Альпинист: Эверест не нужен
— Как ты стал альпинистом? Детская мечта? — Я был обречен на это. Родители — альпинисты и туристы. Любимыми игрушками в детстве были карабины, жумары и прочие железки.
— Где этому научиться? — Смотря чему. Если речь просто о навыках обращения со снаряжением, привычке к высоте и т. п., то подойдет любой турклуб, где есть толковые горные туристы. Если же о спортивном альпинизме конкретно, то в крупных городах остались альпклубы при учебных заведениях. В провинции с этим гораздо хуже, но там кое-где есть клубы при местных федерациях альпинизма и скалолазания. Отдельная песня — коммерческие структуры, которые называют себя альпклубами, но туда новичку обычно лучше не соваться.
Если вариант с клубами не прокатывает, есть круглогодично работающие в горах альплагеря. На безрыбье можно поехать сразу туда, обрасти знакомствами и разобраться что к чему. Но лучше, конечно, начать готовиться в городе.
— Ты говорил, что занимаешься также и промышленным альпинизмом. Это хобби или подработка? — Это основной заработок. Точнее, был. Потому что я уже пару лет как не работаю и не езжу в горы по ряду причин.
— Нужна ли альпинисту физическая подготовка? — Конечно. Но спецназовцем быть необязательно. Это, скорее, даже осложняет задачу. Для начала хватит и уровня «хорошиста» по физкультуре в школе. А если к понятию «альпинизм» подойти шире, чем просто к спорту, и позволить себе ходить в удовольствие на несложные вершины, то при грамотном подходе не нужно и этого. В общем, главное — мозги, а над остальным можно подумать.
— В таком случае, с чего начать? — С людей. Найти тех, кто в этом разбирается, и думать уже вместе с ними, исходя из своих возможностей. Просто так, наобум, в современном альпинизме шишек можно набить таких, что хватит на всю жизнь.
— Много ли новичков отступает на категории I, не покорив и первой высоты? — Начнем с того, что слово «покорять» по отношению к горам в альпинизме говорить не принято. Это не то слово, которым можно описать процесс восхождения. Ну а по сути вопроса, если понимать его буквально, то большинство новичков свою первую гору всё-таки осиливают. Отсев начинается позже.
— Какие самые распространенные ошибки новичков? — Однозначно не скажу. Восхождения в горах — процесс достаточно сложный, начиная уже с подготовки в городе. Поэтому все косячат на свой лад. Кто-то неправильно тренируется, кто-то приезжает в горы в джинсах и городских туфлях, кто-то тяжело соображает технически, а кто-то просто мудак и уверен в том, что круче него только яйца. В любом случае, сначала ошибаются все. А чтобы последствия были не фатальны, опытные люди и нужны.
— Какие из ошибок могут быть фатальными? — На самом деле, к фатальным последствиям редко приводит какая-то одна, конкретная ошибка. Обычно несчастный случай — это цепочка ошибок с примесью случайности.
— Обязательно ли ходить в связке? — В любое время года, на любом рельефе и на любой высоте, если ты новичок, то только в группе. Соло-восхождения — это высший пилотаж, доступный только при наличии серьезного опыта. И определенных качеств, часть из которых не приобретается.
— Может ли восхождение в связке привести к гибели всей команды? — Как поется в одной песенке: «Это, б*я, горы». Бывает всякое. Но если соблюдать технику безопасности (для начала ее неплохо бы знать), то без вмешательства стихии это маловероятно. Это если речь о новичках. Если о сложных восхождениях или соревнованиях, то там расклад другой. Иногда люди сознательно идут на риск даже всей группой ради каких-то своих принципов или скорости. Хотя факторы, которые принято называть «человеческим» или «непреодолимой силой», тоже никто не отменял.
— А как насчет взаимоотношений между людьми в горах? Насколько мне известно, мораль в горах отличается от морали «на земле». — Речь, видимо, идет о широко известных случаях оставления раненых или ослабленных людей в горах. Не могу ответить как-то однозначно. У этого вопроса есть много сторон. С одной, самой очевидной, любое замкнутое сообщество отражает тенденции в обществе в целом. Коммерциализация, атомизация и деидеологизация общества на примере альпинистского сообщества видны очень хорошо.
А с другой стороны, каких-то объективных причин для отрицания человеческой морали в горах просто нет. И, в конечном счете, в каждой конкретной ситуации человек действует, исходя из собственных соображений. А люди все очень разные.
Хороший пример — ситуация на Эвересте в 1996 году. Но самое интересное — это не сама ситуация, а отношение к ней тех, кто не присутствовал на месте. А суть этого отношения — лютый срач. Потому что кто-то осуждает людей, которые не вышли на помощь из палаток с седловины, а кто-то осуждает Букреева за то, что он не повлиял на ситуацию, хотя ее исход как-будто угадывался заранее. В противовес подобным историям есть множество примеров того, когда люди если не совершали бескорыстный подвиг, то, как минимум, действовали вполне однозначно в очень неоднозначных условиях. Из известных и свежих примеров — операция по спасению испанца Иньяки Очоа на Аннапурне. Когда люди из разных стран буквально бросали все и, рискуя жизнью, при плохой погоде, и с минимальными шансами на успех, лезли на гору за больным человеком.
— Как повёл бы себя ты? — Что касается лично меня, то я человек старой школы. И мое поведение хорошо описывается фразой одного очень сильного альпиниста: «Ни одна гора не стоит даже сломанного ногтя человека». И дело тут не в моих моральных качествах, а в банальном прагматизме. Сегодня помогу я, завтра помогут мне. И, в принципе, на практике, так оно и оказывается.
— Правдиво ли мнение, что Эверест — мечта каждого альпиниста, пусть и символическая? — Если буквально, то нет, не каждого. Потому что мотивы у людей в горах бывают очень разными. Но большинство, безусловно, хочет. Хотя современная коммерциализация популярных гор отталкивает очень многих спортсменов. Многие, у кого есть возможность поехать в Гималаи, предпочтут, скорее, что-то менее знаменитое.
Хотя тут есть и другая причина. Для сильного спортсмена Эверест, как и другие подобные горы, мало интересен, по причине того, что практически все возможные (в пределах разумного) маршруты на гору пройдены. Либо представляют такую сложность, которую группе без серьезной поддержки, в т. ч. от государства, просто не потянуть.
На уровне «большого спорта» борьба идет за первовосхождения на вершины и первопрохождения более сложных маршрутов на уже пройденные горы. Сам по себе факт, что «я был на Эвересте» уже мало кого удивляет
— Из-за относительной безопасности? — Это мнение — результат маркетинга. Безопаснее гора не стала. На самом деле, кислород и два шерпа на клиента имеют обратную сторону. Как результат — рекорд по «фрагам» (убийствам) Эверест обновляет буквально каждый год.
— Можешь ли ты себя назвать «сильным» альпинистом? — Скажу так. Я считаю себя самостоятельной боевой единицей, которая может выполнять любую роль в группе на очень разном рельефе. Могу и соло, если надо. Также отлично знаю, где мой «потолок» и чего я не могу ни при каких условиях. Все остальное очень относительно. Кто-то считает меня опытным и даже пытается подражать, а кто-то брезгует даже разговаривать. Игры «у кого длиннее» мне давно перестали быть интересны.
— Какие восхождения у тебя за спиной? — Не хотелось бы называть ничего конкретного, но то, что в классификаторе маршрутов обозначается высокими категориями, в активе имеется. Но не официально. Официально я «середнячок».
— Есть цель покорить восьмитысячник? — Цели такой нет. Если представится возможность — я, скорее, за.
— А насколько правдоподобны фильмы про восхождения? — Художественные, обычно, ни насколько. Из тех, что я смотрел. Ибо художественные произведения о горах я обычно игнорирую. Из того, что видел, в памяти свеж фильм об Эвересте-1996, «Эверест». Лютая клюква. На реальных людей отдаленно похожа только пара второстепенных персонажей. Остальные ведут себя как конченые идиоты. Бэдкомедиана на это кино не хватает.
— Встречался ли ты на своем веку со смертью? — Непосредственным свидетелем, по крайней мере, в горах — не был. Но «двухсотых» пару раз таскал. Непосредственным свидетелем я был в бытность промальпом.
— Можешь рассказать про эти случаи? — Ничего особенного, в общем-то.
Группа «старых зубров» в возрасте решила тряхнуть стариной. В итоге вышли на закрытый ледник и один из них провалился в трещину. Снаряжения у них было мало, да и сам дяденька был не пушинка. Поэтому спасти его не успели
Меня привлекли уже на этапе транспортировки, т. е. я видел только акью (сани для транспортировки пострадавших) со свертком.
К слову о морали. С этой спасаловки я всячески пытался свинтить, вплоть до того, что прятался от начспаса в кустах. На транспортировку народу в лагере было более чем, а мне утром нужно было на гору. Да и 100 кг по ледникам да моренам таскать — занятие не из легких. Даже если толпой. Но не успел. Начспас увидел меня на тропе и догнал.
Насчет гибели. Было мне тогда лет 20-21. У меня на глазах с лесов сорвался молодой парень из другой бригады. Этажа примерно с пятого, не помню точно. Как и почему он упал, я не видел, видел только, как он уже падает. В падении он еще леса ногой зацепил. В общем, картина так себе. Меня резко затошнило, но не вырвало. Мой напарник был сильно опытнее и когда-то служил в горячих точках. Поэтому быстро сообразил и побежал к пострадавшему. Я на автомате пошел за ним. Дальше помню уже смутно, видимо, самозащита психики так сработала, поэтому я будто немного от реальности отключился. Но хорошо помню, как напарник попросил придержать ногу, чтобы наложить жгут. Я придержал. Потом приехал скоряк, мы помогли загрузить носилки. Я спросил у напарника, мол, парень-то живой ли вообще, напарник ответил, что когда мы подошли, был точно живой, а сейчас уже вроде нет. Сам я пострадавшего не разглядывал, не мог себя заставить. Но то, что он был в полной отключке — это точно. Ну и травмы, конечно, были серьезные.
История меня, естественно, впечатлила по самое «не могу». Пару дней после я пробухал. А потом какое-то время не работал. В голову лезло много всякой ерунды вроде «на его месте мог оказаться я» и прочий бред. Еще забавно то, что в те годы я был из той категории людей, которые сегодня составляют аудиторию всяких Лентачей. В общем, наслушался и начитался всякой ерунды и очень боялся, что из нас с напарником слепят крайних и посадят. Хотя в итоге нас по разу вызвали на короткий допрос, да и все.
— Были ли забавные случаи? — Вспоминается, как однажды мне пришлось, пардон за мой французский, придерживать напарника, пока он срет. Мы вечером обожрались, а когда утром пошли на гору, ему приспичило в очень неудобном месте. Пришлось держать его на самостраховке, чтобы не потерял равновесие, пока портит горный пейзаж прямо с полки в пустоту.
— Кстати, часто альпинисты употребляют спиртное «для храбрости»? — Скорее не для храбрости, а наоборот, после тяжелого дня, для расслабления. Ну и многие из банального алкоголизма. Ну и как-то так получается, что тяжелые дни иногда случаются каждый день.
— Пожалуй, многие отказываются от походов в горы по причине боязни высоты. Кто-нибудь поборол этот страх с помощью альпинизма? — Опять же, все индивидуально. Например, я в детстве панически боялся высоты. Вплоть до того, что не мог стоять на ногах на высоте 4-5 этажа, если не было перил или другой дополнительной опоры. Но я плохой пример, потому что я сознательно ни с чем не боролся, просто так получилось. А вообще, если человек отказывается куда-то идти, то на это обычно есть больше одной причины. И давление тут не поможет. Хотя бы потому, что в горы люди ходят в первую очередь для удовольствия, а если ты вынужден постоянно бороться с собой, то удовольствие вряд ли получишь. Ну, если только мазохистское. Хотя это, возможно, одна из причин, почему некоторые люди ходят в горы. В общем, каждому свое.
— Как относишься к руферам? — Отрицательно. Это бессмысленный риск ради риска. Но я прекрасно понимаю ребят, которые этим занимаются. Желание узнать границы своих возможностей абсолютно нормально. Как и желание самовыразиться. Но для этого можно найти более конструктивный выход. А если уж очень чешется, то афишировать это не нужно. Потому что, информируя других о своих глупостях, ты перекладываешь часть ответственности за свою жизнь. Что, кстати, отчасти убивает смысл так называемого «экстрима».
— Какое из восхождений было сложнейшим как технически, так и морально? — Самое сложное технически и самое сложное морально восхождение — это два разных восхождения. Так вышло, что на моем самом сложном маршруте мне было очень легко морально, поскольку компания подобралась очень хорошей. А самым сложным морально был несложный поход. По обратной причине — люди проявили себя как говно. Что касается высоты, то выше 5000 метров я никуда не ходил. Ехать на какой-нибудь пик Ленина ради галочки мне не хочется, а иначе обстоятельства как-то не сложились. Хотя в планах высота, ради интереса, всегда была.
— Чем конкретно тебя привлекают горы? — Если честно, я понятия не имею. Этот вопрос задавать лучше всего новичкам. А у меня с горами связано столько и хорошего, и плохого, что я уже не могу разобрать, что к чему. Хотя честно пытался. В общем, мыши плакали и кололись, но упорно жрали кактус.