Юрий Визбор и Михаил Жванецкий
Юрий Визбор и Михаил Жванецкий не просто были знакомы. Они дружили. Юрий Иосифович сыграл огромную роль в том, чтобы его друг обосновался в Москве.
Вот что пишет в своей книге Анатолий Кулагин:
Что касается Жванецкого, то они с Визбором любили ходить вместе в баню при гостинице «Турист», что возле Ботанического сада. Баня открывалась в семь утра, и вот на первый малолюдный (тем и привлекательный) сеанс, строго по средам, они и отправлялись; присоединялся к ним иной раз и артист Роман Карцев, в сатирическом жанре человек тоже не последний. В своё время, когда у ещё не слишком знаменитых Жванецкого и Карцева были проблемы с работой, Визбор здорово им помог, попросив Аркадия устроить их выступления в Калининграде, у себя в конструкторском бюро. Был успех, и была поддержка — моральная и материальная. Одна из последних встреч Визбора и Жванецкого произошла дома у Мартыновского на Смоленской 7 ноября 1983 года, после демонстрации по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Аркадий, как начальник, должен был присутствовать и на самой демонстрации, и на фуршете в горкоме КПСС (партийное начальство не упускало случая это дело отметить). Во второй половине дня, когда всё закончилось, к Мартыновским и приехали Визбор с Ниной, а тут вдруг Аркадию позвонил Михал Михалыч. Мол, скучаю один, можно приехать к тебе? Конечно, можно, у нас как раз Юра… Спустя 15 лет после ухода Визбора из жизни его талантливый друг-сатирик посвятит ему прочувствованный монолог, прочитанный на юбилейном вечере в Москве:
«Дети были детьми. Они не навязывали родителям свой вкус. У них еще ничего не было. Любовь имели те, кто заслуживал у тех, кто понимал. Сейчас в стране наступило детское время. Детская тирания. Под детские вопли танцуют и поют довольно пожилые и не глупые люди. Не глупые женщины раздеваются под одобрительные школьные крики. И мы трясемся, стесняясь и стараясь, становясь все ниже, все понятнее, доходя до жестов. Но они требуют еще проще, и молодежные газеты перешли на язык умалишенных. Наверное, они станут взрослыми, им надоест и спросят в конце концов, как лечить, что читать, что петь.Я с Юрой никуда не лазал, не ползал и не карабкался. Я пил и слушал. И ходил. И по ночной Москве, и по ночной Одессе. И говорил про всех.И прощались: «Пиши, Юра, пиши». «И ты, Миша, пиши».А он... И написал немного. И сыграл немного. И спел немного. А становится все лучше и лучше.Обидно, что не дожил, потому что свобода.Хорошо, что не дожил, потому что нет публики.В одном не ошибся - наш читатель и слушатель обожает покойных. Но становиться все лучше после смерти - это надо было уметь раньше.Юра! Сегодня тебе 65 и сегодня твой большой вечер в зале «Россия». Вышли все твои тексты, Юра! Твоя Нина сделала это! В ней ты не ошибся. Ты ни в ком не ошибся, Юра! Все, кто жив, пришли. Остальных ты уже встретил сам. Мы долго шли через пустоту, Юра, и пришли к тебе.И носим теперь мы твой талант, Юра, как носил его ты, большой, добрый, светловолосый, смешливый и переполненный горами, снегами, морями, случаями, автомобилями, несчастной и счастливой любовью, «белой пеной мягкой лапой» и ароматными женскими головами.Тот, кто говорил с тобой, когда ты был с нами, тот не отвыкнет и не забудет.Просто, когда пытаешься тебя вспомнить, идет что-то солнечное и ласковое, потом появляешься ты, потом комок в горле, и все! И зал встает».
А вот воспоминания Аркадия Мартыновского:
А знаете, как Жванецкого прописали в Москве? Тоже без участия Визбора не обошлось. Миша приехал в Москву, а прописки нет. Звонит Визбор:
- Аркадий, есть предложение встретиться на даче у Юли Хрущевой. Сделай так, чтобы и Рюмин приехал (имелся в виду космонавт Валерий Рюмин, с которым мы все дружили). Нужно поговорить.
А Валера в то время был любимцем партии и правительства. Мы приехали: Рюмин с женой, я с женой и Миша. Пропустили по рюмочке, посидели замечательно. Юра говорит Рюмину:
- Валер, а ты не можешь сделать так, чтобы Жванецкого в Москве прописали?
Я бы сам не осмелился Рюмина попросить. Мне было неудобно: а вдруг откажет? Но Валерий горячо поддержал идею. Визбор там же на машинке настучал письмо. Суть его - мы, космонавты СССР, группа поддержки, просим посодействовать... И это письмо сыграло решающую роль в прописке Жванецкого.