Русское поле. 30 лет.

За 30 лет что я живу, родные места много раз менялись. Но всякий раз, когда я прогуливаюсь по местам где давно не был, память всё равно пытается вырисовать перед глазами тот вид этих мест, который был, когда я увидел их впервые: вот тропинка через кладбище, она чистая, никаких стихийных свалок вокруг, вот овраг и тропинка идёт через него, со ступеньками, потом начинается поле. За полем лес, он сейчас полностью вырублен и застроен, а когда-то с дедом я ходил туда и мы жгли костёр.

Три десятилетия изменили ланшафт Подмосковья до неузнаваемости. Повальное увлечение увлечение огородничеством в конце советской эпохи было обусловлено диффицитом, когда в магазинах были пустые полки, народ пытался вырастить себе всё сам: кто-то получил 6 соток от государства, кто-то как мы - всего 3 сотки на бывшем совхозном поле, кто-то самозахватывал ничейные пяточки земли близ железнодорожной насыпи и там сажал картошку. Картошка была везде, даже склоны оврага за кладбищем были раскопаны огородниками. Сразу за городской чертой начинались владения совхоза Конкурсный, который был основан моим прадедом в 30-х годах, аккуратное поле через которое шла тропинка от оврага до леса. А в свободных от городов, полей и лесов территориях возникали садовые товарищества. Сады, начинающиеся сразу за забором фабрики были нормальным явлением. Выйдите на любой маленькой железнодорожной станции, пройдите 10 минут в сторону - и вы обязательно наткнётесь на дачный посёлок.

А потом пришли 90-е и половина поля была разделена на квадраты и отдана частникам. Картошка, картошка и ещё раз картошка. Лопата через плечо как боевое оружие, туда же тяпка (то есть мотыга), баночка с керосином (все помнят для чего?) и вперёд! Вторую половину поля стремительно беднеющий совхоз продолжал засевать кормовыми культурами. А некоторые поля были отданы под застройку и на них стали возникать коттеджи. Некоторые так и не были достроены по причине внезапной смерти или обеднения их хозяев в те лихие времена. В оврагах возникли стихийные свалки мусора.

Нулевые. Свалки мусора теперь везде. На базе бывших совхозов, ныне акционерных обществ возникают фермерские хозяйства и начинают поднимать птицеводство. Поля уже никто не засеевает. Картошку тоже никто не сажает, она есть в любом супермаркете и стоит копейки. Те кто строился, поставил вокруг дома забор, водрузил на крышу спутниковую тарелку и тихо себе живёт - хлеб жуёт. Недострои так и остались заброшеными, как памятники эпохе 90-х, их стены испещрены граффити.

Наше время. Память всё равно пытается вырисовать перед глазами образ знакомых мест, но глаз их не узнаёт. Тут была тропинка? Нет, тут? Сквозь забор вокруг коттеджа видны грядки и слышится детский крик - новое поколение начинает свою жизнь. Останки садовых домиков разбираются на дрова, а забор садового товарищества сгорел. Недострои продолжают стоять и потихоньку разрушаться, из тех кто пытался строиться на кладбище не построился никто. Реконструированы плотины, и реки, обмелевшие во времена колхозного бума, снова наполняются водой. Бывшие поля потихоньку заростают молодыми деревьями, когда-нибудь тут снова будет лес. Природа берёт своё.