***

...Он был таким же, как всегда, и Венди сразу заметила, что все егомолочные зубы целы по-прежнему. Он был маленьким мальчиком, а она -- взрослой женщиной. Но он ничего незаметил, потому что был занят собой. -- Привет, Венди! -- Привет, Питер! -- ответила она, стараясь съежиться и выглядеть какможно меньше. -- А где же Джон? -- спросил он, вдруг заметив, что одной кроватинедостает. -- Джона здесь нет... ...-- Питер, ты ждешь, чтобы я полетела с тобой? -- Конечно. За этим я и прилетел. -- Я не могу,-- сказала она извиняющимся тоном.-- Я разучиласьлетать. -- Чепуха! Я научу тебя снова. Тогда она поднялась и встала в полный рост. -- Что это? -- закричал он, отшатываясь. -- Я зажгу свет. И тогда все увидишь сам.

...Она всегда жалела Венди,когда дочитывала до конца "Питера Пэна".
Тогда Она была нескладной девочкой с острыми коленками, причёской а-ля "хвостик с петухами", большими ступнями,большими ладошками и курносым носом. И до возраста выросшей Венди ей было очень и очень далеко.
И казалось, она всегда будет такой нескладной, пытливой девочкой со счастливым, полным приключений и познания будущим, и Питер от неё-то точно никуда не денется.
Проходили годы.
Родители почему-то становились ниже.
Да и деревья -меньше.
Появлялись заботы, дурацкое слово "ответственность"- откуда они только его придумали, эти взрослые?
Она всё реже летала во сне и училась видеть мир другими глазами. Он был сложен, противоречив и совершенно несказочен.
Добро и Зло перестали быть белым и чёрным, носили какой-то сероватый оттенок, сливались вместе, и отличить их друг от друга стоило большого труда.

И впервые ей стало жалко себя, когда ранним утром Она увидела золотистую пыльцу на ладошках дочери. Дочка сладко спала и улыбалась чему-то невидимому.
А за окошком, среди розоватых лучей только-только встающего солнца, будто звякнул чей-то серебряный колокольчик...