«Мне что, георгиевскими ленточками рот прикрывать?»
Репортаж с раздачи еды и медикаментов бездомным в сквере у Курского вокзала.
С 2017 года в последний понедельник марта в России по инициативе "Таких дел", "Ночлежки" и фонда "Нужна помощь" проводится общественная акция "День бездомного человека". К сожалению, трудно осуществить такие инициативы в период пандемии, поэтому они остаются незамеченными. Также накануне мэр Москвы Сергей Собянин издал указ, в котором настойчиво рекомендует всем жителям города изолироваться. Эти рекомендации не только невыполнимы для тех, у кого нет дома, но и ставят перед сложным моральным выбором участников и участниц организаций, оказывающих им помощь. Исполнение указа и забота о себе может стоить жизни людей, у которых кроме этой помощи нет ничего. Позавчера я посетил сквер у Курского вокзала, чтобы поговорить с бездомными и с участниками этих инициатив, и подготовил учебный репортаж.
Воскресенье, 29 марта, температура моего тела — 36,1 °С, на улице +16. В последний раз в конце марта было так тепло в благословенном 2007-м. В метро практически никого нет, одиночки в масках стараются не прикасаться к поручням, чистым как никогда. Запечатанная маска есть и у меня, я забрал последнюю у сестры.
У Курского вокзала тоже пусто, я забегаю за сигаретами и иду в Верхний Сыромятнический сквер. Там по воскресеньям медики из благотворительного центра «Дом друзей» раздают лекарства бездомным и консультируют их по поводу заболеваний, а московские анархисты и анархистки проводят акцию «Food not bombs» — кормят веганской едой и раздают одежду. Принципы акции идеалистические: если бы государства тратили деньги не на войны и вооружение, а на строительство жилья и социальную сферу, то в мире бы не осталось нищих и бездомных. Сама акция вряд ли вынуждает властей что-то менять в своей политике, разве что участников FNB иногда арестовывают по подозрению в терроризме или в хулиганстве.
В сквере много людей и очень грязно: на траве и дорожках валяются бутылки и пластиковая упаковка. Несколько мужчин спят на скамейках. Одну фигурную треугольную лавку облепила толпа человек в сорок. В основном — мужчины среднего и пожилого возраста, стоящие плечом к плечу в ожидании тарелки супа, стакана чая и куска хлеба. Одеты по-постсоветски невразумительно, не отличишь от пенсионера или от работяги с окраины города. За ними почти не видно участников FNB: несколько парней и девушек из армейских походных баков раскладывают пищу. У соседней лавки стоят две пожилые женщины возле пакетов со своими вещами и похлебывают борщ из металлических мисок. Раньше еду накладывали в одноразовые.
Я здороваюсь со знакомыми, обхожу толпу и подхожу к медработнице из «Дома друзей» у другой лавки, рядом — оранжевый чемодан с лекарствами. В отличие от эфэнбэшников, она в маске и в перчатках, в прочем, медики в сквере всегда работают в них. Мне она рассказывает, что «Дом друзей» планирует оказывать медицинскую помощь бездомным, пока не объявят полный карантин. Подходит мужчина лет сорока, просит парацетамол и обезболивающее, и мурлычущим голосом жалуется, что его переехало трактором. Ожидаемо пахнет легким перегаром.
«Коронавирус похож на обычную простуду, бездомные температурят, и нельзя сказать, может быть это какая-нибудь другая зараза», — продолжает медик.
По ее словам, бездомные не могут изменить свой образ жизни, перестать контактировать друг с другом и мыть руки, то есть выполнять основные требования по профилактике COVID-19. Центр пытается раздавать антисептик, но многие от него отказываются. Спрашиваю, на спиртовой ли он основе. «Да, но пить его нельзя, в нем пропанол», — отвечает медработница.
Кроме меня на раздаче студентка Высшей школы экономики, готовит учебный репортаж, издалека акцию снимает неизвестная женщина, по ее словам — для себя. Сами участники FNB тоже стараются сделать мероприятие более медийным, две знакомые снимают документальный фильм. Камера на штативе привлекает внимание высокого молодого мужчины в спортивках, он делится своей историей о том, как его кинули после работы на вахте в Москве, называет москвичей крысами, а президента Путина — пидором. «Зарплата 30 тысяч. Да квартира в месяц стоит 35!» — кричит он.
«Было бы это страшно, все бы уже погибли. Здесь иммунитета-то мало, завтрак — нету, обед — нету, ужин — нету, еще хорошо — вы есть, чуть-чуть. Спасибо, дай бог вам здоровья», — так отвечает на мой вопрос о коронавирусе мужчина из Кыргызстана. Другой бездомный, коренастый серьезный мужичок в черной кепке, похожий на артиста Леонова, более суров:
«После первой чеченской кампании ничего не боюсь. Еще вопросы?»
Женщина, которая с ним вместе, спрашивает, есть ли у меня медицинские маски и добавляет: «Нигде нет, а вот георгиевских ленточек — сколько угодно. В Крылатское еду, там раздают. Мне что, георгиевскими ленточками рот прикрывать?»
Между тем, у раздачи еды уже почти никого, парни наливают последние стаканы чая, молодая участница в одной футболке ходит по скверу с пакетом, собирает грязную посуду, а также мусор. Сквер становится чище, чем был до начала акции. Я знакомлюсь с остальными участниками и отдаю им полкило соевого текстурата.
К пандемии они все относятся по-разному: кто-то считает, что не из-за чего паниковать, кто-то не стесняется обниматься, кто-то наоборот держит дистанцию. Моя хорошая подруга рассказывает, что почти не выходит из дома, только в магазин или погулять с собаками, но не участвовать в FNB не может:
«Раздавать еду и кормить бездомных — это тоже нужно, потому что они не могут самоизолироваться. Особенно сейчас, когда благотворительные точки — где раздавали еду, где можно было постираться — позакрывались».
Из бездомных рядом только пожилая женщина с тростью, она не успела на раздачу, но зато нашла себе куртку. На улице она месяц, жилье потеряла после смерти мужа. Сейчас надеется, что ее разместят в Центре социальной адаптации на Иловайской улице: «Путин издал указ, что пожилых нужно с улицы убрать. После 65 лет на улицу вообще нельзя выходить».
Участники FNB обсуждают между собой планы на будущее. Принимают решение устроить дополнительную раздачу в среду, потому что другие организации перестали раздавать еду на неделе. Я помогаю отнести мусор до помойки, дожидаюсь подругу и иду гулять по безлюдной весенней Москве. Последняя медицинская маска так и осталась неиспользованной.