Сказка о Свете и Тьме
Вселенная рождалась. Вокруг нее были только Хаос и Первозданная Тьма Ма, и внутри, кажется, не было и вовсе ничего. А возможно, было всё, только она пока ещё не придумала этому названья.
Слова вились вокруг цветными ленточками, но не спешили оформляться в звуки, да и звуки сами висели разноцветными сферами-шариками, прозрачные, будто стёклышки, через которые солнце просвечивает в теплый летний день, отбрасывая радужные блики.
"Если кроме меня здесь больше ничего нет, то кто же тогда Я?" - задумчиво бормотала Вселенная самой себе, лёжа в тихой полудрёме, укрытая огромным пушистым покрывалом Тьмы, где не было ни капельки света - только намек, обещание, что где-то когда-то зажгутся золотистые лампочки, заполыхают свечи, и мириады теплых летних солнышек заполнят все вокруг горячим, радостным Светом.
"А и правда, кто же?" - откуда-то изнутри и одновременно снаружи прогудел незнакомый голос. Мягкий глубокий тембр создавал теплые волны, похожие на подводные токи внутри Океана. Синее на синем, припорошенное сиянием звёзд, будто цветочной пыльцой, и где-то в глубине этой бархатной синевы запели свои песни Киты, расправляя в небесах свои огромные плавники.
Внутри что-то защемило и одна огромная, размером с целый мир, прозрачная слезинка скатилась по щеке Вселенной, и разбилась вдребезги, как хрустальный шар. В осколках заплясали отражения Тьмы, тысячи и одного ее оттенка. Ах, как бы ей хотелось создавать отражения чего-то ещё, кроме неё самой, кроме этой зыбкой, сонной, вездесущей Тьмы!
Но вокруг не было видно ни зги, и откуда пели Киты, она не знала, а если и догадывалась, то все равно не могла проследить тот потайной ход, узкий лаз, через который в нее проникала музыка сфер - далёких, удивительных, пока ещё совсем невидимых, зыбких, будто сон.
"Если хочешь" - проговорил бархатистой синевой Голос из беззвестной темноты, "Мы можем поисследовать Вместе" и протянул ей бледную руку, сквозь время и пространство, сквозь узкий лаз, ведущий в волшебные сады со смарагдовыми деревьями и тонкостанными кустарниками роз, где все заливает цветочный аромат, а в небесах сияют огромные, ни на что не похожие Светила, будто изнутри залитые жидким, прохладным Светом.
Вселенная не знала, но чувствовала, что там - Его Дом, а ещё она чувствовала, что ей совершенно, отчаянно скучно и одиноко самой плавать в этой первозданной Темноте, такой уютной, нежной, но такой безжизненной. Если бы только у нее были Слова чтобы как-то это все назвать, уж тогда бы она развернулась во всю свою мощь! Если бы только...
Свет плавал в окружении цветастых ленточек Слов и задумчиво медитировал сам на себя. Внутри были только тишина и покой, а снаружи было прозрачно, ясно, кристально-чисто, осознанно, и только искры золотистого Света плясали на фоне Извечного Сияния. На это можно было смотреть Вечность, и несколько Вечностей подряд Он просто наслаждался - райским пением птиц, что возникало будто из ниоткуда и тут же растворялось в Свете, и песнями небесных китов, что возникали в небесной синеве, и тут же растекались серебристыми струйками по Ветру, что нежно растворял любой Образ, стоило ему только возникнуть во Все-Пребывающем Свете.
Свет заскучал - ему было интересно, есть ли в этом мире что-то ещё, кроме него, и если да, то как оно выглядит, как звучит, о чем думает, чем дышит?
Свет тяжело-тяжело вздохнул и от этого наполненного грустью вздоха глубоко внутри образовалась трещинка, совсем махонькая, крохотная, но достаточная, чтобы услышать, увидеть, почувствовать - там, на другой стороне, на изнанке сердца, если прикрыть глаза и представить, что существует кто-то ещё, кроме него самого - там бьётся в бархатистой темноте горячее сердце и так же тоскует - о чем-то, о чем и не знает ещё само. Свет нежно улыбнулся и потянулся к Ней рукой, сквозь пространство и время, которых ещё не существовало, сквозь миллиарды миров и нежных теплых солнышек, которые им только предстояло создать, сквозь музыку сфер, которую он слышал внутри себя непрестанно, но не было вокруг никого, с кем бы он мог поделиться всей этой красотой. Какой в ней смысл, если видит всех райских птичек только он один, сам? Его Слова пусты, хоть и создают прекрасные формы, и те не выдерживают его Света, растворяясь в прохладном свечении, будто горная туманная дымка по утру.
Там, на другой Стороне Всего жила ТьМа - бархатистая, нежная, немного грустная, бесконечно широкая, мощная, и доверху заполненная зернышками, из которых вот-вот должны были прорасти новые миры, целые вселенные, галактики, подобно разноцветным разводам краски по воде, должны были заполнить ее темную, безграничную суть. Рассыпаться разноцветными стеклянными шариками по черному шёлку, слегка поблескивающему в темноте, отражающей свет далёких звёзд. Но и звёзд ещё не было - не было ничего! Так чего же Ей не хватало?
"Кажется, я знаю, что нужно сделать" - подумал Свет и улыбнулся сам себе, впервые за долгое-долгое время, проведенное в спокойном, нерушимом, незыблемом одиночестве и полном Единстве с Собой.
Он потянулся рукой сквозь эту удивительную волшебную щёлочку, сквозь портал, что так кстати вдруг возник, будто трещинка, в плотном белом Свечении. Маленькая Искорка Света отделилась от него и, пробежав по бледным пальцам, юркнула в эту щель - навстречу Тьме, ее одиночеству, и бархатистой нежности, что так манила, притягивала к себе Возможностью Всего. О чем бы он только ни помечтал, что бы только ни захотел создать - она бережно соберёт все эти разноцветные шарики, радужные стёклышки и дымчато-пушистые туманности, и красиво разложит их на темном бархате неба, на переливающемся всеми оттенками Тьмы нежном шёлке своего тела. Не было ничего, чего бы она не могла создать, ей не хватало лишь одной единственной маленькой Искорки Света - того самого Слова, того единственного Звука, с которого начинается Всё и с которым оно растворяется в Великое Ничто.
Свет разомкнул губы - и запел. Одну единственную волшебную ноту - сначала тонко и нежно, еле слышимо, а затем все громче и громче, растекаясь волшебным мощным звуком вокруг Себя, изнутри наружу, и все дальше, и дальше, сильнее, яснее, ярче, заливая все сверкающим Огнем Жизни. От одного этого звука, казалось, Свет запылал ещё сильнее, разбрасывая вокруг светящиеся искорки подобно бенгальскому огню. Белое на белом почти не было видно, но он знал, и чувствовал, что эта песня уже скоро, вот-вот достигнет Её, и тогда случится самая настоящая магия, Великий Предел расступится всего лишь на мгновение, чтобы выпустить его Песню наружу, навстречу Любимой Первозданной Тьме, и в ее мягких, теплых объятиях родится что-то совершенно другое, новое, чего не было раньше ещё никогда - ни у Неё, ни у Него.
Ветер подхватил Песню Света и на своих золотистых крыльях понес ее дальше, так далеко-далеко, насколько хватало глаз, сил, и его ветряной игривой прыти. Он нес эту песню сквозь золотистые горы, мимо серебряных ручьев и сапфировых рек, нёс сквозь изумрудные моря и великолепные алмазные океаны, заливающие своим сверканьем бесконечные нежно-розовые небеса, что замерли в вышине подобно куполу, переливаясь всеми оттенками от нежно-лилового до карамельно-желтого.
Ветер нёс эту Песню Света ещё дальше, вытягиваясь во всю свою длину, подобно телу белого Дракона, крыльями расталкивая пушистые белые облака, похожие на зефир и взбитые сливки. А Песня Света лилась вместе с ним, сливаясь в Едином Потоке, белым огнем, и светом, и звуком, и ясным сияньем тысячи солнц, что отражается в росинках на траве ранним утром у подножия увесистой, изумрудной горы, усеянной пушистыми верхушками сосен, залитой рассветним оранжево-клубничным солнышком.
Ветер мчал дальше, и нёс Песню Света, создавая вокруг себя миры и пространства, которым ещё не было названия, но которые уже были - стоило только протянуть руку, им не хватало всего лишь самой маленькой малости, самой крошечной детальки - капельки той Первозданной Тьмы, на полотне которой Свет мог бы рисовать звуком фигуры животных, людей, планет, ветров и огней, вод и земель, и прочих стихий, которым ещё не было названия. У Света была кисть - но не было полотна. Тьма была тем волшебным пространством для создания Его миров, но совсем ещё не знала в своей лёгкой полудрёме, кто она, о чем она, и зачем.
Ветер ворвался сквозь крохотную щель внутри Тьмы, выскочив за Великий Предел будто огромная цветастая Жар-Птица, неся на своих крыльях Песню Света, подобную Искорке Солнца, яркой вспышке на водной глади Мирового Океана, подобно нежному блику на дне морском, куда почти не достигает свет солнца, подобно солнечному лику, замершему высоко-высоко в васильковом небе в летний полдень.
Тьма ойкнула, вздрогнула, и звонко рассмеялась, как девчонка. Свет был щекотный, как лебединое пёрышко, и одновременно хлесткий, огненный, он горел и зажигал, пробуждая все те цветные стеклянные шарики к жизни, что так долго дремали в бархатистой синеве и все никак не могли родиться на Свет.
Свет пришел, а с ним и Цвет, и протяжное звонкое пение миллионов поющих чаш и радостных серебристых колокольчиков - Звук ворвался в Бархатистую Темень, расчертив ее радужными бликами, разбросав повсюду цвета пригоршнями, как волшебный искрящийся песок. Закрутились лиловые туманности, и пылающе-синие галактики завертелись спиралями и гладкими, будто отполированными оранжевыми дисками с вкраплениями красно-клубничных солнышек и грузных, неповоротливых планет-гигантов, которым ещё только предстояло познать, что такое нести на себе, в себе, через себя Жизнь, дышать и изливаться ею наружу.
Протяжно запели Киты, проникая сквозь Щель Великого Предела вслед за Ветром, расплескивая вокруг волны Мирового Океана, раскидывая свои безбрежные плавники и хвосты на теле Вселенной, на ее бархатистом темном полотне. Будто кисточкой Свет рисовал - всё то, о чем так давно мечтал, что пылало перед его внутренним взором и так же быстро растворялось, так и не достигнув формы. Свет становился Творцом, а Тьма звонко хохотала, обретая форму Вселенной, и ещё одной, а затем ещё, и каждая новая не была похожа ни на одну предыдущую, а Звук и Ветер неустанно следовали за ними, вместе с ними, раскручивая спирали возможностей, баюкая беспокойные умы тех, что родились в этой бесконечной пляске и ещё не познали, не вспомнили как правильно танцевать этот танец - вместе с ними, со Светом и Тьмой, танец рождения и смерти всего, танец Бесконечного Движения и Воплощения, танец Наполненности и Пустоты, где на стыке рождаются миры, из разноцветных радужных искр, что возникли, когда двое взялись за руки - Свет и Тьма Изначальная, Предтеча Всего, всех форм и размеров, вкусов и цветов.
Вселенная улыбнулась, раскинувшись в пространстве и времени, будто в спокойных водах океана. Творение продолжалось и продолжалось, растворяясь далеко-далеко в бесконечности. Свет мягкими искорками украшал ее чело, подобно венцу из звёзд, изредка сполохами солнца то приближаясь к ней ближе близкого, то отдаляясь, как будто совсем решил исчезнуть с лица миров. Но не было в этом мире, и ни в каких других, больше силы, способной разлучить этих двоих - Свет и Тьму, Творца и его Музыку, Художника и его Полотно, Мировой Океан, и ту заботливую колыбель, в которой он плещется, нежно прикрыв глаза, словно довольный кот на солнышке.
И если закрыть глаза и на секундочку вспомнить об этих двоих, об их извечной, прекрасной игре, о танце миров и парадах планет, что крутятся в изящном вальсе неустанно, каждый миг, можно почувствовать эту музыку Ветра внутри, что несёт Песнь Света всем и каждому, кто способен к ней прикоснуться, нужно лишь распахнуть свое Сердце пошире и впустить туда эту нежную Искорку Творца, чтобы Тьма, наконец, вспомнила, кто она, откуда, зачем нужна. А вспомнив, звонко рассмеялась и закружилась вместе с небесными китами в волшебном, магическом танце Рождения Всего.
ТьМа расплескалась чернильно-черной безбрежной волной, укрыв Свет, будто одеялом. Темное в светлом, светлое в темном, сияние мерцающих звёздочек и далеких-предалеких планет. Он больше не был Один, она и так никогда не была Одна. Вместе они были Едины и неразделимы, смешиваясь и проникая друг в друга, подобно масляным краскам в невидимой палитре Небесного Художника. Бесконечно, извечно, всегда...
