Деньги, блокчейны и социальная масштабируемость. Часть 2

Если основным достижением Интернета в отношении социальной масштабируемости стало облегчение установления новых связей, то главный вклад блокчейна – это минимизация необходимости доверия. Блокчейн способен уменьшить уязвимость путём обеспечения целостности некоторых важных параметров (таких, как выпуск денег и денежные переводы) и некоторых важных потоков данных, а в будущем может уменьшить уязвимость и гарантировать целостность и некоторых важных функций при установлении новых связей.

Деньги и рынки

Деньги и рынки в каждой конкретной сделке приносят сведённым рынком вместе покупателям и продавцам прямую выгоду в виде широко рапространённой и стандартизированной формы встречного исполнения обязательств (денег). Здесь я использую слово «рынок» в том значении, в каком его употреблял Адам Смит – не как конкретное место или службу, где встречаются продавцы и покупатели (это скорее частный случай того, что понимается под этим термином), но как ряд обменов – обычно, попарных – на основании которых координируется цикл производства и сбыта.

Деньги и рынки также стимулируют создание более точных ценовых сигналов, что снижает затраты на переговоры и вероятность ошибок для участников других подобных сделок. Таким образом, мощное сочетание денег и рынка позволило координировать свою экономическую активность значительно большему числу разнообразных участников, чем существовавшие ранее институты обмена, которые больше походили на двустороннюю монополию, чем на конкурентные рынки.

Рынки и деньги включают в себя установление новых связей между покупателями и продавцами, снижение необходимости в доверии (участники полагаются на личную выгоду, а не на альтруизм знакомых или незнакомых людей), масштабируемость деятельности (через деньги, широко распространённое и многоразовое средство встречного исполнения обязательств) и обмен качественной информацией (рыночные цены).

Величайшим из ранних мыслителей в области денег и рынков был Адам Смит. На заре промышленной революции в Англии, Смит описал в своём «Исследовании о природе и причинах богатства народов», как производство даже самых скромных продуктов зависит, прямо или косвенно, от работы огромного количества самых разных людей:

Присмотритесь к домашней обстановке большинства простых ремесленников или поденщиков в цивилизованной и богатеющей стране, — и вы увидите, что невозможно даже перечислить количество людей, труд которых, хотя бы в малом размере, был затрачен на доставление всего необходимого им. Шерстяная куртка, например, которую носит поденный рабочий, как бы груба и проста она ни была, представляет собою продукт соединенного труда большого количества рабочих. Пастух, сортировщик, чесальщик шерсти, красильщик, прядильщик, ткач, ворсировщик, аппретурщик и многие другие — все должны соединить свои различные специальности, чтобы выработать даже такую грубую вещь. А сколько, кроме того, купцов и грузчиков должно было быть занято для доставки материалов от одних из этих рабочих к другим, живущим часто в весьма отдаленных частях страны! Сколько нужно было торговых сделок и водных перевозок, сколько, в частности, нужно было судостроителей, матросов, выделывателей парусов, канатов, чтобы доставить различные материалы, употребляемые красильщиком и нередко привозимые из самых отдаленных концов земли! А какой разнообразный труд необходим для того, чтобы изготовить инструменты для этих рабочих! Не говоря уже о таких сложных машинах, как судно моряка, валяльная мельница и даже станок ткача, подумаем только, какой разнообразный труд необходим для того, чтобы изготовить тот весьма простой инструмент — ножницы, которыми пастух стрижет шерсть. Рудокоп, строитель печи для руды, дровосек, угольщик, доставляющий древесный уголь для плавильной печи, формировщик кирпича, каменщик, рабочий при плавильной печи, строитель завода, кузнец, ножевщик — все они должны объединить свои усилия, чтобы изготовить ножницы. Если мы таким же образом рассмотрим все различные предметы обстановки и одежды упомянутого простого ремесленника или поденщика, — грубую холщовую рубаху, которую он носит на теле, обувь на его ногах, постель, на которой он спит, и все различные части ее в отдельности, плиту, на которой он приготовляет свою пищу, уголь, употребляемый им для этой цели, добытый из недр земли и доставленный ему, может быть, морем и затем по суше с далекого расстояния, всю остальную утварь его кухни, все предметы на его столе — ножи и вилки, глиняные и оловянные блюда, на которых он ест и режет свою пищу; если подумаем о всех рабочих руках, занятых изготовлением для него хлеба и пива, оконных стекол, пропускающих к нему солнечный свет и тепло и защищающих от ветра и дождя, если подумаем о всех знаниях и ремеслах, необходимых для изготовления этого прекрасного и благодетельного предмета, без которого эти северные страны света вряд ли могли бы служить удобным местом для жилья; об инструментах всех различных работников, занятых в производстве этих различных предметов необходимости и удобств; если мы рассмотрим все это, говорю я, и подумаем, какой разнообразный труд затрачен на все это, мы поймем, что без содействия и сотрудничества многих тысяч людей самый бедный обитатель цивилизованной страны не мог бы вести тот образ жизни, который он обычно ведет теперь и который мы весьма неправильно считаем весьма простым и обыкновенным.

И это было ещё до многих успешных волн промышленной революции и глобализации, произошедшими между 1776 годом и сегодняшним днём, в результате которых труд стал ещё более тонким и искусным, а разделение труда увеличилось многократно. Вместо необходимости полагаться на маловероятный альтруизм столь большого числа посторонних людей, рынки и деньги способствуют заключению множества взаимовыгодных двусторонних соглашений и таким образом мотивируют эту огромную сеть не знакомых и не заинтересованных друг в друге лично действовать в наших интересах:

В цивилизованном обществе он непрерывно нуждается в содействии и сотрудничестве множества людей, между тем как в течение всей своей жизни он едва успевает приобрести дружбу нескольких лиц… [В отличие от других животных, человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, и тщетно будет он ожидать её лишь от их расположения. [Именно путём обмена] мы получаем друг от друга значительно большую часть услуг, в которых нуждаемся. Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов.

Смит продолжает описывать, как разделение труда, и, следовательно, производительность труда, зависят от протяженности сети попарных обменов: «Так как возможность обмена ведет к разделению труда, то степень последнего всегда должна ограничиваться пределами этой возможности обмена, или, другими словами, размерами рынка». Поскольку сеть обмена в стране и во всём мире растёт, вовлекая всё большее количество и разнообразие производителей, то растёт и разделение труда, и, следовательно, его производительность.

Деньги способствуют социальной масштабируемости, расширяя возможности для такого обмена. За счёт уменьшения проблем совпадения (совпадения интересов при обмене и совпадения интересов и фактов в односторонних переводах), посредством широко распространённой и многоразовой формы хранения и передачи собственности, деньги существенно снизили операционные издержки, позволив совершать больше актов обмена более широкого круга товаров и услуг и вовлекая в взаимоотношения обмена и передачи собственности намного большее количество и намного более широкое разнообразие людей.

Широкое разнообразие средств связи – обычная устная речь, глина, бумага, телеграф, радио и компьютерные сети – служило тому, чтобы связывать спрос и предложение по результирующим сделкам и ценам, а также для мониторинга производительности и других бизнес-коммуникаций. Одно из лучших наблюдений о ценовой сети, которую формируют рынки и деньги, можно обнаружить в эссе Фридриха Хайека «Использование знания в обществе»:

В системе, где знание значимых фактов распылено среди множества людей, цены могут координировать разрозненные действия различных лиц… В любом обществе, где сотрудничает множество людей, это планирование, кто бы его ни осуществлял, должно будет в какой-то мере базироваться на знаниях, которые имеются вначале не у самого планирующего, а у кого-то другого и которые нужно будет каким-то образом ему передать. Разнообразные пути передачи знания людям, строящим на его основании свои планы, есть центральная проблема для всякой теории, объясняющей экономический процесс. Вопрос о наилучшем способе использования знания, изначально рассеянного среди всего множества людей, или, что то же самое, о построении эффективной экономической системы, является, по меньшей мере, одним из главных и для экономической политики…Сам факт, что на всякий товар есть одна цена – или, скорее, что местные цены соотносятся так, как это диктуется транспортными издержками и т.п., – воплощает в себе то решение, к которому мог бы прийти (что является сугубо теоретической возможностью) один отдельный ум, владеющий всей информацией, которая в действительности рассредоточена среди всех вовлеченных в этот процесс людей… Не чудо ли, что в такой ситуации, как нехватка какого-либо материала, без чьего бы то ни было приказа, когда, вероятно, лишь горстка людей знает ее причину, десятки тысяч людей, чьи личности нельзя было бы установить за месяцы расследований, оказываются принуждены употреблять этот материал или сделанные из него продукты более бережно – то есть сдвигаться в правильном направлении? Система цен – как раз одно из таких образований, которые человек научился использовать (хотя он всё ещё очень далек от того, чтобы научиться использовать её наилучшим образом) после того, как он натолкнулся на неё не имея о ней ни малейшего понятия. С её помощью стало возможным не только разделение труда, но и скоординированное употребление ресурсов, основанное на равномерно разделенном знании… Решение достигается путем взаимодействия людей, каждый из которых владеет лишь частичным знанием.

Источник: блог Ника Сабо