Спускаясь в метро, мы обычно не думаем

Спускаясь в метро, мы обычно не думаем, что вот-вот произойдет нечто, способное в корне поменять нашу жизнь.
Начинался самый обычный день, и я, сонный и с немытой башкой, спешил на первую пару. Духота, вонь чужих подмышек и ругань толстожопой хабалки окрашивали это прекрасное утро в цвета ненависти ко всему живому. Сотрясаясь в вагоне около получаса я был выдавлен из него сумбурно передвигающейся мясной массой. К счастью, Третьяковская была конечной. Вдохнув пару раз относительно свежий воздух, я двинулся к переходу, умело лавируя меж людьми (ужасно хочется назвать их "человеками").

На Третьяковской уже третий год к ряду стояла беременная женщина с табличкой "помогите, умирает ребенок". Я видел её каждое утро, двигаясь по направлению к институту. С утра мало кто желал получить несколько пунктов к карме, и коробочка у её ног содержала в себе всего несколько монеток. Видит Бог, я не желал ей зла.

— Молодой человек, помогите пожалуйста, — обратилась ко мне она каким-то особо противным голосом.
— Чем же я могу вам помочь, любезнейшая? — Я уже опоздал на пару и был немного на взводе, башка чесалась, и от пота щипало глаза.
— Денюшкой, конечно, — она будто удивилась, у меня сыночек умирает.
— Да ваш сыночек еще меня переживет, он у вас, судя по всему, потрясающе живучая скотина, — огрызнулся я и потопал себе дальше.
— Мудак, — выпалила она мне в спину.
— Тварина лживая, — пробормотал я.

Я сидел у двери кабинета, зевал и дожидался окончания занятия. Тут подрулил мой одногруппник, Леха, не менее заспанный, но отчего-то счастливый.
— Саня, как дела? — он улыбался, и его эта возможность несколько поражала меня сегодня.
— Пока доехал, уже заебался.
— То ли еще будет, — хихикнул он.
— Да уж, — я отвел взгляд.
— Смотри, что у меня, — он снял с плеча рюкзак, расстегнул молнию и вытащил резиновую маску коня. Ту самую, так популярную в интернете.
— Забавно, — я не смог сдержать улыбки.
— Ага, я сейчас в метро ехал, обстановочку разряжал. Одна девушка даже покормить пыталась, — мы оба посмеялись
— Покормить, говоришь? - у меня начала зарождаться идея, — слушай, тебе очень дороги знания, которые ты можешь получить сегодня?
— Пффф...
— Я тебя понял, — кивнул я, — пойдем.

Мы отправились обратно, на Третьяковскую. Попрошайка стояла на своем месте. Мы встали на противоположной стороне перехода. Леха надел маску. Я оторвал обложку от чертежного альбома и написал на ней "Коняшка голодает, подайте на пропитание". Для большей жалобности Леха расшнуровал ботинок сорок четвертого размера и поставил перед нами. Предполагалось, что люди будут закидывать туда мелочь. Шнурок решено было использовать как поводок. Я аккуратно обвязал им шею товарища, а другой конец взял в руку.
Смотрелись мы презабавно, Леха был головы на две меня выше, и потому сходство его с конем усиливалось.
Проходящие мимо девушки оставили нам сотенную купюру. Дело пошло. За час мы стали местной достопримечательностью. Ботинок наполнялся монетами и бумажками. С нами пару раз сфотографировались. И это все несмотря на премерзенькое утро!

Беременная попрошайка все это время злилась, а тут вдруг взяла телефон и разговаривала теперь (мы не слышали о чем, но она периодически делала пасы свободной рукой в нашу сторону). Минут через десять к нам подошли двое мужиков. Оба бритоголовые, в черных кожзамовых куртках, они словно вылезли из бандитских сериалов девяностых.

— Слыш, бля, как настроение? — напористо начал один (толстый коротышка, он, видимо, был главным в их паре).
— Съебались нахуй! — крикнул второй, чуть повыше.
— Погоди, погоди, — махнул ему рукой коротышка, — вы ребята, тут не на своем месте, ясно, бля?
— Да мы так, гуляли, вот встали, отдыхаем, — сказал Леха.
— А в чем проблема-то? — я подхватил.
— Так, заткнитесь нахуй, — коротышка говорил вроде спокойно, но с явным намеком на скорейшую расправу.
— Этот мудак меня чуть не избил сегодня! — беременная баба подошла к нам, нагло тыча в меня пальцем.
— Не было такого, — я развел руки.
— С тобой мы еще поговорим, — коротышка сделал шаг вперед и крепко схватил меня за плечо, — конь, съебался!
— Я тут постою, — Леха, похоже, был не менее решителен чем эти двое.
— Нахуй отсюда, — второй толкнул моего жеребца в грудь, от чего тот сделал пару шагов назад, — ботинок твой мы конфискуем.

Похоже, это было последней каплей. Лошадиная морда повернулась ко мне, Леха встрепенулся: "Готов?". Я кивнул головой. Конь пнул ублюдка (который повыше) в живот, тот согнулся пополам.
У нас с коротышкой завязалась борьба. Он был заметно крепче меня, и результат не заставил себя ждать. Он приложил меня головой о стену, от чего в глазах у меня помутнело и я осел на пол.
Придя в себя через несколько мгновений я узрел картину, достойную попадания в хроники Реми Гайяра: чувак в маске коня и одном ботинке просто пиздил ногами двух лысых кретинов. Вокруг уже собралась нехилая такая толпа, вообще не желающая останавливать перфоманс. Кто-то снимал на мобильники, кто-то просто ржал над ситуацией. Женщина-попрошайка пыталась оттащить Леху, но тот оттолкнул её, попав локтем в живот.
И живот её с громким хлопком лопнул на потеху публике. Ха, а я ведь знал, что ненастоящий. Не слониха же она, в конце концов, вынашивать бедное дитя столько времени.

Не знаю, были ли мы с Лехой до конца правы в этой ситуации, но в данный момент мой товарищ, как мне казалось, исполнял роль народного мстителя. И этот "прогнивший насквозь город боялся его..." и так далее по тексту. И черт побери, если в Москве и был человек, являвший собой справедливость, то он находился передо мной.