Интеллектуальное созерцание у Канта и Фихте
Сравним интеллектуального созерцания у Канта и Фихте с акцентом на роль Vernunft ("разума")
Кант подразделяет познавательные способности человека на три уровня:
- Empirische Anschauung (эмпирическое созерцание): восприятие внешнего мира органами чувств.
- Verstand (рассудок): обработка данных, собранных эмпирическим созерцанием, через категории.
- Vernunft (разум): высшая инстанция, ищущая универсальные принципы и пытающаяся вывести познание за пределы опыта.
Особенностью Канта является утверждение, что интеллектуальное созерцание (Intellektuelle Anschauung) принципиально недоступно человеку. Кант называет его особенностью Бога или идеальных существ, способствующих имманентному, без участия органов чувств, постижению сути вещей. Vernunft не задействуется в интеллектуальном созерцании, так как последнее предполагает немедленное восприятие вещей в их полной глубине и правильности.
Фихте переосмысливает идею интеллектуального созерцания, отводя ему центральную роль в своей философии. В отличие от Канта, Фихте убежден, что интеллектуальное созерцание доступно человеку. Он рассматривает его как способность, позволяющую непосредственно осознавать собственные действия и свободу.
Vernunft в философии Фихте приобретает новый статус. Для него Vernunft тесно переплетается с активным познанием и действием. Интеллектуальное созерцание в системе Фихте становится инструментом, позволяющим человеку обрести абсолютное знание о своей деятельности и отношениях с окружающим миром. Vernunft превращается в активный инструмент интеллектуального созерцания, подчеркивающий деятельную природу человеческого познания.
Основное различие между Кантом и Фихте в отношении интеллектуального созерцания и роли Vernunft заключается в следующем:
- Кант:Интеллектуальное созерцание недоступно человеку, а Vernunft выполняет вспомогательную функцию, стремясь привести к общему принципу и оставить открытыми границы познания.
- Фихте:Интеллектуальное созерцание является реальной способностью человека, необходимой для обретения глубоких знаний о собственной свободе и деятельности. Vernunft играет активную роль в создании абсолютного знания, подчеркивая динамичную и творческую природу человеческого разума.
Таким образом, Vernunft у Канта и Фихте исполняет различные роли: у Канта она функционирует как регуляторная способность, оставляющая границы человеческого познания неизменными, тогда как у Фихте она превращается в двигатель активного познания и действия.
Интеллектуального созерцания у Канта и Фихте
- Кант: Интеллектуальное созерцание предполагает схватывание объекта целиком и сразу, минуя промежуточные стадии восприятия и рассудочной обработки. Однако Кант утверждает, что такое созерцание недоступно человеку и предназначено только для идеальных существ (Бог).
- Фихте: Фихте утверждает, что человек способен к интеллектуальному созерцанию, реализуя его через осознание своих собственных вольных действий. Таким образом, интеллектуальное созерцание доступно человеку, если он осознаёт собственную свободу и деятельность.
- Кант: В обычном человеческом познании созерцание (Anschauung) даёт чувственный материал, который подлежит дальнейшей обработке рассудком. В интеллектуальном созерцании результат представляет собой полное и абсолютное знание о сущности объекта.
- Фихте: Созерцание и осознание свободы сливаются в одном акте, формируя целостное и глубокое понимание своего бытия. Результатом становится интегрированная картина собственной жизни и мира.
- Кант: Есть чёткое разделение между созерцанием и рассудком. Созерцание поставляет материал, рассудок его обрабатывает. Интеллектуальное созерцание, в свою очередь, игнорирует потребности рассудка, так как объект дан непосредственно.
- Фихте: Между созерцанием и осознанием свободы нет разделения. Акт сознания охватывает одновременно восприятие и осмысление, снижая роль рассудка в процессе познания.
- Кант: Рассудок (Verstand) организует и систематизирует чувственные данные, применяя категории. В интеллектуальном созерцании он не участвует, так как объект представлен непосредственно.
- Фихте: В интеллектуальной сфере, связанной с осознанием свободы, рассудок отступает на задний план, уступая место активно действующей духовной силе.
- Кант: Категории рассудка — это априорные формы мышления, применяемые к чувственным данным. В интеллектуальном созерцании они не участвуют, так как объект презентован полностью и без категорий.
- Фихте: Категории утрачивают своё значение в контексте интеллектуального созерцания, где приоритет отдаётся осознанию собственной деятельности и свободы.
- Кант: Пространство и время — это формы созерцания, а не рассудочные категории. Они обеспечивают условия восприятия, но не принадлежат инструментарию рассудка.
- Фихте: Осознание собственной деятельности и свободы не нуждается в пространственно-временных параметрах, что снижает их значимость в интеллектуальной сфере.
Таким образом, главное различие между Кантом и Фихте заключается в доступности интеллектуального созерцания. Кант считает его привилегией богов, тогда как Фихте уверен, что человек способен реализовать подобное состояние, осознавая свою свободу и активность.
Терминология Канта
- До 1770-х годов: До написания первой Критики (1781 год) Кант использовал термины Verstand и Vernunft в общем значении "интеллекта" и "разума". Эти термины имели широкие коннотации, близкие к позднейшей латинской традиции intellectus и ratio соответственно.
- После 1770-х годов: В период разработки своих главных трудов (Critik der reinen Vernunft, Critik der praktischen Vernunft и Critik der Urteilskraft) Кант уточнил и дифференцировал термины:
Историко-филологический контекст
- Русские переводы XIX века: В ранних русских переводах (например, Гуревича) термин Verstand передавался как "ум", что соответствовало тогдашнему философскому языку. Впоследствии, с выходом переводов Николая Лосского, возникла тенденция передавать Verstand как "рассудок", что окончательно утвердилось в русской философской традиции.
- Интерпретация современных исследователей: Современные исследователи склонны рассматривать Vernunft и ratio как синонимы, так как оба термина указывают на высший уровень рациональности, руководимый целью установления общих принципов и истины.
Кант и интеллектуальное созерцание
Кант последовательно отстаивал точку зрения, что интеллектуальное созерцание (Intellektuelle Anschauung) доступно только идеальным существам, таким как Бог, и недоступно человеку. В поздних произведениях Кант подтверждает эту позицию, подчеркивая ограниченность человеческого познания.
Таким образом, изменение терминологии и подходов к переводам не свидетельствует о пересмотре Кантом его взглядов на интеллектуальное созерцание. Кант оставался верен своему убеждению, что интеллектуальное созерцание выходит за пределы человеческих возможностей.
Уже в главном труде Канта ясно выражена мысль о том, что интеллектуальное созерцание недоступно человеку. Кант утверждает, что люди могут лишь воспринимать мир через чувственное созерцание, а не через непосредственное восприятие вещей-в-себе. Человеческое познание ограничено условиями чувственности и рассудочными категориями.
В этом произведении Кант снова подчёркивает, что практическое познание также ограничено. Только идеально-прекрасные существа (например, Бог) способны на интеллектуальное созерцание, охватывающее сущность вещей без посредничества чувств и рассудка.
Даже в последней критике Кант настаивает на ограниченности человеческого познания. Он подчёркивает, что эстетическое и телеологическое суждения требуют причастности к рассудку и чувственности, что опять же исключает возможность интеллектуального созерцания.
В отдельном приложении к первой критике Кант развивает идею, что человек неизбежно ограничен условиями чувственности и рассудка, исключающих интеллектуальное созерцание.
В поздних сочинениях Кант вновь повторяет, что интеллектуальное созерцание невозможно для человека. Реальное познание человека ограничивается миром феноменов, в то время как вещи-в-себе остаются закрытыми для непосредственного восприятия.
Поздние произведения Канта неоднократно подтверждают его стойкую позицию относительно интеллектуального созерцания. Он постоянно подчёркивает ограниченность человеческого познания, доказывая, что интеллектуальное созерцание остаётся областью идеальных существ, таких как Бог, а не человека.