Сегодня краудфандинговый сбор принёс вам 19 главу книги Джима Руланда "Do What You Want" в переводе Олега Духанина.

Обратите внимание, что поддерживать проект можно любой суммой:
▼Номер карты Сбербанка 2202206943562160 (Олег Александрович Д). Обязательно при переводе указать в сообщении "BR".
▼VK Pay по данной ссылке настроен на любую сумму: https://vk.cc/clQAg8

▼Если вы (или ваши друзья/знакомые) готовы поучаствовать финансово, будем благодарны донатам.
▼Делайте репосты, становитесь спонсорами проекта и помогайте переводить интересные панк-книги!

Оторванный от реальности.

ГЛАВА 19.

НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО BAD RELIGION ВСЕГДА СЧИТАЛИСЬ одной из умнейших панк-групп, люди, игравшие в этом коллективе, порой бывали настолько одержимы саморазрушением, что их поведение в такие периоды сложно было назвать разумным. Пока Грег переживал последствия своего развода в Итаке, Бретт сражался с собственными демонами в Лос-Анджелесе. Наркотики становились для Гуревица все большей проблемой - если в прошлом его пристрастие хоть как-то сдерживали невысокий доход и рабочий график, то сейчас, будучи чрезвычайно богатым человеком, Бретт мог позволить себе все, что угодно.

В 1994-м - в год, когда панк-рок стал мейнстримом - оборот «Epitaph» составил 60 миллионов долларов. Бретт, выходец из семьи среднего класса, ранее ездивший только на подержанных машинах, оказался абсолютно не готов к тому, как быстро все изменилось. «Панк был на подъеме, - говорит Бретт, - а у меня на стене висели платиновые диски». Инвесторы предлагали Гуревицу 50 миллионов долларов за половину его компании. Соучредитель «Interscope Records» Джимми Айовин стал инициатором встречи, на которую были приглашены Бретт, Шуг Найт из «Death Row Records» и Брайан Тернер из «Priority Records». Айовин полагал, что если «Epitaph», «Interscope», «Death Row» и «Priority» объединятся в мегакрупный независимый лейбл, его возможности будут сопоставимы с возможностями любого из мэйджоров. Бретт обдумывал это предложение, но в итоге решил не присоединяться к альянсу и, возможно, благодаря этому дожил до наших дней.

И хотя слухи о скорой продаже «Epitaph» все-таки ходили, на самом деле, Бретт не был заинтересован в такой сделке. Он выслушивал поступавшие предложения, но был настроен сохранить независимость лейбла. Бретту нравилось ощущать себя магнатом, который всего добился сам. Он купил себе дом на Голливудских холмах, чуть выше Сансет-стрип, в двух шагах от «House of Blues», «Roxy» и «Troubadour». Теперь Бретт часто посещал концерты групп с «Epitaph», проходившие в этих клубах, а после того как заведения закрывались, устраивал в своем доме вечеринки для подопечных своего лейбла.

В итоге Бретт сорвался после семи с половиной лет трезвости. Когда он начал пить во время записи «Stranger Than Fiction», он держал это в секрете. Затем был более серьезный героиновый срыв, но какое-то время Бретту еще удавалось контролировать ситуацию и не слететь с катушек… какое-то время. «Когда я снова начал принимать наркотики, - говорит Бретт, - то в первые несколько месяцев я лишь баловался ими. Только по выходным. Я пытался соответствовать довольно романтичному образу этакого слегка наркоманствующего джентльмена».

То, что началось как развлечение на выходных, вскоре превратилось в повседневную привычку; болезненная зависимость вернулась и стала еще сильнее. Бретт вспоминает, что был под кайфом во время микширования альбома Pietasters и записи демо для «Life Won't Wait», следующего после «...And Out Come the Wolves» (который Бретт назвал «панковским «Born to Run»») альбома Rancid.

Бретт продолжал выпускать альбомы и развивать свой бизнес, хотя по сравнению с теми безумными днями, когда Offspring и Rancid взбирались на вершины чартов, темпы роста лейбла, конечно же, немного замедлились. Образ жизни Бретта, возможно, был приемлемым по стандартам музыкальной индустрии, однако не способствовал крепости семьи, и 10 июля 1997 года Бретт и Мэгги Гуревиц развелись. У Бретта снова начались серьезные проблемы с наркотиками, только на этот раз он должен был заботиться не только о себе, но и о двух своих детях Максе и Фриде. К сожалению, Бретт был бессилен что-либо сделать со своей непреодолимой потребностью в кайфе.

«Я старался нигде не показываться», - вспоминает Бретт. «Был период, когда я поселился в отеле через дорогу от моего дома на бульваре Сансет. Люди пытались вмешаться, а я не хотел, чтобы они нашли меня, поэтому прятался в отелях».

Прятки закончились, когда Бретт находился в своем доме на Голливудских холмах. Большую часть времени он разгуливал по дому в халате с двумя большими карманами: в одном лежал героин, в другом - крэк-кокаин. Бретт употреблял то одно то другое и без конца пересматривал «Лицо со шрамом». Однажды утром в дверь громко постучали, и, выглянув с балкона второго этажа, Гуревиц увидел, что двор перед домом заполнен полицейскими в боевой экипировке. Бретт наивно предположил, что где-то поблизости произошло ограбление банка или кто-то вломился в один из соседних дом, и спокойно открыл входную дверь.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Вы Бретт Гуревиц?

БРЕТТ: Что происходит? Все в порядке, офицер?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Я повторяю вопрос, вы Бретт Гуревиц?

БРЕТТ: Да, это я.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: У вас в доме есть наркотики, о которых нам следует знать?

БРЕТТ: А разве для этого не нужен ордер?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ: У меня есть ордер на ваш арест.

БРЕТТ: Ну да, наркотики прямо здесь, у меня в кармане.

Полиция была убеждена, что Бретт - наркоторговец, поскольку не могла поверить в то, что человек, выпускающий панк-альбомы, может позволить себе дом на Голливудских холмах. Бретт и сам до конца не верил в это, но, когда его отправили в тюрьму округа Лос-Анджелес, был вынужден спуститься с небес на землю.

21 декабря 1997 года суд обязал Бретта отправиться в реабилитационный центр для наркоманов и алкоголиков на северо-востоке Лос-Анджелеса. Это учреждение, где когда-то прошел курс лечения друг Бретта и бывший барабанщик Bad Religion Джон Альберт, было известно своими весьма строгими порядками. Сказать, что Бретт не хотел ехать туда, не сказать ничего. «Я постоянно был на взводе и все время под кайфом», - рассказывает Бретт. «Весь предыдущий год я делал все возможное, чтобы завязать, но ничего не помогало, и в конце концов я в отчаянии сдался. Я гнал до тех пор, пока не отвалились колеса».

Когда Бретт вернулся домой после того, как ему предъявили обвинение, в его голове созрел определенный план. За помощью в его реализации Гуревиц обратился к человеку, которого считал своим другом - парню по имени Чак, наркоману с многолетним стажем, являвшимся «связным» Бретта на улице. «Я собираюсь пройти курс реабилитации и наладить свою жизнь», - сказал Бретт Чаку. «Если ты хочешь того же, я заплачу за тебя. Давай поедем туда вместе». Чак десятки раз попадал в окружную тюрьму и тоже желал завязать, так что он принял предложение Бретта.

Пока Флетчер Дрейг из Pennywise вез их в реабилитационный центр на «Chevrolet Suburban» Бретта, будущие пациенты курили крэк-кокаин на заднем сиденье и раз за разом слушали песню Bobby Fuller Four «I Fought the Law». «Мы крутили эту песню снова и снова, - говорит Бретт, - и всю дорогу курили крэк. В какой-то момент за нами увязалась полицейская машина. Салон «Suburban» полностью заволокло дымом, а Флетчер, перенервничав, буквально истекал потом!»

Когда они прибыли на место, Бретт, выйдя из машины, бросил на тротуар свою трубку для крэка и растоптал ее в знак решимости порвать с прежним образом жизни. Через пару недель реабилитации Чак понял, что это не для него. Во многих реабилитационных центрах для наркоманов и алкоголиков достать наркотики было довольно просто, но здесь все было иначе. «Там действительно никто ничего не употреблял», - говорит Бретт. «Я думал, что так не бывает. Повышенные меры безопасности – не реабилитационный центр, а Пеликан-Бэй (*тюрьма строгого режима в Кресент-Сити, Калифорния)».

Пока Бретт пытался приспособиться к суровым условиям и жесткой дисциплине, одна из местных газет напечатала статью, рассказывающую о проблемах Гуревица с законом. Текст сопровождался карикатурой, изображающей, как Бретт вылезает из могилы, на надгробии которой выбит логотип «Epitaph». Один из сотрудников центра показал этот рисунок Бретту и спросил его: «Это вы?».

Хотя реабилитационный центр с его строгой охраной, высокими стенами и запретом на телефонные звонки был похож на тюрьму, Чак, в отличие от Бретта, находился там не по решению суда, а по собственной воле. Он мог покинуть центр в любой момент. Когда Чак сказал товарищу, что с него хватит, они вместе придумали, как Бретт сможет оттянуться в последний раз. «Это показывает, насколько жутким, но творческим наркоманом я был», - признается Бретт.

Бретт попросил Чака, чтобы он завернул немного крэка и героина в фольгу, засунул этот сверток в апельсин и в следующую полночь в условленном месте перебросил фрукт через стену центра. Чак пообещал, что сделает все, как договорились. Следующей ночью, после отбоя, Бретт лежал в своей постели и считал минуты до полуночи. В полночь он встал с кровати и пробрался к стене, где и нашел апельсин. Прокравшись обратно в свою комнату, Бретт зашел в ванную и начал принимать наркотики. Он снова чередовал крэк и героин. Когда все, что прислал Чак, закончилось, Бретт вернулся в кровать, вот только о сне не могло быть и речи. Он хотел еще, но чтобы получить больше, нужно было покинуть центр.

Бретт отправился в административное крыло, где его встретили сотрудники центра. «Я знал, если скажу им, что принял наркотики, - говорит Бретт, - меня выгонят, и я смогу отправиться домой, где продолжу отрываться». Однако признание Бретта в том, что он под кайфом, несколько усложняло вопрос его освобождения. В такой ситуации центр из-за условий страховки не мог отпустить его домой одного. Дело в том, что если бы Бретт, изгнанный из центра в состоянии наркотического опьянения, по дороге домой получил какую-либо травму, ответственность за это была бы возложена на лечебное учреждение.

Пока в центре искали кого-нибудь, кто мог бы отвезти Бретта домой, слухи о его подвигах распространились по всему учреждению. «Я стал своего рода легендой, потому что сумел кайфануть в стенах центра», - говорит Бретт. «Ранее никому не удавалось ничего подобного, и никто не понимал, как это удалось мне».

В конце концов один из сотрудников центра доставил Бретта домой. Оказавшись в привычной обстановке и зная, что его никто не побеспокоит, Бретт не стал терять времени даром. Он принял еще одну дозу и кайфовал в одиночестве, когда ему позвонил его адвокат:

АДВОКАТ: Что ты сейчас делаешь?

БРЕТТ: Я под кайфом.

АДВОКАТ: Ты не можешь снова начать употреблять наркотики. Ты заключил сделку.

БРЕТТ: Я знаю, что облажался.

АДВОКАТ: Молись, чтобы тебя приняли обратно.

БРЕТТ: Я не хочу возвращаться туда.

АДВОКАТ: Если ты не вернешься в центр, то отправишься прямиком в тюрьму.

БРЕТТ: Блин.

Под воздействием наркотиков Бретт совсем забыл о своем незавидном положении. «В тот момент я вообще не думал о постановлении суда, - признается Бретт, - в соответствии с которым стоило мне не пройти тест на наркотики или напортачить как-то иначе, я автоматически, без всяких судебных заседаний, получал шесть месяцев тюрьмы, поскольку уже признал себя виновным».

Бретту разрешили вернуться. Тем не менее на следующее утро после его возвращения в реабилитационный центр Гуревицу сообщили, что он едет в суд, поскольку сданный им тест на кокаин и героин дал положительный результат. Судья ограничился тем, что отправил Бретта в тюрьму лишь на несколько дней, однако предупредил, что если его тест снова окажется положительным, Бретт сядет на полгода. «Я понял, что другого шанса у меня не будет», - говорит Бретт.

Бретта поместили в отделение для наркоманов в тюрьме Линвуд, где он делил камеру с заключенным по имени Пи Ви, подсевшим на наркотики домушником-рецидивистом. После нескольких дней, проведенных в компании с Пи Ви, Бретт вернулся в реабилитационный центр. Он наконец-то был готов принять помощь. Бретт хотел выздороветь и окончательно завязать.

Спустя полгода без каких-либо инцидентов Бретта на три месяца перевели в реабилитационный центр в долине Сан-Габриэль, после чего он смог вернуться домой. Бретт продолжал находиться под надзором полиции и сдавал тесты пять раз в неделю, но его состояние значительно улучшилось. «После шести месяцев трезвости я пришел в себя и снова стал тем, кем я был. У меня все получалось, я ходил на множество собраний. Принимая большое количество химических веществ, изменяющих сознание, я долгое время был не в себе. Я был сам не свой, но теперь я хотел оставаться трезвым».

Бретт не мог сказать, чем именно было обусловлено его пристрастие к наркотикам – болезнью или недостатком силы воли. В прошлом такая неопределенность мешала его выздоровлению, но теперь он понял, что это не имеет значения. Бретт осознал, что в прошлом был нетерпелив, импульсивен и рассеян. Он слетел с катушек в тот момент, когда добился невероятного успеха. Теперь Бретт понимал, если он не научится ценить собственные достижения и работать над своими недостатками, он всегда может сорваться вновь. Бретт пообещал себе отныне вести исключительно трезвый образ жизни, что и продолжает делать по сей день.

Бретт вернулся в «Epitaph» с новым взглядом на жизнь. За время, проведенное вдали от музыкальной индустрии, негативные эмоции, которые он испытывал по отношению к своей старой группе, отступили. Хотя наркотики не были причиной его ухода из Bad Religion, обретенная трезвость помогла Бретту избавиться от чувства обиды, которое мешало примирению с бывшими коллегами.

В стане Bad Religion также имелся повод для радости. В марте 1998 года, когда шло сведение «No Substance», группа узнала, что альбом «Stranger Than Fiction» получил золотой статус, то есть его официальные продажи достигли пятисот тысяч копий. У Bad Religion наконец-то появился золотой диск - группа, Бретт и лейбл имели полное право гордиться этим. Совместными усилиями они добились выдающегося результата, ценность которого не подвергалась сомнению.

Одно дело, когда тебе просто сообщают, что ты получил награду, и совсем другое - когда ты держишь в руках осязаемое доказательство этого, и стоит сказать, что очень немногие награды выглядят столь же впечатляюще, как настоящий золотой диск. Каждый участник группы получил по пять таких дисков, с которыми он мог делать все, что пожелает. Почти все члены BR повесили один из них у себя дома, а остальные припрятали, но Бобби поступил совершенно иначе.

Бобби роздал все свои золотые диски: один из них он подарил своему наставнику Лаки, другой - Уэйну Крамеру из MC5. «Просто потому, что я люблю Уэйна», - говорит Бобби. «Когда «Stranger Than Fiction» стал золотым, я отдал одну из своих наград Уэйну. Один из самых памятных для меня моментов, которым я очень горжусь. Он был моим героем. Таким способом я сказал ему спасибо». Кроме того Бобби пришлось выполнить обещание, которое он дал Полу Глакину, человеку, отвечавшему за мерч Bad Religion. Пол лысел и Бобби пообещал, что если «Stranger Than Fiction» станет золотым, он «купит» Полу новые волосы. И хотя это была шутка, Бобби не стал отказываться от своих слов и оплатил Полу пересадку волос в клинике «Bosley». «Пожалуй, я не сильно умен и у меня чересчур длинный язык, - говорит Бобби, - но это было очень весело».

Участники группы пребывали в праздничном настроении. Готовясь к туру «No Substance», Bad Religion дали несколько «разминочных» концертов в Нью-Йорке, Канаде и Испании. Самым нестандартным из этих шоу, безусловно, стало выступление группы в Эдмонтоне – в рамках данного мероприятия один из фанатов BR организовал благотворительный хоккейный матч между ХК «Bad Religion» и командой Хоккейной лиги музыкантов Канады, в которую входили члены SNFU.

Для Bad Religion это был не первый опыт хоккейных баталий. Грег Грэффин играл в хоккей, пока рос в Висконсине, а Джей и Хетсон (долгие годы покупавший сезонные абонементы на матчи «Лос-Анджелес Кингз») в свое время даже создали хоккейную команду под названием «Hollywood Tornados», в состав которой входили Тэйми Даун из Faster Pussycat, певец Тони ДеФранко и Рики Рахтман (*ведущий шоу «Headbangers Ball» на MTV). «Tornados» выступали в хоккейной лиге «Pickwick Ice», проводившей свои игры в Бербанке. То, что они регулярно проигрывали команде департамента шерифа округа Лос-Анджелес и женской сборной Сими-Вэлли, было не столь уж важно.

Грег забрасывал шайбы, а Джей достойно защищал ворота, благодаря чему ХК «Bad Religion», изрядно удивив своих канадских соперников, сумел перевести игру в овертайм и уступил хозяевам лишь в серии послематчевых буллитов. Зрители были в восторге от того, что панк-группа из Южной Калифорнии сумела выдать столь зрелищную игру. В итоге все прекрасно провели время. На следующий день об этом матче написали в местной газете, и Bad Religion удалось собрать довольно крупную сумму для местного продовольственного фонда.

В апреле Bad Religion отправились в самое масштабное в своей истории турне – они выступили в 120 городах и играли как в самых маленьких клубах страны, так и на крупнейших аренах мира. «No Substance»-тур начался в США, где группа отыграла ряд концертов в небольших (а иногда – очень-очень маленьких) залах. Так, например, BR выступили в являющемся одной из достопримечательностей округа Ориндж клубе «Linda's Doll Hut», крошечном заведении в Анахайме, площадь которого составляет тысячу квадратных футов, а вместимость - сорок девять человек. Кроме того, Грег успел поучаствовать в паре шоу в поддержку «American Lesion». Один из этих концертов прошел в Калифорнийском государственном университете в Нортридже, где вокалист начинал свою учебу в колледже – это было довольно значимое для Грега событие, поскольку он не переставал думать о том, чтобы продолжить образование.

В начале того года группа основала Исследовательский фонд Bad Religion (Bad Religion Research Fund), призванный способствовать росту интереса к науке. Главной задачей фонда было найти аспирантов, занимавшихся перспективными проектами в области естественных наук, и предоставить ученым финансовую поддержку в размере от 3000 до 5000 долларов. Грег знал, что это работает – учась в Калифорнийском университете, он сам использовал различные гранты и премии для финансирования своих исследований. Теперь соискатели гранта присылали описания своих проектов, а группа, пока гастролировала, выбирала лучший из них. В итоге первый грант Исследовательского фонда Bad Religion был присужден Лене Шарон Николаи, студентке биологического факультета Мичиганского университета. (Фонд успешно функционировал до 2000 года, после чего его деятельность была прекращена.)

«No Substance» вышел 15 мая 1998 года, в разгар клубного тура Bad Religion. На «Raise Your Voice!», первом сингле с нового альбома, можно было услышать голос Кампино, вокалиста Die Toten Hosen, самой известной и влиятельной панк-группы Германии. Собравшись в 1982 году, Die Toten Hosen завоевали признание любителей панк-рока благодаря своему ироничному стилю, в котором группа рассказывала о важнейших социальных проблемах, при этом и к себе самим музыканты DTH никогда не относились слишком серьезно. «Raise Your Voice!» стала популярна в Германии, особенно после того, как Кампино присоединился к Bad Religion на одном из концертов их двухнедельного европейского турне, которое последовало сразу за релизом «No Substance». Это был отличный способ отметить своеобразный юбилей - Bad Religion приезжали в Европу десятый год подряд.

Будучи ветеранами европейских фестивалей, Bad Religion всегда сожалели о том, что такие мероприятия не проводились у них на родине. Вот если бы в США было что-то подобное - серия фестивалей во всех крупных городах, в которой участвуют близкие по духу исполнители. Как это было бы здорово!

Примерно об этом же думал Кевин Лайман, когда в 1995 году затевал «Vans Warped Tour». «Благодаря «Warped Tour» Южная Калифорния стала известна всему миру», - объясняет Джей. «Мы играем музыку, пьем пиво и катаемся на скейтбордах в бассейнах. Вот чем мы занимаемся».

Летом 1998 года Bad Religion наконец-то смогли принять участие в самом грандиозном из всех панк-фестивалей, что проходят на парковках. Помимо BR на сцену «Warped Tour» выходили Cherry Poppin' Daddies, Deftones, NOFX, Rancid, Reverend Horton Heat и Specials. Тур, включавший тридцать четыре концерта, начался в Финиксе, штат Аризона, и продолжался с 30 июня по 9 августа.

К этому времени Bad Religion несколько изменили свой способ передвижения по стране. Методом проб и ошибок группа пришла к выводу, что оптимальный вариант – сразу же после концерта садиться в гастрольный автобус и не медля отправляться к месту следующего шоу. Путешествуя по ночам, группа спала в автобусе и экономила деньги на гостиничных номерах, кроме того теперь музыканты всегда были уверены в том, что их гастрольная команда (у которой был свой автобус), своевременно прибыв в пункт назначения, успеет подготовить все необходимое для предстоящего выступления.

Все бы хорошо, но через какое-то время Грег обнаружил, что поездки на автобусе очень плохо влияют на его голос. Поскольку у всех участников «Warped Tour» был один общий маршрут, нередко случалось, что сразу несколько групп ехали к месту следующего шоу в одном автобусе. Веселье, присущее «Warped Tour», не утихало даже в пути. Грегу в промежутках между концертами нужно было беречь голос и как можно больше отдыхать, что было весьма проблематично, когда вокруг царил дикий разгул. То, что участники Bad Religion были, как минимум, на десять лет старше большинства своих коллег по туру, никем во внимание не принималось. «Быть вокалистом - это как быть питчером в Главной бейсбольной лиге», - говорит Грег. «Питчер должен сделать сто максимально точных бросков. Каждый, даже самый слабый бросок помимо этой сотни – это лишняя нагрузка, которая приносит вред. Питчеры дают бросковой руке отдых, восстанавливают силы, чтобы потом снова делать свою работу наилучшим образом».

Решением, которое устроило всех, стало то, что теперь после концерта Грег ночевал в отеле, а на следующий день добирался до места будущего шоу самолетом, поездом или автомобилем. «Моя единственная задача - оказаться в следующем по расписанию городе», - говорит Грег о своем графике поездок. «Мой рабочий день длится не так уж долго - с шести до одиннадцати вечера, но, добираясь до «офиса», я зачастую преодолеваю 250 и более миль».

Дожидаясь своего вокалиста, группа не сидела сложа руки. Когда Грег пребывал на место шоу, его встречал установленный коллегами фестивальный шатер Bad Religion, который, что удивительно, был открыт для публики. В этом шатре музыканты BR устраивали барбекю и общались с фанатами, а в минуты затишья Грег мог почитать здесь что-нибудь легкое, например «Создание атомной бомбы» Ричарда Роудса. Кроме того шатер служил штаб-квартирой пиратской радиостанции «No Substance Radio», вещавшей в радиусе трех миль. В ее эфире звучали панк-группы семидесятых и восьмидесятых годов, повлиявшие на Bad Religion, а иногда и демо начинающих команд из того района, где проходил концерт.

Менеджер группы Мишель Чазан (ныне Мишель Чазан-Флейшли), начинавшая как ассистент Дэнни Хипса, а затем занявшая место Дэнни, после его ухода в «RCA», решила, что музыкантам нужно помочь с этими дополнительными обязанностями, и отправила в лагерь Bad Religion парня по имени Рик Марино. Рик был трудолюбив и брался за любое дело. Его отношение к работе идеально соответствовало требованиям «Warped Tour» и группа очень привязалась к своему помощнику. «Они хотели лишь одного – чтобы было весело», - говорит Мишель о том первом «Warped Tour». «Они создали свой собственный мир, и все группы боготворили их».

Хотя после Европы Bad Religion не понаслышке знали о тяготах фестивальной жизни, «Warped Tour» был по-своему уникален и обладал собственным набором проблем. ««Warped Tour» был почти как поездка в летний лагерь с друзьями», - говорит Джей. «Какие-то вещи могли задеть чье-то самолюбие, но нам удавалось отбросить эгоизм, чтобы все получилось как надо. Какая бы задача не стояла, мы находили способ решить ее».

Со временем Bad Religion поняли, если человек участвовал в нескольких «Warped Tour», ему можно доверять. «Warped Tour», безусловно, был испытанием. И если кто-то проходил такую проверку, это говорило о том, что данный человек трудолюбив и способен ради общего дела обуздать свое эго. Во время обычных турне многое из того, что способствует успеху гастролей, остается за кулисами, однако на «Warped Tour» все было, как на ладони. Группам приходилось идти на жертвы, на которые они никогда не пошли бы, гастролируя в одиночку, а их техкоманды должны были постоянно подстраховывать друг друга.

«На «Warped Tour» не было рабочего освещения», - рассказывает Джей. «Там просто не было предусмотрено осветительное оборудование, поскольку концерты должны были заканчиваться до наступления темноты. Вы не представляете, сколько раз мы играли в гребаной темноте. В итоге мы поставили два прожектора по бокам сцены и добавили к ним кучу парней с фонариками в руках. Неважно как, но сделайте это. Заставьте это работать. В этом и заключается магия «Warped Tour». Все объединили свои усилия, чтобы он попросту состоялся, но, чтобы он прошел на отлично, нужно было действительно много работать».

Благодаря «Warped Tour» группы не только знакомились с новыми поклонниками из всех уголков страны, помимо этого фестиваль давал музыкантам возможность узнать, к чему привела та популярность, которой добился панк-рок. И если общение с фанатами приносило положительные эмоции, то видеть на «Warped» людей, единственной целью которых являлась личная выгода, было печально. «Какого хрена вы здесь делаете? А что это вы принесли на нашу вечеринку?» - Джей вспоминает, как не раз задавал эти вопросы. «О, говорите «ничего», видимо, вы здесь лишь для того, чтобы продавать какое-то дерьмо».

И все же, несмотря ни на что, время от времени случались по-настоящему волшебные моменты. В Монреале, когда после небольшой паузы группе предстояло исполнить «Generator», инструменталисты BR чуть задержались за кулисами, так что Грег начал без них. Он спел весь первый куплет а капелла. «Зрители подпевали ему, звучало очень круто», - вспоминает Джей. Когда после «It's the generator...» появились остальные участники группы, зал буквально сошел с ума. Bad Religion, которые всегда любили сюрпризы, по-прежнему были способны удивить своих поклонников… и самих себя.

После заключительного шоу американской части фестиваля, которое прошло в Остине, штат Техас, Bad Religion снова отправились за океан, чтобы принять участие в первом европейском «Warped Tour». Если для многих ветеранов «Warped» Европа была чем-то ранее неизведанным, то Bad Religion прекрасно знали данную территорию.

Между тем непрекращающаяся череда концертов не лучшим образом отразилась на некоторых участниках группы. Несмотря на небывалую популярность Bad Religion и золотой статус, приобретенный «Stranger Than Fiction», Джей чувствовал себя разбитым. «К концу европейской части «Warped Tour» ’98, - говорит Джей, - я возненавидел свою жизнь. Я был подавлен, грустен и несчастлив. Мы гастролировали целую вечность, и моя личная жизнь была не очень, мой брак был не очень. Мне было очень грустно, и я не знал, как побороть эту тоску».

Пусть по меркам панк-рока его воссоединение со спиртным прошло в достаточно спокойном ключе, но Джей снова начал пить. «Моя самая большая проблема - это моя голова», - объясняет Джей. «Иногда мне хочется попросту отключить свой мозг и ни о чем не думать. Я сидел в автобусе и злился, что не могу отключиться, а потом вдруг понял, что знаю, как это прекратить. Я открыл бутылку вина и выпил бокал. И все. Я выпил один бокал вина, и все. Круто, подумал я. Я взрослый мужик. Я могу это контролировать. Я не обязан пить как сумасшедший. Один бокал вина и все круто. Каждый вечер после шоу я выпивал по бокалу вина. Так продолжалось около шести недель, а потом я пришел к мысли, что рюмка водки – это еще более верное решение».

Bad Religion вернулись домой для столь необходимого им отдыха, но путешествия еще не закончились – вовсе нет. Следующий альбом отправит группу на значительное расстояние от континентальной части США и выбросит BR далеко за пределы их зоны комфорта.

► Переведённое ранее: https://vk.cc/cp7FgQ
► Посты про Bad Religion: https://vk.cc/ayyN0G
► Предыдущие переводы про Североамериканский панк-рок 1970х - 80х: https://vk.cc/aABrMM
► Interesting Punk Literature: https://vk.cc/7B6RiT