О бесплодном творчестве. Статья инженера Е.С. Перельмана

Всякий, кому приходилось изучать горы изобретательских дел, отыскивая в них что-то, что имеет непосредственную практическую ценность, встречает прежде всего скудость практической мысли, преобладание элементов нездорового фантазерства над элементами реального творчества.

Приходится часто поражаться тому, сколь оторванной от реальной действительности является творческая мысль изобретателя, рвущаяся больше ввысь, в область высоких исканий, нежели в скромную область хозяйственного быта, таящего в себе тысячи тем для полезных изобретений. Даже и тогда, когда мысль изобретателя работает над разрешением задачи из области прикладной промышленной техники, — его путь к разрешению этой задачи идет обычно зигзагами, окольными дорогами. Такой путь весьма часто приводит к столь сложному запутанному решению, что претворение его в жизнь оказывается несоизмеримо дорого.

Можно привести из практики изобретательства десятки примеров бесплодного творчества, поглощающего целые годы напряженной работы мысли.

Не будем приводить многочисленных поисков „сивой птицы“, вечных двигателей, паровых котлов с абсолютным сгоранием топлива, или коловратных двигателей с полным использованием тепловой энергии: это—область фанатизма, своего рода суеверия, веры в чудеса, столь свойственной мало просвященному, но пытливому уму. Гораздо интереснее остановиться на иных явлениях, когда изобретения, вместо намеченного достижения в какой-либо реальной области техники, приводят только самовлюбленность, отсутствие чутья и здоровой самокритики, отуманивает пытливость изобретателя, приводя всю его работу к бесполезной трате сил и средств. Практика нашего изобретательства знает много таких примеров.

Изобретателем ставится задача перевода стрелок трамвайных путей непосредственно рукояткой вагоновожатого. Задача — почтенная, но для разрешения ее необходимо переоборудовать воздушную сеть, ввести дополнительный холостой провод, устроить сложную и дорогую механизацию стрелок, ввести дополнительное оборудование в моторных вагонах, — и все это только для устранения специальных стрелочников.

Автор изобретения не задался простым подсчетом того, какой потребуется штат чистильщиков для очистки стрелок, забитых грязью и снегом и на ночь замерзающих; он не задумался над тем, не проще ли сохранить аппарат стрелочников, которые будут и чистить, и переводить стрелки, как не задумался и над тем, во что обойдется эта призрачная выгода от механизации перевода стрелок, требующей сложного и дорогого переоборудования всего вагонного парка и всей воздушной сети.

Столь же яркий пример представляет попытка другого изобретателя разрешить вопрос более совершенного сжигания топлива путем озонирования поступающего в топку воздуха. Построение, теоретически правильное в обстановке лабораторного опыта, является явно непригодным в обстановке практической работы котельных установок, в виду огромного расхода на электроэнергию для получения озона, который должен с избытком поглотить экономию от повышения полезного действия котла. Автор изобретения и не подумал взглянуть на практическую сторону вопроса, и в результате построил только затейливый воздушный замок.

Столь же безнадежна попытка другого изобретения усовершенствовать паро-газовый котел. Новая идея сводилась к направлению горючих газов не в дымоходы, а непосредственно в воду парового котла путем вдувания этих газов под давлением. Во что обойдется затрата энергии па это дутье под давлением в десяток и больше атмосфер и что делать с выделяемыми при этом летучими веществами при попадании их в рабочий пар, —об этих важнейших практических вопросах, в корне ломающих всю проблему, автор так и не задумался.

В приведенных примерах имеется теоретическое содержание, в идее правильное, но практически неосуществимое. В целом ряде других случаев мы встречаемся с попытками разрешить вопросы, давно уже разрешенные, попытками, обнаруживающими техническую неподготовленность автора. Проявляется это, главным образом, в попытках разрешать „по-своему“ вопросы энергетики: то изобретается водяная турбина с прямыми лопатками, представляющая собой худший образец того, что знает современная техника турбиностроения; то конструируется «впервые» бескомпрессорный двигатель внутреннего сгорания, представляющий собой не что иное, как ухудшенную систему двигателя «Бронс» Сормовского завода; то открывается закон использования гидравлического действия сжатого воздуха и преподносится какое-то подобие гидравлического тарана в мудреной, сложной форме трубочек с камерой сжатого под давлением водяного столба воздуха.

Характерной особенностью всех этих проявлений бесплодного творчества является то, что они относятся к области теплотехники, т.е. к той именно области техники, которая больше всего опирается на научные дисциплины —физику и термодинамику. Быть может, сто лет тому назад, в эпоху Уатта и Фультона, творчество в области теплотехники могло зависеть от той иkи иной гениальной идеи, зародившейся в уме практика-мыслителя. Но это могло быть лишь на заре теплотехники. В дальнейшем энергетика шагнула далеко вперед. Испробованы почти все возможные формы и методы использования энергии тепла. Каждое дальнейшее достижение может быть отвоевано только в результате долгих серьезных научных изысканий исследователей, вооруженных богатыми теоретическими познаниями.

При этих условиях можно заранее сказать, что всякая попытка открывать законы энергетики или новые, более совершенные методы превращения потенциальной энергии тепла в кинетическую работу—будет обречена на неудачу, если за это дело возьмется практик, не вооруженный в должной степени научными познаниями. Этим и обусловливаются неудачи изобретательства в области общей теплотехники.

Совершенно иное дело, когда мысль практика касается одной какой-либо детали данного энергетического двигателя, или же данной теплосиловой установки. Когда дело касается не столько формы преобразования и использования энергии, сколько улучшения конструкции механизма движения, системы парораспределения или системы передачи движения, — судьбы изобретений иные. Здесь удачная идея имеет гораздо больший простор для целесообразного применения, простор столь же почти безграничный, как в любой форме конструкторского творчества. Здесь, пожалуй, чутье механика-конструктора важнее, нежели пытливость ученого исследователя. Вот почему в этой именно сфере мы имеем так много успехов изобретательской мысли: золотник Трофимова, тормоз Казанцева, пропеллер Кузнецова, паросмеситель и аккумулятор Кудряшева и целый ряд других удачных улучшений являются лучшим доказательством того, что более скромная по внешнему область оказывается гораздо более благоприятной для выявления полезного практического творчества, чем область высоких исканий в разрешении общих проблем теплотехники.

Если от этого особо ответственного и трудного участка изобретательского творчества перейти к изобретательской мысли в сфере прикладной техники, то мы и здесь часто столкнемся с тем же явлением несоответствия между размахом мысли и условиями практического применения.

Задумывается, например, особое приспособление для изготовления волнистых труб путем прессования. Между тем, область применения и производства волнистых труб столь ограничена, что для металлопромышленности применение нового способа, вместо имеющегося простого и дешевого приема выгибания труб, не может представить никакого интереса.

Другой пример: выдвигается интересный по замыслу проект формования масс посредством центробежной силы, развивающейся при перебрасывании их с одной движущейся бесконечной ленты (конвейера) на другую. Создается при этом цепь строго рассчитанных движений, требующая сложных движущихся механизмов. Но при подходе к практическому применению этой сложной машины оказывается, что большинство технологических процессов формования уплотненных масс (как, например, бумажное производство) состоит из различных по удельному весу составных частей. Производство не может воспользоваться центробежный принципом в виду того, что составные части разных полностей окажутся разбросаны во все стороны. Область применения нововведения при этих условиях настолько суживается, что трудно сказать, при каких технологических процессах этот принцип может дать благие результаты.

Столь же далекой от практики является, например, мысль механизировать процесс разводки пил. Для такого немудреного дела, как обычная разводка пил от руки, сооружается дорогое, сложное приспособление, требующее самой точной центрировки.

Во всех этих случаях «средства не оправдывают цели» и изобретательство такого рода производит впечатление «стрельбы из пушек по воробьям».

Мы не останавливаемся здесь на таких неудачах творчества, которые проистекают от допущения грубых конструктивных ошибок или от незнания элементарных законов механики. Имеются, например, случаи, когда автор механического гидравлического пресса смешивает понятие силы с работой и игнорирует потери на трение.

Причины изобретательских неудач могут быть сведены к следующим 4 основным группам:

1. Стремление к разрешению крупных научных проблем без должной научной подготовки и без лабораторных исследований, то есть вера в возможность замены научно-исследовательского метода работы кустарно-практическими мерами.
2. Широта замысла при узкой сфере применения.
3. Несоответствие между средствами, необходимы для осуществления сложной идеи, и экономическим эффектом от практического применения этой идеи.
4. Недостаточно серьезное отношение изобретателя к изучению той области, в которой он намечает свою работу, — дающее в результате повторение старых ошибок или разработку худшего метода работы.

Обо всех этих искривления путей мысли и творчества следуют помнить каждому пытливому изобретателю для того, чтобы не тратить свою творческую энергию задаром.

Роль ЦБРИЗ, как органа содействия изобретательству, — не только в изучении огромных масс засоренного творческого сырья с целью извлечения из них отдельных жемчужин мысли. Еще более важной задачей является направление творческой мысли изобретателей по пути практической целесообразности, по пути разрешения насущных вопросов промышленной техники.

Журнал «Изобретатель» , 1929 год