В первом классе папа подарил Ване пластинку
В первом классе папа подарил Ване пластинку Deep Purple. Она называлась In Rock и на её обложке были изображены пять длинноволосых мужчин, высеченных в скале.
— Это моя любимая группа, — бормотал пьяный отец. — Великая музыка. Они тебе понравятся, я уверен. Особенно прислушайся вот к этой.
Он ткнул грязным пальцем в третью песню. Три коротких английских слова были её названием. Рядом стояли цифры, обозначавшие время звучания, а чуть ниже, мелким шрифтом, было напечатано ещё какое-то выражение. Подзаголовок.
— Чайлд ин тайм. Ребёнок во времени. Прямо про тебя, — криво улыбнулся папа и потрепал Ваню по голове. — Эта песня изменила мою жизнь.
Отец вот уже три года не жил с ними. Появлялся редко, как правило пьяным. В квартиру мама его не пускала, выходила на лестничную площадку, и Ваня слышал их нервные, сбивающиеся на крик голоса. Не пустила она его и на этот раз. Он очень просил повидаться с сыном, «напоследок». Мама почему-то сжалилась и позволила Ване выйти к отцу. Тот целовал его потрескавшимися губами, дышал в лицо перегаром и просил за что-то у Вани прощения.
— Прости меня, сынок! — смотрел на него отец и в его глазах блестели слёзы. — Я очень виноват перед тобой.
Ваня напряжённо молчал.
— Свидание окончено, — выглянула из дверей мама.
Отец поднялся с колен и, не попрощавшись, стал спускаться по лестнице.
— Ты куда хоть уезжаешь? — крикнула она ему вдогонку.
Он не отозвался.
Она завела сына в квартиру и закрыла дверь. Ване было неимоверно жалко папу. Даже захотелось уйти вместе с ним.
— Что он тебе подарил? — взяла мама в руки пластинку. — У-у, «Дип Пурпл». Бяка какая! Лучше б «Арабесок» принёс. У него было, я помню. Ну, слушай, — вернула она пластинку Ване.
Он открыл стоявшую в углу радиолу, вытащил пластинку из конверта и поставил её под иглу. Начал сразу же с третьей песни…
На следующий день мама сказала, что папа повесился.
.................................................
— Раздвигаем парты! Дружно, дружно. Мужчины, вы уж девочек освободите от этой обязанности!
Пацаны вмиг раздвинули парты. Чаепитие наконец-то переходило в самую интересную свою стадию — танцы. Девочки толпились в центре класса, нарядные, улыбающиеся. Мальчишки суетились и старались вести себя поразвязней.
Пятый класс.
— Итак, — спросила классный руководитель Светлана Ильинична, — кто какие пластинки принёс? Лично я принесла Надежду Чепрагу.
— Я Челентано принёс!
— А я Боярского.
— Я Пугачёву.
— Я — группу «Форум».
— А я «Дип Пёрпл»! — крикнул Ваня.
Такую группу никто не знал. Одноклассники выбрали «Форум».
— Белая но-о-чь опусти-и-илась как о-облако..., — зазвучало в динамике старой вертушки.
Все стали разбиваться по парам.
— Ты танцуешь? — подошла к Ване девочка Лена. Самая красивая девочка в классе.
— Да, — кивнул он застенчиво.
Они вышли в центр, обнялись и стали неумело танцевать. Лена смотрела на него пристально и томно.
— А я ничего не принесла, — сказала она. — Мне сестра не дала. Хотя у неё много чего интересного. А у тебя что за пластинка?
— «Дип Пёрпл». Моя любимая группа.
— Не слышала. Классно играют?
— Ещё как! Я поставлю тебе.
Он прорвался к проигрывателю и, несмотря на бурные протесты, зарядил Child In Time. С первых аккордов, как обычно, нахлынула волна кайфа.
— Чё за параша! — раздались крики. — Верните «Форум»!
— Под такое не потанцуешь, — сказала Светлана Ильинична. — Может Чепрагу послушаем?
— Гадость какая-то, — морщась, сделала заключение Лена. — Ну и дрянь ты слушаешь!
Он ушёл, не дождавшись конца.
— Уроды! — бормотал себе под нос. — Чтоб вы сдохли все!
.............................
— Ну а чё, — бодрился Иван. — Неоконченное высшее — тоже неплохо.
— Да где уж там! — возражал сосед по комнате Олег. — Высшее образование должно быть законченным.
— Ой, брось ты эту правильную философию! — морщился Иван, разливая по стаканам остатки портвейна. — Миллионы людей живут без высшего, и ничего.
— Но уходить на четвёртом курсе…
Иван взял стакан в руки.
— Ну, видишь как оно вышло.
— Тебе просто
надо было поговорить с социологом. С глазу на глаз.
— Не помогло бы.
— Но почему! Он же нормальный человек. Хотя бы тройку мог поставить.
— Он не человек. Он тварь в человеческом обличии.
Олег досадливо качал головой.
— Какое отношение к людям у тебя неправильное!
— У тебя очень правильное.
— Просто он упёртый. Хочет видеть у студентов настоящие знания.
— Ничего он не хочет. Срать он на всех хочет. Он кусок говна, который жаждет уважение. Он унизить меня хотел, увидеть ползающим на коленях.
— Эх, Ванька, Ванька. Тяжело тебе в жизни придётся.
— И ты ту же песню… Чёрт знает сколько от жизни прожито, а всё будто впереди что-то там будет.
— Будет впереди. Будет. Но не для всех.
— Да ну на хер! Грузиться ещё… Давай, твоё здоровье!
— Твоё!
Они допили вино. Иван стал собирать вещи.
— Что Вань, отчаливаешь? — заглядывали в дверь соседи по коридору.
— Да, всё, — кивал он.
— Ну, счастливо! Удачи тебе.
— Это вам удачи, — огрызался он. — Моя всегда при мне.
Диппёрпловскую пластинку в сумку положить не решился. Боялся сломать. Попросил у Олега пакет.
— Тут на днях меломан тот самый приходил, — сказал Олег. — Бородатый. Говорил, хочет купить диск.
— Он не продаётся.
— За хорошие деньги. Диск-то у тебя фирменный.
— Вот поэтому и не продаётся.
— Ну как знаешь.
Напоследок хотелось обнять соседа, с которым прожил вместе три с лишним года. Однако что-то остановило.
«Он тоже сволочь хорошая», — мелькнуло в голове.
— Прощай, — протянул он Олегу руку.
— Sweet child in time, — напевал по дороге к автобусной остановке, — you'll see the line…
Песня бодрила.
................
— Ладно, решено, — процедил он сквозь зубы. — Развод так развод.
Она рассмеялась.
— Думаешь, я плакать буду?!
— Не будешь?
— Не-а.
— Ай, красавица!
— На хуй иди.
Она ушла на кухню. Иван потоптался по квартире, посмотрел программу передач. Ничего интересного не было.
— Я к матери поеду, — доносилось бормотание жены. — Не хочу с тобой ни дня оставаться. Виталика сама заберу.
— Скатертью дорога.
— Завтра заявление напишу. Если желаешь, тоже приходи. Часам к десяти.
— Сама справишься.
Роясь в сумочке, жена вышла в коридор.
— Я знала, что всё плохо кончится, — говорила она вполголоса. — Угораздило меня за такого мудака замуж выйти!
— Пасть заткни! — крикнул он. — Пока в окно тебя не выкинул.
— Неудачник! — яростно выдавила она.
Он открыл дверцу шкафа. Диска на месте не было.
— Где моя пластинка? — вышел он в коридор.
— Какая пластинка? Не знаю.
— «Дип Пёрпл»! Моя пластинка!
— Ой, иди в пизду со своей пластинкой.
— Ты, сука! — подступил он вплотную. — Если ты что-то с ней сделала…
Жена заслонилась руками.
— Только ударь меня! Сразу сядешь.
— Где пластинка, курва?!
— Не видела я пластинку. Отстань!
Он рыскал по квартире, открывал дверцы шкафа и тумбочки. Заглянул под диван.
— Если ты её выкинула…
— Ничего я не выкидывала, — пищала жена. — Наверху, на шкафу — не она?
Диск был там.
— Убиралась, переложила случайно…
«Сука, — думал он. — Гнусная сука!»
Жена торопливо выскользнула за дверь.
Иван достал вату, дистиллированную воду и стал протирать виниловые бороздки.
.............................
— Борис Степанович, можно к вам?
— А, Ваня! Заходи, заходи.
Директор был артистично приветлив.
— Я с заявлением.
— Каким заявлением?
— Об увольнении.
— Об увольнении!?
Директор попытался изобразить крайнюю степень удивления. Получилось это натужно и неубедительно.
— Да, решил уволиться.
— Что так? Что-то лучше нашёл?
— Нет пока. Но здесь больше не хочу работать.
Борис Степанович поморщился.
— Обиделся, что премии лишили? Сам виноват. Поймали на проходной пьяным — всё, ничего не попишешь.
— Да не в этом дело.
— А в чём?
— Не нравится мне здесь.
— Вон оно что! — директор саркастично улыбнулся. — Что же тебя не устраивает?
— Всё не устраивает. Люди, условия.
— Эх как! Вона ты какой ты у нас!
— Такой, какой есть. Настоебала вся эта тупость.
Директор был оскорблён словами Ивана.
— Ты думаешь, перед тобой все двери открыты? Ждут тебя с распростёртыми объятиями? Ошибаешься. Сейчас тебе ой как тяжело будет хорошее место найти.
— Как будто это хорошее.
— Ну, хорошее не хорошее, но вполне приличное.
— Конечно, конечно. Переходите и вы в вулканизаторщики. Вам понравится.
Борис Степанович обиженно молчал. Теребил в руках авторучку. Задумчиво смотрел в окно.
— Да что я с тобой разговаривать буду, — изрёк наконец. — Давай твоё заявление.
«Не возражаю», — написал на бумаге. Поставил дату и подпись.
10.16 — горело на электронных часах проходной.
«Прямо как продолжительность Child In Time», — подумал Иван.
......................
— Виталик! — позвала мама сына. — Выйди на лестничную площадку. С тобой папа поговорить хочет.
— Папа пришёл? — удивился Виталик.
Он приоткрыл дверь и переступил порог квартиры.
Папа стоял, прислонившись к перилам. Увидев сына, расплылся в улыбке.
— Здравствуй, сынок! — присел на корточки.
Запахло перегаром. Папа был небритый и очень худой.
— Как ты?
— Хорошо, — буркнул Виталик.
— В каком сейчас классе?
— В третьем.
— Ух ты!
Иван смотрел на него пристально, долго, а потом вдруг расплакался.
— Прости меня, сынок! — обнял он сына. — Я страшно виноват перед тобой.
Виталик застенчиво молчал. Папа утёр слёзы, шмыгнул носом и полез в пакет, который стоял прислонённым к стене.
— Я уезжаю сегодня, — буркнул он. — Возможно надолго. Может, насовсем даже. Не знаю, увидимся ли ещё. Хочу тебе подарок сделать.
Он достал из пакета пластинку с пятью длинноволосыми мужчинами, высеченными в скале.
— Вот, моя любимая группа. Дип Пёрпл. Слышал такую?
Виталик отрицательно замотал головой.
— Великая музыка. Тебе понравится, я уверен.
— Спасибо, — буркнул Виталик.
— Особенно обрати внимание на третью песню. Самая моя любимая. Она изменила мою жизнь. Чайлд ин тайм. Ребёнок во времени. Прямо про тебя, — взъерошил он сыну волосы. — Слушать есть на чём?
— Не знаю, — пожал плечами Виталик.
— Старая вертушка была, я помню. Обязательно послушай!
В дверь выглянула мать Виталика.
— Ну что, всё вы? Поговорили?
— Да, всё, — поднялся Иван. — Пойду я. Счастливо оставаться.
Он стал спускаться по лестнице.
— Уезжаешь, что ль, куда? — крикнула вдогонку жена.
Иван не отозвался.
— Ну-ка, что он тебе подарил? — взяла мать у Виталика пластинку. — О-о, “Дип Пёрпл” свой! Как это он с ним расстался? Ну, слушай. Если проигрыватель ещё работает.
Проигрыватель работал. Виталик сразу же включил третью песню.
Она произвела на него огромное впечатление.
The story of a loser — it could be you. Так звучал на английском подзаголовок песни, напечатанный мелким шрифтом. Спустя несколько лет Виталику удалось перевести его на русский.
“История неудачника — им мог бы стать и ты”.