Интервью с Федей Аброськиным. (от Щёлочи)
— Федя, привет! Ты шрифтовой и графический дизайнер, преподаватель и методист. Как сочетаются эти роли между собой? Какая из них тебе сейчас ближе всего?
Привет! А ещё муж, отец, сын. Ну, всего понемножку. Конечно же, я не всё успеваю, но стараюсь находить баланс. Занимаюсь планированием, выделяю время под обязательные задачи, которые привязаны к определённому времени (например, преподавание в Вышке). Остальное время разбиваю на спринты, по выходным и ночам стараюсь не работать.
— С чего началась работа в шрифтовом дизайне? Был ли какой-то момент, когда ты понял: «Вот это — моё»? Покажи какой-нибудь из своих ранних проектов.
Началось с интереса. Довольно быстро я понял, что мне нравятся буквы, когда увидел, как коллеги верстают. Потом как-то осознал, что в работе над айдентиками часто делаю упор на шрифты, углублял свои знания, читал книжки, ходил на все курсы, что мог найти и позволить себе. Первые попытки сделать шрифт были очень травматичные: мне не у кого было спросить совета, видео-туторалы не давали ответов, приходилось мучаться с софтом — в общем, было больно, но я не сдавался, продолжал дальше как получалось. Понял, что прям моё, наверное, во время работы над Rene в 2019 году, когда уже основные технические моментики были понятны, когда рядом были учителя и когда я сидел ночи напролёт, абсолютно увлечённый монотонной расстановкой модулей по сетке.
— Что для тебя самое прикольное в разработке шрифтов и айдентики? Почему тебе нравится этим заниматься?
Мне нравится создавать продукт, который отвечает за узнаваемость и характер бренда, а шрифт стал для меня основным инструментом.
— Как ты ощущаешь развитие шрифт-дизайна в России? Есть ли сейчас здесь сцена?
Думаю, что сцена есть, есть движение. Классно, что появляются небольшие альтернативные студии, которые могут предложить что-то интересное не только большим корпорациям, но и дизайн-студиям, и независимым дизайнерам. Но есть ещё куда развиваться, конечно. Шрифтов с кириллицей по-прежнему мало — даже несмотря на то, что западные студии тоже уже больше стали делать кириллицу, всё равно мало.
— Помнишь свой первый коммерческий проект? Сейчас чаще ты сам ищешь клиентов или они находят тебя?
У меня довольно странный первый проект был. Не совсем на заказ — я скорее был соавтором. Это были салфетки, обычные бумажные салфетки, только вся поверхность была запечатана всевозможными тостами, каждый из которых был набран своим шрифтом. Сущая вакханалия. Эти салфетки продавались в магазинах «Бюро находок», а я получал роялти с продаж. Более привычная дизайнерская работа над заказами началась позже, года через два, наверное. Сейчас и сами приходят, и я тоже уже имею возможность написать кому-то интересному и сказать: «А давай что-нибудь сделаем», — ну и мы делаем, сотрудничаем)
— Работа с заказчиком — это про изначальный мэтч, когда у тебя есть полная свобода, или всегда будут ограничения?
Ограничения вообще всегда есть — и это нормально. А вот разногласия не всегда продуктивны. Так что да, изначальный мэтч в фундаментальных ценностях и взглядах — это прям важно.
— Ещё одна из твоих активностей — преподавательская. Что тебе даёт преподавание лично? И в чём для тебя суть хорошего дизайнерского обучения?
Я рассматриваю дизайн-образование как обучение способу мышления, а не только как набор навыков, которые позволяют делать картинки. В процессе учёбы таким образом формируется самостоятельная личность — внимательный специалист, который способен сам взаимодействовать с клиентом и дизайн-командами.
— Как ты думаешь, что сделало тебя востребованным? Это был момент, в который всё поменялось, или планомерное развитие?
Я верю в накопительный эффект от постоянного процесса. Если каждый день делаешь что-то, двигаешься, развиваешься — то это сто процентов принесёт свои результаты. Только не нужно ожидать их быстро, но, оглядываясь назад на несколько лет, можно наблюдать, как всё поменялось.
— Поделись своими любимыми проектами, что делает их особенными для тебя?
Имеется в виду мой какой-то проект? Если да, то, наверное, скажу, что для меня по-прежнему круто, что я заново отрисовал буквы для здания газеты «Известия» на Пушкинской площади в Москве. Классно прикоснуться к истории, иметь некую связь с прошлым, с памятником авангарда, и то, что эти буквы огромного размера висят на здании в центре города — это ценное достижение для меня.
— Какие шрифты переоценены? А что, наоборот, недооценено или забыто зря?
Мне кажется, всякие условно-нейтральные геометрические гротески слишком часто становятся выбором по дефолту для многих дизайнеров. Думаю, можно чаще выходить за эти рамки и пробовать использовать более харАктерные шрифты, пробовать расширять границы стереотипов. Например, антиквы часто даже не рассматриваются в проектах, а на самом деле могли бы применяться чаще, чем кажется.
— Как ты относишься к шрифтам-гегемонам, вроде Arial, Times New Roman, Roboto, Helvetica? Нужна ли им замена?
Обожаю Arial, Helvetica, Times. К Roboto прохладен.
— В каких направлениях дизайна тебе сейчас самому хочется развиваться? Как ты планируешь это делать?
Планирую и дальше развиваться в шрифтах, хочу наладить стабильные релизы хотя бы пару раз в год.
— А какая отрасль дизайна кажется тебе перспективной сейчас? Нужно ли, на твой взгляд, «идти» в неё?
Я не очень люблю тренды, предсказания перспектив. Мне кажется, самое главное — чтобы человеку было интересно. Тогда туда он будет направлять свою энергию, усилия, время. Тогда там обязательно будет результат. Мне кажется, основная сложность — разобраться в себе, понять, что тебе и правда интересно, отделить это от социальных установок и не бояться инвестировать туда.
— Есть ли такой человек в индустрии, чью карьеру ты периодически пересматриваешь с интересом или вдохновением?
— Есть ли у тебя мечта-дизайн? Что-то, что хочется сделать вне зависимости от пользы или спроса?
Ну, вот кажется, я в любом случае буду рисовать буквы, даже если за это никто не будет платить.
— И напоследок: если бы в мире можно было оставить только один шрифт, то какой?
Надеюсь, такого никогда не случится. Но вообще у меня довольно банальный ответ — я бы брал Helvetica.