27
Это был угол Малого проспекта и одной из линий Васильевского острова. Еще раз проверил карманы. Кроме ключей ничего.
Я мог сразу пойти в полицию или взять телефон у одного из прохожих. Позвонить отцу и, опять же, в полицию. Но я сразу направился в свою квартиру. Идти минут 15-20. Почти не смотрел по сторонам, думал лишь о том, что я наконец-то выбрался из заточения. Отметил лишь, что все было как раньше: машины, автобусы, люди, магазины, кафе. Ничего не изменилось, никто не знал, что со мной произошло, жизнь продолжалась и была такой же, как раньше. Мне казалось это странным. Как будто все это нереально.
Зашел в парадную, поднялся на третий этаж, открыл дверь ключом. В квартире затхлый запах, но какая разница? Сколько я просидел в той комнате, куда меня поместил Роберт? Две недели? За это время я привык к самым ужасным ароматам. Интересно, как пахнет от меня? Наверное, жутко. Так и есть.
Зачем я пришел сюда? Городского телефона нет, запасного мобильного тоже. Где-то должны быть деньги. Поискал, нашел несколько десятирублевых монет. На метро хватит. Сменил одежду, отметив, что она на мне висит, вышел из квартиры и быстро пошел к метро. Хотелось подойти к раковине, помыть лицо, почистить зубы, но все это потом, сначала надо узнать, что с отцом.
У двери в квартиру отца оказался примерно через час. Позвонил, он не открывал. Внутри все сжалось. Услышал шаги.
Переступил порог. Смотрел на отца долго, не веря, что он стоит передо мной. Такой же, как был. Довольный, с улыбкой на лице. Спросил, почему без звонка.
Я не понимал, почему он не бросился обнимать меня, плакать и говорить, что рад, ведь его сын жив.
Он не понимал. Заметил, что от меня дурно пахнет.
– Что с тобой? Такой худой стал.
Мы пошли на кухню, я сел на табурет.
Отец назвал число. Его день рождения был позади.
– Я не пришел на твой день рождения.
Отец сказал, ничего страшного.
– Хотя я удивился, что ты даже не позвонил. Подумал, занят по работе, забыл. Не беспокойся, я не обиделся. Да что с тобой такое?
Я вдруг понял, что он ничего не знает, думает, все в порядке. Это поразило меня, я сидел и ничего не мог сказать.
– Значит, ты живой, – сказал я.
– Конечно, живой, а каким я должен быть?
Сказал, что меня похитили, но отец не верил. Он видел, что я не в себе. Решил, расскажу ему все потом, не сейчас.
Отец настаивал, чтобы я остался, забеспокоился.
– Все нормально, не переживай, я действительно не в себе, – сказал и ушел.
Хорошо, что с отцом все в порядке.
Поехал в редакцию и сразу направился к Кудрявцеву. Он был на месте.
– А, это вы, – презрительно сказал он, когда я вошел в кабинет.
– Извините, меня не было две недели, со мной кое-что случилось.
– Вас не было две недели? – поднял брови Кудрявцев. – Не замечал.
Я рассказал ему все, что со мной произошло. Он слушал внимательно и был поражен. Кажется, поверил мне.
– И что вы думаете делать? – спросил Кудрявцев, когда я закончил.
– Не надо в полицию. Напишите все, что вы мне сейчас рассказали. Это будет сенсационная серия материалов.