаркс и Сьюзи Гарднер записали гитарные партии для «Best for You». Дженнифер до этого уже пересекалась с Bad Religion. В свое время Финч нередко тусовалась в «Oki-Dog» и даже присутствовала на самом первом выступлении BR, правда, тогда они ее особо не впечатлили.
Кроме того Дженнифер была близкой подругой Мэгги Туч, панк-рокерши из Долины. «Мы знали этих девушек, потому что они приходили на все наши концерты», - рассказывает Кит Моррис. «Они приходили на выступления Circle Jerks. Они приходили на шоу Bad Religion. Они приходили на концерты, на которых мы играли вместе. В конце концов, одно время мы были их личными водителями. Если Bad Religion, Social Distortion и Wasted Youth были нам как младшие братья, то они были нашими младшими сестрами».
Турне началось в Хьюстоне, штат Техас, после чего последовали концерты на Среднем Западе, а затем BR отправились на Восточное побережье. Bad Religion были настолько неизвестны в центре страны, что флайеры с рекламой их шоу гласили: «Bad Religion при участии Грега Хетсона из CIRCLE JERKS».
«Во время тура «Suffer» по Штатам, - говорит Джей, - практически на всех афишах наших шоу было написано «с участием Грега Хетсона». Мы не пытались торговать его именем. Но это работало, потому что Грег был известнее, чем мы».
По ходу гастролей группа открыла для себя еще один талант Хетсона. Путешествуя с Circle Jerks, Хетсон уже бывал в большинстве городов, через которые пролегал маршрут тура «Suffer». И теперь он с исключительной точностью вспоминал местоположение клубов, отелей и ресторанов, которые когда-то посещал. Всякий раз, когда Bad Religion прибывали в город, где выступали, водитель передавал руль Хетсону, и тот вез группу туда, куда было нужно. За эту способность Хетсон получил прозвище «Мистер Память».
В Нью-Йорке группа наконец-то получила партию своих новых пластинок и отыграла аншлаговый концерт в «CBGB». В таких местах, как Нью-Йорк и Чикаго, подростки, чтобы увидеть Bad Religion, выстраивались в очередь длиной в квартал, но вне крупных городов посещаемость шоу была невелика.
«Мы отыграли кучу концертов, на которых было меньше десяти человек», - говорит Бретт. «Помню одно шоу на Среднем Западе, перед началом которого в зале не было ни души. Мы вышли на парковку перед клубом, там стояло четыре машины. Подростки сидели в своих тачках и накачивались пивом из магазина, потому что пиво внутри клуба было слишком дорогим. Мы принялись прочесывать окрестности и если видели кого-то, слоняющегося без дела, то умоляли его зайти в клуб. Мы говорили руководству этого заведения: «Не волнуйтесь, люди сейчас придут». Когда началось шоу, в зале было двенадцать человек».
«Живые выступления – это весело, - говорит Грег, - но только не в том случае, когда в зале пусто».
Бретту и Грегу вторит Дженнифер Финч. «L7 проехали с Bad Religion через всю страну, и я не могу сказать, что все прошло гладко. На печально известное шоу в Сент-Луисе пришло всего восемь человек. У меня есть отличная фотография тех бостонских скинхедов, что сидели перед сценой, повернувшись спинами к музыкантам. Конечно, это были незабываемые ощущения, но я не уверена, что люди пришли посмотреть именно на тех парней».
Менее чем за месяц Bad Religion проехали от побережья до побережья и отыграли примерно два десятка концертов, однако большинство из этих шоу не могли похвастать обилием зрителей, так что в итоге тур оказался убыточным. BR арендовали фургон у Circle Jerks и должны были рассчитаться с коллегами. Точно так же группе нужно было расплатиться с «U-Haul» (*американская компания, предоставляющая услуги в области аренды грузовиков, прицепов и т.п.). В ходе тура Bad Religion пришлось самим платить за бензин, еду и жилье. «Мы ничего не заработали», - говорит Джей. «На самом деле, из этого тура мы привезли только долги».
Грег был единственным человеком в группе, у кого имелась кредитная карта, и он потратил кучу денег, бронируя номера в отелях. Даже при том, что Bad Religion всегда снимали один номер на пятерых и спали на полу. В итоге Грэффин вернулся из тура с 3000 долларов долга, что поставило его в затруднительное положение. Незадолго до выхода «Suffer» Грег и Грета поженились в маленькой деревянной церкви на берегу моря в родном городе невесты Дель-Маре. Грег всегда смотрел далеко вперед и привык планировать свое будущее, но убытки, понесенные им на этих гастролях, никак не добавляли певцу уверенности в завтрашнем дне. Если рассматривать этот тур как коммерческое предприятие, целью которого было получить прибыль или хотя бы выйти в ноль, турне стало полным провалом.
«Сегодня люди вспоминают «Suffer», как некую монументальную веху, - говорит Грег, - но в то время мне так не казалось».
И все же, какими бы обескураживающими ни были итоги турне, у Bad Religion имелось немало поводов для оптимизма. К концу года было продано десять тысяч копий «Suffer», и для удовлетворения спроса тираж пластинки был допечатан. Но что более важно, «Flipside» и «Maximum Rocknroll» - единственные американские издания, которые все еще уделяли внимание панк-року – назвали «Suffer» лучшим альбомом года.
Кроме того, благодаря «Suffer» в лексиконе панк-рока появился новый термин. В буклете пластинки партии бэк-вокала были обозначены как «просачивающиеся ахи». «Это был всего лишь вычурный способ описать фоновый вокал», - объясняет Бретт, но именно эти «просачивающиеся ахи» стали одной из главных фишек группы. Они были ключевым компонентом саунда Bad Religion и отличали BR от панк-рок-групп, которые были до них.
Стало окончательно ясно: Bad Religion вернулись и теперь они лучше, чем раньше. «Suffer» стал переломным моментом. Новые песни были короткими, быстрыми и, несомненно, очень интенсивными. Но при этом они были запоминающимися, мелодичными и веселыми. С «Suffer» Bad Religion сразу же вошли в пантеон южно-калифорнийских панк-групп, записывавших умные и острые пластинки, панк-групп, которым было что сказать. Имевший проблемы с наркотиками раздолбай, который нехотя согласился заменить парня, вернувшегося в свою старую группу, выпустил лучший панк-альбом года - альбом, который ознаменовал сейсмический сдвиг в панк-роке, последствия которого ощущаются до сих пор.
Однако в 1988 году они были сами по себе. Не будем умалять достоинств «Suffer», но, как понял Бретт во время записи альбома, в тот момент Bad Religion делали то, что не делал никто другой. Впрочем, такое положение дел тоже скоро изменится.
НЕ БЫЛО НИКАКИХ СОМНЕНИЙ В ТОМ, ЧТО BAD RELIGION создали нечто экстраординарное. На «Suffer» группа не просто вернулась к прежней форме, альбом превзошел ожидания самих музыкантов и вновь привлек к BR внимание панк-рок-сообщества. В поп-музыке семь лет – это целая вечность, но энтузиасты панк-рока, штудировавшие фанзины и заказывавшие пластинки и кассеты по почте, не забыли Bad Religion, так что возвращение группы стало для них настоящим праздником. В какой-то момент из-за задержек при печати винила продажи «Suffer» замедлились, но они быстро вернулись к прежним высоким темпам, как только альбом начал получать хвалебные отзывы. Еще одно доказательство того, что «Suffer» оставил «вмятину во Вселенной» пришло от коллег по сцене.
Бретт узнал, что его услуги в качестве звукорежиссера теперь пользуются спросом. Одной из первых групп, обратившихся к Гуревицу, были NOFX. Фэт Майк, вокалист и басист NOFX, был в восторге от звучания «Suffer» и хотел поработать с Бреттом над альбомом своей группы. Бретт записал альбом NOFX «Liberal Animation» в «Westbeach» и предложил издать его на «Epitaph», но группа предпочла выпустить пластинку самостоятельно. Когда позднее NOFX подписали с «Epitaph» контракт на три альбома, переиздание «Liberal Animation» стало третьим (после «S&M Airlines» и «Ribbed») релизом в рамках этой сделки.
«Тогда у меня было много энергии», - говорит Бретт. «Я был подростком. Я был трудоголиком. Я работал ночами напролет. Не знаю, откуда это взялось, но я был чист и преисполнен сил. Было ощущение, что в меня залили ракетное топливо. С «Suffer» все обстояло отлично. Дела «Westbeach» шли хорошо. Я продолжал подписывать группы, каждая из которых оказывалась лучше предыдущей. Я работал без остановки, семь дней в неделю. Я работал по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки».
Остальные участники группы разделяли энтузиазм Бретта, Bad Religion горели желанием повторить успех «Suffer». «На «Suffer» мы выложились по полной», - говорит Бретт. «Теперь нам нужно было доказать, что это не было случайностью. Никто не должен был подумать, что мы сделали один хороший альбом и от его успеха у нас сорвало крышу. Мы должны были показать нашим поклонникам, что нам можно доверять».
Параллельно с работой в «Westbeach» Бретт вместе с Грегом писал новый материал. И хотя песни рождались медленнее, чем в предыдущем году, спустя совсем немного времени у группы имелось достаточно треков для следующего альбома. Той весной Bad Religion отыграли несколько концертов, в числе которых было шоу с NOFX в родных пенатах BR - «Reseda Country Club» на Шерман-Уэй.
В 50-х годах на месте будущего «Reseda Country Club» работала аптека, в 70-х Стив Вулф и Джим Риссмиллер сумели превратить это пространство в престижный рок-клуб. На ранних этапах своей карьеры здесь играли все - от Metallica до Тома Петти и U2. Однако к тому времени, когда Bad Religion стали регулярно выступать в «Reseda Country Club», заведение выглядело лишь бледной тенью своего славного прошлого. «Далеко не высший класс», - говорит Джей. «Все было каким-то запущенным. Стулья сломаны, ковер порван, освещение не работало. Но казалось, что для нас это самое то. Если бы Bad Religion вдруг очутились в красивом зале с люстрами, мы бы подумали: «Нам здесь не место. Это слишком хорошо для нас»».
29 апреля 1989 года Bad Religion играли вместе с Scream в зале «VFW» в Финиксе. Пит вспоминает, что когда Scream должны были выходить на сцену, никто не мог найти их барабанщика. «Все спрашивали: «Где Грол? Где Дэйв Грол?». Я пошел искать его. Я не знал, кто это такой, но мы с роуди нашли его в их фургоне. Он был в отключке».
Пит разбудил Грола, и Scream отыграли свой сет. После этого у Пита состоялась короткая беседа с перебравшим барабанщиком, и этот разговор оказался пророческим:
ГРОЛ: Вы должны поехать в Европу.
ГРОЛ: Поверь мне. В Европе вы станете великими.
Пит еще не знал, что агент Bad Religion Даг Карон уже предложил Бретту эту идею. Даг считал, что за океаном есть спрос на музыку Bad Religion, и убеждал группу в необходимости поездки. После не слишком удачного опыта гастролей по США музыканты не стремились пережить нечто подобное и в Европе, где у них не было ни друзей, ни знакомых.
Однако Даг был настойчив. Он уже возил в Европу Vandals, и та поездка оставила у ее участников немало приятных впечатлений. В конце концов, Bad Religion сдались и решили ехать. «Карон очень правильно скорректировал наши ожидания», - объясняет Бретт. «Он сказал: «Не ждите чего-то грандиозного. Это просто тур, не думайте, что он может сделать вас великими»».
И хотя Bad Religion действительно не знали никого из европейцев, в самой Европе группа были далеко не безызвестна. Основным дистрибьютором «Epitaph» в Европе являлась голландская компания «Semaphore». «Я отправлял много пластинок за океан», - говорит Бретт. «На экспорт шло пятьдесят процентов того, что мы производили. Грубо говоря, если десять пластинок продавалось здесь, то те же десять пластинок продавались там. Но я не знал, что именно это означает. Популярны ли мы в каком-то одном месте или мы популярны в разных местах? Я действительно не знал. Понять что-то по письмам фанатов было довольно трудно – нам писали из Испании, Италии, Германии, со всей Европы».
Но прежде чем попробовать свои силы в Европе группа начала работу над новым альбомом. К записи «No Control» BR приступили в июне 1989 года, менее чем через десять месяцев после того, как выпустили «Suffer». Впервые в своей карьере они записывали второй альбом подряд в той же студии и тем же составом. Бретт был полон решимости доказать всему миру, что это «Into the Unknown», а вовсе не «Suffer», следует считать отклонением. «Я очень четко помню, о чем я думал: мы не можем совершить ту же ошибку, что и с «Into the Unknown». Мы сделали ее однажды, но не сделаем снова. «How Could Hell Be Any Worse?» был отличным альбомом, людям он понравился, но мы все испортили таким его продолжением. Потом мы вернулись и искупили свою вину альбомом «Suffer». Теперь нам нужно было доказать, что это не было случайностью. Теперь нам нужно было выпустить еще одну столь же запоминающуюся, но еще более мощную пластинку. Я хотел показать, что мы - настоящая панк-группа».
Bad Religion поставили перед собой задачу записать альбом, который будет обладать тремя достоинствами, имевшимися у «Suffer» - то есть новая пластинка должна была быть быстрой, агрессивной и запоминающейся. «Я подумал вот о чем: когда вы покупаете пластинку Ramones, вы всегда знаете, что именно вы получите», - говорит Бретт. «Вот что нам нужно было сделать. Это то, что мы должны были сделать после «How Could Hell Be Any Worse?». Думаю, неудача с «Into the Unknown», за которую я был ответственен на все сто процентов, действительно помогла мне, потому что я смог извлечь уроки из этой ошибки».
Заглавный трек был написан Грегом, и в тексте «No Control» Грэффин возвращается к излюбленной теме тщетности человеческого бытия. Вместо того чтобы рассказывать слушателю об ущербе, который люди наносят окружающей среде, песня рассматривает дальнейшее развитие событий:
Нет ни следов начала, ни перспективы конца. (примечание автора: Эта фраза принадлежит основоположнику современной геологии шотландскому ученому XVIII века Джеймсу Хаттону.)
Когда наши тела распадутся, все повторится по новой.
С точки зрения обычного человека, «No Control» жутко мрачна, но если принять за основу взгляд геолога, то песня, как ни странно, несет освобождение, поскольку сводит всю нашу борьбу к мелкой драме, разыгрываемой на человеческой сцене. Если время - великий уравнитель, а геологическая летопись планеты говорит нам, что это так, то все - от поиска истины до потребительского капитализма - одинаково бессмысленно. Мы можем расстраиваться по этому поводу, но в этом опять же нет никакого смысла.
Довольно тяжелая тема для песни длиной чуть более минуты и сорока пяти секунд, но если кто-то не обратит внимания на текст, то вполне может счесть этот трек оптимистичным. Ускоренный ритм, беспечный вокал и припев, которому хочется подпевать. Это песня, которая требует внимания слушателя. Наверное, удобней всего рассматривать «No Control» через призму чувств человека, который размышляет о ненужности людей и в то же время имеет дело с вполне реальными сроками сдачи работы, жесткими требованиями, предъявляемыми аспирантурой, и т.д.
В новый альбом вошла и одна из любимых песен Бретта – «Automatic Man». «Эта песня о ценности свободы воли, - поясняет Бретт, - и о том, что в нашей повседневной рутине зачастую присутствует неосознанный элемент автоматизма. Однажды я ехал куда-то на машине и без всякой надобности свернул на дорогу, по которой всегда ездил в свою студию. Помню, я тогда подумал: «Я гребаный автоматический человек». Я так много работал, что был полностью погружен в свои мысли, а в это время мое тело на автомате управляло автомобилем».
В альбоме есть несколько песен, которые быстро полюбились поклонникам группы, но, пожалуй, ни одна из них не стала столь популярна, как «I Want to Conquer the World» («Я хочу покорить мир»). Этот трек является еще одним примером того, как BR используют сатиру, чтобы привлечь внимание слушателя к определенной теме. По мнению Бретта, «это ироничная критика национализма, а также идей мачизма и патриархата». При этом очевидно, что Bad Religion не хотят «дать всем идиотам совершенно новую религию» («give all the idiots a brand-new religion») или «разоблачить виновных и отдать их на растерзание детям» («expose the culprits and feed them to the children»). В этой песне есть выпады против всех - от высокопоставленных и могущественных до самодовольных и лицемерных. Однако в контексте серф- и скейт-культуры, где первой задачей является преодоление собственного страха, идея «покорения» имела огромную привлекательность. Покорить общество? Ну, так себе. Оседлать волну или завоевать скейт-парк? Вот это радикально.
Конечно же, было бы просто чудесно, если бы запись «No Control» прошла так же гладко, как запись «Suffer», но на этот раз не обошлось без накладок. У Пита возникли проблемы с песней «Sanity». По мере того как он раз за разом сбивался с ритма, напряжение в студии нарастало. Пит вспоминает, как Бретт укорял его. «Да хорош уже, Пит. Это простая песня! Почему ты не можешь сыграть ее?». В какой-то момент Хетсон разозлился до такой степени, что бросил наушники и выбежал из студии. В итоге Файнстоун сыграл под метроном, что для него как барабанщика было довольно унизительно.
«Я испытывал сильное давление», - говорит Пит. «Я всегда чувствовал себя неуверенно, когда играл с Бреттом. Мне постоянно казалось, что я нахожусь на расстоянии всего одной ошибки от того, что Бретт скажет: «Ты больше не в группе!»».
Любой другой участник Bad Religion счел бы это бредом, но Пита однажды уже просили уйти из группы, когда BR записывали «Into the Unknown». Кроме того после выхода «Suffer» члены коллектива в своих интервью открыто говорили о некоторой шаблонности в игре Пита. И хотя отсутствие у него академической школы зачастую расценивалось как достоинство, Пит ощущал себя слабым звеном.
Проблемы с новым альбомом продолжились и после окончания его записи. Бретт был недоволен тем, как звучит пластинка, но это не имело никакого отношения к игре группы. Стремясь добиться самого мощного звука, Бретт записал «No Control» при помощи «Aphex Compellor». Бретт был одержим идеей использования самой современной аппаратуры и постоянно искал способы улучшить звучание панк-записей.
«Билл Стивенсон из Black Flag и Descendents записывал в моей студии группу Chemical People», - рассказывает Бретт. «В то время «Westbeach» пользовалась популярностью, многие работали в ней. Билл принес в студию аппарат «Aphex Compellor», контролировавший динамический диапазон. Я подумал, что это очень крутая штука. Тогда я позавидовал Биллу, поэтому вскоре купил себе такой же аппарат».
«Aphex Compellor» работал как комбинированный компрессор, выравниватель и лимитер (отсюда и его название) и являлся частью волны нового цифрового оборудования, наводнившего рынок. Однако это не означало, что данный «улучшайзер» хорошо подходил для того, что пытались сделать Bad Religion.
«К началу девяностых годов можно было получить любой звук из чего угодно», - говорит Джей. «У вас были драм-машины, педали, компьютеры. Это было классное, но и по-своему ужасное время. Люди выбрасывали аналоговые пульты, которые сейчас стоят сотни тысяч долларов. Вам говорили: «Это старый мусор. Вам нужно что-то новое, цифровое. Однако, вполне возможно, аналоговая техника была лучше».
Когда Бретт прогонял треки через «Compellor», они звучали нормально, но при микшировании картина была совсем иной. «После того как я закончил, я подумал: «О-о-о, наверно, не стоило делать этого». Звук получился немного странным. Там был один компрессионный эффект под названием «дыхание» («breathing»), мне казалось, что я слышу его повсюду. Я исправил все в процессе микширования – я вернулся к проверенной, не раз использованной мной аппаратуре, и все получилось отлично. Но, к лучшему это или к худшему, я думаю, что все это не могло не отразиться на звучании «No Control»».
Наряду с постоянными экспериментами в студии Бретт не переставал искать новые способы донести музыку Bad Religion до слушателей. Иногда такие возможности появлялись без всяких усилий с его стороны. Как-то Гуревиц сидел в своем офисе в «Westbeach», когда ему позвонил Келли Слейтер.
СЛЕЙТЕР: Меня зовут Келли Слейтер, я профессиональный серфер.
СЛЕЙТЕР: Я выпускаю серф-видео, которое будет продаваться в скейт- и серф-магазинах. Сколько будет стоить использовать в нем вашу музыку?
БРЕТТ: Вставляйте в свое видео столько нашей музыки, сколько захотите, бесплатно. Я буду в восторге!
Слейтер хотел сделать что-то похожее на музыкальные клипы, транслировавшиеся по MTV, только вместо групп, притворяющихся, что играют музыку, в его видео показывалось бы как он, Келли Слейтер, покоряет волны. Бретт понял, что Слейтер пытался получить музыку от крупных лейблов, но те запросили за нее немалые деньги. Гуревиц избрал противоположный подход и отдал музыку BR, не прося ничего взамен.
Слейтер стал самым известным в мире серфером, и эти клипы сыграли не последнюю роль в его успехе. Бретт вспоминает, что вскоре после выхода видео Слейтера «все компании, связанные с серфингом и скейтбордингом, стали звонить мне по поводу нашей музыки, потому что знали, что смогут использовать ее бесплатно. Для меня это не имело никакого значения. Серфинг, скейт- или сноубординг - наша музыка была идеальным саундтреком для всего этого».
Самой популярной песней из «No Control» стала «You», и произошло это во многом благодаря тому, что этот трек был включен в видеоигру «Tony Hawk's Pro Skater 2». В этой игре геймер выбирал скейтера, за которого будет играть, после чего проходил своим персонажем определенную дистанцию, по ходу дела исполняя различные трюки. Саундтрек игры воспроизводился в фоновом режиме. В первой версии игры было всего восемь композиций, но в «Tony Hawk's Pro Skater 2» песен стало в три раза больше, и «You» оказалась среди них. «Pro Skater 2» познакомила с Bad Religion многих молодых любителей скейтбординга, которые, не появись эта игра, возможно, так и не узнали бы о BR. Геймеры по-настоящему полюбили «You». Сочетание запоминающихся хуков, хардкора и фирменных гармоний Bad Religion стало идеальным аккомпанементом для многочасового виртуального катания.
«Это было потрясающе, - говорит Бретт, - потому что в игре у вас есть ограниченное количество песен, и вы снова и снова выполняете трюки под эту музыку. Музыка из игры становится саундтреком к этому периоду вашей жизни». Это был новый способ донести свою музыку до потенциальных поклонников, и здесь все сложилось, как нельзя лучше - правильная музыка для правильной аудитории.
Однако летом 1989 года группа находилась в несколько странном положении, уже имея в загашнике «No Control», она продолжала заниматься раскруткой «Suffer». 20 июня Bad Religion отыграли концерт в голливудском клубе «Raji's», а затем открыли шоу своих героев Ramones в «Warner Grand Theatre» в Сан-Педро. Место на разогреве у Ramones BR получили благодаря тому, что сами предложили свои услуги Гэри Товару из «Goldenvoice» и при этом отказались от гонорара за выступление. И хотя это был отличный опыт - играть на одной сцене с легендами и выступать перед подростками, которые никогда раньше не слышали о Bad Religion, участникам BR было горько видеть, что их кумиры заметно сдали. «Ramones были близки к завершению своей карьеры, - вспоминает Джей о том шоу, - и они были ужасны».
За исключением выступления в «Reseda Country Club», тем летом Bad Religion больше не давали концертов до начала своего европейского турне. 16 августа они прилетели в Амстердам (Нидерланды). Грег вспоминает, что на их первом шоу было около 100-150 человек. Тур-менеджер группы постоянно повторял, что для того, чтобы обрести собственную аудиторию, нужно время. «Вы не станете звездами только потому, что вы американская группа». Однако когда Bad Religion добрались до Германии, там их ждал совершенно другой прием.
«Я помню это так, будто это было вчера», - рассказывает Пит. «Этими клубами в Германии управляли ребята-панки, а правительство выделяло им субсидии из бюджета. Это были своего рода молодежные центры. Помню, как мы ехали по грунтовой дороге, а затем, перевалив через холм, увидели тысячи выстроившихся в очередь фанатов. Что за хрень? Серьезно? Может быть, мы и вправду чего-то добились…»
Возле клуба было так много народу, что музыканты не могли поверить, что все эти люди пришли посмотреть на них. И это были только те, кто не смог попасть внутрь. В зале была еще тысяча человек, и они с нетерпением ожидали, когда Bad Religion выйдут на сцену.
«Это было довольно большое помещение», - вспоминает Бретт. «Вместимость - пятьсот-шестьсот человек. Может быть, больше. Что-то вроде склада. Возможно, бывшая угольная шахта. Не помню точно, что это было за место. Могу сказать одно, там было три тысячи панков. Тысяча втиснулась в это помещение, а на улице осталось еще две тысячи, не сумевших попасть внутрь. Они знали каждое слово каждой нашей песни. Они пели так громко, что я не слышал Грега. Это было просто безумие. Наш агент только и мог сказать: «Вау, никогда бы не подумал!»».
«Мы не верили своим глазам и были полны благодарности», - говорит Грег. «Мы приехали в Эссен, и местная публика была одета в наши футболки и пела наши песни. Как эти люди узнали о нас? Мы дали кучу интервью тамошним фанзинам, за нами повсюду следовала съемочная группа. Они просто хотели задокументировать приезд в их края одной из панк-групп старой школы, но для нас это было как второе рождение».
Потребовалось совсем немного времени, чтобы недоумение группы переросло в ее желание устроить для этой публики грандиозное шоу. Это была аудитория, для которой «Into the Unknown» никогда не выходил. Из-за языкового барьера и склонности Бретта и Грега к громким словам и грандиозным идеям немецким поклонникам пришлось потрудиться, чтобы понять тексты Bad Religion. Они пользовались словарями и обсуждали смысл песен между собой. Возможно, немцы вникали в суть текстов BR даже глубже, чем американские поклонники группы, ведь им нужно было подтвердить свое право именоваться фанатами Bad Religion.
«Европейским фанатам пришлось преодолеть массу препятствий», - говорит Джей. «Им приходилось вникать в каждое слово, чтобы понять смысл песни. Один фанат сказал мне после концерта: «Я ненавижу тебя, потому что ты американец, но я люблю твою музыку!»».
Bad Religion, наткнувшись на аудиторию, о которой всегда мечтали, собирались извлечь из этого максимальную выгоду. Концерт в Эссене стал первым из серии аншлаговых шоу в Германии. Мало того, что залы были переполнены до отказа, снаружи неизменно оставалась масса людей, надеявшихся каким-либо образом все-таки попасть внутрь. Бретт четко видел, что билетов было значительно меньше, чем желающих посетить концерты BR, так что группа могла бы играть в гораздо более вместительных залах.
«Наша популярность там была огромной, - вспоминает Бретт, - и везде был наш перечеркнутый крест. Именно тогда я осознал силу нашего логотипа. Европейцы сразу же приняли его, он стал известен повсюду. Может быть, потому, что Европа на сотни лет опережает США в плане секуляризации (*процесс снижения роли религии в сознании людей и жизни общества), плюс наше лого очень соответствовало духу того времени. В любом случае наш логотип встречался повсеместно. Он стал мемом еще до того, как появился сам этот термин».
Фанаты выплескивали на концертах невероятное количество энергии, и группа вечер за вечером подпитывалась ею. Такой успех BR отчасти мог объясняться тем, что в то время, еще до падения Берлинской стены, в Западной Европе гастролировало очень мало американских панк-групп. Circle Jerks и Black Flag отыграли по несколько европейских концертов, но ни те, ни другие не решились на полномасштабное турне. Своим туром Bad Religion помогли создать в Европе сеть действующих концертных площадок, оснащенных профессиональным звуковым и световым оборудованием – в большинстве своем это были общественные центры, которые финансировало государство.
«К нам относились как к королям, люди ценили нашу музыку, и мы зарабатывали деньги», - говорит Грег. «Мы вернулись домой не с пустыми карманами. Так что у нас появилась традиция играть там. Европейские фанаты – одни из лучших в мире».
По мнению Джея, европейское турне вдохнуло в группу новую жизнь. Оно подтвердило: все, что Bad Religion делали до этого момента, было правильным. Эти гастроли дали группе колоссальный заряд энергии, благодаря которому BR могли двигаться дальше. «Это было все, что нам нужно», - говорит Джей. «Если бы мы не поехали в Европу тем летом, я просто не знаю, смогли бы мы продолжить наше дело. Если вы хотите свести все к финансовому вопросу, то гонорары за этот тур стали вознаграждением за все, что мы делали ранее. Нам наконец-то заплатили. Мы не летали в «Learjet» (*самолет бизнес-класса), но люди покупали билеты именно на нас. Подобное случалось и в Калифорнии, но не в таком масштабе. Было очевидно, что люди приходили на шоу, чтобы увидеть не просто какую-то приезжую группу, а именно нас - Bad Religion. Это на сто процентов подтвердило нашу правоту. Такие вещи побуждают работать еще больше».
Эти европейские концерты были сняты на пленку и выпущены в виде «живого» видео под названием «Along the Way». Видеосъемки с четырнадцати различных шоу того тура были объединены в одно целое и синхронизированы с аудиодорожкой, записанной на седьмом немецком концерте BR, проходившем в бременском «Kesselhalle». Кроме того «Along the Way» содержало короткие интервью с участниками группы, в том числе подробный рассказ Бретта о том, как он боролся с наркозависимостью. В Германии видео было выпущено в 1990 году, в США оно вышло годом позже.
Покинув Германию, Bad Religion завершили свой европейский тур в Лондоне, после чего вернулись в США - как раз к выходу альбома «No Control». Джей начал работать в «Epitaph», при этом он не входил в число штатных сотрудников лейбла и не имел каких-либо официальных обязанностей. «У меня был пикап, а это означало, что я мог поехать на завод «Alberti», забрать пластинки и отвезти их на склад, который находился под одной из автострад».
Пока Бретт был занят управлением лейблом, Джей делал черновую работу - комплектовал заказы и перевозил товар. «По правде говоря, - говорит Джей, - я рассматривал работу в «Epitaph» не как работу на Бретта, а как работу на Bad Religion. Делая что-то для Bad Religion, я делал это и для себя, ведь я играл в этой группе. Так что мне не нужна была зарплата. Способствуя развитию карьеры BR, я обеспечивал свой будущий заработок. Я делал это, потому что верил в наш «продукт», я знал, что позже обязательно буду вознагражден».
Жизнь Бретта не ограничивалась делами группы и лейбла. После того как он завязал с наркотиками, Бретт начал встречаться с Мэгги Туч. До этого Мэгги была подругой Хиллела Словака из Red Hot Chili Peppers. Когда в июне 1988 года гитарист RHCP умер от передозировки, Бретт связался с Мэгги, чтобы выразить свои соболезнования. В дальнейшем молодые люди поддерживали друг друга в стремлении вести трезвый образ жизни и очень скоро стали больше, чем просто друзьями. 10 сентября 1989 г. Бретт и Мэгги поженились.
На 2 ноября «Epitaph» отгрузил своим клиентам двенадцать тысяч экземпляров «No Control». Успех «Suffer» привел к большому количеству предварительных заказов на «No Control», но Бретт, благодаря «Into the Unknown», знал, не стоит спешить с выводами. Однако, несмотря на все опасения, продажи «No Control» шли очень хорошими темпами, и Гуревицу, дабы удовлетворить покупательский спрос, пришлось работать сверхурочно. Не успел Бретт опомниться, как альбом разошелся тиражом более шестидесяти тысяч экземпляров.
Bad Religion оказались в любопытной ситуации. Они только что выпустили новую пластинку и совсем недавно вернулись из тура в поддержку предыдущего альбома, но теперь группа не могла снова отправиться на гастроли. Грег заканчивал магистратуру в Калифорнийском университете, так что новый тур был возможен не раньше лета. За год до этого Грег стал лауреатом премии Брайана Паттерсона, учрежденной Обществом палеонтологии позвоночных. Эта премия вкупе с небольшим денежным призом вручалась раз в год лишь одному студенту на всю страну. Грег был настолько сосредоточен на учебе, что даже не заметил, как подскочили продажи альбомов Bad Religion. Он был занят больше, чем когда-либо, к его привычным обязанностям добавились новые, ведь теперь Грег был еще и мужем.
Тем не менее Bad Religion придерживались жесткого графика репетиций и раз в неделю собирались в студии «Uncle» в Ван-Найсе. Здесь же группа обсуждала текущие дела. «Мы считали, что нам обязательно нужно делать это», - рассказывает Джей. «Зачастую происходило следующее: когда все были в сборе, кто-нибудь говорил: «Я разговаривал с таким-то и таким-то. У нас концерт через две недели». Мы встречались, обсуждали текущие вопросы, а потом репетировали, именно в «Uncle» мы планировали ближайшее будущее Bad Religion».
Пока группа не могла отправиться в полноценный тур, BR не пользовались услугами концертных менеджеров. Bad Religion играли местные шоу, о которых договаривались Бретт, Джей и Хетсон, как правило, это случалось на выступлениях других групп. Кроме того Bad Religion входили в короткий список южно-калифорнийских коллективов, к которым обращались «Goldenvoice», когда привозили в Лос-Анджелес иностранные панк-группы. Например, в конце ноября - начале декабря Bad Religion играли в «Santa Monica Civic» вместе с Buzzcocks. Грег вспоминал, что именно тогда он познакомился и подружился с Эдди Веддером, который работал роуди Buzzcocks. Эдди был давним поклонником Bad Religion и посетил не одно выступление группы в Сан-Диего, но в то время Грег понятия не имел, что Веддер и сам талантливый певец.
Помимо этого Bad Religion съездили в Тихуану, где выступили в «Iguana's», трехуровневом клубе, в котором недолгое время проводились рок-концерты. Заведение располагалось в торговом центре на окраине Тихуаны, но было практически нелегальным, как и некоторые из наиболее известных ночных клубов в центре города. «Это было просто безумие», - говорит Джей. «Там не было никаких правил. Предполагаю, что большинство публики составляли приезжие из Сан-Диего, в то же время я точно знаю, что туда ездило немало людей из Лос-Анджелеса, потому что там было очень весело. Многие приезжали туда, чтобы напиться и оторваться, но это было крайне опасно. Там не было никаких возрастных ограничений для употребления алкоголя. Охраны не было, поэтому люди без труда проникали на сцену. Прямо перед сценой были какие-то углубления, где, возможно, когда-то стояли вентиляторы, и я видел, как люди падали в эти ямы. Они просто исчезали. Куда, блять, делся тот парень?»
Хотя вместимость «Iguana's» составляла не менее тысячи человек, порядка трехсот из них не могли видеть сцену, и это способствовало тому, что очень часто на концертах зал был переполнен. Несмотря на опасность, Bad Religion нравилось выступать перед большой аудиторией «Iguana's». «Все концерты в «Iguana's» были просто супер», - говорит Джей. «Ни одного неудачного шоу. Понимаю, это прозвучит ужасно, но там были и сломанные кости, и кровь. «Ебать, вы видели, как тот парень упал с балкона третьего этажа?» Настоящее безумие».
После почти десяти лет деятельности, вместивших в себя четыре студийных альбома, дела у группы шли как никогда хорошо, но, как вскоре обнаружат Bad Religion, с ростом популярности появляется и дополнительная нагрузка.
► Посты про Bad Religion: https://vk.cc/ayyN0G
► Предыдущие переводы Олега Духанина: https://vk.cc/aABrMM
► Остальные литературные материалы Interesting Punk: https://vk.cc/7B6RiT