Сказка про Имя
Жила-была Женщина, которая совсем забыла, как её зовут. Забыла и зачем вообще нужно, чтобы кто-то куда-то звал, по имени величал, забыла какая в том зиждется сила, и какая - слабость. А как забыла - так и пошла по миру скитаться, ни кола, ни двора, только ветер все шептал что-то нежно на ухо, подолы юбок перебирал бережно, все куда-то толкал да подталкивал, но не чувствовала Женщина подсказок его ласковых, а когда поднимала глаза к небу - видела лишь Пустоту. За синевой небесной разворачивалась чернильно-черная темень и проступали светящиеся ореолы звезд, а за ними цветные спиральки галактик, а за ними, еще дальше, еще глубже рождался в Пустоте бесподобной красоты Свет - такой волшебный, но такой далекий, что от его холодного сияния только щемило Сердце.
Смотрела она и вниз, под ноги, как босые ступни касаются пушистой травы, как разбегается в стороны мошкара от каждого аккуратного шага, как плещутся кристально-чистые звонкие ручьи, и как радостно в них переливается и сверкает Свет - не такой далекий и холодный, как тот, в небесах, но тоже неуловимый, только заметишь его, а он уж и пропал, сияет на другой капельке, танцует белым огоньком в бурлящем водном потоке.
Шла Женщина и не знала кто она и откуда, подолом юбки росу собирала, ладонями колоски пушистые пшеницы приглаживала, по полям шла да по лесам, вдоль рек ветвистых, будто оленьи рога, вдоль оврагов глубоких и холмов бархатистых, будто устланных густым зеленым ковром. Ничего не помнила и о себе не знала Женщина, а если кто и встречался ей на Пути и спрашивал, куда дева такая расчудесная путь держит совсем одна-одинешенька, она лишь грустно вздыхала, выдыхая одно лишь единственное слово: "Домой". Где был тот дом и как к нему добраться сказать она не могла, да и не знала сама, только ноги будто сами вели куда-то - по камушкам острым, по травам нежным, по ковру из осиновых иголок, по землице сырой свежей.
Шла она так шла, да и повстречала по дороге Вселенную. Та тренькнула колокольчиками приветственно и обеспокоенно зашуршала прошлогодними сухими листиками, что кое-где все еще лежали на земле.
- Что же ты, милая, совсем позабыла всё. Где имя свое оставила, али украл кто?
Знала Вселенная, что никто имя чужое присвоить не может - разве подарила кому или выбросила по глупости, а в имени том, в сокровенном Души наречении, вся сила-силушка сохранена, припрятана, до поры до времени. Не всякое имя сразу раскрывается, раздается, крылья расправляет - иной раз как бутон цветочный все свои секреты хранит, и лишь потом как раскроется! Как зацветет, да как запахнет на весь мир ароматом удивительным. Это, конечно, если сохранить его до поры до времени, не растерять по дороге Жизни всё его волшебство, всю магию. Если донести бережно, в ладони укутавши, тогда раскроется Имя-имюшко, и та что носит его войдет в Силу невиданную, так что и горы ей будет по плечу свернуть, и реки вспять запустить, если будет в том такая надобность, и леса восстановить одним лишь касанием, и дев исцелять нежным словом. Стало быть, потеряла Женщина имя свое, а с ним и силушку немеряную...
- Али украл, али сама позабыла... Кто я, откуда, зачем иду, зачем живу? - лицо Женщины скривилось от рыданий, по щекам побежали горячие струйки слез, - Домой хочу... очень-очень! - и спрятала лицо в ладонях, плача пуще прежнего.
Засуетилась Вселенная, зазвенели тревожно колокольчики небесных сфер, загудел ветер, затрещал где-то вдалеке костер, а Земля-Матушка нежно обняла травинками босые ступни Женщины, пытаясь её успокоить, так уж горько плакала бедняжка, что всем, кто ни видел ее, становилось на сердце грустно-горестно.
- Где же Дом твой, милая, куда Путь держишь? - участливо спросила Вселенная, рассыпая повсюду разноцветные радужные блики, чтобы немного отвлечь Женщину от грустных мыслей.
Та лишь всхлипнула и вздохнула тяжко-претяжко:
- Коли б знала я... По миру скитаюсь неприкаянно, только лишь Свет манит, далекий-предалекий, да никак не добраться к нему, в вышину, и за сто лет не дойду, и за двести, - и опустила плечи грустно, взгляд потупила.
Вздохнула Вселенная тяжело, а затем вспыхнула солнечными сполохами в небесах, как будто кто-то рассыпал банку солнечных зайчиков на голубом шёлке неба с белыми пушистыми перышками облаков.
- Знаешь что, а иди-ка ты в гости к Девочке! Она всё про всех знает, та еще сказочница, может и имя твое где видела? Знает, где оно лежит тебя дожидается, - Вселенная нежно погладила ветерком голову Женщины, убирая все сомненья и горести, всю печаль заунывную. Мягко запели свою трель птички в теплом летнем лесу. Женщина встрепенулась, будто просыпаясь ото сна, и даже легонько улыбнулась.
- Благодарю тебя, Матушка, - и поклонилась глубоко-глубоко, до самой земли-землюшки, - Подскажи, где мне Девочку-сказочницу искать, в каких краях?
- А вот ты и пришла уж почти, - улыбнулась Вселенная, нежно перебирая листики душистых трав и цветочков, - Во-он по той тропинке иди, как до опушки лесной дойдешь, так и увидишь домик ее, маленький да уютный, а еще раньше запах выпечки ароматный почуешь, ни за что не мимо не пройдешь!
Так благословила Вселенная Женщину, и та отправилась в Путь. Нежный ветерок продолжал обнимать ее щиколотки и шептать что-то на ушко, пока она пробиралась сквозь лесную чащу, всю усыпанную маленькими ярко-желтыми цветочками да дивной красоты ягодками. Долго ли, коротко ли шла Женщина, а вот он и домик показался на опушке лесной - маленький, ухоженный, со сверкающими разноцветными окошками - в каждом будто поселилась целая радуга, и переливалась, стоило солнцу коснуться разноцветных стеклышек своими лучами.
- Ой, гостья, - Девочка как раз выходила из домика, когда увидела незнакомку, и чуть не выронила поднос с печеньем. Как и предупреждала Вселенная, нежно-сладкий аромат чувствовался за версту. Женщина даже невольно улыбнулась, улавливая знакомый пряный запах корицы и кардамона.
- Проходи-проходи, милая! Ну надо же, а я думала ты позже будешь, - она заторопилась, расставляя на столе глиняные тарелочки и уютные чашки с толстыми стенками. - Скоро чай подоспеет - с мятой, липой, и земляничными листиками. Ты садись-садись! - и вновь скрылась где-то в глубине домика, сверкнув красивой цветастой дверью, украшенной радужным витражом. По столу тотчас же рассыпались разноцветные блики - прозрачно-синие, лазуревые, лимонно-желтые, и вишнево-красные.
- Ну вот, - Девочка вернулась с чайником в руках, который, казалось, был больше ее самой, и поставила его на стол. - Налетай. Печенье овсяное, уверена, тебе понравится. А если нет - тут столько птичек в округе, не докормишься их! - и тихонько засмеялась, разливая по чашкам нежный травяной чай. Запахло мятной свежестью, и Женщина откусила маленький кусочек от краюшка печеньки. Печенье было ароматным, хрустящим снаружи, и мягоньким внутри. Были там и орешки, и изюм, и курага, и какие-то лесные ягоды. Одним словом - объеденье!
Женщина и не заметила как доела одно печенье и потянулась за другим. Внутри разливалось приятное тепло, а горячая чашка с чаем приятно грела ладони.
- ну что, милая, откуда и куда Путь держишь? - Девочка подлила им обеим еще чаю и поудобней умостилась на широкой скамье.
- Домой, - горько вздохнула Женщина, - Да вот Имя свое позабыла, и где Дом мой - того не ведаю, от того на душе так тоскливо-тоскливо, - и аж съежилась вся, будто в размерах уменьшилась, поникнув плечами.
Девочка улыбнулась участливо, подбадривая Женщину, а затем чуть прикрыла глаза, будто прислушиваясь к некоей одной ей слышимой музыке - далеко-далеко, в небесных сферах, в перезвоне иных миров, висящих высоко-высоко в небе подобно разноцветным шарикам, и еще дальше, в темной Пустоте, заполненной колкими звездочками и пушистыми туманностями.
- Имя твое тебе не подскажу, - вздохнула, наконец, Девочка. В глазах ее плясали отблески звезд и далеких галактик, - Большая сила в том имени, и раз позабыла его сама, значит и вспоминать самой нужно, - от этих слов у Женщины сердце сжалось от боли сильно-сильно и она чуть всхлипнула, сжимая пальцами чашку с чаем.
- А вот про Дом могу тебе сказку рассказать, хочешь? - и подлила еще горячего мятно-липового чаю из огромного чайничка, что казался воистину бездонным. В чашке тот час же заплясали солнечные отражения, похожие на озорных светлячков.
- Хочу, - Женщина поудобнее устроилась на лавочке, и сама сейчас была похожа на Девочку, распахнув широко глаза, будто в ожидании чуда или какого-то дивного волшебства. А Девочка ненадолго стала похожа на Женщину, задумчиво глядя куда-то одновременно вдаль и вглубь. На веточке неподалеку запела нежной трелью птичка-невеличка и послышался нежный перебор струн гитары - это Вселенная расположилась на ковре из трав и цветов неподалеку, рассыпав у ног Девочки и её гостьи пригоршню разноцветных бликов.
- Жило-было Солнце, огромное-преогромное, как весь мир, - Девочка подняла глаза к небу, и Женщина тоже посмотрела наверх, где сияло, переливаясь всеми оттенками от белого до нежно-золотого огромное Светило.
- Было оно такое большое-пребольшое, что больше кроме него и не было ничего в мире, так оно заполняло всё своим сияющим светом, теплом своим безграничным. Ни одного не было уголка во Вселенной, где б ни сияло это солнышко! Таким ярким и большим оно было.
- Но это же... здорово, - неуверенно пробормотала Женщина, представив себе эту колыбель бесконечного Света, где больше и не было ничего, совсем ничегошеньки! Только это безграничное, удивительное, радостное тепло.
- Так-то оно так, - согласно покивала Девочка и сделала маленький глоточек чая, - Но и не совсем. Сияло это огромное Солнышко, сияло, в бережных объятьях Вселенной, и так бы и сияло до скончания веков, да только знаешь что? - Девочка посмотрела Женщине прямо в глаза, пронзительно, как будто видела ее насквозь.
- Что же? - Женщина даже задержала дыхание от волнения. Что же могло нарушить эдакое чудо расчудесное, какое жуткое, страшное происшествие?
- Скучно ему стало, вот что, - Девочка подмигнула ей и звонко рассмеялась, а Вселенная вторила ей перезвоном колокольцев в теплом летнем воздухе и шорохом нежной листвы, - Так скучно, что ну просто сил никаких больше не было! Пуще любой неволи та скука стала для Солнышка, да и Вселенная тогда дремала, будто в колыбели колыхая Его в своих сонных объятиях. Ни поговорить не с кем, ни пошутить, ни посмеяться, ни поплакать. Один сплошной светлый-пресветлый Свет, и ни травиночки нигде не растет, ни птичка нигде не щебечет, опять же вот, чаю с печеньем не выпьешь! - и они одновременно, Девочка и Женщина, потянулись за чашками, и невольно рассмеялись. Теплый нежный ветерок легонько касался их волос и закручивал в воздухе лепестки цветов спиральками, восьмерками, и кружочками.
- И что же Солнышко решило тогда? - Женщина бросила в небо исполненный сочувствия взгляд.
- Тогда это еще было не Солнышко, а самое настоящее Светило и, честно говоря, решило оно делать то, что делаем мы все с самого детства, когда нам наскучивает всё вокруг. Решило Светило поиграть. Да вот с кем же играть, если вокруг никого, а оно одно-одинешенько?
- И правда, не с кем, - Женщина вздохнула, представляя каким одиноким, должно быть, было это далекое-предалекое огромное Светило без друзей, без семьи, без собеседника за чашкой чая.
- Решило Светило тогда творить-создавать, да так, как никто не видывал, не слыхивал, да и представить себе не мог даже в самом расчудесном сне. Тут и Вселенная проснулась, разбуженная удивительным звукОМ, не то гудением, не то жужжанием, не то самым прелестным и чудесным в мире тонким пением. Нежнее любого инструмента был тот звук, чище ангельского хора, тише шепота предрассветного ветра, звонче горного хрустального источника, льющегося с самого снежного горного пика.
- Запело Светило, заструилось Светом пуще прежнего, ярче яркого, горячее самого горячего, раздалась Вселенная вширь, вглубь, влево, вправо, и еще куда-то глубже, выворачиваясь наизнанку, а затем заплясала, заискрилась разноцветными огоньками-бликами, радужными лучиками всех цветов и оттенков, разбрасывая их во все стороны, куда ни глянь, а глянуть уж было теперь куда - вокруг, куда хватало глаз, был Простор необъятный, звенящая Пустота, а в ней пел, разливаясь дивной трелью, прекрасным звукОМ из всех инструментов мира Свет, что когда-то был Светилом, а сейчас превратился в самое настоящее огромное-преогромное Солнышко. А уж вокруг этого Солнышка как все закрутилось, завертелось, заплясало по спирали, разворачиваясь в бесконечность - и в одну, и в другую, и в третью! И все разноцветное, яркое, пышное, и золотистое, и серебристое, и прозрачное, и переливчатое, и дымчато-нежно-топазовое, и розовое с бирюзовой каймой, и звезд охапки, и пригоршни галактик, и целые корзины пушистых-пушистых туманностей, похожих на разноцветные перья, и солнышек поменьше - целый выводок родился! А с ними и планет больших и маленьких десятки, сотни, тысячи! И каждая звенит, дрожит, подрагивает от жизни, от яростного сияния Солнышка, что в ней струится светом живительным. А дальше - еще больше! На каждой планете, на каждом разноцветом шарике, а их же миллионы, миллиарды, не счесть! Стали появляться реки да океаны, горы большие и маленькие, где-то воды разлились бесконечные, где-то воздух крутился спиралями да грозами, да штормами, а воздухе том жизнь зарождалась из ветра и молний. А на иных планетах-шариках - только лишь огонь один! И в огне том жизнь зарождалась из света раскаленного, пламени пылающего, всех оттенков золотисто-красного. А на других планетах-шариках - зелень бескрайняя, цветов поляны, лес волнами вздымается, и зверье шумит, и птицы поют, а где-то глядишь - и Девочка сидит, улыбается, с чашкой чая, а с ней и Женщина-краса, удивительная, и в глазах ее плещутся звезды, хоть и имени своего не помнит она. И в каждой внутри, если присмотреться... Глянь-ка, что там?
Женщина от неожиданности чуть со скамейки не упала, так стремительно пронеслись они сквозь пространство и время от огромного-преогромного Светила, что стало Солнышком поменьше, от бескрайней Вселенной и бесконечного танца жизни и рождения всего вокруг, сквозь миры, и цветные планеты-шарики, и жизнь огненную, и жизнь воздушную в штормах и молниях, вот прямо сюда перенеслись, будто на крыльях, промчались по лазуревому небу, задевая верхушки деревьев, и оказались вдруг прямо тут, за деревянным столом, с чашками горячего чая и ароматным печеньем - Девочка-сказочница, и Женщина, позабывшая свое имя. А внутри каждой...
- Что же внутри? - пробормотала растерянно Женщина, и тут же зажмурилась, направив свой взор глубоко-глубоко, туда, где как ей казалось, всегда было темно-притемно, грустно, тоскливо, и совсем одиноко - как Светилу, тогда, давным-давно, когда не с кем было поиграть, чаю попить, да словом живым перекинуться.
Смотрела она так внутрь всего лишь мгновеньице, а затем так и ахнула - там, в привычной беззвездной темноте засияло Солнышко! Маленькое, теплое, такое родное - и как будто тысячу лет его не видела! А оно там всегда было, уютное, и грело-грело изнутри неустанно, разливаясь светом, обдавая теплом, согревая, утешая. И чем дольше Женщина смотрела на это Солнышко внутри своей груди, тем светлее становилось на Сердце, тем больше и ярче становился этот Свет, тем теплее он согревал, раздаваясь вширь, ввысь, вглубь, и во все возможные стороны, пока не заполнил собой все Сердце, а затем всю грудь, и все тело, и не начал выливаться наружу, просвечиваясь сквозь кожу, наполняя изнутри каждую клеточку теплом, светящейся Жизнью, и затем и дальше, еще дальше, так что Женщина сама почувствовала себя самым настоящим Солнышком - совсем как то, далекое, большое-пребольшое, что грезилось ей в Пустоте звездного неба. Только вот же оно, совсем близко, только руку протяни! И чувство такое родное, знакомое, как будто...
- ...дома, - прошептала Женщина тихо и улыбнулась нежно-нежно, так что ее улыбка растопила бы и самые многовековые льды на верхушках древних гор, - Я Дома.
И не нужно было никуда идти, никуда бежать, и ничего искать - все уже было давным-давно здесь, прямо у нее внутри, в самой сердцевинке, в Сердце Всего!
И стоило ей это сказать, подумать, пропустить каждой клеточкой своего тела, своей Души, как на ее мысленном небосводе заполыхало одно-лишь единственное слово, подобно волшебному заклинанию или магическому наговору.
- Джива, - уверенно проговорила Женщина, её голос звенел от радости узнавания - себя, Света, Солнышка, огромного Светила, и всего что было между ними в бесконечном пространстве и времени, - Я - Джива Атма.
- Здравствуй, милая, Душа моя, Джива, - Девочка улыбнулась, и зажмурилась от теплых солнечных лучиков, упавших на лицо, - Добро пожаловать Домой.
Ветер нежно распластался у их босых ног, словно кот, и будто выдохнул с облегчением, подняв ворох цветочных лепестков. Вселенная весело заиграла солнечными зайчиками на траве и по воздуху заструилась нежная мелодия гитары с игривой флейтой. Они все - и Девочка, и Женщина, и сама Вселенная, и даже нежный ветер - всегда были, есть, и будут Дома.
Вокруг них сиял, бережно обнимая, Свет большого-пребольшого Светила, переливаясь всеми оттенками цветов, которые только существовали в мире.
