История Bad Religion Story (Главы 12 -18).
Обратите внимание, что поддерживать проект можно любой суммой:
▼Номер карты Сбербанка 2202206943562160 (Олег Александрович Д). Обязательно при переводе указать в сообщении "BR".
▼VK Pay по данной ссылке настроен на любую сумму: https://vk.cc/clQAg8
▼Если вы (или ваши друзья/знакомые) готовы поучаствовать финансово, будем благодарны донатам.
▼Делайте репосты, становитесь спонсорами проекта и помогайте переводить интересные панк-книги!
► Переведённое ранее: https://vk.cc/cp7FgQ
► Посты про Bad Religion: https://vk.cc/ayyN0G
► Предыдущие переводы про Североамериканский панк-рок 1970х - 80х: https://vk.cc/aABrMM
► Interesting Punk Literature: https://vk.cc/7B6RiT
ГЛАВА 12. ПЛЫТЬ ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ.
BAD RELIGION НАКОНЕЦ-ТО ДОБИЛИСЬ ОПРЕДЕЛЕННОГО успеха, но что именно это означало? Было признание критиков, был и коммерческий успех – очень мало панк-групп могли похвастать и тем и другим, особенно в 1990 году.
Чуть более чем за год Bad Religion выпустили два альбома, получивших высокие оценки в прессе, и, доказав своим фанатам, что группа способна стабильно выдавать качественный продукт, вновь завоевали их доверие. Новые поклонники открывали для себя музыку BR через скейт-видео, фильмы о серфинге и видеоигры - способы, которые невозможно было вообразить в 1980 году, когда группа только начинала свою деятельность. Открытие того, что они имеют огромную популярность в Европе, стало для Bad Religion не только приятным сюрпризом, но и намеком на финансово успешное будущее.
Кто-то склонен рассматривать успех как возможность работать еще больше, и с этой точки зрения Bad Religion также можно было назвать успешной группой. Едва наступил новый 1990 год, как BR уже трудились над материалом для следующего альбома.
Структурно «Suffer» и «No Control» были очень похожи. Оба альбома состояли из пятнадцати песен и длились менее двадцати семи минут. Bad Religion не только заново открыли свои корни, но и отточили легко узнаваемый саунд, демонстрировавший сильные стороны группы. BR обрели собственное уникальное звучание, а тексты их песен вознаграждали любопытство слушателя тем, что группе действительно было что сказать.
Теперь группе предстояло показать фанатам, что она может расширить границы своего творчества и, сохраняя свой узнаваемый почерк, создавать песни, не являющиеся калькой с треков «Suffer» и «No Control». Несмотря на то, что с момента выхода альбома «Into the Unknown» прошло уже семь лет, последствия этого эксперимента были еще слишком свежи в памяти музыкантов. Задача Bad Religion состояла в том, чтобы написать песни, которые были бы похожими, но не слишком одинаковыми, разными, но не слишком отличающимися.
«Я хотел оставаться актуальным», - говорит Бретт. «Я не хотел раз за разом записывать один и тот же альбом. Я пытался показать, что мы придерживаемся определенного формата. Но мы можем развернуть наш формат каким-то интересным и неожиданным способом».
Бретт начал с того, что по-другому взглянул на написание песен группы. Гуревиц прекрасно знал, что Bad Religion имели репутацию многословных и занудных панк-ботаников, и намеревался хоть в какой-то степени изменить это – Грег, пустивший корни в аспирантуре, этот порыв коллеги не то чтобы разделял. «Я переосмыслил свои тексты», - говорит Бретт. «Использование большого количества громких слов стало казаться мне заумным – громкие слова ради громких слов. Я задался вопросом, возможно, все эти двадцатипятицентовые слова приносят больше вреда, чем пользы. Моими любимыми текстовиками были такие люди, как Элвис Костелло, Боб Дилан, Джо Страммер и Берни Топин. Их тексты были живописными и поэтичными».
Бретт не собирался указывать Грегу, как тому следует писать свои тексты, но в собственном материале Гуревиц решил уйти от «тезаурусного панка» и ограничиться лексическим минимумом, дабы фанатам не приходилось листать словарь, чтобы понять текст песни. Ребенок, который преклонялся перед таинственной лирикой Дарби Крэша, повзрослел. Он больше не пытался показать себя, теперь при написании песен Бретт старался, чтобы его поэтические порывы всегда оставались понятны слушателю.
«Стиль «Suffer» и «No Control» был скорее прозаичен, чем поэтичен», - говорит Бретт. «Тут все яснее ясного. Вы потеряете слушателей, если они не будут понимать, о чем вы говорите. Я хотел, чтобы мои тексты по-настоящему задевали аудиторию. Возможно, это противоречило здравому смыслу, но я решил, что на «Against the Grain» постараюсь быть более поэтичным».
Грег написал для нового альбома несколько запоминающихся песен, которые до сих пор входят в репертуар группы, в их числе была и заглавная «Against the Grain». Ведущая роль в этой песне принадлежала мощной басовой партии, перемежающейся со скользящим гитарным хуком, а довершал картину весьма дерзкий текст:
Несмотря на грохочущий бас и цепляющие гитарные риффы, эта песня имеет странно скорбный оттенок, что подчеркивает, как трудно оставаться верным своим убеждениям, когда они идут вразрез с мейнстримом.
Еще одна песня Грега «Modern Man» - это резкий упрек, адресованный современному человечеству, не перестающему осквернять родную планету. Одну из партий бэк-вокала для песни «Operation Rescue» исполнил коллега Хетсона по группе Circle Jerks несравненный Кит Моррис. Видимо, Bad Religion, которым очень понравилась песня Circle Jerks «Operation», посчитали, что будет забавно пригласить Кита для участия именно в «Operation Rescue».
В «God Song» Грег берет на прицел религию, и это единственный случай, когда он сам почувствовал, что зашел слишком далеко:
Теперь мы все видим, что религия - это просто
Фальшивая мишура, не имеющая смысла
При нашей растущей культурной активности.
Грег не то чтобы не верил в идеи, изложенные им в тексте песни, однако он понимал, что «God Song» утратила значительную часть своей побуждающей к переменам силы из-за того, что религия была представлена в ней как нечто мелкое и незначительное. Нельзя победить в споре, опираясь на пренебрежение и назидательность.
Несмотря на то, что альбом был создан в кратчайшие сроки, в песни «Against the Grain» было вложено немало сил и труда - и Грег, и Бретт постоянно заставляли себя работать как можно лучше. Так песня Бретта «Anesthesia» была вдохновлена треком Элвиса Костелло «Watching the Detectives». Причем вдохновлена не напрямую, «Watching the Detectives» скорей послужила для Бретта неким вызовом. «Я попытался написать песню с многослойным текстом, - говорит Бретт, - с несколькими смысловыми слоями, как у Элвиса Костелло».
«Anesthesia» определенно посвящена наркотикам, это ода опьянению веществами, изменяющими сознание, и тому, что Бретт называл «обольстительным очарованием зависимости» - обо всем этом Гуревиц знал не понаслышке. В то же время «Anesthesia» повествует о женщине и может рассматриваться как история о загадочном убийстве. Эта песня напоминает короткий рассказ, наполненный аллегориями, образами, метафорами и символами, которые воспринимаются сразу на нескольких уровнях.
У меня есть маленький пистолет, вот и забвение.
«Как автор песен, - поясняет Бретт, - я стремился приблизиться к величию Элвиса Костелло. В моем понимании он - Боб Дилан «новой волны». Кто-то считает, что Джо Страммер столь же достоин этого звания, и я согласен с такой позицией, скажем так, Джо Страммер – это сердце, а Элвис Костелло – это мозг».
Альбом изобиловал отличными песнями, открывшими новые грани творчества BR, но даже на их фоне особенно выделялась композиция «21st Century (Digital Boy)».
«Я хотел связать старую панк-сцену, на которой мы начинали, с «новой школой», которую мы теперь исповедовали», - говорит Бретт. «Я хотел написать панк-гимн».
Конечно, в прошлом Бретт уже писал более медленные песни, например, «Drastic Actions» для альбома «How Could Hell Be Any Worse?» и «Sanity» для «No Control» (ее Бретт рассматривал как некий слепок с «Drastic Actions»). Кроме того, на «Back to the Known» была песня Грега «Along the Way» - практически гимн, но без припева. «21st Century (Digital Boy)» была медленнее и длиннее перечисленных номеров и обладала припевом, которому хотелось подпевать.
На написание «21st Century (Digital Boy)» Бретта вдохновил трек «American Society» Eddie and the Subtitles, группы из Саут-Бэй, которая нередко выступала на разогреве у Black Flag. Как и их соседи по Саут-Бэй группа The Last, Eddie and the Subtitles имели своеобразное звучание, которое было трудно классифицировать. Когда Джей впервые услышал демо-запись «21st Century (Digital Boy)», он сразу же вспомнил об «American Society». А вот Грег решил, что новая песня Бретта похожа на «Poison» Элиса Купера.
«21st Century (Digital Boy)» пронизана иронией и насыщена яркими образами. В первом куплете «то, как ты иногда выглядишь» сравнивается с «растоптанным флагом на городской улице», что совсем не походит на слащавую и приторную лирику, обычно присущую поп-песням. Вопреки тексту песни, «моя мама не принимала валиум, а мой отец не был ленивым интеллектуалом из среднего класса», - поясняет Бретт. «Но я видел все это в своем мире. Я был свидетелем этой пригородной антиутопии».
Бретт вспоминает, что не все из их команды были в восторге от «21st Century (Digital Boy)». «У нас был звукорежиссер Керри Фэй по прозвищу «Морковка». Когда я прокрутил ему демо-версию песни, он сказал мне: «Ты не можешь включить это в альбом Bad Religion! Это не панк-песня!»».
Но Bad Religion все же включили «21st Century (Digital Boy)» в свой новый альбом, правда, «похоронив» ее на стороне «В». «Мы даже не подозревали, что она станет популярной», - говорит Джей. «Никогда не знаешь, станет ли песня популярной, пока не начнешь играть ее на концертах. «Людям очень нравится эта песня, давайте играть ее чаще». «Давайте начнем шоу с этой песни». «Давайте закончим шоу этой песней». Внезапно она стала жить своей собственной жизнью». Однако Бретт, похоже, с самого начала чувствовал, что эта песня особенная.
Впрочем, даже если бы «21st Century (Digital Boy)» не так сильно отличалась от остальных песен Bad Religion, она все равно имела бы статус особенной, поскольку это один из немногих треков BR, где звучит вокал Бретта. Бретт поет «мост», представляющий собой своего рода загадку:
Я пытался сказать тебе, что нет никакого контроля,
А потом ты рассказал мне, сколь сильно тебе пришлось страдать,
Это действительно все, что ты можешь предложить?
(*никакого контроля - no control; страдать - suffer)
В этих строчках присутствовали названия двух предыдущих альбомов группы. Бретт как будто осознавал, что «21st Century (Digital Boy)» - это определенный риск. Хотя эта композиция была цепляющей и мелодичной, с характерными для Bad Religion «просачивающимися ахами», она звучала мягче, чем другие песни альбома. Никто и никогда не назвал бы «21st Century (Digital Boy)» хардкор-песней. На самом деле, она гораздо ближе к поп-музыке, чем к панку, а в 1990 году эти два слова нечасто соседствовали друг с другом. Включив в текст песни «Suffer» и «No Control», Бретт вознаграждает поклонников за то, что они отправились в это путешествие вместе с ним.
Пожалуй, самое удивительное в песне «21st Century (Digital Boy)» то, что сейчас она гораздо более актуальна, чем в 1990 году, ведь тогда цифровых устройств, которые ныне мертвой хваткой удерживают наше внимание, практически не существовало. Во время живого исполнения этой песни фанаты поднимают кулаки и подпевают, но намного чаще в их руках оказывается электронное устройство, с помощью которого они снимают шоу, чтобы поделиться видео со своими «друзьями». Так что теперь мы все цифровые мальчики 21-го века.
В начале 1990 года Bad Religion держались поближе к дому и не выезжали севернее Бэй-Эриа, южнее Тихуаны и восточнее Финикса. В мае они снова отправились в «Westbeach». Несмотря на то, что группа пришла в студию с большим количеством материала, чем обычно, и эти песни были проработаны до мелочей, во время записи «Against the Grain» чувствовалось сильное напряжение.
«После «Suffer», - объясняел Джей, - общее мнение было таково: «Это великий альбом. Вы никогда не сделаете ничего лучше». Мы сказали: «Сделаем», и записали «No Control». Лучше он или нет - это субъективно, и мне, в общем-то, все равно, но теперь люди сказали: «Вы превзошли все, что вы когда-либо делали». Это привело к серьезным трудностям во время записи «Against the Grain», потому что мы старались прыгнуть еще выше и из-за этого возникли проблемы. «Эта запись должна стать великим альбомом!» - это совсем не тот настрой, с которым следует приступать к работе, ведь он вынуждает вас действовать с оглядкой на чужое мнение. Это коснулось и нас, в каком-то смысле это подкосило Bad Religion».
Летопись рок-н-ролла полна историй о том, как музыканты сгорали в горниле студийной записи. Это самый творческий аспект работы музыканта, но в то же время он может быть и невероятно напряженным. Если вы допустите ошибку во время концерта и не сбежите со сцены, то, скорее всего, никто из публики этого попросту не заметит, а если какой-то зритель и заметит вашу промашку, это не испортит его впечатлений от шоу. Но если вы совершите ошибку во время записи альбома, и она так и останется незамеченной, это уже навсегда. Скрупулезная работа в студии - это способ не допустить таких неисправимых ошибок, но концентрация внимания на поиске негативных моментов усложняет процесс.
Джей считает, что запись «Against the Grain» длилась дольше, чем работа над двумя предыдущими альбомами, из-за того, что «группа, по сути, соревновалась сама с собой и была очень придирчива к тому, как записывались песни». «Бретт волновался, а в творческой среде стресс заразителен. Все чувствовали напряжение. В итоге, ты понимаешь, что это не изобретение лекарства от рака. Просто несколько чуваков делают альбом в гребаной студии звукозаписи. Но по ходу процесса ты можешь утратить это понимание, что, собственно, и произошло».
Bad Religion выпускали пластинки так быстро, что записывали новый материал еще до того, как отправлялись в тур с предыдущим альбомом. Группа опережала своих поклонников на целый альбом, но редко - если вообще когда-нибудь - играла свои новые песни на гастролях. Однажды Джей повел коллег по BR на выступление D.O.A. и на том концерте канадские панк-рокеры исполняли только новый материал с еще не вышедшего альбома. Многие фанаты D.O.A. ушли с того шоу разочарованными, те же чувства испытывали и участники Bad Religion. На импровизированном собрании, устроенном группой на парковке, Bad Religion решили, что никогда не будут поступать таким образом.
«Мы поняли, что если играть песни, еще неизвестные зрителям, - объясняет Джей, - люди будут недовольны». «Мы эту песню не знаем. Она нас не трогает. Играйте то, что мы хотим. Новой песне рады примерно три человека в зале. Если бы Pearl Jam вышли и сказали: «Вот новая песня, которую мы только что написали за кулисами!», люди бы обалдели. Но если бы такое сделали мы, в нас, скорее всего, полетели бы ботинки».
Когда «Against the Grain» был полностью готов, Bad Religion отправились в пятинедельную одиссею, которая началась в Сан-Франциско, продолжилась на Среднем Западе и Восточном побережье и завершилась в Европе. В Соединенных Штатах группа вновь выступила на некоторых площадках, где играла во время тура «Suffer». В Европе, опираясь на прошлый опыт, Bad Religion сконцентрировались на Германии. Из двадцати европейских концертов группы семнадцать прошли именно в этой стране.
Европейские гастроли начались и закончились в Берлине. Хотя Берлинская стена еще не пала, Германская Демократическая Республика - Восточная Германия - уже разрешила своим гражданам посещать Западную Германию и наоборот. Bad Religion решили воспользоваться этой ситуацией и сыграть в восточногерманском клубе. Чтобы попасть туда, группа пересекла границу через знаменитый КПП Чарли на берлинской улице Фридрихштрассе. До места выступления было всего пятнадцать минут езды, но это короткое путешествие походило на переход в другое измерение.
«Визит в Восточную Германию буквально открыл мне глаза, - говорит Бретт, - это так разительно контрастировало с Западной Германией. Бруталистские бетонные здания. Пустынные улицы. Граффити, исполненные отчаянья. Это очень отличалось от яркой и творческой Западной Германии. Это как бы проводило яркую грань между двумя политическими системами. Местным панкам, с которыми мы встречались, там совсем не нравилось. Если бы у них была такая возможность, они бы уехали оттуда. Эти люди не были поклонниками авторитарного режима. Они были бы счастливы жить в каком-нибудь панк-сквоте в Западной Германии».
Джей также был потрясен увиденным. «Все выглядело так, будто Бог вытряхнул на этот город пепельницу. Ты въезжал туда, и все вокруг было серым. На наше шоу пришло много злых скинхедов. По-настоящему злых скинхедов. Я думал: «Понимаю почему. Понимаю»».
И хотя Bad Religion были одной из первых американских панк-групп, игравших в Германской Демократической Республике, потребительский капитализм оказался еще проворней. Когда Джей и Бретт решили исследовать Восточный Берлин, они тут же наткнулись на «7-Eleven» и «Burger King». «Очень быстро», - Джей вспоминает, что именно эти слова он сказал тогда Бретту.
В Европе Bad Religion играли на престижных и вместительных площадках, перед аудиторией, которая зачастую превышала ту, что они собирали в Штатах, так что тур «No Control» увеличил число европейских фанатов коллектива и принес группе безоговорочный успех, а кроме того пополнил банковские счета музыкантов.
Когда Bad Religion вернулись в США, Грег узнал, что его приняли в аспирантуру Корнелльского университета, где ему предстояло работать над докторской диссертацией по эволюционной биологии и учиться у Уильяма Провайна, которого певец считал «одним из самых уважаемых американских историков науки, исповедовавшим новаторские взгляды на интеллектуальную историю эволюции». Это означало, что Грег немедленно должен был перебазироваться с Западного на Восточное побережье, а конкретно в Итаку, штат Нью-Йорк. Группа уже работала, отталкиваясь от учебного графика Грега, когда тот учился в Висконсинском и Калифорнийском университетах, и была готова сделать это снова.
Тем не менее, это были большие перемены, к которым еще нужно было привыкнуть, и полностью избежать проблем не удалось. Так, когда Bad Religion потребовалось сфотографироваться для буклета «Against the Grain», Грег позировал в Нью-Йорке, а остальные участники группы делали то же самое в Лос-Анджелесе. «Это создало новую модель деятельности BR - объясняет Грег, - работа велась на обоих побережьях. Мы созванивались каждые две недели».
Переезд Грэффина имел и свои плюсы. Поскольку разница во времени между Европой и Нью-Йорком была не столь значительной, как между Европой и Калифорнией, Грег взял на себя большую часть общения с европейскими промоутерами. «Я просто постарался привести в порядок календарь наших гастролей», - говорит Грег. «Так что большую часть вопросов по нашим турам я решал из Итаки».
Сам Грег был вполне доволен своим переездом в Итаку - здесь, вдали от смога и автомобильных пробок Лос-Анджелеса, он мог проводить больше времени на природе. «Я устал от жизни в Лос-Анджелесе», - говорит Грег. «Пробки сводили меня с ума. В Лос-Анджелесе все превращается в тяжелое испытание. Обычный поход в магазин за продуктами, удовлетворение каких-то элементарных потребностей. К тому времени, когда я получил степень магистра, мне все это изрядно надоело».
Несмотря на то, что Грег по максимуму использовал все преимущества пребывания в центре штата Нью-Йорк, переезд в Итаку все же принес и некоторые трудности. «Переехать [в Итаку] означало, еще больше времени проводить в разъездах, ведь мне, в любом случае, нужно было бывать в Лос-Анджелесе. Bad Religion много гастролировали, могли собраться в любом городе и начать свой тур оттуда. И мы так и делали. Но я все равно возвращался в Лос-Анджелес не реже, чем раз в три месяца».
Пока Грег находился в Нью-Йорке, Бретт и Джей работали в более тесном контакте, чем когда-либо прежде; дел, касавшихся подготовки к релизу «Against the Grain», было предостаточно.
«Раньше я говорил людям, - вспоминает Джей, - что отпечаток моего большого пальца есть на каждой пластинке Bad Religion. Не было ни одной, уходившей со склада, пластинки, к которой я бы не прикоснулся. Мы продавали их магазинам и дистрибьюторам. «Мы возьмем пять или десять». Я отсчитывал пластинки, клал их в коробку и отправлял покупателю. Могу сказать, что продажи неуклонно росли. От месяца к месяцу. «Мы возьмем 10. Возьмем 50. Возьмем 100. Возьмем 250. Мы возьмем 1000». К моменту выхода «Against the Grain», количество предварительных заказов альбома было просто сумасшедшим».
Удовлетворить такой спрос оказалось чрезвычайно сложно. «Epitaph» был DIY-конторой, в которой работало очень мало сотрудников. Бретт должен был оставаться в курсе всех дел. Процесс требовал дальновидности и самопожертвования.
«Если и был момент, когда я увидел, как Бретт Гуревиц стал тем Бреттом Гуревицем, которого мы знаем сегодня, - говорит Джей, - то это был период работы над «Against the Grain». Мы с радостью принимали заказы, но нам нужно было как-то выпустить эти пластинки, а денег на это не было. Я пошел с Бреттом в его банк и видел, как он заложил все, что у него было, чтобы получить кредит для выпуска этих пластинок. Все. Студию, пульты, аппаратуру, машину. Все, блять, абсолютно все. Он заложил все, чтобы получить этот кредит. Никто из нас не сделал ничего подобного. Это сделал Бретт».
«Against the Grain» был выпущен в конце ноября 1990 года и пользовался большим успехом у фанатов группы. Этот релиз стал первым альбомом BR, разошедшимся тиражом в сто тысяч экземпляров. Но тут на горизонте замаячило событие, которое не могло не повлиять на дальнейшую судьбу Bad Religion.
Помимо Bad Religion Пит играл в еще одной группе под названием Fishermen - блюз-роковой команде, напоминавшей Black Crowes. Там Пит также был барабанщиком, но кроме того, в Fishermen он писал музыку и участвовал в создании текстов, что приносило ему огромное удовлетворение и заметно отличалось от его роли в Bad Religion.
«Играть в этой группе было крайне тяжело», - говорит Пит о Bad Religion. «Грег и Бретт высасывали весь кислород в помещении. Для остальных там почти ничего не оставалось. Если ты играл в этой группе, ты должен был забыть о своих амбициях. Они - лидеры. И они принимают все решения. Ты мог время от времени повышать голос, но это всегда была группа Грега и Бретта».
Fishermen заинтересовали «Atlantic Records», но для подписания контракта с лейблом требовалось выполнить следующее условие: Пит мог играть только в одной группе. «Думаю, та группа выдвинула Питу ультиматум», - вспоминает Грег. «Они сказали ему: «Либо мы, либо Bad Religion»».
«Мне нужно было выбрать одну группу», - рассказывает Пит. «Должен ли я уйти из Bad Religion? Я помню, как в тот момент моя девушка и даже моя мама спрашивали меня: «Ты уверен, что хочешь покинуть Bad Religion?».
Пит колебался. После всего, что ему пришлось пережить с Bad Religion, Пит хотел увидеть, что будет дальше. Однако предложение от «Atlantic» было чрезвычайно заманчивым. При поддержке крупного лейбла добиться большого успеха казалось вполне вероятным. Что, если это тот самый шанс, который выпадает лишь однажды? Разве Пит не обязан был выяснить это?
Пит мучительно раздумывал над тем, какую группу выбрать, и ряд последовавших событий подтолкнул барабанщика к окончательному решению. На 29 декабря 1990 года у Bad Religion было запланировано выступление в «El Portal Theatre» в Северном Голливуде, где группа должна была играть вместе с NOFX и Pennywise, однако после сета Pennywise в зале вспыхнули беспорядки.
«El Portal» был настоящим кинотеатром с сидячими местами. До начала концерта Bad Religion попросили администрацию убрать несколько рядов кресел перед сценой. Однако когда группа вновь появилась в «El Portal», музыканты увидели, что, во-первых, все кресла остались на месте, а, во-вторых, что количество зрителей, пришедших на шоу, явно превышает вместимость кинозала. Джей вспоминает: «В какой-то момент на сцену вышел начальник пожарной охраны и сказал: «Всем немедленно рассесться по своим местам». Когда, как и следовало ожидать, людям не хватило кресел, он заявил: «Все, концерт окончен»».
Это, конечно же, не понравилось фанатам. Они принялись бить бутылки и в клочья рвать обивку сидений. «Я был у входа, когда несколько фанатов выломали кресло и бросили его в окно», - говорит Пит. «Это взбесило полицию, копы ворвались в зал и начали избивать зрителей».
Но дело не ограничилось лишь чересчур острой реакцией полиции на буйство публики - кто-то поджег шторы, тем самым нанеся кинотеатру серьезный ущерб. Как только огонь был потушен, пожарные, чтобы заставить разойтись фанатов, остававшихся у «El Portal», направили шланги на них.
Группа не могла уехать, не забрав свое оборудование, а это можно было сделать лишь после того, как здание кинотеатра будет очищено от посторонних. Пока Bad Religion ждали этого, Пит давал интервью съемочной группе, направленной на место происшествия одним из телеканалов. Когда обстановка нормализовалась, Пит и Джей развезли по домам нескольких подростков, которые в суматохе отбились от своих компаний. Будучи выходцами из западной части долины Сан-Фернандо, музыканты слишком хорошо знали, каково это - проделать долгий путь, на концерт любимой группы только для того, чтобы узнать, что шоу в последний момент отменили. «Глядя на этих детей, я вспомнил, как привозил домой брата и сестру из «Magic Mountain» (*парк развлечений в округе Лос-Анджелес) в Валенсии, - говорит Пит, - мне действительно было очень приятно познакомиться и пообщаться с этими подростками».
«Goldenvoice» перенесли концерт. На следующий день в клубе «Whisky» на бульваре Сансет вместо одного должны были пройти два шоу: дневное - для тех, кто помладше, и вечернее - для публики старше двадцати одного года. Однако когда Пит приехал в «Whisky», он увидел там объявление «ВЫСТУПЛЕНИЕ BAD RELIGION ОТМЕНЯЕТСЯ». Но никто не сообщал ему об этом. «Я снова почувствовал, что группа пренебрегла мной», - говорит Пит. «По большому счету, для меня это стало последней каплей».
Вернувшись вечером домой, Пит позвонил Грегу. Грэффин сказал, что был уверен в том, что об отмене концерта Питу сообщит Бретт. Пит счел это не очень логичным, ведь он чаще всего общался именно с Грегом, который обычно и держал барабанщика в курсе событий. Файнстоун решил, что с него достаточно. Настало время уйти. Однако сказать об этом коллегам по группе было нелегко.
«Я помню, как принял решение уйти из Bad Religion», - рассказывает Пит. «Я сильно напился, потому что был жутко расстроен тем, что мне пришлось выбирать. Я написал ребятам письмо, так как очень боялся сказать им об этом лично». Пит пришел к дому Хетсона и скотчем приклеил письмо к входной двери.
Узнав об уходе Пита из Bad Religion, Грег позвонил ему и попросил ударника рассмотреть возможность остаться в группе до окончания тура «Against the Grain», который должен был состояться будущим летом, однако Пит уже пообещал коллегам по Fishermen, что вскоре они приступят к записи своего альбома в Нэшвилле. Бретт был совсем не рад таким новостям. Он не только терял товарища по группе и друга, решение Пита уйти Гуревиц трактовал и как отсутствие веры в «Epitaph». По словам Пита, Бретт предсказал: «Через год «Atlantic» бросит вас, парни».
Эта реплика Бретта лишь укрепила уверенность Пита в том, что он принял правильное решение. «Пошел ты, теперь я точно ухожу».
Последнее выступление Пита с Bad Religion прошло 1 февраля 1991 года в «Hollywood Palladium», в тот вечер вместе с BR играли L.O.S.T. (оригинальный состав T.S.O.L.) и Insted. На это шоу можно было пройти по билетам на несостоявшиеся концерты в «El Portal Theatre» и «Whisky». Словно комментируя случившееся в «El Portal Theatre», Bad Religion открыли свой сет номером «Give Punk a Chance», собственной интерпретацией классической песни Beatles.
«Мы звучали великолепно и просто разорвали зал», - вспоминает Пит. «Жаль, что это был мой последний концерт с группой».
При том, что пребывание Пита в Bad Religion не назовешь беспроблемным, не стоит недооценивать его роль в создании фирменного саунда группы. Сегодня «Suffer», «No Control» и «Against the Grain», созданные и записанные Грегом, Бреттом, Джеем, Хетсоном и Питом за очень короткий срок, зачастую рассматриваются как трилогия. Именно на этих альбомах Bad Religion взяли на вооружение сдвоенные гитары, мощь которых подчеркивалась безжалостными барабанами Пита. Будучи новичком, Файнстоун выработал собственный стиль игры, максимально соответствовавший песням BR. Простая и напористая манера Пита помогла донести до слушателя все сильные стороны Bad Religion. Пит Файнстоун был непосредственным участником возрождения группы после «Into the Unknown» и одним из творцов успеха, пришедшего к Bad Religion.
Хотя сам Пит не слишком высоко оценивает собственное мастерство, Джей всегда готов встать на его защиту. «Как барабанщик, Пит намного лучше, чем он сам думает. Его уникальный стиль способствовал прогрессу группы и задал тон всему, что последовало дальше».
Пит покинул Bad Religion и посвятил все свои силы Fishermen. К сожалению, предсказание Бретта сбылось. «Мы поехали в Нэшвилл и записали альбом», - говорит Пит. «Пластинка так и не вышла, и контракт с нами был расторгнут».
Bad Religion вновь оказались в знакомой ситуации: им срочно нужен был барабанщик.
ОДИННАДЦАТЬ СПОСОБОВ ВЗГЛЯНУТЬ НА БОГА.
В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ НЕ БЫЛО ДВУХ БОЛЕЕ НЕПОХОЖИХ ХАРДКОР-ГРУПП, чем Bad Religion и Circle Jerks. В то время как Bad Religion писали глубокие остросоциальные песни, Circle Jerks создавали саундтрек для панк-вечеринок. Bad Religion желали подвигнуть своих слушателей изменить этот мир. Circle Jerks хотели заменить опустевший бочонок и продолжить веселье. Однако при всех различиях этих двух групп, их истории оказались неразрывно связаны. Когда Bad Religion начали искать замену Питу, они обратились к подопечному Лаки Лерера, успевшего поработать и в Bad Religion, и в Circle Jerks.
Бобби Шайер родился в Энсино, рос в Северном Голливуде и учился в католической школе в Бербанке. Этот коренной лосанджелесец происходил из актерской семьи. Его прабабушка была характерной актрисой, сыгравшей гадалку в фильме «Mr. Smith Goes to Washington» («Мистер Смит едет в Вашингтон»). Мать Бобби, продолжив династию, получила известность как актриса и танцовщица. Она снялась в картине «Blue Hawaii» («Голубые Гавайи») c Элвисом и участвовала в нескольких фильмах Чича и Чонга, в том числе в «Up in Smoke» (вместе со старшими братом и сестрой Бобби и бывшим участником Bad Religion Тимом Галльегосом).
Хотя Бобби рос в актерской среде, а мать пыталась увлечь его театром, мальчик совсем не испытывал тяги к лицедейству. Подлинной страстью Бобби была музыка, а старшие братья и сестры поспособствовали его знакомству с панк-роком. Когда Бобби впервые увидел Ramones по телевизору - это был повтор программы Дона Киршнера «Rock Concert» - он влюбился в их музыку. «Я смотрел передачу вместе с сестрой, а она ходила на шоу Ramones в «Starwood» в 76-м году. Это было их второе выступление в Лос-Анджелесе. У нее была пластинка, их первый альбом, для меня все началось именно с него».
Вместе со старшими братьями Бобби учился играть на гитаре, однако он считал, что втроем овладевать одним и тем же инструментом – не самое лучшее решение. «Это было как-то глупо - сразу три гитариста», - говорит Бобби. «Я хотел научиться играть на барабанах, чтобы мы могли слегка пошуметь, помузицировать вместе как настоящая группа».
Бобби начал брать уроки игры на ударных в музыкальном магазине «Finn's Music Emporium» в Шерман-Оукс. Барабаны давались мальчишке довольно легко, но у него были некоторые проблемы с длительной концентрацией внимания. Так что песни Ramones привлекли Бобби, в том числе и тем, что были очень короткими. Бобби и его брат Стив принялись играть их после занятий в школе. «Мы приходили из школы и разучивали первую сторону пластинки», - вспоминает барабанщик. «На следующий день разучивали вторую. А на третий день, придя домой, играли весь альбом. Вот как мы делали».
Со своими героями Ramones Бобби познакомился на презентации их альбома «End of the Century» в голливудском магазине «Music Plus». Мальчик спросил Ди Ди Рамона, есть ли еще билеты на концерт, который должен был пройти в «Hollywood Palladium» тем вечером. Ди Ди ответил, что уже нет, но если Бобби перед шоу окажется у бокового входа в зал, басист пообещал провести его внутрь. Бобби был настроен скептически, тем не менее, в назначенное время послушно ждал группу в указанном месте. «Ramones вышли из своего фургона, - рассказывает Бобби, - и Ди Ди протянул мне свою бас-гитару. «Держи. Занесешь ее внутрь». Это изменило мою жизнь. Я никогда этого не забуду».
Бобби из-за его возраста почти сразу же выгнали на улицу, но если бы он каким-то образом сумел остаться в «Palladium», то мог бы столкнуться там с Грегом и Бреттом, которые в тот вечер были в зале. Бобби предпочитал английский панк, хотя его брат Стив был увлечен лос-анджелесской сценой и любил X и Germs. История о том, как парень, никогда не пересекавшийся с Bad Religion, стал участником этой группы, опять-таки связана с Circle Jerks.
Подруга Бобби фотограф Элисон Браун по прозвищу «Мышка», снимавшая Circle Jerks, посоветовала начинающему барабанщику связаться с Лаки:
ЭЛИСОН: Знаешь, он дает уроки игры на ударных.
БОББИ: Он? Я могу как-то узнать его номер?
ЭЛИСОН: У тебя ведь есть пластинка «Group Sex»?
ЭЛИСОН: Позвони по номеру, указанному на конверте.
ЭЛИСОН: Просто позвони по нему.
Заглавная песня первого альбома Circle Jerks «Group Sex» была основана на рекламном объявлении для свингеров. Многие слова песни были взяты непосредственно из текста этого объявления. Когда дело дошло до телефонного номера (как в рекламе), Лаки подумал, что будет весьма забавно указать его собственный номер - как в тексте песни, так и на конверте альбома. Таким образом «Group Sex» стала чем-то вроде визитки Лаки.
Хотя Бобби подозревал, что подруга разыгрывает его, он набрал этот номер, и трубку естественно взял Лаки. После того, как все детали были обговорены, Бобби появился на репточке Circle Jerks - в гараже за домом Кита Морриса в Инглвуде. Урок прошел хорошо, и Бобби, которому на тот момент было всего четырнадцать, сумел убедить наставника продолжить их занятия в Долине, где у Лерера был еще один ученик - Пит Файнстоун из группы Bad Religion.
В конце концов Лаки переехал в Шерман-Оукс, и продолжал заниматься с Бобби в течение примерно двух с половиной лет, что совпало с периодом пребывания Лерера в Circle Jerks. Лаки бесплатно проводил ученика на концерты, и Бобби смог увидеть лос-анджелесский «панк-взрыв» во всех его подробностях. Никогда не оставаясь в стороне, Бобби помогал всем, чем мог, и во многом это напоминало своего рода панк-стажировку. «Моими любимыми барабанщиками были Лаки, Спит Стикс из Fear и Робо из Black Flag. Та эпоха была просто замечательной. Мы все были очарованы Англией. Ох, Англия то, Англия се. Однако у нас были и свои собственные фишки».
Начав играть в Лос-Анджелесе, Бобби оказался в группе, басистом которой являлся парень по имени Тони. Отец этого молодого человека написал музыку к телешоу «Leave It to Beaver» («Предоставьте это Биверу»), а он сам какое-то время был участником группы Last. Однажды Тони рассказал Бобби о лаунж-группе Too Free Stooges, созданной актерами Диком Рудом и Зандером Шлоссом, сыгравшими в фильме «Repo Man» («Конфискатор»). Бобби уже знал Зандера, поскольку тот играл на басу в Circle Jerks. Too Free Stooges исполняли только кавер-версии и искали барабанщика.
Бобби присоединился к Too Free Stooges и начал выступать по всему городу. Помимо участия в группе он работал экспедитором в «A&M Records». «Я играл, потому что любил играть», - говорит Бобби. «На самом деле у меня никогда не было каких-то грандиозных планов».
Как-то раз, придя с работы, Бобби обнаружил на своем автоответчике сообщение от Грега Хетсона: «Если хочешь попробовать себя в Bad Religion, позвони мне». Последний раз Бобби видел Bad Religion десять лет назад, тогда группа играла в клубе «Godzilla's» вместе с Christian Death. Предложение определенно заинтересовало его. Бобби перезвонил Хетсону, и они договорились о прослушивании.
В ту субботу Бобби приехал со своей ударной установкой на студию «Uncle» в Ван-Найсе, но все пошло не так, как планировалось. «Я зашел туда, - рассказывает Бобби, - но как мне показалось, они не знали, что я приеду на прослушивание именно в этот день. Я увидел Джея и Бретта, сидящих в лаунж-зоне. Они посмотрели на меня и спросили: «Ты кто такой?»».
Бобби сказал им, что он приехал, чтобы пройти прослушивание в Bad Religion. По всей видимости, группа думала, что он появится на следующий день. Бобби спросил, может быть ему вернуться в другой раз, но парни ответили, что раз уж он здесь, то ничто не мешает им послушать его сегодня. Бобби установил и настроил свои барабаны в зале, где проходило прослушивание, после того, как там отыграл Колин Сирс из Dag Nasty. Одновременно с Бобби настройкой собственной установки занимался Никки Бит из Weirdos. Когда пришел черед прослушивать Бобби, Бретт, у которого в то время были синие волосы, объявил, что ему пора возвращаться на работу, и ушел. Хетсон спросил Бобби, какие песни он выучил.
Бобби не просто выучил все песни, он разучил их сначала на гитаре, а затем на барабанах. «Так я знал, где куплеты, а где припевы», - объясняет Бобби. «Для меня так было проще. Я точно знал, где что».
Бобби называл песни, Хетсон и Джей подыгрывали ему. Спустя где-то полчаса прослушивание было закончено. Покидая «Uncle», Бобби шел мимо комнаты, в которой заканчивали репетицию Dickies. Он рассказал им, что только что был на прослушивании в Bad Religion. Чувствуя разочарование от того, что Бретт даже не послушал его, Бобби поинтересовался у Dickies, не нужен ли им роуди на летние концерты. Однако, вернувшись домой, Бобби обнаружил на своем автоответчике сообщение от Хетсона: «Эй, мы хотим, чтобы ты приехал завтра. Мы хотим, чтобы Бретт послушал тебя».
На следующий день Бобби вернулся в «Uncle» на второе прослушивание. После примерно пяти песен Бретт остановил его:
БОББИ: Да, правда, не очень хорошо.
БРЕТТ: Ты знаешь, что тебе придется купить новую ударную установку.
БРЕТТ: Ты в группе. Я должен вернуться к работе.
Бретт занимался переездом «Westbeach» в помещение на Голливудском бульваре, в полуквартале к востоку от Гауэр-стрит. Это было уже третье (и как оказалось окончательное) местоположение его студии. До «Westbeach» здесь работала «Producers Workshop», в этой знаменитой студии была записана часть альбома Fleetwood Mac «Rumours», а также часть альбома Pink Floyd «The Wall». Перед новым домом «Westbeach» располагалась «Mastering Lab», еще одна студия, которой руководил Даг Сакс, мастеринг-инженер с невероятной дискографией, включавшей в том числе и запись альбома Pink Floyd «The Dark Side of the Moon». «Это было легендарное место, - говорит Бретт, - но к моменту нашего переезда туда оно пришло в упадок, и мне предстояло многое сделать, чтобы привести его в порядок».
Бретт не планировал переезжать, но когда Pennywise писали свой дебютный альбом для «Epitaph», в «Westbeach» появились полицейские, остановившие сессию. И хотя ранее подобных проблем не возникало, одного такого случая оказалось достаточно, чтобы Бретт задумался о смене локации. Этот район был не лучшим местом для музыкального бизнеса, да и студия попросту переросла маленький домик на Виста дель Мар.
«Нам нужна была настоящая студия», - говорит Бретт. «В Виста дель Мар мы работали в убогом бунгало, построенном киностудией еще в тридцатые годы. Там были только рейки и штукатурка – звук проходил сквозь стены. У нас была куча работы, я хотел заниматься этим в более профессиональной обстановке».
В итоге Бретт решил предпринять не один, а сразу два шага. «Westbeach Recorders» арендовали помещение на Голливудском бульваре, а «Epitaph» переехал в здание склада на бульваре Санта-Моника.
Джей прекрасно помнит, как это было. «Мы погрузили наши вещи в грузовик. Мы были крайне взволнованы. Мы привезли всю эту хрень на этот гигантский склад… все наше барахло занимало лишь две коробки. Огромное пространство и ничего, чем его можно было бы заполнить. Но это было только начало».
Первым альбомом, который Бретт записал на новой «Westbeach», стал «Generator». Сначала Джей, Хетсон и Бобби приступили к работе над демо-записями, присланными Грегом. Через несколько недель Бретт присоединился к ним для участия в финальных репетициях. Бретту сразу же стало ясно, что новый барабанщик способен играть в очень большом диапазоне стилей и темпов. Кроме того, Бобби выучил наизусть весь каталог группы. На репетициях Bad Religion пробежались по всем предыдущим альбомам, но ни одна из прошлых песен не могла поставить Бобби в тупик. Он действительно знал все.
«Я бы сказал так, у меня очень хорошая память на то, что меня интересует», - говорит Бобби. «Я всегда был трудолюбив. Я вырос таким. Не думаю, что дело в наличии у меня какого-то таланта. То, что я был подготовлен, облегчило задачу нам всем».
Группа начала записывать «Generator» в мае 1991 года. Поскольку Грег находился в Итаке, перед записью они не репетировали в «Uncle», как раньше. На самом деле, BR проделали очень мало подготовительной работы перед тем, как отправиться в студию, однако Джей не видел в этом проблемы. «Думаю, что мы были вместе достаточно долго, и у нас было довольно четкое понимание того, каким должен стать этот материал».
Новые возможности «Westbeach» потребовали нового подхода к работе. Поскольку старая «Westbeach» была очень маленькой, там музыканты записывались в разных частях студии. «Студия на Виста дель Мар находилась в доме», - поясняет Джей. «Вы могли записываться одновременно, но барабаны находились в одной комнате, а вы - в другой, и мы не могли видеть друг друга». В новом «Westbeach» были достаточно большие комнаты, и все музыканты могли находиться в одном помещении. Например, Джей мог поместить свой усилитель в звуконепроницаемую кабину, чтобы шум от усилителя не попадал в микрофон барабанов. Так они с Бобби могли играть вместе, но партия каждого записывалась отдельно. Другими словами, теперь Bad Religion записывались в по-настоящему профессиональной студии.
Бретт решил воспользоваться преимуществами новой студии и записать группу «вживую». Барабаны и вокал были записаны отдельно, но все гитары писались одновременно - за некоторыми исключениями.
«В тот день, когда я познакомился с Грегом, - вспоминает Бобби, - мы настраивали звук барабанов, и на это у нас ушел весь день. Наконец, наверное, около одиннадцати тридцати вечера, Бретт сказал: «У меня есть одна песня. Давайте сделаем ее!». Все остальные ушли. Остались только я, Джей и Бретт, и в ту ночь мы записали «Atomic Garden». Мы записали ее с двух дублей. На следующий день Хетсон добавил свою партию, а Грег спел текст».
«Atomic Garden» была еще одной песней, вдохновленной Элвисом Костелло, и рассказывала об опасностях распространения ядерного оружия. В тот момент Советский Союз разваливался, и вопрос сохранности его ядерного арсенала вызывал беспокойство во всем мире.
Эта песня ознаменовала еще одну веху в истории Bad Religion – на «Atomic Garden» был снят первый видеоклип группы. «Наше первое видео снял Гор Вербински», - вспоминает Грег. Клип был показан в программе MTV «120 минут» вместе с видео таких альтернативных групп, как Ministry, Red Hot Chili Peppers и The Cure. Гор играл в группе Little Kings, но в какой-то момент продал все свое оборудование, чтобы поступить в киношколу и попытаться сделать карьеру в Голливуде. В дальнейшем Вербински стал режиссером таких блокбастеров, как первые три фильма франшизы «Пираты Карибского моря», кроме того он снял еще несколько клипов Bad Religion.
Если не принимать во внимание песню «Suffer», где Гуревиц был соавтором, впервые за шесть полноформатных релизов Bad Religion заглавной композицией альбома стал трек, написанный Бреттом. «Generator» - одна из самых загадочных песен Гуревица. Она начинается с ряда сравнений:
В своих интервью Бретт отказывался подробно рассказывать об этой песне, но однажды обмолвился, что это метафоры бога. В «Generator» бог сравнивается со всем - от «турбин во тьме» (turbines in darkness) до «колибри в тишине» (a hummingbird in silence). В тексте песни, весьма поэтичном и относительно свободном от жаргона, есть одиннадцать таких сравнений. Дуэт Грега и Бретта мог считаться Beatles панк-рока. И если Грег исполнял в нем роль Пола Маккартни, певца, создающего запоминающиеся мелодии, то Бретт был Джоном Ленноном, поэтом, стремящимся осмыслить мир. Будучи атеистом, Грег видел вещи такими, какие они есть. Бретт же был скорее агностиком, возлагавшим свои надежды на по сути невыразимое.
Группа записывала по одной песне за раз, разучивая их по ходу работы. Получив дубль, который полностью удовлетворял Бретта, они двигались дальше. «Я думал, что эта запись станет самой лучшей, которую я когда-либо делал, - говорит Бретт, - просто потому что это была самая профессиональная студия, в которой мне доводилось работать. Но на самом деле это не стало моей лучшей записью. На тот момент я еще не изучил все особенности этого пространства. В «Westbeach» на Виста дель Мар я знал все нюансы помещения. Знал, какой звук я могу получить в нем. Несмотря на то, что это был обычный дом, в нем я легко и быстро мог добиться хорошего саунда. Тут я подумал: «Новая студия намного лучше, здесь чисто автоматически все получится лучше».
Помимо того, что Бретт оказался в новом помещении, он еще и писал на новом оборудовании. Переезжая на Голливудский бульвар, Гуревиц продал свой старый бюджетный британский пульт «Soundcraft 2400». В новой студии стоял пульт премиум-класса «Trident», и Бретту потребовалось некоторое время, чтобы освоиться с ним.
«Я думал, что «Soundcraft» - это дерьмовый пульт, - говорит Бретт, - но оказалось, это отличный пульт для записи рок-музыки. Много лет спустя я узнал от Майка Кэмпбелла, что они использовали «Soundcraft» при записи альбома Тома Петти «Full Moon Fever» - это тот, на котором песня «Free Fallin» и еще куча хитов. Одна из моих самых любимых пластинок».
В «Generator» всего одиннадцать треков, но пять из них длятся более трех минут. Тем не менее, на запись альбома ушло всего три дня. Закончив последнюю сессию, Bad Religion собрали аппаратуру и отправились в «Al's Bar» в центре Лос-Анджелеса, чтобы отыграть свой первый концерт с новым барабанщиком. В тот вечер вместе с BR играла группа Yard Trauma, басист которой Ли Джозеф помогал Бретту в «Epitaph». Помимо прочего Ли руководил независимым лейблом «Dionysus», специализировавшимся на гаражном и психоделическом роке. После того как Гуревиц купил свой первый компьютер, Ли поделился с Бреттом своим «списком контактов», благодаря которому «Epitaph» смог рассылать выпущенные пластинки в журналы, музыкальные магазины и студенческие радиостанции по всей стране.
Тем не менее Ли Джозеф не стал первым официальным сотрудником «Epitaph»; этой чести удостоился Джефф Абарта, который буквально постучался в двери «Westbeach». Джефф пришел к Бретту сразу же после смены в аптеке, где он работал, а потому был одет в строгую рубашку и галстук.
ДЖЕФФ: Это ведь «Epitaph»? Я ищу работу.
БРЕТТ: Да, но я единственный сотрудник и пока не могу платить зарплату даже себе самому.
ДЖЕФФ: Я буду работать бесплатно.
БРЕТТ: Ты принят! (примечание автора: Джефф не только стал первым сотрудником «Epitaph», кроме того, он обладает самым продолжительным стажем работы на лейбле. Джефф трудится на «Epitaph» по сей день.)
В самом начале деятельности «Epitaph» никто, даже сам Гуревиц, не занимался делами лейбла полный рабочий день. «Я записывал пластинку, - объясняет Бретт, - а потом отправлял ее в продажу. Бывало, что за два дня я тратил где-то 20 часов на упаковку и рассылку заказов, но гораздо чаще нам практически никто не звонил. Это был довольно свободный график. Но так и должно было быть. Дел было не так уж много».
Джефф знал, как организовать доставку и получение товара, что оказалось полезным, когда Bad Religion поехали в тур. Раньше, когда группа отправлялась на гастроли, работа с почтовыми заказами прекращалась. С появлением Джеффа лейбл мог выполнять заказы круглый год.
Через два дня после концерта в «Al's Bar» Bad Religion выступили в «Reseda Country Club» вместе с Down by Law и Jughead's Revenge. В начале июня группа отыграла несколько «разминочных» шоу в районе Великих озер, после чего на месяц отправилась в Европу. Бобби, никогда не бывавший за границей, понятия не имел, что его ждет впереди.
«Когда я только присоединился к Bad Religion, и мы поехали в Германию, - вспоминает Бобби, - я знать не знал, насколько популярна группа в Европе. Даже представить себе не мог. Помню, на концерте в Мюнхене продавцы мерча были вне себя от радости, потому что распродали все наши футболки. «Это мощно», - подумал я».
МЕЧ ПРОГРЕССА.
(* Название главы - отсылка к фразе «Прогресс (развитие) – обоюдоострый меч»)
ДЖЕЙ, КАК И МНОГИЕ РОК-МУЗЫКАНТЫ, ПРИОБРЕЛ привычку на всю катушку отрываться на гастролях и возвращаться к «нормальной» жизни, приехав домой. Однако в мире независимой музыки, а следственно и в мире Bad Religion, понятия «нормально» попросту не существовало. К тому времени, когда группа отправилась в тур «Against the Grain», все выглядело совершенно ненормально.
Bad Religion больше не были малоизвестной хардкор-группой с горсткой фанатов, нетерпеливо ждущих редких туров своих любимцев. Когда группа в третий раз подряд отправилась с гастролями в Европу, Bad Religion уже были на пути к тому, чтобы стать панк-гигантами. И вот тогда-то в фундаменте группы стали появляться трещины.
«Я занимался херней, которой мне заниматься не следовало», - говорит Джей о туре «Against the Grain». «Я делал то, что обещал себе не делать никогда. Я употреблял те наркотики, про которые когда-то говорил, что никогда не буду их употреблять. Причем употреблял их теми способами, которых я всегда обещал себе избегать. Есть мнение, что ты можешь какое-то время жить «дорожной жизнью», а когда вернешься домой, остановиться. Но я не остановился. Когда я вернулся домой, я продолжил вечеринку. Только это была не вечеринка. Это был запой».
К сентябрю 1991 года Джей был сыт всем этим по горло. Он и его жена Микаэла Вассос жили в Долине, в квартире на пересечении Топанга Каньон и бульвара Роско. Джей и Микаэла познакомились, когда Bad Religion записывали альбом «Suffer», в 1989 году они поженились. Джей знал, что у него есть проблемы с алкоголем (и он был не одинок в этом мнении), но во время тура на его долю выпадала не самая большая нагрузка - полтора часа на сцене, так что ситуация не выглядела критической. Все стало гораздо хуже, когда Джей вернулся домой.
«Я стал тем парнем, который постоянно сидит в баре», - рассказывает Джей. «Мои друзья закрывали бар для посетителей, а я оставался и продолжал пить, пока они не заканчивали все свои дела. Как-то мы с одним парнем – он был барменом, но в тот день у него был выходной – пошли в бар и просидели там где-то до пяти утра. Когда мы наконец-то засобирались домой, я вспомнил, что оставил свою собаку в машине. Все время, пока я пил, я ни разу не подумал о своей собаке. Дело было ночью, так что собака не могла перегреться, но все же она была заперта в гребаной машине. Вообще не круто».
Чрезмерное увлечение Джея алкоголем уже не являлось секретом, его проблема выходила из-под контроля. Джею очень повезло, что когда он понял, что нуждается в помощи, он смог обратиться за ней к коллеге по группе, который прекрасно знал, о чем речь. Джей пошел к Бретту и рассказал ему о происходящем с ним. Позже Джей вспоминал, что Бретт с большим пониманием отнесся к его ситуации и помог ему найти место, где он сможет вылечиться.
Джей был не первым (и, конечно же, не стал последним) участником Bad Religion, оказавшимся в сложной жизненной ситуации, но его решение обратиться к Бретту сформировало некую этику группы, в соответствии с которой участники BR, если у них возникали проблемы, всегда могли попросить о помощи своих коллег. Как и в большинстве групп, у членов Bad Religion случались разногласия, и эти разногласия могли приобретать разные формы, но в кризисные моменты участники коллектива всегда поддерживали друг друга.
Джей ходил на собрания «Анонимных алкоголиков» и отказался от спиртного, однако позже признался, что не смог в полной мере принять программу выздоровления, которую предлагало это сообщество. «Я был очень плохим примером трезвенника», - говорит Джей. «Я не пил, но вел себя как полный мудак. Мне не на что было рассчитывать, кроме как на свою силу воли и упаковку «Dr Pepper»».
В то время как семейная жизнь Джея понемногу налаживалась, его отношения с Бреттом оставались напряженными. Это не походило на стандартное взаимодействие работодателя и сотрудника. В Bad Religion они были равны, но в «Epitaph» Бретт был боссом. Такое положение дел было постоянным источником конфликтов и стресса для обеих сторон, и периодически страсти накалялись. В итоге все стало настолько плохо, что, как бы смешно это ни звучало, Джей и Бретт начали вместе посещать семейного психолога.
На одном из сеансов психотерапевт предложил Джею извиниться перед Бреттом за какой-то свой поступок, который сам Джей считал неправильным. Джей заартачился, но, в конце концов, принес извинения, которые, как он сам признает, были «какими-то неполноценными». Другими словами, он отнесся к просьбе не так серьезно, как, возможно, рассчитывал терапевт. Когда терапевт спросил Бретта, как он воспринял извинения Джея, Бретт ответил: «Скептически». Джей не знал, что означает это слово, но был слишком горд, чтобы спрашивать, так что ему пришлось дождаться возвращения домой, где он открыл словарь.
«Блять!» - сказал Джей, узнав, что значит «скептически». «Он не верит мне!»
Этот инцидент продемонстрировал фундаментальный разрыв коммуникаций между музыкантами, с которым сталкиваются многие группы. По мере роста популярности коллектива ставки растут, а вместе с ними растет и эго участников группы. В период успеха никто не хочет раскачивать лодку, говоря о проблемах внутри команды, поэтому не лучшее поведение остается без внимания, а давление продолжает нарастать до тех пор, пока гнев не вырвется наружу и эмоции не выйдут из-под контроля. В случае с Бреттом и Джеем это давление усиливалось необходимостью управлять лейблом, который - в основном благодаря Bad Religion - становился все более и более успешным.
В то время как Джей менял свой образ жизни в Лос-Анджелесе, на Тихоокеанском побережье в Сиэтле, штат Вашингтон, происходила еще одна трансформация - малоизвестная группа под названием Nirvana выпустила альбом, изменивший весь рок-н-ролльный ландшафт. Конечно же, на самом деле такой рельефный сдвиг произошел не в одночасье, тем не менее, когда песня Nirvana «Smells Like Teen Spirit» ворвалась в эфир, все выглядело так, будто потрясенный мир замер в оцепенении и сосредоточил все свое внимание на этом треке. Это была песня с дисторшн-гитарами, громовыми барабанами и текстом, который не имел особого смысла, но был подан так, что не мог не засесть в голове — и эту песню не переставая крутили по радио. Для звукозаписывающих компаний Nirvana пахла деньгами, а для инди-групп по всей стране она была очень похожа на панк.
Для Bad Religion это было звучание андеграунда, наконец-то привлекшее внимание мейнстрима. Будучи ветеранами сцены, участники Bad Religion не замечали ярлык «гранж», который навешивали СМИ, и слышали здесь риффы Игги Попа, Generation X и Redd Kross. В то время как многим юным поклонникам Nirvana казалось, что эта группа появилась из ниоткуда, большинство людей, занимающихся независимой музыкой, уже знали о ней. Барабанщик Nirvana Дэйв Грол был выходцем с хардкор-сцены округа Колумбия - ранее он играл в группе Scream, которая неоднократно выступала на разогреве у Bad Religion.
«Я видел выступление Nirvana в «Rhino Records»», - говорит Бретт. «Они были забойной и шумной панк-группой. Это называлось «гранж», потому что темп был немного медленнее, но мне показалось, что они звучат очень по-панковски. До Nirvana на радио не звучало ни одной гитары. Эфир был забит британским синти-попом. Потом появилась Nirvana. Мэйджор-лейблы услышали Nirvana и подумали: «Пришла пора снова подписывать гитарные группы»».
Тот факт, что Nirvana благодаря панк-козырю во фланелевом рукаве смогла добиться огромного коммерческого успеха, активизировал панк-сообщество. Многие считали, что Bad Religion находятся в прекрасном положении, чтобы воспользоваться сложившейся ситуацией. И хотя сами участники BR не сказать, что всецело разделяли эту точку зрения, они с осторожным интересом наблюдали за происходящим.
«В тот момент, - вспоминает Бретт, - самыми значимыми панк-группами были мы и Fugazi. Это было полезно для сцены - иметь две большие группы и кучу групп среднего уровня. DIY-сцена процветала, и это было здорово. У меня не было ощущения, что мы конкурируем друг с другом».
Fugazi были чем-то похожи на Bad Religion – их лидер Иэн Маккей, также как и Бретт, управлял лейблом («Dischord»), выпускавшим записи его группы. Fugazi были известны своими «пятидолларовыми» концертами и отказом от продажи атрибутики группы, в частности футболок. Немало людей горело желанием заработать на успехе Fugazi, но «Dischord» не желал сотрудничать с ними - пусть это и означало уменьшение доходов лейбла. И хотя многие руководители звукозаписывающих компаний охаживали Fugazi, шансов на то, что эта группа подпишет контракт с мэйджором, практически не было. Однако в случае с Bad Religion все пока оставалось неясным, особенно после ошеломляющего успеха Nirvana.
Для Бретта выбор стоял не между мэйджор- и инди-лейблами, а между популизмом и элитарностью. Наступил момент, когда он почувствовал, что у таких законодателей вкусов, как «Dischord» и «Maximum Rocknroll», слишком много правил. «Позицию, в соответствии с которой твои песни не должны попадать на радио, а ты сам не можешь выйти за рамки собственных строгих правил, я считаю элитарной», - говорит Бретт. «У меня никогда не было проблем с тем, чтобы мои пластинки продавались в торговых сетях или с тем, чтобы мои песни звучали на радио. Радио - это бесплатно. Что может быть более популистским, чем радио? Я не пытался ничего ни от кого утаить».
Джей сравнил отношения между «Epitaph» и «Dischord» с теннисным матчем. Каждый лейбл занимался своими творческими делами, но всякий раз, когда у Bad Religion или Fugazi выходил новый альбом, выпустившая его группа увеличивала число поклонников независимой музыки. У всех на языке вертелся вопрос: «У кого «больше»?».
«Теннисный матч между Fugazi и Bad Religion выиграла Nirvana», - говорит Джей. «Они просто вышибли все эти двери. Это было намного «больше», чем кто-либо из нас мог себе представить».
Другими словами, волна, которую Bad Religion оседлали еще в 1988 году, вот-вот должна была вынести группу на новую высоту, но тут случилось цунами под названием «Nirvana». Тем не менее, ходили слухи, что Bad Religion собираются подписать контракт с мэйджором. Звукозаписывающие лейблы раздавали огромные контракты относительно неизвестным группам, и люди говорили участникам Bad Religion: «Вы следующие».
Джей относился к этим словам с большим скепсисом и мог назвать множество причин, по которым Bad Religion не суждено было стать «следующими»: «Мы не милашки. Мы не Курт Кобейн. Люди считают нас слишком умными. У нас есть название и логотип, которые крайне оскорбительны и никогда не появятся ни в «Walmart», ни в каком-либо из магазинов на Среднем Западе. Не знаю, что думаете вы, но я уверен, что все именно так».
Пока все рассуждали о будущем Bad Religion, группа вспоминала дни своей юности. В ноябре 1991 года Bad Religion выпустили сборник «80-85», в который вошел ранний материал коллектива: первый EP, дебютный лонгплей «How Could Hell Be Any Worse?», второй EP «Back to the Known» и три трека («Drastic Actions», «Slaves» и «Bad Religion»), записанные BR специально для компиляции «Public Service» (примечание автора: 10 декабря 1981 года лейбл «Smoke 7 Records» выпустил сборник под названием «Public Service», в который вошли песни таких лос-анджелесских хардкор-групп, как Bad Religion, Circle One, Disability, Red Cross (вскоре ставшая Redd Kross) и RF7.) – именно поэтому на «80-85» есть целых три версии песни «Bad Religion».
Для обложки «80-85» группа выбрала фотографию панковских ботинок, сделанную Эдвардом Колвером возле клуба «Starwood». В конце 1991 года этот культовый снимок казался порталом в другую эпоху, которая уже никогда не вернется. Такое фото довольно прямолинейно сообщало о том, что Bad Religion – панк-группа. Название сборника могло ввести в заблуждение, по крайней мере, скорей вызывало вопросы, чем давало ответы. Например, хотя группа образовалась в 1980 году, Bad Religion выпустили свой первый материал только год спустя. Так почему не «81-85»? Кроме того, в компиляцию не вошел материал с альбома «Into the Unknown», а он был записан в 1983 году. Еще один момент, вызвавший недоумение, - каталожный номер «Epitaph», судя по которому «80-85» был выпущен до «Against the Grain», но ведь это не так.
Любопытно, что текст для вкладыша «80-85» был написан Грегом Хетсоном, который большую часть обозреваемого периода попросту не был участником группы. Неудивительно, что заметки Хетсона содержат массу ошибок и неточностей. Трудно поверить, что написание этого текста было доверено Хетсону случайно – для всех было очевидно, что, хотя гитарист принимал некоторое участие в записи «How Could Hell Be Any Worse?» и помогал BR продолжать существование после «Into the Unknown», он не мог знать историю группы, а тем более комментировать ее.
Странное название, небрежные примечания и чересчур однозначная обложка - все это создавало впечатление некой неуклюжести данного продукта. В итоге «Epitaph» прекратил выпуск «80-85» и переиздал «How Could Hell Be Any Worse?», дополнив его двумя EP и треками с «Public Service».
«Я немного жалею, что сделал это, - говорит Бретт о «80-85», - потому что «How Could Hell Be Any Worse?» был главной частью сборника, а сам этот альбом в свое время так и не вышел на CD из-за того, что был включен в «80-85». Думаю, это было ошибкой. Мне следовало просто выпустить на CD «How Could Hell Be Any Worse?» с бонусным материалом. Это было бы круче, потому что «How Could Hell Be Any Worse?» - это эпохальный альбом, и делать из него что-то другое означало не проявлять достаточного уважение к действительной значимости этой записи».
Первый альбом Bad Religion, возможно, не имеет такого культового статуса, как другие ранние записи южно-калифорнийского панка (например, одноименный дебютник Adolescents или «Mommy's Little Monster» Social Distortion), но это говорит скорее об извилистом пути BR и о количестве выдающихся альбомов, выпущенных ими впоследствии. У большинства групп, если им повезет, есть только один знаковый альбом. У Bad Religion их несколько.
К 1992 году в эфире доминировал прорывной альбом Nirvana «Nevermind». Лейбл «Epitaph» расширил свою команду, приняв в нее сиэтлских Coffin Break, новую группу Дэйва Смолли Down by Law и вашингтонскую хардкор-группу Dag Nasty, которую Брайан Бейкер основал после ухода из Minor Threat. Изначально Брайану пришлось записываться под именем Дейл Никсон, так как у него был действующий контракт с группой Junkyard. Почему «Дейл Никсон»? Под этим именем Грег Гинн сыграл на бас-гитаре на альбоме Black Flag «My War».
После ряда задержек «Epitaph» выпустил альбом «Generator» 13 марта 1992-го, почти через год после того, как группа закончила его запись. Причин тому было несколько, в том числе проблемы с оформлением альбома, но все из них можно счесть симптомами болезни роста, которая была естественна для группы, пока еще только привыкающей к своему успеху и записывающейся на быстро развивающемся инди-лейбле. Отложенный релиз позволил продлить время приема предварительных заказов. Когда альбом, наконец, вышел, количество предварительных заказов на «Generator» превышало число заявок на «Against the Grain» - первый релиз «Epitaph», разошедшийся тиражом более 100000 экземпляров. Для инди-лейбла это были просто гигантские объемы. А нужно ли было Bad Religion при таких показателях думать о переходе на мэйджор-лейбл?
Поскольку «Epitaph» продолжал расти - лейбл подписывал все новые группы и выпускал все новые релизы – дабы не отставать от спроса, Бретту приходилось работать сверхурочно. Каждый раз, когда Bad Religion отправлялись в тур, он нанимал дополнительных сотрудников, чтобы деятельность лейбла ни в коем случае не останавливалась. При этом Джей продолжал выполнять большую часть тяжелой (в буквальном смысле слова) работы. «Я заведовал отгрузкой», - говорит Джей. «Потом у нас появился вилочный погрузчик, и я стал оператором погрузчика. Это был лучший день в моей жизни. Вилочный погрузчик был потрясающим!».
В честь выхода «Generator» Bad Religion выступили 10 апреля в клубе «Iguana's» в Тихуане, а 11 и 12 апреля отыграли пару концертов вместе с Melvins и Эйч Аром из Bad Brains в «Hollywood Palladium». Все лето группа провела в гастролях по Европе и США.
Ни в Европе, ни в Штатах группа больше не пользовалась фургонами. Теперь Bad Religion могли позволить себе арендовать для гастролей туристические автобусы, что значительно упрощало передвижение коллектива и делало поездки более комфортными. Кроме того группа стала нанимать людей, которые помогали ей и в дороге, и за кулисами концертов. Времена, когда Bad Religion сами таскали аппаратуру и коробки с футболками и прочим мерчем, прошли.
Дело было не только в удобстве и комфорте. Теперь шоу BR собирали так много зрителей, что музыканты были уже не в силах решать все финансовые вопросы самостоятельно. Это стало ясно после одного концерта в Германии, где группа выступала в цирковом шатре перед пятью тысячами человек. После шоу Bad Religion не могли найти промоутера, который должен был рассчитаться с группой. Грег и Джей отправились поговорить с теми, кто «держал кассу». Эти люди не были панками и не говорили по-английски. «Мы находились в комнате с парнями в костюмах, у которых, вероятно, было оружие», - вспоминает Джей. «Я думал: «Я не хочу быть здесь. Это какая-то тупость». Мы поняли, что нам нужна помощь, потому что в таких ситуациях мы чувствовали себя не в своей тарелке».
Хотя на этом гастроли группы в 1992 году закончились, для Грега и Бретта осень того года выдалась очень напряженной. Грег вернулся в аспирантуру в Корнелле, а Бретт был занят делами «Epitaph». 16 октября лейбл выпустил второй студийный альбом Offspring «Ignition», который Бретт записал и спродюсировал в «Westbeach». В следующем месяце вышел альбом NOFX «White Trash, Two Heebs and a Bean». Кроме того, еще в июне, прямо в разгар европейского тура Bad Religion, вышел альбом Down by Law «Blue». Несмотря на то, что у Бретта была куча дел, он все же находил время для написания новых песен, которые впоследствии вошли в седьмой студийный альбом Bad Religion «Recipe for Hate».
На конец 1992 года Bad Religion, подпитываемые плодовитостью авторского дуэта Грега и Бретта и поддерживаемые лейблом, который с каждым днем становился все больше, выпустили пять альбомов за пять лет — четыре новых релиза плюс «80-85». Еще один альбом был в работе, группа находилась на пике продуктивности.
СМИ наконец-то обратили внимание на группу, однако, чаще всего, находили поводы для критики. Журналисты или указывали на то, насколько группа оторвалась от своих корней, либо упрекали Bad Religion в том, что команда слишком строго придерживается своих основ. Изредка музыкальная пресса отмечала умные мысли, содержащиеся в текстах BR. Но даже в этом случае большинство критиков наотмашь било по панк-сообществу, заявляя, что тексты Bad Religion слишком интеллектуальны и фанаты попросту не способны понять их смысл. На самом деле поклонники Bad Religion оказались в гораздо большей степени готовы к восприятию такого материала, нежели критиковавшие их журналисты.
Участники группы вырабатывали различные стратегии реагирования на любые отзывы об их творчестве. Джей, который имел дело как с входящей, так и с исходящей корреспонденцией, видел больше остальных. «Я, как и любой другой человек, читая положительные отзывы, чувствовал себя хорошо, а прочитав один плохой отзыв, расстраивался, поэтому я придумал для себя что-то вроде философского принципа. Я понял, что к хорошей рецензии я должен испытывать те же эмоции, что и к плохой, то есть я благодарен, что вы нашли время высказать свое мнение - хорошее или плохое - о нашем творчестве, но на уровне эмоций мне безразлично, нравится оно вам или нет. «Я ненавижу вашу группу!» Спасибо вам за то, что у вас есть свое мнение. «Я люблю вашу группу!» Спасибо вам за то, что у вас есть свое мнение. Я просто решил не реагировать на рецензии СМИ, неважно, критиковали они нас или хвалили».
Эта стратегия стоического безразличия к отзывам защищала группу от самой жесткой критики – пренебрежения. В то время как их коллег по инди- и андеграундной сцене постоянно крутили на студенческих радиостанциях, Bad Religion в эфир не попадали.
Интересно, что Bad Religion редко критиковали за их, в подавляющем большинстве случаев, негативное отношение к христианству. И снова наиболее, просто вопиюще оскорбительная черта группы каким-то образом ускользнула от внимания «полиции нравов». Это было удивительно, учитывая то, как правительство США и его пособники в СМИ ссылались на христианство во время войны в Персидском заливе, которая на тот момент была в самом разгаре. Bad Religion бросили вызов этому токсичному сочетанию религиозности и подстрекательства к войне в «American Jesus», первом сингле с «Recipe for Hate».
Текст в начале песни живо напоминал о том авторском настрое, который несли самые первые вещи Bad Religion. Написанная в ответ на вторжение президента Буша в Ирак, песня «American Jesus» атаковала американский империализм и его лживые заявления о следовании христианской морали. Ирония настолько укоренилась в лирике группы, что нетрудно представить, как кто-то, впервые услышавший Bad Religion, воспримет текст этой песни как одобрение критикуемых в ней ценностей.
Однако в третьем куплете бэк-вокалисты представляют контрапункт к тексту, проясняя позицию песни:
Текст, написанный мощнейшими компьютерами
И я боюсь, что он внутри меня.
Этот чрезвычайно действенный контр-нарратив, проходя через весь куплет, производил сокрушительный эффект и делал «American Jesus» программным треком альбома.
По приглашению Грега партию бэк-вокала в «American Jesus» исполнил Эдди Веддер из Pearl Jam. «Я позвонил ему и сказал: «Хочешь спеть бэк-вокал на нашем альбоме? У нас есть пара песен, в которых, я думаю, твой голос будет звучать великолепно»». Веддер также исполнил куплет в песне «Watch It Die».
На «American Jesus» был снят клип, режиссером которого вновь выступил Гор Вербински. Это видео изобилует христианскими крестами и другой религиозной иконографией. На протяжении большей части клипа на Греге защитные очки от противогаза времен Второй мировой войны. В видео на песню «Struck a Nerve», снятом выпускником школы El Camino Real Дарреном Лаветтом (Даррен сделал множество клипов для «Epitaph»), Грег продолжает носить довольно странные аксессуары, а именно - шейный корсет. В «Struck a Nerve» бэк-вокал во время «моста» исполняет давняя подруга BR Джонетт Наполитано из Concrete Blonde.
Заглавный трек «Recipe for Hate», открывающий альбом, был написан в ознаменование «липовой» пятисотлетней годовщины так называемого открытия Америки. Он быстр, свиреп и абсолютно бескомпромиссен - настолько, что был бы вполне уместен на альбоме «Suffer». Чего не скажешь об остальных песнях альбома. Наиболее заметным отличием «Recipe for Hate» от предыдущих работ BR было то, что темп альбома варьировался - то ускорялся, то замедлялся. На «Recipe for Hate» группа начала в полной мере использовать мастерство своего барабанщика. В середине девяностых многие инди-группы пытались путешествовать во времени. Bad Religion прибегали к атональным гармониям еще в «Generator» и продолжили делать это в «Recipe for Hate», но самый смелый ход на альбоме был сделан в песне «Man with a Mission», где использовалась слайд-гитара, дававшая звонкий «щелчковый» звук, характерный для кантри-энд-вестерн.
К моменту релиза «Recipe for Hate» на альбом было сделано огромное количество предварительных заказов. «Recipe for Hate» вышел в июне 1993 года, непосредственно перед летним туром группы по Европе, первым выступлением которого стало шоу в гамбургском «Docks». Большинство концертов этого турне прошло в Германии, кроме того Bad Religion отыграли несколько шоу в Соединенном Королевстве. Через месяц после возвращения из Европы группа впервые отправилась в Южную Америку, где вместе с Biohazard выступила в столице Аргентины Буэнос-Айресе. Затем группа начала тур, включавший 40 концертов в США, Канаде и Мексике. В это турне Bad Religion взяли с собой Green Day, северо-калифорнийскую группу, которая уже подписала контракт с «Reprise Records» и через несколько месяцев должна была выпустить свой дебют на мэйджор-лейбле - альбом «Dookie».
Звукозаписывающие компании внимательно следили за тем, как из DIY-хардкор-группы Bad Religion постепенно превращались в панк-гиганта. После успеха альбома Nirvana «Nevermind» мэйджоры стали заключать огромные контракты с панк-, пост-панк- и инди-группами в надежде найти команду, которая будет способна штамповать хиты на новом альтернативном рынке. По мнению многих представителей музыкальной индустрии Bad Religion подходили на эту роль по всем статьям.
Лейблы связывались с Бреттом, и он сообщал об их интересе остальным участникам группы. Убедившись, что все члены Bad Religion готовы хотя бы рассмотреть возможность перехода на мэйджор, Бретт назначил несколько встреч.
«Нам нужно было прощупать почву и посмотреть, чего мы стоим», - говорит Джей. «Мы не обязаны были куда-то переходить, но если бы появилось устраивающее нас предложение, мы вполне могли бы его принять».
Среди лейблов, заинтересовавшихся Bad Religion, особо выделялся «Atlantic Records», которым руководил Дэнни Голдберг. Голдберг начал свою карьеру в качестве журналиста, отвечал за связи с общественностью в штабе Led Zeppelin, а затем основал собственную менеджмент-компанию, клиентами которой были Бонни Рэйт и Allman Brothers. Голдберг подписал контракт с Nirvana, последовав рекомендации одного из своих клиентов - группы Sonic Youth. После этого, воспользовавшись успехом, которого добились Nirvana, он занял руководящую должность в «Atlantic».
«Мы встретились с Дэнни Голдбергом, - вспоминает Джей, - и после той встречи Бретт сказал: «Он не пускает пыль в глаза. Он действительно врубается в то, что мы делаем». Мы и этот парень довольно хорошо понимали друг друга. Мы подумали: «Если тот, кто командует парадом, готов подержать нас, нам не придется кому-то что-то доказывать». Все стало обретать смысл. Картина выглядела предельно ясно».
Участники Bad Religion на Западном побережье приняли свое решение, теперь необходимо было узнать мнение Грега. «Бретт пообщался с Дэнни Голдбергом в Лос-Анджелесе, - рассказывает вокалист, - а я вскоре после этого отправился на встречу с Голдбергом в Нью-Йорке».
Грег и Голдберг нашли общий язык. Таким образом, все члены группы были готовы сделать шаг вперед. Однако это не означало, что решение далось легко - особенно Гуревицу. «Одна из причин, по которой я согласился на сотрудничество с мэйджором, - говорит Бретт, - заключалась в том, что я не знал, сможет ли «Epitaph» сделать нашу группу по-настоящему популярной. Nirvana стала мегазвездой, но я не был уверен в том, что инди-лейбл способен сотворить что-то подобное».
Дэнни Голдберг видел, что Bad Religion обладают всем необходимым для того, чтобы добиться массового успеха. «Я знал, что инди-мир взрастил множество артистов, которые, как я чувствовал, могли бы привлечь гораздо большую аудиторию, чем имели», - говорит Голдберг. «Как менеджер я уже обладал подобным опытом с Nirvana. В «Atlantic» хотели, чтобы я подписал на лейбл новых артистов и модернизировал их рок-н-ролльное «подразделение». К тому моменту Bad Religion успели добиться многого. У группы было достаточно много поклонников. У BR были мелодии и припевы, способные привлечь внимание вновь настроившейся на рок аудитории. Мне нравилась их умная лирика с провокационным подтекстом, лично мне такие вещи импонировали. С точки зрения бизнеса здесь не было особого риска, поскольку у группы уже имелась своя аудитория. Bad Religion были именно теми, кого я искал».
Большинство представителей музыкального истеблишмента, от руководителей звукозаписывающих компаний до музыкальных критиков, не замечали «провокационный подтекст» Bad Religion. То, что Голдберг интуитивно уловил эту особенность группы, говорило о том, что он хорошо подходит Bad Religion.
«Тонкий сарказм, всегда присущий Bad Religion, замечали очень немногие», - поясняет Джей, используя в качестве примера живое исполнение песни «You Are the Government» («Вы – это правительство»). «Когда Грег поет в конце «And I make a difference too» («И я тоже могу что-то изменить») - если вы когда-нибудь наблюдали за ним - он держит большой и указательный пальцы на расстоянии четверти дюйма друг от друга. Вы слышите эту фразу и думаете: «Да! И я тоже!». Но потом вы видите, что он делает на сцене, и думаете: «О, черт! Мы - никто!». Наш секрет всегда заключался в соусе».
Голдберг хотел поделиться этим секретом со всем миром. Он считал, что хотя у группы уже имелась внушительная фан-база, песни Bad Religion заслуживали того, чтобы их услышало как можно большее количество людей. И «Atlantic» мог поспособствовать этому.
Bad Religion поручили Эрику Гринспену, адвокату группы, начать переговоры с «Atlantic». В итоге Гринспен заключил контракт на четыре альбома – аванс был относительно небольшим, ставка делалась на высокий процент от продаж, полагавшийся музыкантам. Хотя в то время лейблы начали вкладывать в группы по-настоящему большие деньги, это было разумное решение. «Там не было каких-то безумных сумм», - уточняет Грег. «Мы не стали брать большой аванс, зато прилично заработали на продажах. У нас очень хороший юрист, и тогда он сказал: «Вот как нам следует поступить». Именно так мы и сделали. Мы всегда были практичны в таких вопросах».
Кроме того Гринспен сумел «разграничить территорию». Bad Religion считали, что «Atlantic» лучше всего подходит группе в Соединенных Штатах, но в то же время полагали, что в других частях мира для них будет предпочтительней сотрудничать с «Sony Music». Поэтому вместо того, чтобы передать «Atlantic» права на распространение альбомов BR по всему миру, группа подготовила два контракта – в Северной Америке BR собирались работать с «Atlantic», а во всех остальных странах - с «Sony Music».
Музыканты понимали, что за столом переговоров они находятся в довольно выгодном положении, поскольку к тому моменту группа уже успела многого добиться самостоятельно. Bad Religion могли позволить себе не брать внушительных авансов, поскольку не были кучкой нищих новичков. Выйдя на международный уровень, группа стремилась освоить новые регионы и расширить свою фан-базу за счет тех мест, где еще не выступала. С помощью Гринспена Bad Religion разработали план, рассчитанный на долгосрочный успех, а не на сиюминутную выгоду.
В конечном итоге, придя к единодушному решению, участники группы подписала контракты с «Atlantic» и «Sony Music». Bad Religion официально ушли с «Epitaph», но то, что произошло сразу после этого, впоследствии вызвало головные боли у многих филофонистов. «Atlantic» был настолько впечатлен «Recipe for Hate», что захотел издать его, даже несмотря на то, что альбом уже был выпущен «Epitaph». На самом деле, к тому времени, когда группа подписала контракт с «Atlantic», по всему миру было продано около двухсот тысяч копий «Recipe for Hate». Контракт, подписанный Bad Religion с «Atlantic», был рассчитан на 4 альбома, так что Бретт договорился об отдельной сделке на пятый релиз, которая позволила бы «Atlantic» переиздать «Recipe for Hate», пока BR будут работать над своим следующим альбомом.
«Я сделал только первый тираж, - объясняет Бретт, - а затем отдал все материалы «Atlantic», и последующими тиражами занимались они». Именно поэтому на одних версиях «Recipe for Hate» стоит логотип «Epitaph», а на других - лого «Atlantic».
«Вы, должно быть, видели этот альбом с логотипом «Atlantic», - говорит Грег, - но все это было сделано не ими, они просто купили все это у Бретта».
Для Bad Religion настало время отстаивать свою DIY-концепцию в мире мейнстрима – альбом, который группе предстояло записать для «Atlantic», должен был привлечь новых поклонников, но в то же время не оттолкнуть тех фанатов, что были с Bad Religion уже не один год. Задача не из легких.
Слово «продались» стало популярным среди поклонников панк-рока в конце семидесятых. Именно его фанаты употребляли в ответ на то, что какая-то панк-группа добилась хоть маломальского коммерческого успеха. К началу девяностых такая реакция стала настолько общепринятой в панк-сообществе, что одно лишь подписание контракта с крупным лейблом автоматически делало группу «продавшейся». Однако Бретт и Грег не были озабочены финансовыми показателями Bad Religion. «Мы не стремились продаться как можно выгоднее, речь шла о другом, гораздо более важном», - говорит Грег.
По мнению самих участников Bad Religion, они и дальше должны были заниматься тем, что делали до этого – писать песни, заставляющие задуматься, писать песни, которые отражали бы их рост как мыслителей и музыкантов. Во всяком случае, BR как никогда были полны решимости записать свой лучший альбом. Контракты с «Atlantic» и «Sony» были всего лишь способом донести их идеи до большего числа людей.
Переход на «Atlantic» стремительно добавил группе известности на национальном уровне. В ноябре Bad Religion появились на телешоу «Поздней ночью с Конаном О'Брайеном» («Late Night with Conan O’Brien»), чтобы исполнить песню «Struck a Nerve». Но в том, что удача наконец-то повернулась к Bad Religion лицом, Грега убедило вовсе не появление группы на телевидении, а случай на шоссе Пасифик-Кост. «Я ехал по Пасифик-Кост, - вспоминает Грег, - и услышал, что в соседней машине играет «Recipe for Hate». Это было нечто особенное».
Пути назад не было. С тех пор, как Родни Бингенхаймер включил демо BR в своей программе и открыл группу для небольшого круга преданных поклонников хардкора, прошло уже тринадцать лет, теперь Bad Religion принадлежали массам. Только время могло показать, был ли переход на «Atlantic» разумным шагом. После небольших каникул группа с альбомом «Recipe for Hate» отправилась в свое второе североамериканское турне. Затем, в 1994 году, BR не выступали больше восьми месяцев. За это время Bad Religion, «Epitaph Records» и панк-иерархия претерпели необратимые изменения.
ДЕЛИКАТНОЕ «ПОШЛИ ВЫ».
ЕСЛИ 1991-Й ЗАНОВО ПОЗНАКОМИЛ АМЕРИКУ с андеграундной музыкой, то 1994-й стал годом, когда андеграунд прорвался в мейнстрим - и Bad Religion, и «Epitaph Records» принимали в этом процессе самое активное участие.
Сначала, в феврале, Green Day выпустили «Dookie», свой третий студийный альбом, который стал дебютом группы на крупном лейбле. За ним последовали два релиза «Epitaph» - «Smash» группы Offspring в начале апреля и «Let's Go» группы Rancid в июне. А в сентябре вышел первый на мэйджоре (и восьмой по счету) студийный альбом Bad Religion «Stranger Than Fiction». Это был год панк-взрыва, и Бретт Гуревиц приложил руку к созданию трех из четырех вышеназванных «детонаторов».
Bad Religion были известны своим мелодичным хардкор-звучанием и умными текстами, при этом львиную долю внимания прессы привлекала именно лирика группы. Не последнюю роль в этом сыграл тот факт, что фронтмен BR защитил докторскую диссертацию по эволюционной биологии. «Панк-профессор» становился героем статей, у него нередко брали интервью. Менее известными оставались деловая смекалка и предпринимательский гений Бретта. И хотя в самой группе эти качества Гуревица ни для кого не были секретом, остальному миру еще только предстояло узнать, насколько выдающимся человеком является глава «Epitaph».
Год начался с решения Бретта расширить деятельность «Epitaph» за рубежом. Помимо подписания новых артистов и выпуска свежих релизов, Бретт собирался открыть представительство лейбла в Европе. Гуревиц хотел привлечь к этому делу своего старинного друга и одного из основателей Bad Religion - бывшего барабанщика группы Джея Зискрута.
После ухода из Bad Religion Зискрут остался в музыкальной индустрии и в конце концов стал работать в отделе маркетинга и рекламы «Arista Records» в Нью-Йорке. Бретт и Зискрут встретились на международной музыкальной конференции во Франции. Когда Гуревиц рассказал другу о своем желании открыть офис «Epitaph» в Европе, тот ответил: «Я могу заняться этим».
Согласившись помочь Бретту, Зискрут покинул Нью-Йорк и начал работать в лос-анджелесском офисе «Epitaph». Друзья разработали полноценный бизнес-план, обозначили принципы работы и задачи компании. Бретт и Зискрут вместе составили список художественных и деловых вопросов, в которых должен был разбираться каждый сотрудник европейского филиала. «У него было больше опыта в звукозаписывающем бизнесе», - говорит Бретт о Зискруте. «Единственный метод, который знал я – это «сделай сам». Я учился у него и мне нужен был человек, который бы открыл наш филиал в Европе».
Пока Гуревиц и Зискрут работали над проектом «Epitaph Europe», Offspring трудились над очередным альбомом в новой студии «Track Record» в Северном Голливуде. Запись этого альбома Бретт поручил своему любимому панк-продюсеру Тому Уилсону, который ранее уже продюсировал два лонгплея и EP Offspring. Несмотря на то, что группа закончила создание материала лишь перед последней сессией, первые отзывы Уилсона были положительными. В вокале Декстера Холланда присутствовала резкость, необходимая в панк-роке, и хотя певец избегал рычания, в его партиях не было ни малейшего намека на слащавость. Голос Декстера был самым громким инструментом из всех, что звучали на альбоме.
Зискрут до сих пор помнит, как Бретт произнес: «Джей, иди сюда и зацени это». После чего включил демо, сделанное во время студийных сессий Offspring. Зискрут был крайне впечатлен. «Там были разные миксы, но наша реакция на каждый из них была следующей: «Черт, это великолепно!». Мы были по-настоящему потрясены тем, как здорово это звучало».
После нескольких недель проведенных в Лос-Анджелесе Зискрут улетел в Нидерланды. «Я переехал в Амстердам, чтобы запустить «Epitaph Europe» - или «Eurotaph», как мы это называли. Я снял квартиру, нанял двух человек, и мы втроем целыми днями работали у меня в гостиной. Потом у нас появилось небольшое офисное помещение, а затем офис побольше. Одной из моих задач было привлечь к делу независимых дистрибьюторов и объединить их в многонациональную сеть – это то, чему я научился, работая в мэйджор-лейблах».
Так у Зискрута появилась возможность продвигать новый альбом Offspring в Европе. «Я пообщался со всеми нашими дистрибьюторами и пообещал им, что в Европе мы продадим пятьсот тысяч копий этого альбома», - говорит Зискрут. «Это было невероятно смелое заявление. Они подумали, что я сумасшедший».
Как бы то ни было, открытие офиса в Европе в сумме со всем тем, что происходило на его лейбле, в его группе и в его жизни, свидетельствовало о верности курса, избранного Бреттом. Пока Зискрут трубил об Offspring за границей, Бретт в Лос-Анджелесе микшировал второй альбом Rancid «Let's Go», состоявший из двадцати трех весьма суровых полутораминутных панк-баллад. Вокал Тима Армстронга привносил в звучание «Let's Go» грубоватую эмоциональность улиц. Тим не столько пел, сколько выплевывал тексты, однако при этом лирика группы была менее вызывающей, чем откровенно панковское поведение участников команды. Бретт чувствовал, что новый альбом Rancid обладает огромным коммерческим потенциалом.
Offspring и Rancid олицетворяли инь и янь панк-бренда «Epitaph»: Offspring представляли то, как скейт-панк эволюционировал во что-то более жесткое, яркое и чистое по звучанию, в то время как Rancid были попроще и погрязнее и определенно принадлежали к «старой школе». Обе группы, безусловно, не избежали влияния Bad Religion.
Бретт верил, что в этих альбомах есть что-то особенное, и оказался прав. Первый сингл Offspring – прилипчивый трек «Come Out and Play» - попал в «тяжелую» ротацию на «KROQ» и прогремел по всей стране. Офисы «Epitaph» были заставлены поддонами со «Smash», и Бретту пришлось оформить вторую закладную на свой дом, чтобы справиться с растущим спросом на альбом.
Творившийся хаос не мешал Bad Religion писать новые песни и готовиться к записи своего следующего альбома для «Atlantic». Бретт представлял будущий релиз BR как что-то более «одухотворенное», чем альбомы Offspring и Rancid, вышедшие на «Epitaph». Подобно тому, как в «Against the Grain» и «Generator» Бретт постарался уделить особое внимание поэтическим образам, при работе над материалом для «Stranger Than Fiction» он решил отталкиваться от собственных литературных пристрастий.
«Помимо музыки, еще одна моя большая страсть - это литература», - говорит Бретт. «Думаю, песни со «Stranger Than Fiction» - одни из лучших моих вещей. Тексты «Stranger Than Fiction», «Hooray For Me» и «Infected» были в значительной степени вдохновлены Керуаком и Берроузом. В юности я очень любил их».
Заглавный трек «Stranger Than Fiction» изобиловал как прямыми, так и завуалированными отсылками к литературным произведениям. Рассмотрим один из куплетов:
О да, колыбель для кошки, Вулф оглядывается назад,
Сколько ангелов можно уместить на спичке?
Я хочу знать, почему Хемингуэй сломался
Подчас правда страннее вымысла
«Колыбель для кошки» - прямое указание на одноименный роман Курта Воннегута. Слова «Вулф оглядывается назад» отсылают слушателя к самому известному произведению Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» - книге, которая оказала огромное влияние как на самого Бретта, так и на другого писателя, упоминаемого в песне, Джека Керуака.
«Это авторы, которых я люблю, - объясняет Бретт, - а «Взгляни на дом свой, ангел» очень сильно повлияла на меня. У меня много любимых писателей, но в тот момент именно эти авторы оказывали огромное влияние на мою жизнь».
Это был уже не первый раз, когда Бретт черпал вдохновение в творчестве Вулфа. «Лист, камень и ненайденная дверь, - говорит Бретт, - мотивы, которые повторяются в книге «Взгляни на дом свой, ангел», некоторые из этих элементов присутствуют и в нашей песне «Suffer»». Вот так, использовав образы одного из самых влиятельных романов Вулфа в одной из самых влиятельных песен Bad Religion, Бретт отдал дань уважения любимому писателю.
Если раньше при написании песен Бретт, в первую очередь, опирался на собственную оценку материала, то теперь он поставил перед собой задачу создать нечто такое, что могло бы иметь успех на радио. «Atlantic» мечтал сделать Bad Religion следующей Nirvana – и неважно, что когда BR начали свою деятельность, Курту Кобейну было всего тринадцать. Бретт - всегда готовый принять вызов – решил попробовать писать по-новому.
«Я пытался написать что-то, что могло бы вывести группу на новый уровень», - говорит Бретт. «Nirvana доказала, что если темп не пугает слушателя, можно попасть на радио и с громкими гитарами. «Infected» стала моей попыткой написать гранжевую песню. Мы заключили контракт с мэйджором, и я подумал: «Да, мы панк-группа, но в то же время мы должны оставаться актуальными, поэтому было бы разумно попробовать написать песню, которая была бы и Bad Religion, и гранжем. Вот с таким настроем я и подошел к созданию «Infected»».
Поп-песни - это почти обязательно песни о любви, и «Infected» не нарушала данное правило, но исследовала темную сторону романтики. Песня не рассказывает историю как таковую, скорее, сравнивает любовь с недугом - болезнью, от которой невольно подхватившие ее партнеры не могут избавиться. «Infected» пронизана смирением и отчаянием, и, как и другая песня Бретта «Anesthesia», повествует о зависимости. И хотя первые строчки «Infected» звучат так, словно человек, находящийся на грани срыва, молит о помощи, этот текст был написан в весьма обыденной ситуации.
«У меня был небольшой творческий кризис, - рассказывает Бретт, - но я чувствовал, что «Infected» может получиться особенной. Я решил взять акустическую гитару, сесть в свой «Camaro» 67-го года выпуска и отправиться в Джошуа-Три (*национальный парк в Калифорнии), чтобы запереться там в маленьком бунгало до тех пор, пока песня не будет закончена. Мой «Camaro» был сделанным на заказ стрит-родом и часто перегревался. Автомобиль пребывал в настолько плохом техническом состоянии, что, выезжая из города, я напевал «Я еду / Надеюсь, я не сломаюсь» («Now here I go / Hope I don't break down»), я действительно очень боялся, что машина может сломаться. Поначалу эти слова выглядели каким-то временным вариантом, но затем оказалось, что они отлично подходят для начала песни и прекрасно вписываются в ее настроение. Остальное уже история!».
Процесс записи «Stranger Than Fiction» отличался от работы над предыдущими альбомами, в основном потому, что в распоряжении «Atlantic» было намного больше ресурсов, чем имелось у «Epitaph». Вдобавок Бретт подписал контракт с издательством «EMI» и получил доступ к их студии на бульваре Сансет. Когда материал для альбома была практически готов, Бретт встретился с Джеем и Бобби в «EMI Studios», чтобы сделать несколько демо. Инженером этой студии был Райан Грин, который впоследствии работал над несколькими альбомами NOFX. Бретт, Джей и Бобби записали демо-версии «Stranger Than Fiction» и «Infected» и отправили их новому продюсеру группы Энди Уоллесу. Послужной список Уоллеса впечатлял, среди его работ были такие выдающиеся альбомы, как «Reign in Blood» Slayer, «Electric» The Cult, «Nevermind» Nirvana, «Dirty» Sonic Youth и дебютник Rage Against the Machine с одноименным названием.
Bad Religion были в восторге от того, что работают с таким опытным продюсером. «По части микширования рок-альбомов Энди был лучшим в мире, говорит Бретт, - и теперь, когда у нас был бюджет от крупного лейбла, наняв Энди, мы буквально исполнили свою мечту. Я был большим поклонником его работы и хотел поучиться у него, как у одного из лучших в своем деле». Бретт попросил Уоллеса сделать пробный микс «American Jesus». (примечание автора: Этот трек вошел в альбом «Christmas Songs», выпущенный Bad Religion в 2013 году.) «Энди отлично справился с этим», - вспоминает Бретт.
«Как только мы привлекли к работе Энди Уоллеса, - рассказывает Бобби, - группа стала каждый день репетировать в студии «Alley» в Северном Голливуде. Мы репетировали месяц подряд и за это время стали действительно сплоченной командой».
Когда пришло время записываться, Bad Religion отправились в студию «Rumbo Recorders» в Канога-Парк. В апреле и мае группа провела в «Rumbo» пять недель. Несмотря на то, что весь материал был очень хорошо отрепетирован, этот альбом BR записывали дольше, чем любой из его предшественников. В «Westbeach» группа разучивала песни на месте, но здесь, пусть музыканты уже и знали весь материал назубок, Bad Religion только знакомились с методами работы Уоллеса. Чтобы привыкнуть к ним, группе потребовалось некоторое время. Помимо полета в Нью-Йорк для подписания контракта, сотрудничество с Уоллесом стало первым реальным признаком того, что все изменилось, теперь работа в студии шла совершенно по-другому - эмоции били через край, а атмосфера была более напряженной, чем раньше.
В записи альбома Bad Religion помогали несколько приглашенных гостей. Уэйн Крамер из легендарных MC5 спел и сыграл на гитаре в «Incomplete» - для Бобби, боготворившего детройтского рокера, это были незабываемые ощущения. На «Marked» спел вокалист Pennywise Джим Линдберг. В песне «Television», которую Бретт написал вместе с Джонетт Наполитано, звучал вокал Тима Армстронга (в буклете альбома Тим был указан как «Линт», это его прозвище со времен Operation Ivy).
Во время работы над «Stranger Than Fiction», представители лейбла, прослушав черновые записи, выразили обеспокоенность тем, что ни одна из песен не подходит на роль сингла, поэтому «Atlantic» попросил группу перезаписать для альбома «21st Century (Digital Boy)». Хотя Бретт считал главным претендентом на роль первого сингла песню «Infected», он не стал противиться тому, чтобы «21st Century (Digital Boy)» была включена в новый альбом.
«Мне это представлялось логичным», - говорит Бретт о решении перезаписать «21st Century (Digital Boy)». «Честно говоря, я был в таком восторге от работы Энди Уоллеса с Nirvana и Rage Against the Machine, что мне до смерти хотелось услышать, как зазвучит моя песня, если ее спродюсирует Энди. Это одна из главных причин того, что я согласился на это».
По мнению Бретта, «21st Century (Digital Boy)» представлялась идеальным синтезом панка и поп-музыки, и он был рад, что теперь, когда «альтернатива» вошла в моду, эту песню узнает более широкая аудитория. Тем не менее, Бретт не переставал считать, что «Infected» имела больше шансов на успех.
Несмотря на разногласия по поводу того, какая песня должна стать первым синглом, группа осталась довольна звучанием «Stranger Than Fiction», и музыканты были уверены, что их поклонники тоже будут довольны. Альбом не стал отходом от фирменного звучания BR. В нем было даже меньше экспериментов, чем на двух предыдущих дисках, «Stranger Than Fiction» скорей напоминал «Against the Grain», в том числе и благодаря новой версии «21st Century (Digital Boy)».
«На «Stranger Than Fiction», - говорит Бобби, - и вы должны слышать это, все было сделано очень четко и точно, ведь мы очень хорошо отрепетировали все эти песни. Мы просто пришли в студию и записали их. Мы действовали как хорошо смазанный механизм».
Bad Religion знали, что их поклонники обеспокоены переездом группы на «Atlantic», и понимали, что «Stranger Than Fiction» будет тщательно изучен фанатами на предмет признаков того, что BR продались. Чтобы развеять такого рода опасения, группа включила в альбом несколько быстрых треков Грега, таких как «Leave Mine to Me», «Tiny Voices», «The Handshake» и «Individual», и большинство этих песен весьма полюбилось фанатам коллектива.
Для Bad Religion и «Epitaph» все складывалось как нельзя лучше: после выхода альбома «Let's Go» клип Rancid «Salvation» часто появлялся в эфире MTV. «Smash» группы Offspring продолжал набирать обороты, побивая всевозможные рекорды продаж для группы c независимого лейбла. И Bad Religion, и «Epitaph Records» наслаждались успехом, о котором раньше даже не мечтали, но - что невероятно – и Bad Religion, и «Epitaph Records» было куда расти.
Тем не менее, это лето для Bad Religion выдалось необычно спокойным. Впервые с 1989 года группа не проводила летние месяцы в Европе. Bad Religion собирались отправиться за границу после релиза «Stranger Than Fiction» в сентябре. Хетсон поехал в тур с Circle Jerks. Джей продал свой дом на Голливудских холмах и готовился перевезти семью на остров неподалеку от Ванкувера, Канада. Сыновья Джея - Майлз и Хантер – вскоре должны были пойти в школу, и чета Бентли посчитала, что школьная система Лос-Анджелеса им не подходит.
«Мы посмотрели, как выглядит та школа, в которую предстояло пойти Майлзу», - говорит Джей. «Никакой травы. Колючая проволока. Я подумал: «Смотрится не так чтобы весело. Не такой должна быть школа»». Был вариант с частными школами, но в Лос-Анджелесе они оказались слишком дорогими. Бентли рассматривали возможность переезда в Портленд или Сиэтл, но в итоге остановились на Британской Колумбии. Микаэла была гражданкой Канады, так что переезд туда был вполне логичным. «Это был не тот случай, когда пара людей решила, что они хотят уехать в Канаду», - вспоминает Джей. «Это была канадка, возвращающаяся домой. Ее семья жила там. Все было довольно просто. Ничего особенного».
Грег продолжал трудиться над докторской диссертацией и проводил время в Корнелле, рассматривая в электронный микроскоп окаменелости. Кроме того он настолько модернизировал свою домашнюю студию, что теперь мог записывать в ней не только демо собственных произведений, но и другие группы.
Даже в Итаке Грег чувствовал, что панк-рок стали воспринимать по-другому. «Bad Religion находились в вакууме, но как только мы подписали контракт с крупным лейблом, дистрибьюция сразу же улучшилась. Я мог пойти в музыкальный магазин в местном торговом центре и купить там альбом Bad Religion. Мы могли поехать с туром по всей Америки, и наш альбом продавался бы в каждом из городов. Не только в «независимых» магазинах, но и в торговых центрах. Это было частью демократизации панка, которая происходила в то время».
Со своего наблюдательного пункта в далекой Итаке Грег мог видеть, что демографическая ситуация меняется, и группы извлекают из этих изменений пользу. «Я думаю, Green Day, Offspring и Bad Religion росли потому, что среда позволяла им делать это», - объясняет Грег. «Появилось новое поколение подростков, которым нужна была агрессивная музыка. Они покупали все больше скейтбордов. Они покупали все больше сноубордов. «X Games» значили все больше. Происходил настоящий культурный сдвиг, который группы смогли использовать в своих интересах. Однако не группы возглавляли этот процесс. Музыканты хотят верить, что это они изменили мир. Но это не так. Музыканты просто смогли преуспеть в сложившейся культурной среде. Это мое убеждение, и оно исходит из изучения других вещей и наблюдения за тем, как устроена природа. Я биолог-эволюционист. Я смотрю на вещи по-своему. Я вижу, что процветание вида зависит от окружающей среды, а не наоборот».
Свежий и рациональный взгляд Грега на столь кардинальные перемены в музыкальной индустрии объяснял одновременный успех таких разных групп, как Bad Religion, Rancid, Offspring и Green Day. Все эти группы смогли извлечь выгоду из того, что на музыкальный рынок пришло новое поколение покупателей, но не нужно было быть специалистом по ракетостроению - или, как в нашем случае, биологом-эволюционистом - чтобы понять, что многие из этих молодых фанатов могли счесть послание Bad Religion более сложным, чем они ожидали.
Одни лишь названия релизов уже служили лакмусовой бумажкой, по которой можно было судить о содержании альбома. Если вы ищете альбом, в котором говорится о проблемах жизни во все более усложняющемся современном мире, то, что вы выберете – «Stranger Than Fiction» («Страннее, чем вымысел») или «Dookie» («Какашки»)? Green Day писали песни, в которых затрагивались проблемы подросткового (и постподросткового) возраста: как адаптироваться в обществе, как справиться с тревогой и депрессией, как понять, что ты влюблен или, наоборот, разлюбил. Гениальность Green Day заключалась в том, что они обращались к темам, актуальным для практически любого подростка. Bad Religion никогда не писали таких песен - даже когда сами были подростками.
У Bad Religion всегда был подтекст. Иногда этот подтекст был саркастическим. Иногда - ироничным. Но он всегда был провокационным и заставлял слушателя задуматься. Подвергать сомнению нормы и отвергать догмы - это не совсем то, что характерно для формулы успеха в популярной музыке.
Однако Грег был прав: панк переживал небывалый расцвет. Этот подъем изменил судьбу многих групп. Руководители звукозаписывающих компаний, возможно, и считали такие изменения новой парадигмой, но музыканты знали, что это ненадолго. «Веселитесь, пока все это не закончилось» - таков был неофициальный девиз бесчисленных панк- и хардкор-групп, которые взлетали и падали. В истории панка имелись примеры дико бурлившей, но по итогу весьма краткосрочной, творческой активности. Например, Sex Pistols, Germs и Operation Ivy в период своего существования были невероятно креативны; но просуществовали эти группы недолго. Оптимальным курсом для BR представлялось продолжать делать то, что они делают, и никто не осознавал этого лучше, чем сами Bad Religion.
Разумеется, какой-то сбой мог случиться в любой момент, именно это и произошло, когда Бретт Гуревиц и Джей Бентли вступили в перепалку, имевшую для группы самые ощутимые последствия.
Все началось со ссоры, причина которой сейчас выглядит абсолютно пустяшной. Речь о списке гостей. Лейбл «Epitaph» готовился к проведению «Epitaph Summer Nationals» в «Hollywood Palladium». Идея мероприятия была позаимствована у «Dischord»: устроить выступление групп «Epitaph», билет на которое будет стоить всего несколько баксов. Шоу «Epitaph Summer Nationals» должно было состоять из трех актов. 27 июля хедлайнерами были Offspring и Down by Law, 28 июля - Pennywise и Rancid, а в заключительный вечер - NOFX и Bad Religion. Все было просто: только группы и их поклонники. Поскольку гримерка в «Palladium» была очень маленькой, за кулисами могли находиться только сами группы, их персонал и сотрудники «Epitaph». Это означало, никаких гостей. К сожалению, Джей не понял этого.
Он позвонил в офис «Epitaph» и попросил включить его жену в список приглашенных. Последовавший отказ вызвал у Джея объяснимое негодование. В конце концов, он был участником Bad Religion, группы, которая создала «Epitaph», и до недавнего времени сам являлся сотрудником лейбла. Поскольку билеты на «Summer Nationals» были очень дешевыми, они были распроданы мгновенно. Если у вас не было билета, попасть на шоу без персонального приглашения было невозможно. Джей не мог - или не хотел - смириться с этим. Сказав несколько не слишком приятных слов, он повесил трубку.
Через несколько минут Джею позвонил Бретт. Они снова и снова обсуждали список приглашенных на «Summer Nationals». Джей был недоволен тем, что не может привести на шоу свою жену. Бретт был расстроен тем, что Джей послал одного из сотрудников «Epitaph». Страсти накалялись, обе стороны, обмениваясь оскорблениями, обвиняли друг друга в неразумности, пока наконец Бретт не поставил точку, произнеся: «Я ухожу».
Джей подумал, что слова Бретта «Мне это нахер не сдалось. Я ухожу» - всего лишь шутка. «Я вроде как рассмеялся, а он сказал: «Нет, я серьезно. Я ухожу»».
Вот так Бретт перестал быть участником группы, которую он основал.
Позднее, в этот же день Бобби позвонил менеджер группы Дэнни Хипс, он сообщил барабанщику, что Бретт покинул Bad Religion. Хипс сказал, что Бретт и Джей поссорились, в результате чего Бретт ушел из группы. Менеджер хотел, чтобы Бобби позвонил Бретту и уговорил его остаться в коллективе. Вместо этого Бобби позвонил Джею, чтобы узнать, что случилось.
Вечером за ужином Джей вкратце изложил Бобби суть дела. Поразмыслив над своим спором с Бреттом, Джей пришел к выводу, что случится одно из двух. Либо его выгонят, а Бретт вернется в группу, либо Грег тоже уйдет, и это станет концом Bad Religion. «Вот что я вообразил себе», - говорит Джей. «Я отчетливо представил, как Бретт скажет: «Я вернусь, но Джей должен уйти». Я был уверен, что так и будет. Зачем им оставлять в группе меня, а не Бретта? Он пишет песни и владеет лейблом. А кто я?».
Бобби был не согласен. Как относительно новый участник группы, он мог оценивать ситуацию без эмоций из прошлого. «Я предвидел, что это произойдет», - вспоминает Бобби. «Мы перешли на мэйджор, требования к нам стали выше. Мы знали, что теперь нам придется больше гастролировать, но Бретт не мог пойти на это. Взлет Offspring был грандиозным. Просто невероятным. Бретт никак не мог одновременно гастролировать с Bad Religion и руководить лейблом. Ты не можешь делать и то, и другое. Это попросту невозможно».
Пока Бобби общался с Джеем, Бретт позвонил Грегу, чтобы объяснить ему, что произошло. «Мы с Джеем поссорились, - вспоминает Грег слова Бретта, - и меня взбесило то, что он говорил. Я не собираюсь терпеть все это и больше не могу играть в группе».
Грег, зная, что происходит в «Epitaph», и понимая, какое невероятное давление испытывает Бретт, воспринял новость о ссоре Бретта и Джея со всей серьезностью. Как только Грег убрал из уравнения эмоции, все свелось к очень простому вопросу: «Ты хочешь стать магнатом звукозаписи или продолжать играть в Bad Religion?». «Я не злился на него, потому что он не говорил, что не может работать со мной, Бретт вкратце объяснил мне, что лучше он будет единственным капитаном «Epitaph», чем одним из капитанов Bad Religion».
Как только стало очевидно, что Бретт не заинтересован в возвращении в Bad Religion, остальные участники группы начали задаваться вопросом, какой будет реакция Грега. Уйдет ли он вслед за Бреттом? Неужели это конец Bad Religion?
Уход Бретта крайне расстроил Грега, он расставался не только с коллегой и другом, но и с соавтором. Терять ключевого участника своей группы именно в этот момент для Грэффина было тяжело вдвойне. Никто из членов Bad Religion не знал об этом, но как раз в то время, когда Бретт покинул группу, Грег столкнулся с семейными проблемами, которые в конечном итоге привели к распаду его брака. Вокалисту и без того было нелегко, а тут еще драма, связанная с довольно внезапным уходом Бретта.
«Я действительно очень тяжело переживал его уход», - говорит Грег. «Черт, чувак, неужели мы распустим группу через минуту после того, как сделали шаг на следующий уровень? Буквально минуту спустя? Я сказал себе: «Ни за что». Я удвою свои усилия. Однако это было нелегко. Как бы печально это ни звучало, но мне пришлось заставить себя поверить в то, что мы сможем жить без Бретта. В разгар битвы ты просто сражаешься, отбросив всякую саморефлексию, не задумываясь ни о чем».
Хотя Грег был ошеломлен решением Бретта, он сам и не думал уходить из группы. Наоборот, он был как никогда полон решимости двигаться вперед. Остальные участники Bad Religion тоже не собирались покидать корабль. Они взяли на себя обязательство перед «Atlantic» - но что гораздо важнее, друг перед другом - записать еще три альбома, чем и намерены были заняться.
И здесь возникает вопрос: если на карту было поставлено так много, в чем заключалась истинная причина ухода Бретта?
У каждого была своя теория. Хотя уход Бретта, как казалось, был спровоцирован его спором с Джеем из-за списка приглашенных, у поступка Гуревица имелись и более глубокие причины. Прежде всего, это решение подписать контракт с «Atlantic». Переход на крупный лейбл освобождал Бретта от дел, касающихся выпуска релизов группы, но, как следствие, теперь от него ждали большей активности в качестве участника Bad Religion.
«Atlantic» хотел, чтобы группа больше гастролировала и как можно чаще появлялась на публике. Практически все время существования Bad Religion концертная деятельность группы зависела от доступности Грега. После того как Bad Religion подписали контракт с «Atlantic», Грег заявил, что отложит учебу в аспирантуре ради того, чтобы группа могла путешествовать дольше и дальше. Но для Бретта, с учетом всех его обязанностей в «Epitaph», продолжительные гастроли были невозможны. Занятость Грега учебой позволяла Бретту быть одновременно участником группы и руководителем лейбла. Решение, принятое Грэффином, поставило такое совместительство под угрозу и, возможно, вызвало некоторые трения между двумя авторами песен.
Джей также стоял перед необходимостью сделать выбор. «Помню, я прикинул, что могу либо отправиться в тур и играть на бас-гитаре в Bad Religion, либо сидеть за столом, отвечать на телефонные звонки и водить погрузчик. Я подумал: «Я хочу поехать на гастроли и быть басистом». Для меня это было началом распада нашей команды».
Оглядываясь назад, можно сказать, что уход Бретта сделал понятным то непривычное напряжение, что царило в группе (особенно между Грегом и Бреттом) во время записи «Stranger Than Fiction». «В какой-то момент, - рассказывает Джей, - мы перестали нормально общаться, если ты обращался к кому-то из коллег, то в ответ на тебя непременно орали. Это было пиздец как странно».
Bad Religion записывали альбомы в самых разных условиях, и зачастую участники группы подталкивали друг друга к тому, чтобы выдать свой абсолютный максимум, но во время работы над «Stranger Than Fiction» атмосфера в студии изменилась.
«Когда мы вместе с Энди Уоллесом работали над «Stranger Than Fiction» внутри группы что-то разладилось, все были постоянно чем-то раздражены», - говорит Бретт. «Нас было четверо, и если кто-то один - скажем, Хетсон, - выходил из комнаты, оставшиеся - Грег, Джей и я - начинали говорить о вышедшем всякие гадости. Потом, когда он возвращался, и выходил Джей, я, Грег и Хетсон говорили гадости уже о Джее. А если Джей возвращался, и комнату покидал Грег, то я, Джей и Хетсон принимались костерить Грега. Я, конечно, не могу утверждать, что, когда выходил я, они говорили гадости обо мне, но я был бы шокирован и разочарован, если бы это было не так. Единственное, что нас объединяло, - это то, как сильно мы ненавидели друг друга».
Участники Bad Religion, в особенности Бретт и Грег, стали жертвами собственных высоких требований и исключительной трудовой этики, присущей BR. В период с 1987 по 1994 год Bad Religion записали восемь студийных альбомов, при этом постоянно гастролировали, что негативно сказалось на отношениях внутри группы. Грег не переставал заниматься научной карьерой, а Бретт развивать свой лейбл. В этот же период интенсивной продуктивности Грег, Бретт и Джей женились и обзавелись семьями. Нагрузка была невероятной, и, судя по всему, ее следовало сократить.
«Думаю, я спал не больше четырех часов в сутки», - рассказывает Бретт. «У меня был синдром хронической усталости. Я довел себя до ручки. Большую часть того времени я был чист и трезв, работа заменила мне наркотики – это имело свои преимущества, но кое-что, наоборот, было утрачено – в первую очередь, гармония внутри группы. Ситуация была крайне напряженной, и я решил выпутаться из нее, дав волю гневу – это был далеко не лучший поступок».
По иронии судьбы, Бретт пошел на поводу у других участников Bad Religion и согласился подписать контракт с мэйджором, потому что не знал, под силу ли инди-группе и (особенно) «Epitaph» выполнить все необходимые условия для по-настоящему массового признания альбома. Беспрецедентный успех «Smash» показал, что под силу.
«По правде говоря, - вспоминает Бретт, - я думал, что мы записали лучший альбом в нашей карьере, и я гордился этим, но «Epitaph» в тот момент вдруг сделался невероятно успешным лейблом, более успешным, чем я мог мечтать. Я не чувствовал необходимости играть в группе. Мне было тридцать два года. Да, мне было противно от того, что все произошло именно таким образом, но для меня это было самое подходящее время, чтобы двинуться дальше».
На самом деле, успех Offspring в немалой степени разрушил привычный уклад жизни Бретта. «Smash» и «Epitaph» достигли такого уровня, что каждая проданная копия альбома выталкивала группу и лейбл на совершенно неизвестную им территорию. В итоге альбом стал дважды «платиновым» - продажи «Smash» по всему миру превысили одиннадцать миллионов экземпляров. Offspring сделали то, что не удавалось ни одной группе, работавшей с независимым лейблом. Это было историческое достижение эпического масштаба, и его просто не случилось бы, продолжай Бретт делить свое время между Bad Religion и «Epitaph».
Джей в конце концов пришел к выводу, что Бретт покинул Bad Religion по той же причине, по которой люди каждый день увольняются с работы – они считают, что их недооценивают. Бретт написал половину материала - не только музыки, но и текстов, - но поскольку все песни пел Грег, многие фанаты полагали, что автор этих песен он же. «Думаю, Бретт чувствовал, что не получает того, чего заслуживает, -говорит Джей, - и, вероятно, в его голове подспудно созрела мысль: «А может послать все это и заняться собственным делом?»».
Благодаря «Epitaph» финансовое положение Бретта не зависело от группы. Bad Religion являлись для него творческой отдушиной, но участие в BR больше не приносило ему того удовлетворения, что раньше. Сделка с «Atlantic» только усугубила ситуацию, потому что теперь Бретт в гораздо меньшей степени контролировал процесс превращения музыки в продукт. Залогом успеха Bad Religion, в немалой степени, стало их оригинальное звучание, которое Бретт кропотливо создавал в студии. Теперь же решения, касающиеся саунда BR, принимали другие люди.
Уход Бретта был обусловлен, в том числе, и идейными противоречиями. В середине девяностых панк-группа, подписавшая контракт с крупным лейблом, все еще считалась бесстыдно продавшейся. И хотя успех Nirvana в какой-то степени сгладил эту ситуацию, позволив рекламодателям и продюсерам использовать шумный гитарный рок, включая панк-песни, в рекламных роликах и телевизионных шоу, панк-сообщество продолжало ставить на некоторые группы клеймо «продались». Даже Green Day, чья история никак не могла сравниться с историей Bad Religion, подверглись жесткой критике своих фанатов, когда перешли на «Reprise Records», одно из подразделений «Warner Music Group». Бретта раздражало, что он платит такую цену за подписание контракта с мэйджором лишь для того, чтобы одна из групп «Epitaph» добилась успеха без него. Как выразился Бретт, «Bad Religion ушли прямо перед тем, как произошло чудо».
«Я думаю, для него это было сродни пытке», - говорит Грег о решении Бретта уйти. «Вот твоя группа, которую ты так сильно любишь. Вот твое творчество, твое самовыражение, и ты готовишься сделать следующий шаг, но в это время лейбл, который ты холил и лелеял, взлетает до небес. Наверное, Бретт не знал, что делать, но, так или иначе, выбор был сделан, и я уважал выбор Бретта».
Чувства Бретта по поводу переезда группы на «Atlantic» были гораздо более противоречивыми, чем те эмоции, что он показывал коллегам по группе. «Я был за. Моя самооценка была довольно низкой, и я думал, что крупный лейбл, конечно же, сможет сделать для группы больше, чем я. Как и многие другие музыканты, я всегда задавался вопросом, нет ли у мэйджоров какого-то секретного соуса, которым они не делятся с остальными. Оказалось, что нет. В то же время мне было больно. Где-то глубоко внутри я хотел, чтобы группа сказала: «Мы никогда не подпишем контракт с мэйджор-лейблом! «Epitaph» - это на всю жизнь!». В глубине души я хотел, чтобы моя группа сказала что-то такое, но я не мог просить их об этом, потому что это все равно, что попросить кого-то полюбить тебя. Это было бы чем-то ненастоящим».
Как только Бретт принял решение покинуть Bad Religion, он вложил в «Epitaph» все, что у него имелось. Это был огромный объем работы и немалый финансовый риск. Глобальный успех Offspring привел к тому, что Бретту пришлось буквально в одночасье реорганизовать всю деятельность лейбла. Затем, когда индустрия увидела, чего добился «Epitaph», за артистами лейбла началась настоящая охота. Крупные рекорд-компании задались целью переманить Offspring и Rancid к себе. Ходили слухи, что поп-звезда Мадонна, чтобы перетащить Rancid на свой лейбл, пыталась соблазнить Армстронга своими откровенными фото. Однажды в Нью-Йорке Грег за кулисами шоу наблюдал, как Мадонна в течение целых двадцати минут застегивала Армстронгу одну единственную пуговицу.
Несмотря на конфликты и переживания, связанные с группой, продюсированием и управлением лейблом, все начинания Бретта были чрезвычайно успешны. Альбом «Stranger Than Fiction», одним из соавторов которого являлся Гуревиц, при поддержке «Atlantic» должен был добиться самых высоких позиций, а «Epitaph» стал самым влиятельным независимым лейблом на планете. Это сделало Бретта очень богатым, но этот триумф имел горько-сладкий вкус. Новая жизнь, но все те же старые демоны. Во время работы над «Stranger Than Fiction» Бретт сорвался и начал пить, а затем опять стал употреблять наркотики.
Трудно сказать, как именно это повлияло на принятие Бреттом решения уйти из Bad Religion, но в то время он испытывал сильнейшее давление во всех сферах своей жизни – группа, лейбл, дом. От него требовали все больше и больше, и в конце концов Бретт не выдержал.
Джей настаивает, что несправедливо винить в расколе группы лишь одного из ее участников, даже если он ведет себя самым непредсказуемым образом - переезд на «Atlantic» выявил худшие качества каждого члена BR. «Это было именно то, из-за чего группы распадаются. Все послетали с катушек, в том числе и я. Мы все вели себя как абсолютно чокнутые».
Последним совместным выступлением Грега, Бретта, Джея, Хетсона и Бобби стал концерт «Epitaph Summer Nationals» в «Hollywood Palladium». Среди поклонников уже ходили слухи, что Бретт ушел из группы, людей интересовало, будет ли у Bad Religion какое-то «специальное» последнее шоу с ним. «К этому моменту Бретт официально уже покинул группу, - говорит Грег, - но на том концерте он вышел на сцену вместе с нами».
«Summer Nationals» стал прощальным салютом Бретта и последним шоу Bad Religion под крылом «Epitaph», отношения между Гуревицем и остальными участниками группы были накалены. «Было ясно, что мы разругались, - говорит Джей, - и этот концерт был последним, чего нам хотелось, но мы все равно отыграли его».
Возможно, со стороны ситуация выглядела не лучшим образом, тем не менее все было сделано по-честному. Одна из примечательных черт Bad Religion заключалась в том, что они никогда не были сплоченной командой друзей. У каждого из участников BR были свои интересы и планы, и порой эти люди абсолютно откровенно говорили о том, что ставят собственные цели выше интересов группы. В течение многих лет гастрольный график Bad Religion напрямую зависел от учебного расписания Грега. Аналогичным образом, Бретт не всегда мог уделять время группе из-за своих обязанностей продюсера и главы лейбла. Даже Хетсон покидал коллектив, чтобы отправиться в тур с Circle Jerks. Наличие таких конкурирующих интересов становилось причиной распада многих групп, но с Bad Religion дело обстояло иначе.
«Это очень хорошо, - говорит Джей, - и Bad Religion всегда были такими, в том смысле, что мы никогда не были группой, где все живут, едят и дышат, в общем, абсолютно все делают вместе. У нас не так. Делами мы занимаемся по отдельности, так было всегда – за исключением тех дел, что касаются группы. У каждого из нас есть что-то свое, и когда заканчиваются дела группы, будь то репетиция или тур, мы все начинаем жить отдельной собственной жизнью. И я думаю, что это очень важно для всех нас».
Итак, когда Бретт ушел, группа не распалась. Остальные участники Bad Religion двинулись дальше с уверенностью, что BR ждет светлое будущее. В конце концов, в группе уже случались изменения состава. Вообще-то, для Грега и Хетсона играть без Бретта не было чем-то новым. Они уже делали это на протяжении нескольких лет между «Into the Unknown» и «Suffer». Когда Хетсон в свое время заменил Бретта, он влился в Bad Religion с такой легкостью, будто играл в группе с первого дня ее существования. Примерно та же история была с Питом Файнстоуном, но он был человеком из круга BR, как сказал про него Джей: «Он всегда был с нами». На этот раз все было по-другому. На место Бретта не было очереди из друзей и знакомых. Заменить его мог только кто-то посторонний.
КАТАСТРОФА.
В ТОТ ВЕЧЕР, КОГДА БРЕТТ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ИГРАЛ С BAD Religion, его сменщик наблюдал за происходящим из зала.
Когда Брайана Бейкера пригласили присоединиться к Bad Religion, он уже был членом семьи «Epitaph». В 1992 году Бретт выпустил альбом группы Брайана Dag Nasty. Джей вспоминает, что Брайан еще в то время был не прочь занять место гитариста Bad Religion. «Он сказал мне: «Если Хетсон когда-нибудь уйдет, позвони мне». А Хетсону он сказал: «Если Бретт когда-нибудь уйдет, позвони мне». Это было очень забавно, потому что когда Бретт ушел, мы с Хетсоном в один голос сказали: «Брайан точно захочет получить эту работу»».
Конечно, Брайан был известен не столько своей гитарной работой в Dag Nasty, сколько тем, что был одним из основателей, пожалуй, самой значимой хардкор-группы из всех, что когда-либо подключали инструменты к усилителям - Minor Threat.
Брайан взял в руки гитару, когда ему было восемь. Он и его лучший друг Майкл Хэмптон (впоследствии - один из ведущих гитаристов вашингтонской хардкор-сцены, игравший в группах State of Alert (с Генри Роллинзом) и Faith (с братом Иэна Маккея Алеком)) учились играть примерно в одно время. Когда Брайану исполнилось двенадцать, он присоединился к своей первой группе Silent Thunder, репетировавшей в подвале дома их барабанщика и исполнявшей в основном кавер-версии песен KISS и Aerosmith. «Думаю, мы отыграли лишь одно шоу, - говорит Брайан, - но я помню, что у Silent Thunder даже были свои футболки!».
Затем Бейкеры переехали в Мичиган, где Брайан с другими ребятами из своей школы создал группу Hameron. Теперь настал черед каверов на Cheap Trick и Теда Ньюджента. Когда в их город приехал Карлос Сантана, отец барабанщика Hameron раздобыл для сына несколько VIP-пропусков на концерт, и один из них достался Брайану. Перед шоу гостям устроили экскурсию по закулисью, в ходе которой Брайан совершил довольно смелый поступок – он взял одну из гитар Сантаны и заиграл на ней. Вместо того чтобы выпроводить наглеца, роуди принесли Брайану усилитель и предложили продолжить играть. Для любого другого подростка это стало бы главным событием вечера (а для кого-то и всей жизни), но для Брайана это была лишь разминка. Когда Сантана во второй раз вышел на бис, один из техников повесил на шею Брайана гитару «Les Paul» и вытолкнул мальчишку на сцену. В итоге Брайан сыграл пару песен с Карлосом Сантаной перед двадцатью пятью тысячами зрителей.
Однако вскоре после этого Брайан оставил Мичиган, где он так прославился, и вернулся в Вашингтон, округ Колумбия. Здесь все его друзья слушали панк-рок. В то время подростки, слушавшие панк-рок, как правило, становились изгоями, но в дневной школе Джорджтауна панк считался крутым. Первыми настоящими – то есть не из круга его приятелей – панками, которых увидел Брайан, стали Cramps, чье шоу в «Ontario Theatre» он посетил 21 августа 1980 года. «Я почувствовал какое-то покалывание внутри», - говорит Брайан. «А потом мне показалось, что я горю».
После распада Teen Idles вокалист Иэн Маккей и барабанщик Джефф Нельсон основали новую группу. На должность гитариста был приглашен Лайл Преслар, а бас поручили Брайану. Это было примерно в то же время, когда на другом конце страны начинали свою деятельность Bad Religion. Как и его будущий коллега Джей Бентли, Брайан был гитаристом, которого в интересах группы попросили сменить инструмент. Брайану было всего пятнадцать лет, и он был самым молодым участником нового коллектива.
«Я никогда не играл на басу», - говорит Брайан. «Я был гитаристом. Думаю, меня позвали в группу лишь потому, что у них не нашлось других знакомых, кто бы владел инструментом и при этом не играл в какой-нибудь команде. Наша сцена была очень маленькой. В нашей школе я знал только одного гитариста, он учился на два класса старше меня. Я стал басистом, потому что пришел в группу последним. Я начал играть на бас-гитаре аккорды. Они сказали мне: «Нет, играй по одной ноте»».
Большинство локальных сцен имело одну-две ключевые группы, но сверхэнергичное панк-сообщество Вашингтона, несмотря на небольшие размеры этого города, обладало массой самобытных групп. Эпицентром сцены округа Колумбия был лейбл «Dischord», совладельцами которого являлись Иэн Маккей и Джефф Нельсон. Иногда Брайану казалось, что абсолютно все, кого он знал, занимаются музыкой.
«В Вашингтоне, округ Колумбия, я был членом содружества, состоявшего из двадцати-тридцати человек, каждый из которых играл в какой-нибудь группе», - говорит Брайан. «Мы все были тесно связаны между собой. Я играл в Minor Threat, а мои друзья - в Faith. Эти парни были в Void, а эти - в Marginal Man. Каждый играл в своей группе. Кто-то из знакомых давал концерт – мы все шли смотреть. Потом играла наша группа, и все приходили посмотреть на нас. Не было каких-то различий. Когда выступали Minor Threat, было то же самое, что и на гиге Government Issue. На оба концерта приходили одни и те же люди. Разница заключалась лишь в том, кто именно был на сцене».
Как и на лос-анджелесской сцене, в округе Колумбия почти каждая группа имела свое оригинальное звучание, но именно Minor Threat сумели выделиться из общей массы и завоевать известность, как в Вашингтоне, так и за его пределами. Будучи самым молодым участником MT, Брайан всегда преуменьшал свой вклад в успех группы. «Я умел играть, Лайл тоже умел играть», - говорит Брайан. «Я имею в виду, что мы знали, как играть на наших инструментах, плюс у нас был лучший барабанщик в городе, а Иэн писал отличные песни».
Убойные риффы и ревущий напор Minor Threat задали новые стандарты хардкор-панка. Возможно, в музыкальном плане MT и проигрывали кому-то из коллег, но ясность и последовательность послания Маккея никогда не подвергались сомнению.
Пусть это станет ясно лишь со временем, но участие в Minor Threat было для Брайана ключевым моментом, который заложил фундамент для всей дальнейшей карьеры гитариста. «Это был классический пример того, как кто-то оказывается в нужное время в нужном месте», - говорит Брайан. «Это было все равно что поймать молнию в бутылку. Моя школьная группа, джемовавшая после уроков в доме мамы гитариста, стала одной из самых влиятельных панк-групп в истории. И навсегда останется таковой».
После распада Minor Threat Брайан сотрудничал с Гленном Данцигом – это была новая группа, которая впоследствии стала известна как Samhain, но Брайан покинул ее еще до того, как она отыграла свой первый концерт. Затем Брайан некоторое время играл в Meatmen, пока «вроде как» учился в колледже,. В 1985 году он навсегда забросил учебу и создал группу Dag Nasty. Когда Dag Nasty распались в 1988 году, Брайан присоединился к Junkyard, хард-рок-группе из Лос-Анджелеса. Эта команда записала два альбома для «Geffen» и много гастролировали по Соединенным Штатам. Вскоре после того, как Junkyard прекратили свое существование в 1992 году, Брайан взялся за следующий проект.
Гитарист основал группу Careless, игравшую альтернативный рок, который сам Брайан охарактеризовал как «причудливый гибрид разных стилей». Крупные лейблы в надежде подписать инди-коллектив, способный стать хитом, выбрасывали на ветер просто безумные суммы денег. «Мы были Weezer еще до того, как появились сами Weezer», - говорит Брайан. «Не метал. Не гранж. Да кем бы мы, блять, ни были, проблема заключалась в том, что мы не получили контракт». Careless были очень близки к тому, чтобы подписать контракт с «Virgin» - у группы и лейбла имелся предварительный договор – но в итоге этого так и не произошло.
В этот момент Брайан решил сделать перерыв в музыкальной карьере. «Я вдруг осознал, что играю в группах уже четырнадцать лет», - говорит он. «Настало время немного отойти от дел и перезарядить батарейки». Брайан начал работать в репетиционной студии «Cole» в Голливуде. «Cole» была «pro-am»-студией, ее помещения сдавались как профессионалам, так и любителям. То есть, одно помещение, арендованное для репетиций, например, группой Danzig, порой не использовалось и было заперто целый месяц, а соседнюю комнату всего на несколько часов могла снять компания ребят, только что сошедших с автобуса из Талсы.
«Это было забавно», - говорит Брайан. «По сути, я был администратором. Когда вы приходили в «Cole», я был тем парнем, что встречал вас на ресепшене. «Проходите в комнату «B». Ваши микрофоны настроены, если вам что-то понадобится, дайте мне знать». Еще я был консьержем. Думаю, мне помогало то, что люди узнавали меня. «О боже, вы Брайан из Minor Threat!». Это вызывало у людей интерес».
Кроме таланта гитариста Брайан обладал приятным характером и всегда был готов сделать все необходимое, чтобы помочь. Неважно, были ли вы на пути к успеху или переживали творческий кризис, Брайан оказывался рядом и старался протянуть руку помощи. «Я был своего рода послом доброй воли», - говорит гитарист. «Я делился своим опытом, пытался шутить и всячески разряжал обстановку. Вот чем я занимался».
В «Cole» Брайан познакомился и подружился с Томми Стинсоном из Replacements, который незадолго до этого создал группу Bash & Pop и теперь искал музыкантов для записи альбома. Стинсон предложил Брайану присоединиться к его коллективу, и какое-то время приятели вместе писали музыку и выступали на концертах в Лос-Анджелесе. Примерно тогда же судьба свела Брайана со Скоттом Литтом, сотрудничавшим с Джулианой Хэтфилд. Литт попросил Брайана помочь ему в работе над новым альбомом Хэтфилд. В итоге Литт, ранее продюсировавший несколько альбомов R.E.M., оказался настолько впечатлен способностями Брайана, что порекомендовал его своим бывшим клиентам. Рокеры из Афин, штат Джорджия, как раз искали дополнительного гитариста для своего будущего тура.
Брайан встретился с Майклом Стайпом, и, как и на многих других прослушиваниях, которые проходил Брайан, речь зашла о Minor Threat. Безусловно, Брайан сам по себе был очень хорошим гитаристом, но помогло и то, что Стайп и Маккей были друзьями – по ходу разговора Брайан обнаружил, что у них со Стайпом довольно много общих знакомых. В итоге Брайану было официально предложено присоединиться к концертному составу R.E.M..
«Я продолжал работать в «Cole» и был вполне доволен своей жизнью, когда мне позвонили Грег Хетсон и Грег Грэффин и спросили, не хочу ли я попробовать себя в Bad Religion. У них выходил новый альбом, после чего группа немедленно отправлялась в турне. Им срочно нужен был гитарист, но они не хотели брать какого-то случайного человека. Бретт играл в группе очень важную роль, поэтому они считали, что его заменой должен был стать кто-то с «родословной»».
За считанные дни Брайан из работника репетиционной студии превратился в человека, которому предлагали играть в R.E.M. и Bad Religion. Брайан обожал Bad Religion; они были его любимой панк-группой Западного побережья. «Свою первую пластинку BR «How Could Hell Be Any Worse?» я приобрел в тот же день, что и EP Black Flag «Jealous Again». Мне очень полюбилась песня «We're Only Gonna Die». Я считал, что Black Flag помощнее, но вокальные партии Bad Religion мне нравились больше».
Несмотря на свою симпатию к Bad Religion, Брайан честно сказал Грегу, что склоняется к тому, чтобы принять предложение R.E.M. и отправиться с ними в тур. В ответ Грег гарантировал Брайану ту же зарплату, что обещали R.E.M., и отчетливо намекнул, что у гитариста есть все шансы стать полноправным членом BR. Последнее обстоятельство значительно облегчало совесть Брайана, если он отказывал R.E.M..
«Это означало быть частью команды, а не каким-то парнем со стороны», - объясняет Брайан. «Это означало быть равноправным партнером - вместе со всеми решать, чем мы займемся и куда поедем. Некоторые коллективы могут нанять тебя на тур, а после попросят уйти. Типа, ты недостаточно симпатичный или, наоборот, чья-то жена смотрит на тебя как-то не так. Да мало ли что может случиться. Но будучи членом группы, ты являешься партнером. Ты защищен, в отличие от приглашенного музыканта».
Помимо прочего, Брайан уже был знаком с несколькими участниками BR. С Бреттом и Джеем – по лейблу «Epitaph», издавшему альбом Dag Nasty «Four on the Floor», а с Хетсоном – благодаря их общим интересам и увлечениям. «Хетсон был местным Казановой и завсегдатаем баров, как и я», - говорит Брайан. «Я часто пересекался с ним в барах. Мы знали друг друга благодаря Circle Jerks и Minor Threat. Он был панк-иконой. И я был панк-иконой. Короче, мы оба шатались по барам и оба были панк-иконами».
Прослушивание прошло в «Cole», в тот момент, когда Грег приехал в город и BR были в полном составе. Фактически, все было предрешено, никого другого на прослушивание не пригласили. Брайан не мог не получить эту работу.
«Это было здорово», - говорит Брайан. «Они увидели, что я реальный человек. Что я вовсе не миф».
После прослушивания Брайану было официально предложено поехать в тур Bad Religion. Теперь ему предстояло узнать, как группа функционирует сразу на двух побережьях. В Лос-Анджелесе Брайан порепетировал с Джеем, Хетсоном и Бобби, после чего полетел в Итаку, чтобы поработать над несколькими песнями с Грегом. В первый раз после прослушивания Брайан сыграл со всей группой на шоу, которое прошло уже в Германии. Авиакомпания потеряла одну из двух гитар, которые Брайан взял с собой на гастроли, что добавило его первой поездке на европейский континент лишней нервотрепки.
«Я прилетел в Европу, чтобы сыграть с Bad Religion на «Bizarre Festival»», - рассказывает Брайан. «Моим первым выступлением в составе группы стал сорокапятиминутный сет на большом европейском фестивале перед шестьюдесятью тысячами зрителей. Я впервые вышел на сцену вместе с Грегом и всей группой, при этом я никогда раньше не играл перед таким количеством людей. Это было безумие. Полное безумие».
На фестивале играли несколько групп с «Epitaph», и Бретт наблюдал за дебютом Брайана, сидя за микшерным пультом. Ситуация напоминала концерт «Epitaph Summer Nationals», только на этот раз Брайан и Бретт поменялись местами.
Появление Брайана в составе Bad Religion на «Bizarre Festival» изменило всеобщее настроение – на смену унынию, вызванному уходом Бретта, пришел восторг от прихода Брайана. Minor Threat никогда не выступали в Европе, поэтому приезд их бывшего участника - пусть и с другой группой - стал для местной публики очень важным событием. Bad Religion удостоились значительного внимания прессы, немалая доля которого так или иначе была связана с именем Minor Threat.
«Если бы мне пришлось публично отвечать на вопросы людей о причинах чьего-либо ухода из группы, я бы сказал: «Вам нужно спросить у него»», - говорит Джей. «Но когда из группы уходит кто-то вроде Бретта, и она теряет одного из своих авторов, простое «Вам нужно спросить у него» не сработает. Поэтому появление в нашем составе такого человека, как Брайан Бейкер из Minor Threat, помогло нам избежать всех этих неловких разговоров. «Что у нас случилось? О, а вот Брайан!». Это смягчило ситуацию, но мы не пытались игнорировать тот факт, что группу покинул один из важнейших ее участников, пусть его и заменила персона не менее значимая».
А Брайану этот фестиваль открыл глаза на то, как Bad Religion воспринимают в Европе. «Я знал, что Bad Religion - успешная группа. Я знал, что они панк-группа, но я не знал, что они по-настоящему большая группа. Я знал, что они играли в «Hollywood Palladium» в Лос-Анджелесе и могли выступить, например, в нью-йоркском «Roseland». Я не думал, что они популярны на уровне Offspring или Green Day… примерно как Replacements или Soul Asylum. Но потом я приехал в Германию и меня встречали как Иисуса Христа. Я знать не знал, что дело обстоит таким образом».
«Bizarre Festival», хотя и выдался насыщенным событиями, являлся всего лишь разминкой. После «Bizarre» у Брайана было меньше месяца на подготовку к тому, что группа назвала «Ain't Life a Mystery»-туром. В рамках этих гастролей Bad Religion за пять недель должны были посетить одиннадцать европейских стран.
Брайану понадобилась помощь, и довольно неожиданно он попросил о ней Бретта Гуревица. Дело в том, что у Брайана не было предыдущих альбомов Bad Religion, а они требовались ему, чтобы выучить песни. Брайан не вмешивался в спор между Бреттом и группой, так что бывший и нынешний гитаристы BR сохранили хорошие отношения. Возможно, в силу этого Бретт предупредил Брайана: «Эти парни - сумасшедшие. Ты не продержишься и трех месяцев».
«Stranger Than Fiction» вышел в начале сентября, за несколько недель до начала европейского турне группы. «KROQ» поставили в тяжелую ротацию песню «Infected», в то время как «Atlantic» выбрал для первого сингла «21st Century (Digital Boy)». Это была далеко не идеальная ситуация - самая влиятельная рок-радиостанция крутила одну песню, а звукозаписывающий лейбл продвигал другую. Ни одна из песен не получила импульса, необходимого для прорыва в хит-парады, и это негативно сказалось на продажах альбома.
Еще перед уходом Бретта Bad Religion сняли два видеоклипа, режиссером обоих был Гор Вербински. В клипе «Stranger Than Fiction» была показана разношерстная компания, собравшаяся под мостом в центре Лос-Анджелеса, чтобы сжечь книгу. В чрезвычайно странном видео на «21st Century (Digital Boy)» покрытых синей краской участников группы погрузили в бассейн с зеленой слизью, которая должна была выступать в качестве жидкого зеленого экрана. «К сожалению, - вспоминает Бретт, - идея не сработала, и все выглядело так, будто мы утонули в непонятной синей жидкости». Жизнь полна загадок, и это видео, безусловно, является одной из них.
В конце сентября группа отправилась в свое первое европейское турне без Бретта. Гастроли начались во Франции и продолжились в Испании. В Сан-Себастьяне, на шоу в «Discoteca Erne», произошла катастрофа. Когда участники BR оказались на первом этаже здания, в котором должен был пройти концерт, они предположили, что там идет ремонт, поскольку часть потолков второго этажа, где располагался сам клуб, была подперта домкратами. Bad Religion гастролировали по Европе шесть лет подряд и за это время успели выступить во множестве сомнительных заведений. Группа привыкла играть в полуразрушенных сквотах и залах, совершенно не отвечающих нормам безопасности – в Штатах концерты в таких местах были бы попросту запрещены.
Группа открыла сет песней «Recipe for Hate», и фанаты тут же принялись прыгать и танцевать. В самый кульминационный момент песни левая сторона пола внезапно обрушилась. «Мы начали играть, - вспоминает Грег, - и тут передо мной на танцполе образовалась огромная дыра, в которую начали падать зрители». Люди, стоявшие перед сценой, исчезали там, где раньше был пол.
Bad Religion остановились, и зрители на правой стороне танцпола возмущенно загалдели, не понимая, что произошло. Однако этот гул заглушили крики тех, кто уже упал или был очень близок к падению. С нижнего уровня поднялось огромное облако пыли, а люди продолжали падать в яму.
Группу быстро увели со сцены и вывели из зала, пока фанаты и персонал клуба оказывали помощь пострадавшим. Дыра, образовавшаяся перед сценой, была огромной: около семидесяти футов в длину, сорок футов в ширину и от пятнадцати до двадцати футов в глубину. В эту «пропасть» упали сотни фанатов. Из-за концертного освещения, пыли и криков снизу все это напоминало сцену из фильма-катастрофы. Первая машина скорой помощи приехала через двадцать минут, чтобы увезти в больницы всех пострадавших потребовалось два часа. Сотни людей были ранены, но, к счастью, обошлось без смертельных исходов.
У группы имелись вопросы, требовавшие ответов. Что именно произошло? Не превышало ли количество проданных билетов максимальную вместимость зала? Были ли у заведения соответствующие разрешения? Промоутеры утверждали, что в недавнем прошлом в «Discoteca Erne» проходили мероприятия с 3 500 и 4 000 гостей. По подсчетам Bad Religion, на их концерт пришло менее трех тысяч человек. Оглядываясь назад, нельзя не заметить, что наличие домкратов для поддержки балок являлось крайне тревожным сигналом о том, что конструкция здания была непрочной, а место проведения концерта - небезопасным.
Звукач Bad Religion Ронни Кимболл сфотографировал место происшествия, но когда он выходил из зала, у него конфисковали камеру, в результате чего эти снимки были утеряны. Ни владельцы клуба, ни местная полиция не хотели, чтобы о случившемся стало известно, и те и другие с нетерпением ждали, когда Bad Religion покинут Сан-Себастьян.
К большому удивлению группы, в СМИ этот инцидент практически не освещался. Менее чем через две недели после случившегося в Сан-Себастьяне на концерте Pink Floyd в Лондоне обрушилась одна из секций трибун. Около сотни фанатов упали, но никто из них не пострадал. Эта история вызвала большой резонанс в Соединенных Штатах и Европе. Молчание испанцев о произошедшем у них в стране показалось Bad Religion странным.
«Даже сегодня, - говорит Грег, - когда мы приезжаем в Испанию, местные вспоминают: «Я был там. Я был на том шоу». Там нас постоянно спрашивают об этом концерте».
Это маленькое чудо, что то шоу вошло в историю группы как одно из самых коротких выступлений Bad Religion, а не как концерт с наибольшим количеством жертв среди зрителей. Если в Европе об этой трагедии стало известно многим, в США о ней мало кто знал, пока группа не рассказала о случившемся в своем информационном бюллетене «Плохие времена» («The Bad Times»), который с разной периодичностью выходил с 1994 по 2001 год (в общей сложности было издано 11 номеров).
Хотя в Испании группа, ее команда и большинство фанатов остались невредимы, всего за несколько месяцев Bad Religion пережили более чем достаточно серьезных потрясений. Участники группы жаждали избавиться от ощущения, что земля вот-вот уйдет у них из-под ног.
ЗАПУТАННЫЙ КЛУБОК ИЗ ЛОГИКИ И СТРАСТИ.
КОГДА BAD RELIGION И «EPITAPH» двинулись в разные стороны, вследствие чего пути Грега и Бретта разошлись, оба устремили свой взгляд в будущее. Однако бывшие соратники не забывали о сделанном вместе. Создавая песни Bad Religion, Грег и Бретт заслужили репутацию чрезвычайно умных текстовиков. Они не приветствовали навешивание на них ярлыков, вроде «профессор» и «рекорд-магнат», но и не противились этому. То, какое отношение к наследию группы продемонстрировали его авторы после распада их дуэта, показало, что им обоим - и Грегу, и Бретту – вовсе не чужды сильные эмоции.
Ближе к концу 1995 года «Epitaph» выпустил «All Ages», сборник, охватывающий десять лет дискографии Bad Religion - от «How Could Hell Be Any Worse?» до «Generator». (Песни из «Recipe for Hate» и «Stranger Than Fiction», даже те, что написал Бретт, не могли быть включены в компиляцию, поскольку права на них не принадлежали «Epitaph».) Кроме того в «All Ages» вошли два концертных трека «Do What You Want» и «Fuck Armageddon... This Is Hell», записанные в 1994 году во время тура «Ain't Life a Mystery, на них играл уже Брайан Бейкер. С точки зрения бизнеса, «All Ages» был для Бретта возможностью выпустить «best of» группы, не соревнуясь с «Atlantic» и «Sony», тратившими много времени и денег на маркетинг и продвижение Bad Religion. Выпуск «All Ages» стал умным ходом проницательного предпринимателя, но для Бретта это был еще и способ обозначить свой контроль над материалом, накопленным BR за десятилетие.
Тем временем Bad Religion в феврале 1996 года выпустили «The Gray Race». После нескольких концертов в Калифорнии группа отправилась в Германию, чтобы начать серию европейских клубных шоу. Пытаясь вернуть магию своего первого евротура 1989 года, Bad Religion выступали в Европе в небольших «камерных» залах, концерты в которых больше походили на вечеринки по случаю нового релиза. Немецкие фанаты BR отблагодарили группу за то, что она начала гастроли с их страны – первый сингл альбома «Punk Rock Song» поднялся на шестую строчку германских чартов. Кроме того «The Gray Race» очень хорошо продавался в Скандинавии. На самом деле, по продажам за пределами Штатов «The Gray Race» опередил все другие альбомы Bad Religion.
Эти выступления были только началом самого продолжительного и масштабного в истории группы тура. После двух недель в Европе следующие семь Bad Religion путешествовали по США и Канаде. Грег, для которого стало привычкой читать письма поклонников, знал, многие из фанатов жаловались на то, что Bad Religion никогда не играли в их городе. Той весной группа объездила всю Северную Америку, и во многих из посещенных ею в этом туре мест группа побывала впервые.
После месячного перерыва Bad Religion до конца года колесили по Европе, Северной Америке, Азии и Южной Америке. На праздники они вернулись домой на заслуженный отдых, а затем отправились в Австралию, чтобы отыграть еще одну серию концертов, все из которых прошли с аншлагами. К концу тура, менее чем за год, группа дала более 110 концертов на пяти континентах. Bad Religion прошли долгий путь, начинавшийся с выступлений на студенческих вечеринках и «складских» шоу для друзей. Теперь группа добилась международного признания, и ее поклонников можно было встретить в самых разных частях света.
Результатом этих масштабных гастролей стал аудиоматериал, который в итоге превратился в концертный альбом «Tested». Подобно ученому, проводящему эксперимент, Грег задался вопросом, а что если записать концерты Bad Religion на разных площадках, а затем сравнить и сопоставить эти записи. Выявит ли этот анализ что-то полезное, что можно будет использовать в будущем?
Грегу не терпелось выяснить это. Он взял на гастроли свой многодорожечный рекордер ADAT (Alesis Digital Audio Tape) и с помощью звукорежиссера группы Ронни смог запечатлеть шоу Bad Religion в клубах и концертных залах по всему миру.
После прослушивания части этих записей у Грега возникла идея выпустить концертный альбом. Вокалист не хотел использовать наложение и другие студийные эффекты, чтобы улучшить звук или обмануть слушателя, дабы тот подумал, что слышит «бесшовное» живое выступление; Грег настаивал на аутентичности. Включавший песни с разных шоу, альбом «Tested» стал компиляцией лучших моментов «The Gray Race»-тура. Здесь нет шума толпы. Вы слышите только, как Bad Religion на пике своей популярности исполняют двадцать четыре песни на разных концертных площадках - от Балтимора до Берлина, от Мельбурна до Монреаля.
Помимо концертных альбом включал три ранее не издававшихся студийных трека, записанных в домашней студии Грега в Итаке - «Dream of Unity», «It's Reciprocal» и «Tested» («Проверено»). Последняя песня получила свое название из-за содержащейся в ней мысли о том, что есть вещи, выдержавшие испытание временем (что, безусловно, можно было сказать и о самих Bad Religion). Кроме того такое название свидетельствовало о том, что Грег считал «The Gray Race»-тур своего рода проверкой выносливости и мастерства группы. Грэффин желал получить убедительные доказательства того, что без Бретта Bad Religion, как минимум, так же хороши, как были с ним.
«Tested» вышел не на «Atlantic». Лейбл не разделял энтузиазма Грега и отказался выпускать или раскручивать этот проект. (Позже представители «Atlantic» заявили, что не были проинформированы о желании группы выпустить концертный альбом, и утверждали, что одобрили бы эту идею). Концертник был издан «Sony», а «Atlantic» согласился продавать его в США в качестве импортной продукции. «Tested» был выпущен в январе 1997 года в виде двойного винила и CD с двадцатистраничным буклетом, рассказывающем о туре.
Хотя «Tested» включал материал, начиная с «How Could Hell Be Any Worse?», большинство песен, вошедших в альбом, были написаны Грегом. Пусть шок, вызванный уходом Бретта, прошел, взаимные обиды у двух основателей BR, безусловно, остались, и это, возможно, сыграло свою роль в решении Грега оставить многие песни Гуревица вне альбома. В то же время, если Бретт позволял себе нелицеприятно высказываться о группе, Грег старался не выставлять свои чувства на всеобщее обозрение.
«Я никогда не заявлял: «Вот мудак! Он покинул группу как раз тогда, когда мы больше всего в нем нуждались!»», - говорит Грег. «Наверное, я высокомерен. Я подумал: «Блять, ты хочешь уйти? Я покажу тебе, что ты нам не нужен». Возможно, это и есть высокомерие. Но знаете что? Вероятно, именно благодаря ему я не погрузился в пучину отчаяния. Вместо того чтобы идти по пути саморазрушения, я решил: «Мы должны сделать все по высшему разряду и записать лучший альбом в своей истории!»».
Но чтобы это ни было - высокомерие или защитный механизм, Грег превратил свою боль в источник мотивации. Хотя певец понимал, почему Бретт решил покинуть группу, критика бывшего коллеги все равно задевала его. Несмотря на неустанные гастроли и промоушен, «The Gray Race» продавался в Соединенных Штатах не так хорошо, как «Stranger Than Fiction». Тем не менее, альбом имел огромный успех во всем мире.
Дэнни Голдберг к тому времени уже ушел из «Atlantic», но его мнение о Bad Religion не изменилось. «Я считаю, что это одна из величайших американских групп», - говорит Голдберг. «У них не было такого громкого успеха, как у Green Day или Offspring, но в их песнях есть настоящая глубина, и это отличает BR от многих других групп, добившихся признания».
Несмотря на то, что «Stranger Than Fiction» стал самым продаваемым альбомом Bad Religion, он не оправдал ожиданий «Atlantic», что совсем не удивило Джея. «В «Epitaph» моей целью было удвоить наши продажи, - рассказывает Джей, - а их целью было продать семнадцать миллионов копий альбома. Это совсем разные вещи. Когда мы не продали семнадцать миллионов копий, они были разочарованы. Обстановка не изменилась. Изменились ожидания».
Семнадцать миллионов – это, конечно, некоторое преувеличение, но невероятный успех «Dookie» Green Day, «Smash» Offspring и «Let’s Go» Rancid поспособствовал тому, что на «Stranger Than Fiction» были возложены нереалистичные ожидания. Это создало странную динамику: Bad Religion еще никогда не были так популярны, и эта новообретенная популярность открыла перед ними широкие возможности, но с точки зрения лейбла группа не оправдала надежд.
«Думаю, окажись на нашем месте менее сильная группа, она к тому моменту уже опустила бы руки», - говорит Грег. «Мы бились головой о стену. Мы были вместе уже пятнадцать лет и вдохновляли всех этих «мультиплатиновых» исполнителей. Мы брали их с собой в наши турне, Бретт продавал их альбомы через «Epitaph», но мы не получали от этого никакой прибыли. Что мы делали не так?»
Таким вопросом задавались многие панк-рокеры, но лишь считанное количество групп могло сравниться с Bad Religion по части влияния, оказанного ими на новую волну панк-рока, возникшую в девяностых. Nirvana безусловно сыграла огромную роль в возникновении панк-бума 1994 года, но эта роль зачастую трактовалась неверно. Nirvana изменила музыкальную индустрию, устранив барьеры, которые мешали популярным инди-группам вырваться на передовые позиции. Но Nirvana не вдохновила те панк-группы, что вскоре стали известны всему миру. Такие группы, как NOFX, Rancid и Offspring, уже были на слуху, они записывали альбомы и ездили в туры, а вдохновителем для них служили как раз Bad Religion.
Вышедший в 1988 году «Suffer» помог воскресить панк из мертвых и вдохнул новую жизнь в музыкальный жанр, где играют быстро и громко. Этот альбом вдохновил множество провинциальных групп, особенно на Западном побережье, и изменил представление людей о том, каким может быть панк-рок в конце восьмидесятых и начале девяностых. «Suffer» стал одновременно и отправной точкой, и маршрутом дальнейшего пути.
Однако Bad Religion с их умными текстами и бескомпромиссной позицией по широкому кругу вопросов так и не были оценены по достоинству, и это при том, что группа практически изобрела формат, принесший громкий успех другим. Грег был вправе возмущаться, но понимал, что если он станет обсуждать влияние Bad Religion на группы, которые, по сути, забрали то, что причиталось BR, это будет выглядеть не лучшим образом.
«Это было бы как кислый виноград», - говорит Грег. «Но знаете что? Я всегда смотрю в будущее и ни о чем не жалею. Я просто рад, что не стал говорить об этом. Мы прикусили язык, закатали рукава и продолжали много гастролировать».
Начиная работу над новым материалом, Bad Religion понимали, что два их последних альбома не достигли той цели, которую поставил перед группой «Atlantic». Независимо от того, была ли эта цель реалистичной или нет, теперь существовала явная вероятность того, что «Atlantic» может отказаться от группы, если она не представит альбом, который, по мнению лейбла, будет хорошо продаваться. Контракт Bad Religion с «Atlantic» был составлен таким образом, что аванс за второй альбом был больше, чем за первый, и так далее. Но в то время как авансы росли, продажи падали, что еще больше усиливало давление.
Поскольку мэйджоры всегда были гораздо больше заинтересованы в хитовых блокбастерах, нежели в душевном спокойствии своих артистов, средства на маркетинг и рекламу они выделяли группам, находящимся на вершине пищевой цепочки. Как только продажи группы начинали падать, лейбл прекращал ее продвижение. В случае с Bad Religion, некоторые не без оснований полагали, что «Atlantic» продолжал держать группу на контракте, чтобы использовать ее имя для привлечения в свою «конюшню» других независимых исполнителей.
Прежде чем приступить к следующему альбому Bad Religion, Грег занялся более личным проектом - сольным альбомом, посвященным в первую очередь распаду его брака. Здесь певец решил не касаться политики и его размышления приняли более интроспективный характер. В эссе, написанном для журнала «Details», Грег рассуждал о том, как панк-воспитание подготовило его к тому, чтобы бросать вызов догмам и подвергать сомнению авторитеты, но при этом подорвало его способность поддерживать близкие отношения. Несмотря на несколько посещений семейного психолога-консультанта, в том числе во время записи альбома «The Gray Race», Грэффины развелись.
Песни для сольного альбома писались Грегом в течение нескольких лет, и в них он, изливая свою душу, рассказывал о многом - разводе родителей («Opinion»), надеждах на примирение («Maybe She Will») и жестоком самобичевании («In the Mirror»). Изначально Грег записал эти песни, играя на фортепиано либо акустической гитаре, ударные были добавлены позже. В альбом также вошла «Cease», одна из песен, написанных Грегом для «The Gray Race», но здесь она звучала гораздо медленнее, чем у Bad Religion.
Будучи грустным и проникновенным, альбом не являлся попыткой Грега использовать болезненную главу своей жизни, чтобы расправить крылья и показать миру, на что он способен как автор. Альбом, названный «American Lesion» («Американский убыток»), походил, скорее, на скорбный крик человека, вынужденного противостоять реальности своего развода единственным известным ему способом. Каждый человек ежедневно смотрится в зеркало, но мало у кого хватает смелости спеть о том, что он там видит.
Название альбома отражало мысли Грега о том, что капитализм буквально все превращает в товар, ценность которого определяется исключительно рынком. Продукты, которые не приносят прибыли, независимо от их художественных достоинств, выбрасываются как ненужные и даже вредные для экономики. На обложке «American Lesion» эту идею иллюстрировал американский флаг, звезды которого были заменены знаками доллара, а полосы составлены из разбитых сердец.
Запись «American Lesion» была закончена как раз к тому моменту, когда для Bad Religion настало время снова отправиться в путь - в июне 1997 года группа вернулась в Европу для короткого трехнедельного тура. Bad Religion сыграли на нескольких фестивалях, включая мюнхенский «Go Bang!», где они открыли выступление Дэвида Боуи (во время сета BR на сцене появились Biohazard и две группы зажигательно исполнили «We're Only Gonna Die»). Кроме того, Bad Religion выступили на небольших площадках в Австрии и Франции.
Грег, никогда не любивший ждать, вскоре начал работать над материалом для нового альбома Bad Religion. По сути, его запись началась сразу же после возвращения группы из Европы.
Для группы это был довольно неоднозначный период. С одной стороны, панк-рок обеспечивал участникам Bad Religion стабильный источник дохода, благодаря которому они выплачивали кредиты за жилье, имели медицинскую страховку и заботились о своих семьях. С другой - панк достиг плато и по большому счету стал мейнстримом. За всю бурную историю жанра панк-исполнители никогда не продавали так много дисков, футболок и билетов на свои концерты, как во второй половине 90-х. Вследствие этого культурного сдвига панк-рок все меньше руководствовался своими первичными импульсами – ломать стереотипы, подвергать сомнению авторитеты и т. д., теперь в нем превалировало желание производить как можно больше товаров, которые могла бы потреблять субкультура. Однако Bad Religion предпочитали идти другим путем. Участники группы уже давно не были подростками (и даже теми, кого подростки могут считать «еще молодыми»), но их позиция не изменилась. BR в своей интеллигентной, но бескомпромиссной манере продолжали призывать слушателей отвечать за собственные решения и поступки.
Bad Religion не исследовали панк-рынок и не пытались придумать способы повысить свою привлекательность, однако панк-сообщество нередко реагировало на группу так, будто она это делала. Появление Интернета позволило BR общаться со своей аудиторией и информировать ее о том, что происходит, кроме того теперь фанаты могли высказать собственное мнение о том или ином событии в жизни группы - Bad Religion такую обратную связь только приветствовали, группа читала послания своих поклонников и по возможности старалась на них отвечать. И хотя многие из полученных BR сообщений выражали поддержку коллективу или содержали вопросы о текстах песен или предстоящих шоу, немало фанатов критиковало группу за то, что она изменилась, а то и вовсе обвиняло ее в продажности.
Это начинало походить на расклад «мы будем прокляты, если сделаем это, а если мы этого не сделаем, нас проклянут». Лейбл хотел, чтобы BR стали похожи на группы, штампующие хиты, а фанаты желали снова услышать группу, выпустившую «How Could Hell Be Any Worse?» и «Suffer». Однако и то и другое было невозможно.
Группа почувствовала, что лучшее, что она может сделать в такой ситуации, - это вернуться к своим DIY-корням. Долгое время Bad Religion работали только с Бреттом и лишь в привычной для них студии, но два последних альбома группы были записаны незнакомыми ей людьми в местах, где музыканты никогда раньше не бывали. Грег хотел вернуться к более простому, более функциональному подходу. Ну а где лучше всего возвращаться к корням, как не дома?
Желание записываться в Итаке было вызвано в том числе и практическими соображениями. Намотав столько миль во время мирового турне, Грег хотел провести больше времени в Нью-Йорке. Помимо выпуска собственного сольника, певец занимался продюсированием альбомов других групп. Так в «Pyramid Sound», студии своего друга Алекса Периаласа (именитого трэш-метал-продюсера, сотрудничавшего с Anthrax, Overkill, Testament и многими другими), Грег работал над альбомом Unwritten Law «Oz Factor», который должен был выйти на «Epic Records». В итоге, учитывая накопленный опыт и наличие всех необходимых для процесса ресурсов, Грег решил записать новый альбом Bad Religion в Итаке.
В течение следующих нескольких месяцев Джей, Хетсон, Бобби и Брайан приезжали в Нью-Йорк, чтобы поработать над новыми треками. Группа записывалась либо в «Pyramid Sound», либо в «Polypterus Studios» в доме Грега. Работа над «No Substance» заметно отличалась от записи предыдущего альбома, на этот раз все делалось в более непринужденной манере, без лишнего напряжения. Как и в случае с «The Gray Race», несколько песен стали результатом взаимодействия Грега и Брайана. «Я принес кое-какие музыкальные идеи», - говорит Брайан. «У Грега в загашнике, как обычно, имелись песни, написанные им в одиночку».
В отличие от предыдущего альбома, группа не стала делать демо-записи. Вместо этого Bad Religion аранжировали песни по ходу работы. Некоторая спонтанность процесса предоставила участникам группы больше возможностей для сотрудничества. Джей написал одну песню, Хетсон - две. После завершения работы над «The Gray Race» и «American Lesion» опасения по поводу того, сможет ли Грег единолично справляться с написанием песен, развеялись. Окруженный талантливыми музыкантами, инженерами и продюсерами, чье мастерство служило на пользу общему делу, Грег вдохновлялся царившим в коллективе духом сотрудничества.
«Я всегда считал, что в творческом процессе может участвовать каждый из нас», - говорит Грег о создании «No Substance». «Я был готов предоставить творческую свободу абсолютно всем. Я видел это как свободный консорциум людей, которые собрались вместе, чтобы поделиться своими креативными идеями. Это сильно отличается от ситуации, когда кто-то управляет всем железной рукой. В этом смысле мы похожи на семью. Важно признать, что создание альбома - это удовольствие, а не процесс, который следует контролировать любой ценой. Думаю, в этом и заключается секрет или часть секрета нашего долголетия».
Другими словами, за рулем был тот, кто водит быстрее всех.
В сентябре Bad Religion сделали перерыв в записи «No Substance», чтобы отыграть серию концертов на небольших площадках по всему Нью-Йорку. Билеты на эти шоу стоили пять долларов, а в честь данного «тура» группа выпустила эксклюзивные футболки.
После этого BR вернулись в Итаку, чтобы внести последние штрихи в «No Substance». Когда группа закончила запись, альбом был отправлен на микширование Крису Лорд-Элджу в Лос-Анджелес. Лорд-Элдж был известным специалистом по звуку, который вместе со своим братом Томом работал над несколькими альбомами, ставшими громкими хитами. То, что получилось в итоге, полностью удовлетворило группу - все сошлись во мнении, что Грег, Ронни, Периалас и Лорд-Элдж, не отказываясь от экспериментов с темпом и стилями и максимально используя все таланты нынешнего состава команды, смогли воссоздать звучание ранних Bad Religion.
В интервью Грег объяснял, что «No Substance» - это его реакция на нынешнее состояние культуры, которая становится все более и более поверхностной. Излишняя сосредоточенность на мелких проблемах привела к снижению социальной и политической активности общества. Вокалист надеялся, что «No Substance» послужит людям сигналом к пробуждению.
Поскольку каждый трек альбома был посвящен одному из аспектов американской истории, Грег постарался объединить в песнях «No Substance» агрессию панка, повествовательный стиль фольклора и поп-чувственность. «The Greatest Killer in History» («Величайший убийца в истории») описывала жуткие достижения военно-промышленного комплекса США, а титулом, вынесенным в название песни, Грег награждал вполне конкретного человека – физика Эдварда Теллера, который вместе с Робертом Оппенгеймером разработал атомную бомбу.
«The State of the End of the Millennium Address» («Положение дел на конец тысячелетия») перекликалась со вступлением «The Voice of God Is Government», песни с дебютного альбома BR, в котором лживый евангелист проповедовал: «Соседи, никто не любит вас так, как он...» («Neighbors, no one loves you like he loves you…»). Но если «The Voice of God Is Government» после пролога превращалась в хардкорный трек, то «The State of the End of the Millennium Address» так и оставалась художественной декламацией под саундтрек из грохочущих гитар, spoken-word-номером, которого не постыдился бы и Джелло Биафра.
Песня «The Hippy Killers» была не об убийцах, вроде «семейства» Мэнсона (что можно было подумать из-за названия трека), в ней Грег с ностальгией вспоминал лос-анджелесскую панк-сцену и тех ребят, что в «славные дни жутких времен» («good days during horrible times») уничтожили поколение «детей цветов». Грег был очень заинтересован в том, чтобы связать панк с традициями протестной музыки. Заглавный трек «No Substance» представлял собой призывную панк-балладу в духе Sham 69 и Stiff Little Fingers – групп, которые очень вдохновляли Bad Religion на заре их существования.
Грег продолжал трудиться, даже когда все остальные участники группы разъехались на праздники по домам. «American Lesion» вышел в ноябре 1997 года без особой шумихи. Синглы было решено не выпускать, а промо-копии альбома распространялись без каких-либо комментариев. В том же месяце Грег отыграл три сольных концерта в поддержку «American Lesion» - в бруклинском «Knitting Factory», в «Haunt» в Итаке и в лос-анджелесском «Viper Room». На этих шоу Грег исполнял как песни с «American Lesion», так и проникновенные акустические версии композиций BR «Struck a Nerve», «Punk Rock Song» и «God Song».
Альбом удостоился хвалебных рецензий от друзей из Нью-Йорка (Джек Рабид из журнала «The Big Takeover») и Лос-Анджелеса (бывший барабанщик BR Пит Файнстоун), но не попал в Toп-200 журнала «Billboard» и не получил большой ротации на радио. Публика оказалась не готова к грустным и медленным песням Грега.
Хотя «Atlantic» предлагал Грегу аванс за сольный альбом, певец отказался от него, предпочтя сохранить творческую независимость. Грег, самостоятельно написав все песни и сыграв на всех инструментах, работал над «American Lesion» так, будто все еще сотрудничал с инди-лейблом, не обладающим возможностями мэйджора. Вернувшись в этом смелом, проникновенном и очень личном альбоме к своим DIY-корням, Грег ясно давал понять слушателям: принимать это или нет, решайте сами.
