my hair is green

последние дни июля выдаются слишком жаркими. влажность в воздухе духоту невыносимую создаёт, такую, что в душ на улице приходится бегать почти каждый час. чонин сидит с кисточкой в левой руке, психует от прилипших к шее отросших волос, хнычет от того, как дышать трудно, но от картины не отрывается. сзади бабуля тихо подходит, пугая до вскрика небольшого, предлагает выпить горячего чая, на что чонин прогоняет её рукой трясущейся, показывая, чтоб не мешала. вдохновение легко упустить, а ещё легче его спугнуть — убежит, гляди потом неделю ловить придётся. если не больше. к вечеру он заканчивает со своей небольшой зарисовкой, смотрит гордо на получившийся пестрый лес и думается ему, что чего-то не хватает. из размышлений выхватывает минхо, стучащий в окно громко и настойчиво.

— эй, малой, — кулак, хотевший удариться в очередной раз о стекло, повисает в воздухе, когда из-за штор выглядывает макушка яна, створки открывающего, — я нам билеты достал на концерт в городе!

— чего орешь, дурак! бабка услышит — убьёт! — накрывает ладонью розовые губы старшего и недовольно цокает, отодвигая руку резко, когда между пальцами чужой язык начинает хозяйничать, проказничая, — щас, погоди!

чонин не стесняется, быстро меняет джинсы на шорты перед засматривающимся и почему-то смущающимся хёном, накидывает сверху футболки рубашку с непонятным гавайским принтом и осторожно вылезает через окно, параллельно слыша приближающийся топот бабушки. он хватает старшего за ладонь, крепко сжимая в своей и бросается в бега, заливаясь смехом.

— ли минхо! а ну верни моего внука домой! — с каждым новым прыжком голос старухи остаётся все дальше и дальше. теперь и старшему становится смешно.

они запрыгивают в последнюю маршрутку, зная, что домой смогут вернуться только после шести утра. тратят почти пять минут, чтоб отдышаться, смотрят друг на друга и по новой смеяться начинают.

— я купил нам колы, — прерывает старший, открывая заедающую молнию рюкзака, — будешь?

—спрашиваешь! — вырывает из рук, спасительный глоток делая. на языке сладко, зубы немного скрипят, чонин даже кривится секундно, — спасибо! а через сколько концерт?

— через час, должны успеть, — бросает старший, возвращая в сумку бутылку с шипящей жидкостью.

через десяток остановок они начинают тревожиться вместе: младший ногой дёргает, а минхо ногти грызет, из-за чего его руку резко перехватывает ян.

они выбегают на конечной остановке из автобуса, кажется, раньше, чем двери открываются. очередная погоня, как и вся их жизнь — лишь бы успеть куда-то. — прошу прощения, но мероприятие началось уже полчаса назад, господин, — молодой парень на входе в концертный зал уставшим выглядит просто до ужаса, — мы не можем вас впустить.

— пойдём, хён, не будем мучить парня, его работа и так справляется с этим, — минхо дёргают за рукав, уводя в сторону. — прости, я честно хотел сводить тебя хоть куда-нибудь, но сраные медленные бабки на остановках, — он закипает от злости.

— ну хватит, мы не в деревне щас.

— а сам-то, — старший даёт щелбан, — ладно, ночной сеул всё ещё для меня как вода для рыбы, ну то есть я тут как рыба в воде, — в ответ слышится тихий смешок, — я знаю куда ещё можно сходить.

«а ещё сегодня особенный день», — думает про себя минхо. следующий час они проводят на улицах с тысячей запахов: курица, говядина, рис, десятки соусов, травы и специи — базилик, кориандр, орегано, здесь было всё, от уличной кухни до ресторанных изяществ.

— удивительно, что сегодня так шумно. ну типа, я в курсе, что городские чаще тусуются, но сегодня как будто праздник какой-то.

— тут сегодня фестиваль, вроде бы, правда не знаю какой, — минхо съедает вторую порцию ттокпокки.

они набивают карманы пакетиками приправ с дегустаций, улыбаются глупо, идут медленно, толкая друг друга плечами, как вдруг ли замечает перед собой электросамокаты.

— хён, нет, — чонин машет головой из стороны в сторону. — хён, да, — в ответ он получает лишь чужие медленные кивки и ухмылку.

— я всё ещё не умею кататься на них! опять упаду, сломаю себе руку и мы не будем видеться три недели! и всё это время бабушка будет тебя ругать! хочешь?

— вот поэтому мы сделаем по-другому, — он встаёт на один из приборов, проверяет что-то в своём телефоне, видимо, оплачивая поездку или карту настраивая, — вставай сзади, — младший не двигается со своего места, — я всё уже оплатил, — ян строит гримасу недовольства, но всё же подходит к старшему, крепко обнимая его со спины. теперь минхо не уверен, что довезёт их до пункта назначения целыми.

— у тебя сердце бьётся как бешеное, — подмечает парень, хмыкая. ли на эти слова молчит, игнорируя сказанное.

спустя полчаса они оказываются на набережной. время уже без тридцати минут три часа.

— ура, мы живы, — с улыбкой саркастично выдаёт чонин, — а не такой уж из тебя и плохой водитель, хён.

— я старался, — следом ступает за младшим.

они бродят около двадцати минут вдоль реки, рассвет все близится. минхо заглядывает чуть ли не каждую минуту в телефон, проверяя время. действия его ян конечно замечает, улыбается лишний раз, ничего вслух не говоря, а когда видит на чужом экране два часа пятьдесят минут, сам останавливает старшего.

— блин, ты заметил, что вокруг нас только одни парочки ходят? — а? — минхо будто вырывают из мира грез.

— отстой, да? — чонин закусывает губу, глазами бродит по чужом лицу, в чужих будто ответ ищет. — ага, да, — ладошки у ли потеют от страха, он не знает что сказать, как сказать, и что делать, если его чувства невзаимны. как тогда закончится эта прогулка? останется ли он лучшим другом в чужой жизни? будут ли эти лисьи глаза и дальше улыбаться ему при каждой встрече? в одно мгновенье он превращается из дерзкого старшего в тревожного молодого паренька, боящегося быть отвергнутым, — у тебя на футболке что-то.

— я на такие шутки уже не ведусь, — чонин резко распахивает глаза и рот открывает в изумлении, показывая пальцем за спину минхо, из-за чего тот оборачивается, но ничего не находя на небе, куда был устремлён указатель, возвращает голову в былое положение. ровно туда, где его уже ждали чужие губы. ян целует, впиваясь жадно и неумело, ждёт, пока старший ответит и спустя полминуты ли наконец отмирает, отвечая на поцелуй и веки прикрывая. он различает в нежных укусах клубничный вкус чужой гигиенической помады и улыбается в поцелуй.

— поменьше бойся отказов, — младший разрывает поцелуй.

— я только твоего боялся, — ли прижимает чонина к груди крепко, пока на небе расцветают фейерверки.

— точно! вот чего на картине не хватает! — отпрыгивает на секунду, а затем ещё сильнее придвигается.

— я рад, что тоже нравлюсь тебе, солнце, — шепчет юноша в ответ. — только при бабуле такое не говори, — смеются оба.

— блин, ты заметил, что вокруг нас только одни парочки ходят?